Золо

Глава 8: Публичный дом

Красота внутри нас самих…

Весёлая музыка, облекая в спокойствие что душу, что тело, вызывала улыбки на лицах прохожих. Множество красных фонарей с символом в виде белого тигра богини Раи освещали ночную улицу. Посетители с удовольствием любовались танцовщицами в пёстрых нарядах: одни вышагивали с алыми лентами, в то время как другие, прикрываясь веерами, уже вовсю оттачивали свой и без того идеальный навык кокетства.

Серкан чувствовал себя в своей тарелке, в то время как у Рустема подобное породило приступ отторжения: ему было совестно даже переступить порог публичного дома, откуда доносились цветочные ароматы. Непонятно, что скрывалось за разукрашенным обликом девушек, их красотой, одеяниями и лукавыми — в коих таилось мало искренности — улыбками. Полное дыма здание таило в себе господ из высшего света, чьи кладовые и карманы всегда были набиты золотом; и многие были готовы выложить горы ради той или иной проститутки.

Конечно, из-за похоти приходили не все — кому-то было интересно поговорить или развлечься совсем иным способом.

Старуха Сан, всё ещё заведующая этим местом, не сразу узнала похищенного за её же долги Серкана. Она думала, что мальчишка либо сгинул, либо был продан в богатое поместье в качестве раба… потому на лице старухи отразилось подлинное недоумение. Вздёрнув брови и стуча тростью, она направилась в сторону неожиданного гостя.

— Ты? — хмыкнула заведующая, смерив его внимательным взглядом. — Не ожидала вновь тебя увидеть. С годами твоя красота лишь расцвела, — старуха Сан усмехнулась, положив ладони на трость. — Знаю, зачем ты пришёл, — не утруждай меня своими речами. И заплачу, и работу дам…

— Вы как всегда проницательны, госпожа Сан! — кланяясь, любезно проговорил Его Высочество. Готовясь покорить всех своим шармом, он играл давно привычную роль. — Всё же узнали меня.

— А как не узнать? Тебя видно издалека… и никакие одежды не испортят ту невинную красоту, что способна погубить весь белый свет. — Старуха позвала Орин. — Приодень этого гулёну во что-то приличное и сделай макияж… а ещё подготовь арфу: пускай сыграет нашим гостям.

Владелица всегда была жадной, вот и спустя несколько лет ничего не изменилось.

— Жди меня тут, — бросил Серкан приближённому и успел помахать ему на прощание, пока Орин, схватив его за край рукава, потащила принца прочь.

Рустем недобро покосился на старуху, вместе с тем прекрасно понимая, что иного выбора у них не оставалось: Его Высочество не мог позволить себе иную работу, в то время как приближённый не осмелился бы оставить вечно попадающего в неприятности наследника одного.

— А кто это с тобой? — задорно поинтересовалась Орин. Как сообразил Серкан по той небольшой разнице в возрасте, что их разделяла, сейчас ей было двадцать два. — И где ты пропадал?

Она усадила его напротив зеркала и, взяв косметику, принялась наносить макияж.

— Мой… друг. Нас обокрали — нужны деньги, чтобы добраться до горы Тайлань. А был я… — Серкан сжал трость. — Работал в поле, помогал сеять рис.

— Ты — и помогал? — фыркнула Орин, не поверив его словам. Девушка покрасила мужские губы, и Серкан закатил глаза. — Придумай что-то более правдоподобное.

— Не думаю, что это вообще важно, — холодно отрезал принц. — Разве ты не рада меня видеть?

Серкан ухмыльнулся, желая показаться доброжелательным, но Орин, взглянув на него, лишь замерла. Её сердце пропустило удар — уж слишком разбитым выглядел человек, которого она готовила к выступлению.

— Почему у тебя дрожат руки? — нахмурилась девушка. Его Высочество поспешил спрятать ладони, однако произошло это чересчур поздно. — Что случилось в тот день?

Юноше стало труднее дышать.

— Я не хочу об этом говорить… подай мне одежду и прекрати расспрашивать. Тебе не нужно вникать в мои проблемы, — не желая кого-либо обременять, Серкан собирался молчать до последнего.

Она молча передала ему нужный костюм, состоящий из тёмно-зелёного халата с вышивкой в виде листьев и коричневых штанов. Как только он переоделся, Орин собрала волосы принца в хвост, украсив их тремя различающимися друг от друга чёрными шпильками, а на шею надела бусы.

Его Высочество взял в руки ленту, дабы окончательно завершить образ.

— Ты великолепен! — Орин захлопала в ладоши и наконец позволила себе крепко обнять Серкана. — Я думала, что ты умер, — всхлипнула девушка, почувствовав, что её обняли в ответ и начали гладить по волосам. — Я… я так о тебе переживала, — она стукнула друга по плечу, понимая, что её накрывает волна готовых выплеснуться наружу чувств. — Почему ты не пришёл раньше?! Где пропадал шесть лет?..

Если бы не принц, Орин не удержалась бы на ногах.

— Прости… — промолвил Его Высочество.

Мог ли он поведать ей правду, не представляя, какие за ней возникнут последствия? Если кто-то узнает, где работал целый наследник престола…

— Тебе нужно идти, — поспешила утереть слёзы Орин; уголки её глаз ощутимо покраснели. — Я доведу до сцены. Ты хоть помнишь, как танцевать?

Серкан рассмеялся, утвердительно кивнув и поцеловав девушку в лоб. Не ожидавшая этого, она покраснела и, взяв чужую ладонь в свою, подогнала Его Высочество, дабы старуха Сан не сделала им обоим выговор.

Он подметил, что был выше Орин почти на голову. Оставив трость в углу и расцепив с девушкой руки, Серкан вышел на сцену и прошёлся по ней, оценив, на каком её участке будет проще всего двигаться, дабы ненароком не упасть самому и никого не покалечить.

Заиграла музыка, запели юные девы, и принц закружился в лёгком танце: лента обвилась вокруг его тела гремучей змеёй, пока он улыбался зрителям способной поставить на колени улыбкой. Юноша двигался легко и непринуждённо. Наконец, отложив ленту в сторону, он совершил незамысловатые взмахи руками.

Посетители захлопали, восхищаясь его грацией и утончённостью; Серкан крайне натурально держался на сцене. Несомненно, он уступал многим танцовщицам, однако его искренность покоряла людские сердца, а красота — завораживала.

Его Высочество поклонился требующим продолжения шоу наблюдателям, и вскоре вынесли арфу. Орин помогла ему сесть на стул, после чего Серкан запел:

Красотой его восторгались,

Обещая сжечь на костре,

Над божеством возвышали

И проклинали во тьме.

Но, несмотря на гнев людской

И на прекрасную лесть,

Выход найти он не смог,

Лучше на дно и не лезть.

Принц мечтал о свободе,

Когда мимо птица летит,

Он думает невольно,

Как следом за ней улетит.

И вот, разбежавшись сильнее,

Мальчишка прыгнул к мечтам,

Но небо ему недоступно,

Он, не взлетев, упал…

Пытаясь донести одну весть,

Желал быть просто любимым,

Вот только добро убивало честь,

«Не суждено», — ему говорили.

Он был готов любить весь мир,

Жаль, что никто не понял.

Услышать доброе слово, дали понять,

Не суждено ему.

Как же люди алчны и падки на блеск,

Мальчишку любили за шарм, за свет,

Вслед за тем и свели на нет.

Песня Серкана, хоть и нескладная, была написана им в порыве, в стремлении выразить себя.

Он не был ни поэтом, ни музыкантом — лишь мечтающим о любви мальчиком; только вот не всем мечтам суждено сбываться. Сколько ни гонись, невозможно отобрать то, что принадлежит другому.

Его Высочество слышал раздающиеся вслед финальному аккорду аплодисменты, но совсем не чувствовал радости; и вновь он улыбался, лишь изображая, что с ним всё в порядке и его совершенно ничего не задевает. Вот только… не обладай он прекрасным голосом и привлекательным телом, разве эти люди посмотрели бы в его сторону?

Хотелось кричать от несправедливости, однако, опасаясь вызвать в свою сторону гнев, Серкан молчал.

Орин увела друга со сцены, подальше от любопытных глаз. Не отрываясь от юноши во всё время его выступления, она с ужасом обнаружила, что её чувства к нему вспыхнули по новой… чувства, которые она предпочла спрятать за семью замками.

— Я сам причешусь, — принц забрал у девушки расчёску, стремясь быстрее привести себя в порядок и лечь спать. — Как поживает твоя матушка? Как её здоровье?

Ещё в прошлом он узнал, что отца Орин убили — и подобные случаи были не редкостью.

— Матушка хорошо. Спрашивала о тебе и переживала… — Орин присела на одну из подушек, пожевав губу. — Они не должны были тебя забирать.

— Это уже в прошлом; тем более, как видишь, мне удалось улизнуть из лап работорговцев. — Серкан непроизвольно повёл плечами и забрал свою шпильку, когда-то подаренную Эним — женщиной, пускай и ненадолго, но заменившей ему мать. — Больше я им не дамся… только нужно прикрыть этот бизнес.

Его Высочество нахмурился, и девушка невольно потянулась к нему, попытавшись сгладить образовавшуюся на лбу складку… как вдруг Серкан перехватил её руку, сжимая запястье.

В глазах Орин мелькнул страх: всё её тело сковало, и она не смела пошевелиться. Казалось, даже перестала дышать.

— Прости, не хотел тебя напугать, — спохватился юноша и тут же отпустил её.

Тренировки таки не прошли даром.

— А зачем тебе на гору? — нарушила неловкое молчание подруга, желая разрядить обстановку.

— По слухам, там проживала богиня Рая; может, живёт и сейчас… она способна подарить мне зрение. — Но что-то внутри него отчаянно протестовало против этого решения, даже твердило, что оно окажется неверным. — Будь у тебя выбор, что бы ты попросила? — интересуясь, склонил он голову к плечу.

— Вернуть папу, — без раздумий выпалила Орин. — Другого и не нужно — только его тёплые прикосновения, добрые улыбки, заливистый смех…

Он был для неё с мамой целым миром и и достойным примером для подражания. Девушка по сию пору помнила, как отец был готов пойти на всё, лишь бы его любимая дочь никогда не грустила и не поддавалась слезам.

Серкан тем временем переоделся в свои одежды, хотя Орин и предлагала остаться в прошлых, а заодно смыл надоедливую косметику: краситься, как он считал, было женской привилегией, но вовсе не мужской.

Принц всерьёз задумался над ответом подруги — ему и в голову не приходило вернуть кого-либо к жизни. Впрочем, все его родственники по-прежнему пребывали на этом свете. Не считая Эним.

Сердце отдалось глухой болью.

— Твоя мать ещё сдаёт комнаты? — Это бы облегчило задачу с поиском временного жилья.

— Да, думаю она будет рада тебя видеть, — застенчиво улыбнулась Орин.

Подхватив меч и не забыв о трости, наследник устремился наружу — ему срочно нужно было подышать свежим воздухом.

Он не представлял, что значит иметь по-настоящему любящего отца: его собственный всегда был настолько отстранён, что Серкан невольно сомневался в том, что тот вообще способен проявлять эмоции. Лишённому привычных детских игр принцу оставалось коротать дни около пруда с карпами и с игрушкой, некогда оставленной Эним.

Давно же он не вспоминал ту, что взрастила его… руки юноши безвольно повисли вдоль тела, однако стоило ему услышать шаги где-то позади, как он мгновенно преобразился, теперь напоминая раскачивающегося из стороны в сторону ребёнка.

Ветер донёс запах персиков, что принадлежал Орин, а заодно аромат перепачканной кровью бумаги… Его Высочество передёрнуло.

— Я сопровожу, — Орин подошла к Серкану и взяла его под локоть. — А то потеряешься ещё.

Слова девушки вызвали у принца смешок. Давно же они не ходили вот так, вместе — это грело Серкану душу.

— Разве вам под стать так себя вести? Кажется, вы забыли всё, чему вас учили. — В голосе Рустема отчётливо слышалось недовольство, и проговаривал он свои слова сквозь сжатые челюсти. — Вы не распутник, Ваш…

Он не успел договорить, поскольку Серкан остановил его взмахом ладони.

— Я просил обращаться ко мне по имени, однако ты совсем не прислушался к моему указанию. Повторяю последний раз: зови меня Серкан. — В тоне юноши прорезалась сталь, тогда как лице Рустема отразились растерянность и недоумение: он словно не узнавал стоявшего перед ним человека. — Надеюсь, ты всё понимаешь… иначе наш разговор перейдёт в иное русло. Вряд ли ты хочешь получить наказание.

Принц хмуро потёр переносицу, сменив гнев на милость. Нечего расстраивать Орин. В какой-то момент, сама того не заметив, подруга, замёрзнув, прижалась к Серкану.

Она ежесекундно ловила себя на мысли, что её давний знакомый крайне притягателен и оттого абсолютно недосягаем. Орин приходили на ум его услужливость и доброта, которые он всегда проявлял к ней и её матери, помогая мыть посуду или подметая во дворе. Она помнила мальчика с немного пухлыми щёчками, задорной улыбкой и ярким смехом; а сейчас перед ней предстал возмужавший юноша.

Может, он и не способен был похвастаться крепким телосложением и потерял в моменте взросления доброе сердце… а всё же Серкан был единственным, кто не чурался дружбы с Орин, не видел шрамов, покрывающих большую часть лица девы.

Что же изменило их обоих?..

Матушка вышла встретить дочь, дабы отчитать её за задержку, но, замерев, не успела пройти и нескольких шагов. Глаза женщины изумлённо расширились, и она даже отшатнулась, совершенно не веря в то, кого увидела.

— Не может быть, — сипло прошептала Соль, оглядывая спутников дочери. — Это ты, Серкан?..

— Да. Давно не виделись, госпожа Ли Соль, — Серкан отвесил ей лёгкий поклон. В эту минуту он был не принцем, а обычным человеком; и подобный статус радовал куда сильнее, чем его собственный.

Женщина неуверенно преодолела разделяющее их расстояние и заключила Его Высочество в объятия, тот нежно похлопал Соль по спине. Ей стоило немалых сил не пролить слёзы, однако те всё же выступили на щеках; не желая смущать гостя, Ли Соль поспешила их утереть. Расчувствовалась же на старости лет…

Всплеснув руками, она поспешила сопроводить Серкана и его спутника по комнатам, отказавшись от денег: друг её дочери был всё равно что родной.

Принц с радостью согласился отдохнуть и не заметил, как вскоре уснул. Уже утром его и Рустема пригласили позавтракать.

На столе их ожидали разного рода выпечка и чай с ароматом жасмина и базилика. Серкан опустился на один из стульев, убрав трость, и пригубил напиток, смакуя на языке вкус.

— Благодарю, — он сложил руки в молитвенном жесте. — Вы слишком великодушны, право слово… не нужно было. — Его голос напоминал тягучий мёд.

— Для тебя совсем не жалко, Серкан. Ты кушай, кушай — и друг твой пускай присоединяется.

Рустем хотел отказаться, а также заплатить денег… и всё-таки не решился расстроить столь гостеприимную по отношению к ним госпожу Ли.

Стоило им позавтракать, как Серкан сразу же поинтересовался, сложив руки на коленях:

— Как вы тут поживали, пока меня не было? Всё ли у вас хорошо? Мне нужна правда, ведь ложь во благо не всегда приносит пользу. — Его Высочество стремился выведать обстановку, дабы предельно чётко понимать, можно ли что-то исправить. — Какова жизнь обычных граждан? Не страдают ли?

— Как бы объяснить… — Ли сцепила руки в замок. За прошедшие годы она сильно постарела и изменилась: волосы приобрели лёгкую седину, а на лице появились многочисленные морщинки. — Ты не решишь проблем моей семьи. Всем давно ясно, что императорской династии нет до нас, тружеников, дела… — Соль осеклась, столкнувшись глазами с Рустемом. Тот наблюдал за ней с явным, словно собирался её казнить, неодобрением. — Не стоит говорить о политике, везде есть свои уши. Надеюсь, ты понимаешь.

Женщина вела себя нервно, что насторожило Серкана.

— Я хочу знать, что творится в моём королевстве, и вы мне расскажете — независимо от вашего желания, — надавил на мать Орин юноша, подпирая кулаком щёку. — Я третий принц Золо: Его Высочество Серкан. Мне нужна истина, потому не сходите с темы, мадам Ли Соль.

Он говорил предельно требовательно и строго, отчего каждый находящийся за столом ощутимо напрягся. Почему пропал извечно мягкий и добрый тон? Куда делся тот прошлый, известный всем Серкан, что любил весь мир?..

Он удивлял их всё сильнее.

— П-принц?.. — сдавленно переспросила Орин, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в колени. Во рту у неё пересохло.

Серкан утвердительно кивнул, за что тут же получил подзатыльник от Рустема.

— Зачем ты сказал?! — прошипел приближённый, начисто позабыв о том, как подобает разговаривать с принцем. — Разучился язык за зубами держать?!

— Нет, не забыл; а вот ты, кажется, запамятовал о том, кто я, Рустем, — остудил пыл друга Его Высочество. — Может, я и не был представлен двору, однако никто не лишал меня моего права от рождения. Я всё ещё способен претендовать на трон.

Рустем вознамерился возразить, но вовремя вспомнил, что Серкан был готов, как и вчера, заткнуть его одним только жестом.

— Перейдём к делу: надеюсь, теперь я получу внятное объяснение. — Его улыбка, хоть и располагала к себе, была донельзя обманчива.

— Хорошо, я расскажу…

Уже который год политика императора, припеваюче обитающего в надёжных стенах своей резиденции, вызывала рост недовольства среди жителей империи, что умирали от голода, случившегося после того, как пять лет назад пересохла одна из главных рек Золо — Тазан. Рабочим платили всё меньше, поскольку деньги шли в казну и на устраиваемые при дворе многочисленные празднества. Участились и случаи похищения, когда людей продавали в качестве рабов в богатые семьи, публичные дома или вовсе отправляли в иные государства. Стража отлынивала от своих прямых обязанностей, а юные девы опасались лишний раз переступить пределы родного порога; незавидна была участь той, что изнасиловали или выдали замуж против собственной воли. Помимо всего, имперцев мучили набеги разбойников и грабителей.

Как ни жалуйся, а дальше ограждения дворца тебя не пропустят… потому оставалось непонятным, знал ли о происходящем Его Величество. Впрочем, никто не стремился это уточнять.

В прошлом году Орин должна была выйти замуж за одного из господ: тот принёс за неё выкуп, и Ли Соль согласилась на его условия. Дочери пора было создавать собственную семью и рожать наследников… да только за несколько недель до свадьбы на девушку напали, и её лицо покрылось шрамами.

Сделка не состоялась. Господин отказался на ней жениться, насмешливо бросив:

— Да кому сдалась подобная уродина?! Никто и никогда не возьмёт её в жёны.

Мадам Ли Соль пришлось вернуть деньги; случившееся обернулось для неё тяжелейшим горем. Жизнь горячо любимой дочери оказалась разрушена чуть ли не в одночасье, а единственным местом, куда её хотели взять, оставался публичный дом: она могла стать дешёвой проституткой.

Соль и Орин не согласились на эти условия, пускай держать в столице таверну становилось всё сложнее из-за введённых налогов. Свадьба с господином разрешила бы все проблемы… однако теперь они погрязли в долгах и нищете.

Серкан протянул подрагивающие ладони к лицу подруги, не веря в жестокую правду, прозвучавшую из уст её матери; и всё же та совсем ему не солгала. Он прикасался к девичьей коже трепетно, еле ощутимо и бесконечно нежно.

Его губы поджались в ненависти к тому, кто посмел сотворить подобное с девушкой, что ни в чём не заслуживала бесчеловечного к себе отношения.

— Ты помнишь, как он выглядел, Орин? — Голос юноши надломился, на скулах заиграли желваки. Подруга напряглась, и он тут же отпрянул от неё. — Опиши его.

— Тебе… то есть вам это не поможет. Простите, — вздохнула Орин и покачала головой. — Пускай вы и принц, однако не в вашей власти кого-либо судить.

— Но я мечтаю помочь тебе… нельзя всё так оставлять. Да и, уверен, ты не единственная, кого искалечили.

— Не. Могу, — повторила она, чётко разделяя слова и хмуря брови.

Орин не знала, как относится к Серкану теперь, узнав о его титуле. Что он о ней думает? Что она, что мать не проявляли к нему должного почтения — и могли за это схлопотать.

И всё же в следующую секунду третий принц Золо огорошил её ещё больше, практически обратив в немую рыбу.

— Тогда… согласишься ли ты пойти со мной на гору Тайлань?