Золотая Орда. История в имперском контексте

Введение

В первой трети XIII в. на просторах Евразии возникло огромное государство, распространив свою власть от Балкан на западе до Сибири и Казахстана на востоке. В источниках оно фигурирует под самыми разнообразными названиями — Дешт-и Кипчак, Улус Джучи, Улус Бату, Улус Берке, Улуг Улус, Мамлакат-и Узбеки, Токмак, Западная Татария и т. д. В современной же исторической науке оно известно как Золотая Орда, хотя это название впервые было использовано лишь во второй половине XVI в., когда само государство прекратило свое существование.

В течение двух с половиной столетий Русь находилась под сюзеренитетом Золотой Орды, а затем в том или ином формате поддерживала контакты с постордынскими государствами, пока не присоединила их все. Неудивительно, что на протяжении долгого времени история Золотой Орды рассматривалась как неотъемлемая часть российской истории. Сами названия исследовательских работ «Русь и Орда», «Русь и монголы» (или «Монголы и Русь»)[1] отражают именно такой подход. Интересно, что его придерживались не только российские, но и западные исследователи — от И. фон Хаммер-Пургшталля, автора, наверное, самого первого монографического исследования о Золотой Орде,[2] до Б. Шпулера, чья работа и сегодня признается классической в «ордыноведении».[3] И если западные исследователи сохраняют определенный нейтралитет в своих оценках отношений Руси и Орды, то отечественные авторы (что вполне понятно) не могут не выказывать своего отношения в подобных случаях. К сожалению, чаще всего это приводит к негативным оценкам Золотой Орды, принижению уровня ее политического, экономического и культурного развития. В результате создается впечатление, что Русь с 1240-х по 1470-е гг. была вынуждена подчиняться скоплению диких и некультурных кочевников, основной целью которых были нападения на беззащитные русские земли, их грабеж, захват пленников и т. д.[4] Представляется, что подобная позиция невыгодна для самих же авторов: как они смогут объяснить, что развитая в политическом и культурном отношении Русь столько веков терпела власть гораздо менее развитых монголов? Гораздо более приемлемой, на наш взгляд, является оценка Золотой Орды как полноценного государства с развитым государственным устройством, правовой системой, экономикой, культурой. Имея преимущества в этих сферах над русскими княжествами, правители Золотой Орды сохраняли власть над ними, и ряд элементов золотоордынской политико-правовой культуры был заимствован русскими вассалами. Со временем же Золотая Орда пришла в упадок, Московское великое княжество, уровень развития которого в этот период и в самом деле превзошел ордынский, в свою очередь, перешло в наступление и не только сбросило вассальную зависимость, но и само, как уже отмечалось выше, со временем присоединило к себе практически все территории бывшей Золотой Орды. Завершился этот процесс включением в состав Российской империи Крыма в 1783 г.

Сравнительно недавно, на рубеже 1980–1990-х гг., стали появляться «национальные истории» Золотой Орды, в которых исследователи стараются показать значение этого государства в развитии их собственных народов и государств или регионов. Наиболее ярко подобный подход проявляется в трудах исследователей из Татарстана и Казахстана, которые не только предлагают собственные трактовки истории Золотой Орды, но и бурно спорят об «ордынском наследии», считая именно свой народ государствообразующим в самой Орде и, соответственно, основным наследником ее традиций.

Подобный подход имеет как достоинства, так и недостатки. С одной стороны, стремясь найти убедительные аргументы в пользу своей позиции, «национальные историки» Золотой Орды и в самом деле порой обнаруживают интересные факты из истории ее регионов, вводят в оборот новые источники.

Однако в последние годы наблюдается и другая тенденция: ряд исследователей считает возможным рассматривать историю Золотой Орды не как «придаток» российской (или татарской, или казахской) истории, а как историю уникальной цивилизации, имевшей собственные государственные и правовые традиции, специфическую культуру и т. д.

Конечно же, у этого подхода сразу появились противники, отвергающие саму возможность рассмотрения Золотой Орды как цивилизации. По их мнению, во-первых, золотоордынское наследие не имело столь ярко выраженной специфики, чтобы можно было выделить Золотую Орду в особую цивилизацию по сравнению с Pax Mongolica; с другой стороны, им представляется ошибочным рассматривать ее как единую цивилизацию, а не сочетание в рамках одного государства различных цивилизационных типов. Во-вторых, цивилизациям свойственен более длительный срок жизни, Золотая Орда же просуществовала немногим более 200 лет.[5]

Однако сторонники «цивилизационного подхода» приводят не менее обоснованные аргументы. Во-первых, они настаивают на психокультурном единстве населения Золотой Орды, идентифицировавшего себя именно с конкретной культурно-исторической общностью — независимо от принадлежности к кочевому или оседлому типу населения. Археологические изыскания, анализ материальной культуры Золотой Орды позволяет также говорить о ее особом типе, имеющем отличия от монгольского имперского. Что же касается длительности существования, то сторонники восприятия Золотой Орды как цивилизации вполне обоснованно рекомендуют не соотносить период существования золотоордынской цивилизации с периодом существования самой Золотой Орды: джучидское наследие сохранялось в течение многих веков после исчезновения самого государства.[6]

Таким образом, определенные основания для подобного подхода, безусловно, имеются, однако, как представляется, его сторонники сами себя загнали в своеобразную ловушку, по сути, позиционировав Золотую Орду как некое самодостаточное, едва ли не автаркичное, государство, хотя и активно участвовавшее в международных политических отношениях. В рамках «цивилизационного подхода» практически не представляется возможным объяснить многие аспеты истории Золотой Орды: провозглашение ханом Менгу-Тимура, возвышение Ногая и его попытку расколоть Золотую Орду, расцвет власти при Узбеке, гражданскую войну, известную в русских летописях под названием «замятия великая», объединение Золотой Орды при Токтамыше и последовавший окончательный ее распад. В результате эти события всего лишь констатируются, в крайнем случае — объясняются особенностями личности того или иного золотоордынского хана или государственного деятеля, а также внешнеполитическими факторами (возвышение и усиление Московской Руси, Литовского Великого княжества и пр.).

При этом как-то забывается, что Золотая Орда возникла как часть (улус) обширной Монгольской империи, созданной Чингис-ханом в начале XIII в., и ее становление происходило как раз в эпоху масштабных имперских завоеваний. Считается, что в конце 1260-х гг. империя распалась на ряд независимых владений, и Золотая Орда с этого времени (называется даже конкретная дата — 1269 г.) стала полностью независимым государством, проводящим самостоятельную политику и нисколько не связанным с монгольскими ханами. Однако так ли это на самом деле?

Исследователи уже довольно давно обратили внимание на то, что правители и ханы Золотой Орды в течение XIII–XIV вв. имели весьма тесные связи с Монгольской империей (затем — империей Юань в Китае) и другими ее улусами — Чагатайским государством в Средней Азии и государством ильханов в Иране.[7] Однако, как правило, эти контакты рассматриваются в рамках общей системы международных связей Золотой Орды — так же, как и ее отношения с русскими княжествами, государствами Западной и Восточной Европы, Кавказа, мусульманского Востока.

На наш взгляд, Золотая Орда в течение длительного времени являлась частью Монгольской империи, что достаточно четко осознавалось ее правителями и элитой. Несмотря на то что во второй половине XIII в. и она, и другие государства потомков Чингис-хана (Чингизидов) и в самом деле изменили свой статус, став более самостоятельными в политической деятельности, они отнюдь не собирались отказываться от имперского наследия, понимая, что именно оно обеспечивает их право на власть, влияние на международной арене, а в ряде случаев — и стабильность внутри каждого из улусов.

Некоторые исследователи уже предпринимали попытки изучения Золотой Орды как части монгольского имперского мира и после пресловутого распада империи в 1260-е гг., правда, при этом ограничиваясь отдельными ее аспектами — например, политической идеологией[8] или материальной культурой.[9] Однако и эти исследования убеждают нас, что Золотая Орда являлась не столько наследницей Монгольской империи, сколько ее частью.

Если мы применим такой подход к изучению золотоордынской истории в целом (и в первую очередь — к политической истории), то обнаружим, что практически все ее этапы находятся в прямой связи с соответствующими этапами развития монгольской имперской системы. И станет понятным, в частности, почему именно в конце XIII в. могущественный временщик Ногай решился на открытый мятеж против законного хана Токты, а «замятия великая» началась в 1360-е гг., наконец — почему Золотая Орда окончательно распалась именно в первой четверти XV в. Прояснятся и некоторые аспекты русско-ордынских отношений — например, можно по-иному взглянуть на такие события, как свержение великого князя Владимирского Андрея Ярославича в 1252 г., восстание в Твери 1327 г. и др. (хотя в целом история русско-ордынских отношений в целом не является предметом рассмотрения в рамках настоящей книги).

Таким образом, предмет настоящей книги — это история Золотой Орды в связи с историей Монгольской империи и монгольской имперской государственности, и именно в таком контексте автор намерен рассмотреть основные аспекты золотоордынской истории, включая ее политическое развитие, государство и право, экономику, культуру, международные связи. Полагаем, что подобный подход может послужить отправной точкой для дальнейших исследований Золотой Орды по целому ряду направлений и, возможно, новым находкам и открытиям, которые существенно дополнят наше представление об этом государстве.