Золото

38. Очки

Ефрейтор Альфред Хайстерлинг, несмотря на свою близорукость, всегда мечтал попасть в люфтваффе. Он вызубрил все, что только можно было, досконально знал все требования теста на стопроцентное зрение и научился гениально лгать и обезоруживать экзаменаторов, если нельзя было применить другую хитрость. Оказавшись в заветных стенах, он умело скрыл свой недостаток, и начальство ни о чем не догадалось. Ему хватило ума не сдавать экзамен по пилотированию, зато экзамен по навигации он сдал вполне успешно. Для человека, видящего мир на расстоянии десяти сантиметров, мелкомасштабная карта не проблема.

Опьяненный своей победой, после небольшого загула и восхитительной близости с молоденькой девушкой, чье тело осталось в его памяти в виде череды головокружительных наплывов, он несколько потерял бдительность. Растрезвонил о своих подвигах. Об этом тут же стало известно начальству. На следующий день его понизили в звании и не отчислили только благодаря вмешательству брата. Тогда он решил мстить. Он начал уничтожать очки. Почему другим позволено прятать за двумя стеклышками свои изъяны, а ему нет? Он воровал очки где придется. Он ограбил глазную больницу. Он забил свой именной шкафчик очками снизу доверху. Когда в очередной раз он открыл дверцу, добрая сотня очков со звоном разлетелась по цементному полу, как большие хрустальные насекомые. Тогда он принялся давить их подошвами, превращая в стеклянную пыль и пластиковый мусор. Затем он начал срывать очки у прохожих на улице. Самыми беззащитными жертвами были евреи. Они почти не сопротивлялись. Религиозные евреи, как он выяснил, носили очки в золотой оправе. Он стал коллекционировать очки в золотой оправе. Иногда владельцы очков покрывали золото черным лаком, чтобы скрыть их истинную ценность. Этот обман Альфред Хайстерлинг раскрыл быстро, так как привык всматриваться со всей дотошностью. Столь наглый обман спровоцировал его на то, чтобы к уличному воровству добавить насилие. Он посчитал своим долгом сорвать этот камуфляж, как-никак он был без пяти минут профессиональным авиационным навигатором, призванным распознавать замаскированные объекты. Из украденных очков в золотой оправе он вынимал линзы. С каждым днем он делался смелее. Стоя на перекрестке, он намечал жертву в кабриолете с открытым верхом, дожидался, когда зажжется красный свет, срывал с водителя очки и давал деру. Произошло то, что должно было произойти: по близорукости он неверно оценил ситуацию на дороге, и его переехала машина. Брат Альфреда забрал из морга вещи покойного, открыл ключом именной шкафчик и вынул оттуда ни много ни мало четырнадцать мешочков с золотой оправой. Все это он отнес оптику-французу в Кельне и выручил девятьсот марок.

Четырнадцать мешочков золотой проволоки – не так уж много золота на вес, если разобраться, но и его можно выгодно продать коммивояжеру, у которого есть хорошие знакомые в немецком банке. Дойчебанк имел собственные плавильные печи в нескольких стратегически важных местах, в том числе в Баден-Бадене. Золотой, можно сказать, «всевидящий» слиток, выплавленный из бог знает скольких метров очковой оправы, был помещен в подвал № 3 баден-баденского отделения Дойчебанка. В самом конце войны, реквизированный лейтенантом Густавом Харпшем, этот золотой слиток в чемодане на заднем сиденье черного «мерседеса» совершил вояж в город Больцано.