Кто знает, когда это было, и где это было — тоже неведомо. Жила-была мышь, такая же, как все другие: с усиками, с ушками, живыми глазками, четырьмя короткими ножками и тонким длинным, как соломинка, хвостом. Короче говоря, мышь как мышь, какую вы не раз видели.
У мышки был домик-норка: мышка выкопала его своими лапками; она выкрала из корзины бабушки шерсть и устроила себе мягкую постельку. Были у нее кладовки с ворованным зерном, полным-полно было в ее кладовках лещины и буковых орехов.
Наступило время, когда у мышки родился маленький мышонок. Все мыши, и родственники и чужие, поздравляли друг друга:
— Сынка родила соседка! Сынка!
Мышке приносили в подарок кто что мог: кто отборных зерен пшеницы, кто лещины, кто буковых орешков, а кто и корочку хлеба.
Очень любила мышь своего сына пучеглазого. Да и как же иначе? Ведь «лягушонок для лягушки — солнца луч», — говорит осетинская пословица.
Мышка-мать глаз не спускала с сынка, кормила, поила, учила, как хорошему мышонку держать себя: как бегать, кушать и пищать. Вскоре все мыши заговорили, что лучше этого мышонка не было на свете и никогда больше не будет такого.
— Из молодцов молодец! — восхищалась одна мышь.
— Правду говоришь, соседка, отважный защитник нам будет, — уверяла другая.
— А как выглядит! Какой стройный! — говорила третья.
— Какой он умный! — перебивала четвертая.
— Что может сравниться с его внешностью? Какая скромность! — восхищалась пятая.
Шестая мышь говорила:
— Да, это лучший из мышей. Нет такого чуткого мышонка, как он: никто раньше его не услышит мяуканье, никто лучше не спрячется.
— Бегает стремглав, в работе — огонь! — рассказывала седьмая мышь. — Я и оглянуться не успела, как он прогрыз новую корзину и натаскал пшеницы столько, что трем мышатам на всю зиму хватит.
Восьмая мышь правой лапкой почесала за ухом и сказала:
— Ас нами он в лес бегал за орехами. Вот так мышонок! Правду скажу: больше всех собрал, отборные орешки натаскал в свои кладовки.
— Отважный мышонок! — сказала девятая. — Тут как-то ходила по двору клушка с цыплятами. Найдет зернышко и зовет цыплят: «Курдт! Курдт! Курдт!» Кот поблизости лежал на солнышке, облизывался на них. Наш мышонок кинулся на цыпленка, как коршун. Пойди поймай его! Вмиг цыпленок был в норке. И курица и кот прозевали.
Так все расхваливали мышонка.
Мышке-матери, конечно, приятно было слушать такие слова.
Но пришло время жениться мышонку. Многие мышки-матери поговаривали, что согласны отдать за него дочерей.
В те времена лестно было породниться с самым богатым, самым сильным, самым именитым. Так заведено было не только у людей, но и у мышей.
И решила мышка-мать породниться с солнцем, дочь солнца привести в свою норку.
Все говорили, что на свете нет никого сильнее солнца. Зимой все замерзает, холод сковывает реки, все живое погибает или прячется. Но стоит весной солнцу с высоты неба пригреть землю, как разбиваются ледяные оковы, пробуждаются спящие деревья и новые растения, и цветы покрывают землю.
И мышка-мать отправилась к солнцу. По какой дороге она шла, этого и я не знаю. Сколько шла, тоже никто не знает. Но все-таки пришла она к солнцу и говорит ему:
— Да будет тебе во всем удача, солнце солнц, золотое солнце!
— Здравствуй, проворная мышь, гостьей будь. Радо тебя видеть, — говорит солнце.
— Живи радостно. Я по делу к тебе пришла, солнце солнц, золотое солнце.
— Ну, расскажи, что у тебя за дело, — спрашивает солнце.
— Мир тебе, о солнце солнц! У меня есть мышонок, красивый мышонок. Пришла пора женить его. В нашей мышиной стране все наперебой предлагают своих дочерей, но я не соглашаюсь. Я ищу для своего сына дочь сильнейшего. Говорят, что на свете сильнее тебя никого нет. Выдай свою дочь за мое дитя. Я буду тебе достойной родней.
— Сила-то у меня есть, — отвечает золотое солнце, — но на свете есть еще сильнее меня.
— Кто же?
— Туча.
— Как это так? — удивилась мышь.
— Туча ложится между мной и землей. Я тогда даже детей своих не вижу.
— Тогда прощай, — говорит мышь. — Не годишься ты мне в родню.
— Желаю тебе удачи, проворная мышь.
Пришла мышь к черной туче:
— О туча, породниться к тебе пришла: выдай свою дочь за моего сына. Хотела породниться с солнцем — думала, что оно сильнее всех на свете. А солнце говорит, что ты сильнее. Благодаря тебе мы живем на земле. Не будь тебя, дождя и снега, которые ты даешь, все живое умерло бы от жажды.
— Я не считаю себя такой могучей, как ты говоришь, — это не к лицу мне. Может, я и окажусь сильнее солнца, но есть и посильнее меня, — отвечала туча.
— Кто же это?
— Сильнее меня ветер. Дунет ветер и мчит меня то в ту сторону, то в эту. Играет мною, будто мячом, о скалы колотит, по небу гоняет.
— Спасибо за откровенность. Живи в радости!
— Счастливого пути!
Пришла мышь к ветру:
— Выдай свою дочь за моего сына. Говорят, что на свете сильнее тебя никого нет. Побывала я у солнца — думала, сильнее всех оно. Солнце созналось, что туча сильнее, а туча на тебя указывает: ветер, мол, сильнее, чем я. Я и сама знаю это, не думай, что не знаю. Когда солнце палит, ты пригоняешь дождевые тучи. Когда солнца долго нет и все заливает дождем, ты разгоняешь их. Люди на земле хлеб едят благодаря тебе: ты двигаешь большие крылья ветряной мельницы, и люди мелют себе муку на хлеб и на брагу. От этого хлеба и нам перепадает. Ты очищаешь хлеб от мякины и другого мусора. Ты гонишь корабли по морям, когда ты веселый. Но стоит тебе рассердиться, как натворишь много бед: лес с корнями выворачиваешь и не оставляешь людям ни хлеба, ни жилья.
— Расхвалила ты меня, лучше не скажешь, — говорит ветер. — Пусть другие тебе спасибо скажут. Но есть все-таки и сильнее меня.
— Сильнее тебя-то? Кто же это будет?
— Бык.
— Бык, говоришь?
— Да, да, бык! Бык будет пастись на лугу, щипать сочную траву. Сколько бы я ни дул, он даже хвостом своим не пошевельнет. Даже муха для него больше значит, чем я.
Отправилась мышь дальше. Видит могучего быка на лугу. В траве по брюхо пасется бык, шершавым языком шелковую траву отбирает и режет ее широкими зубами. Садится муха ему на спину, и он хвостом отгоняет ее.
Вот и говорит мышь быку:
— Пришла я к тебе, чтобы породниться: хочу посватать твою дочь за своего сына. Ищу себе в родню сильнейшего из сильных. Была я у солнца, но туча оказалась сильнее его, а сильнее тучи — ветер. А ветер посылает меня к тебе — к самому сильному на свете. Твоей силой люди пашут землю, возят дрова, дома строят, с места на место передвигаются.
Могучий черный бык поднял голову от сочной травы, посмотрел своими добрыми глазами на мышь и говорит:
— Мму-у! Большой почет оказываешь ты мне, но ты преувеличиваешь мои достоинства. Силы во мне немало, правду сказал ветер. Но если ты думаешь, что я самый сильный, то ошибаешься.
— А кто же сильней?
— Сильнее меня плуг. Когда пашут землю, его тащат восемь таких могучих быков, как я. И нескольких дней не проходит, как под ярмом слезает у нас кожа, шея начинает зудеть. Хорошо, если нам смажут ее бараньим салом, а то она так болит!.. Пусть у твоего врага так болит шея! И худеем мы, еле на ногах стоим.
— Тогда и ты мне не годишься в родню. Счастливо оставаться! — сказала мышь.
— Пусть твой путь лежит по вате, друг мой, — желает ей бык, опускает в шелковую траву большую голову, лениво закидывает хвост на спину, и мухи уносятся от могучего быка.
Мышь принялась искать плуг, а он был на пашне. Крестьянин вытащил его из земли, вычистил, подправил. На краю пашни отдыхал плуг, там его и нашла мышь.
— О плуг, ищу по всему свету самого сильного — хочу посватать его дочь за своего сына. Замолвила слово о дочери солнца, а туча оказалась сильнее солнца. Замолвила слово о дочери тучи, а ветер оказался сильнее. Замолвила слово о дочери ветра, а бык оказался сильнее ветра. Бык же посылает меня к тебе.
— Кому же быть сильнее! Весной и осенью я переворачиваю лицо земли. На земле больше нет места, разве только где в горах, куда бы не вонзался мой нос. Даже вершины гор содрал я, склоны, низины, овраги, целину превратил в черные поля. Я приношу обилие всему миру. Нет такого человека на земле, который не знал бы, не говорил бы обо мне. И в радостный час песни обо мне поют все люди. Люди наполняют хлебом закрома, амбары, корзины; жернова мельниц вращаются ветром, водой и паром. И все это потому, что я помогаю. Все это хорошо знаешь и ты: ты так и льнешь к мельницам, амбарам, перепадает тебе кое-что оттуда. Но если я скажу, что сильнее меня никого нет, это будет неправда: не понравится это тем, у кого голова на плечах, посмеются они надо мной. А я люблю правду говорить, правдой жить и ценю себя, потому что живу своим трудом.
— Как лее это так? — вскричала мышь, — Кто еще может осилить тебя?
— Выслушай-ка меня повнимательней, если тебе даже и надоест мое многословие.
— Сделай милость, расскажи, — просит мышь. — Умные речи приятно слушать. Ты древний, мудрый, много видел и плохого и хорошего. Может быть, и я ума наберусь.
— Так вот, я рассказал тебе о своей силе, а теперь буду говорить о своей слабости. В меня впрягают восемь могучих быков. Много бывает и землепашцев: погонщик, очищающий, направляющий. Тот, который направляет плуг, это самый искусный в работе крестьянин. Потянут быки, начинают переворачивать землю, нижнему слою показывают солнце. Но когда нашем поле со стерней да с бурьяном, застревают они у меня в горле, и я то и дело спотыкаюсь. Когда мы поднимаем целину — борозды ложатся рядами, будто близнецы. Вдруг корень на пути — и я не в силах пошевельнуться. Если бы сильнее меня никого не было, то разве корень смог бы меня остановить?
И мышка-мать ушла от плуга.
«Пока не встретишься с тем, кого называют самым сильным, до тех пор не поймешь, насколько сильна сама, — думала мышь. — Кто бы мог это подумать! Солнце сильное, а туча сильнее, но ветер сильнее тучи, а сильнее ветра бык. Он сильный, но плуг куда сильнее! Плуг сильный, но сильнее плуга корень, простой корень. И вот оказывается, что сильнее всех я. Как же иначе! Корень, который все считают самым сильным, я вмиг перегрызу!»
Не стала больше искать мышь самого сильного, вернулась домой и из своего же мышиного племени высватала для своего единственного сына красивую, скромную, крепкую мышку.
Вот и конец нашей сказке.