Ольга.
Ужин прошёл в принципе нормально, в спокойной обстановке без придирок и выяснения отношений. Никто ко мне не цеплялся и меня это радовало. Сёстры между собой тоже ничего не выясняли. Маман была в добром здравии и прекрасном настроении.
Мне хотелось уже отдохнуть, осмыслить сюрпризы мужчин и подумать, как их обойти стороной без особого напряжения и нервов, а также без катастрофических последствий.
— Ужин был очень вкусным! Спасибо, хозяюшки! — я поблагодарила за еду и стала вставать из-за стола.
Матушка с сёстрами удивлённо посмотрели на меня.
— Что не так, Паулис? — ментально спрашиваю паука.
— Здесь так не говорят и не встают вперёд старших! — ментально возмущённо прошипел паук. — Лучше молчи и не вставай первой из-за стола.
Я плюхнулась обратно и смеясь проговорила:
— Я от этих неожиданных сюрпризов совсем голову потеряла. Интересно кто это придумал так надо мной посмеяться? — обиженным голосом произношу эти слова и окидываю взглядом родственников.
— Да, Золина! Я понимаю тебя. Сама до сих пор не могу отойти от шока, — сочувствует маман и даже пытается мне улыбнуться.
— Не обращай внимание, Золюшка, — успокаивает Иванна. — Пусть нам будет хуже, — заливисто смеётся. — Торт был вкусным, а фрукты потом попробуем. Я лично наелась и больше ничего не хочу.
— Эти сюрпризы мне очень понравились, — захихикала Эстер. — Я лично не откажусь, если их будут приносить каждый день.
Я облегчённо выдыхаю…
Слава богу не спалилась и удалось нормально замять мой промах.
— Вот выйдут сестрицы замуж за принцев, вот тогда мы по-настоящему заживём! — мечтательно произносит родительница и с любовью смотрит на Эстер.
Эстер улыбается матери и гордо вскидывает подбородок.
— Как надоело считать копейки, — жалобно произносит маман. — Дворец и поместье приходят в запустение. Эдмонт умер и всё начало рушиться, — обречённо вздыхает она. — А если девочки станут королевами, то принцы обязаны поддерживать усадьбу и замок в надлежащем виде. И тебе тогда, дочка, не нужно будет работать. Как я мечтаю об этом!
— Ваши слова, маменька, да Богам в уши! Молитесь за нас и тогда всё будет хорошо! Богиня Пресвятая Заступница нас возьмёт под свою защиту, — умоляюще просит Эстер.
— Я итак каждый день молюсь за вас и прошу милости, — тяжко вздыхает родительница и встаёт из-за стола..
Когда маман с сестрицами встали, я тоже быстро вскочила.
— Простите, маменька! Мне необходимо отлучиться по нужде. Можно я потом вымою посуду? — спрашиваю родительницу.
— Иди, Золина, отдыхай! Мы сами с девочками справимся, — неожиданно доброжелательно произносит маман и я от удивления чуть ли не теряю дар речи.
Что произошло с этой женщиной? Почему вдруг такие перемены? Что она задумала?
— Девочки! Вы заметили, как сегодня с самого утра изменилась Золька? — маман тихо говорит сестрицам, когда я подхожу к двери, выходя из столовой.
Я притормаживаю, чтобы подслушать их разговор и быть в курсе их переговоров. Быстро прячусь за стенкой. Мне всё слышно, но им меня не видно.
— Да, я заметила, — отвечает Эстер. — Такая гордая и уверенная стала! С чего бы такие изменения? — недоумённо спрашивает маман.
— Вот и я думаю о том же, — растерянно — задумчиво произносит родительница и на мгновение замолкает.
— А мне она такой больше нравится! — высказывает своё мнение Иванна. — А то всё время после смерти папеньки ходила с опущенной головой. Пора уже возвращаться к нормальной жизни.
— Да что ты в нормальной жизни понимаешь? — шикнула на неё маман. — Вы присмотритесь к ней получше. Может и правда генерал решил к Зольке подкатить и она согласилась? — предполагает родительница. — Уж слишком она стала независимой, словно чувствует твёрдую почву под ногами и надёжную опору и защиту! Боком бы нам не вышла её самоуверенность!
— Почему? — недоумённо спрашивает Иванна.
— Потому что если вы не выйдете замуж за принцев, а она выйдет замуж за генерала, то мы останемся нищими, голыми и босыми. И все вместе пойдём просить милостыню к храму.
— Всё так критично? — изумлённо интересуется Эстер.
— Конечно. Золька перестанет работать и давать нам деньги! Разве это тебе непонятно? — маман недовольно шипит на сестрицу. — А мы же с вами ничего не умеем делать! — обречённо шепчет родительница.
— Маменька! Золюшка не такая! Она нас в беде не бросит! — заступается за меня Иванна.
— Заклинаю вас, особенно тебя, Эстер! Ни в коем случае не ссортесь с Золькой! Мы от неё сейчас полностью зависимы. Вам это ясно?
— Яснее ясного, маменька! А я — то думаю, с какой стати вы стали называть её дочкой? — с сарказмом проговорила Эстер и тихо засмеялась. — А ларчик просто открывался! Это меркантильный денежный интерес! У вас же всё просто, маменька! Вы предсказуемы, как открытая книга. Хитрый и точный расчёт, плюс скрытая выгода. Не так ли?
— Хватит подслушивать, пойдём! — недовольно шепчет мне Паулис.
Я на цыпочках начинаю идти дальше и слышу последнее предложение сказанное родительницей.
— Так я же для вас стараюсь, глупые!
— Одно очевидно — ни маман, ни Эстер не причастны к смерти Золюшки. Об Иванне я вообще молчу, — ментально убеждает меня Паулис.
— А кто же тогда? — растерянно спрашиваю мохнатика.
— Будем разбираться. Но этот кто-то реально существует. Возможно он ещё здесь, — решительно говорит Паулис, нагоняя на меня панику.
— Хватит меня пугать! — недовольно отвечаю пауку и чувствую как липкий холодный пот ползёт по спине. — Где я буду спать? Мне что, снова в башню идти? — с ужасом спрашиваю его.
Представляю себя на кровати покойницы и руки сразу покрываются мурашками страха, и я начинаю дрожать.
— Нет, Золюшка, успокойся. В башне от этого монстра не спрячешься! — уверенно произносит мохнатик. — Сегодня я буду тебя охранять. А ты придумай какой-то оберег от нападения врагов, завтра сплети его и зачаруй. Вот тогда, он тебя точно не тронет.
— Почему сегодня о нём ничего не сказал? — гневно шиплю на паука.
— Когда? У тебя было на это время? Ты итак была на грани обморока.
Да он прав, сегодня был очень трудный день. Я соглашаюсь с Паулисом и киваю головой.
— Сейчас займёшься медитацией для раскрытия энергетических каналов. Тебе необходимо в ближайшее время погасить болевой эффект. Я сейчас буду заниматься с тобой.
— Хорошо, я согласна, — одобряю слова мохнатика.
Хотя я бы сейчас с удовольствием приняла душ, расспросила бы Паулиса об этой планете и острове Презрения, а потом бы осмотрелась в этой комнате. Мне нужно собрать больше информации о том, где я нахожусь, чтобы хоть в чём-то быстрее разобраться.
— Кстати, я ничего интересного не смог прочитать в мыслях Эстер. Она кроме посещения бала и обольщения принца Филиппа больше ни о чём не думает, — иронично добавляет мой осведомитель.
В этот момент в дверь постучали.
— Золина, к тебе можно? — слышу за дверью голос Эстер.
— Легка на помине, — шепчу Паулису.
— Можно, заходи! — приглашаю сестрицу.
— Ты ещё не спишь? — открывая дверь, спрашивает она и беспокойно озирается по сторонам.
— Нет, я тебя жду, — отвечаю ей и мне интересно, что же такого она мне хочет сообщить и почему так напряжена.
Эстер плотно закрывает за собой дверь, чтобы никто не вошёл и начинает говорить шёпотом, чтобы никто не подслушал.
Мне становится вдвойне интересней.
Эстер хочет рассказать мне какую-то тайну, не иначе.
— Золюшка! — она взволнованно начинает шептать и замирает.
Оборачивается на дверь, на цыпочках подбегает к ней и резко распахивает её.
За дверями никого нет и она облегчённо выдыхает.
Я её не тороплю. Эстер сама должна начать говорить, я лишь спокойно смотрю на неё и надеваю радушную маску на лицо.
— Золюшка! Умоляю тебя! Только ты сможешь мне помочь! — обречённо шепчет сестрица и снова испуганно оборачивается на дверь.
— Не волнуйся, Эстер! Если я смогу тебе чем-то помочь, то я обязательно это сделаю, — уверенно отвечаю ей и присаживаюсь на диван.
Жестом приглашаю её последовать моему примеру.
Она подходит ближе ко мне, присаживается на диван рядом со мной и берёт мою ладонь в свои ледяные ладони. Мне становится холодно и неприятно от её прикосновения. Я стараюсь аккуратно незаметно вытащить руку из захвата и поправляю этой рукой волосы, выбившиеся из причёски.
Эстер начинает дрожать и её состояние передаётся мне.
Я взволнованно смотрю на неё и руками обнимаю себя, скрещивая их на груди.
Эстер очень взволнованна и напряжена. Она не замечает что со мной что-то не то происходит. Вскакивает с дивана, снова подбегает к двери и распахивает её.
За дверью никого нет…
— Эстер! Что случилось? Ты кого-то боишься? — стараюсь спокойно спросить её.
— Я не знаю, как тебе об этом сказать, — Эстер начинает смущённо говорить и её голос дрожит.
— Давай пока отложим эту тему. Я понимаю, что ты ещё не готова к разговору, — хочу хоть на время успокоить девушку и задать ей волнующий меня вопрос.
— Ты любимица маменьки и поэтому знаешь обо всём, — начинаю доброжелательно говорить. — Скорее всего первых детей любят больше, чем последующих, — пытаюсь в её глазах оправдать маменьку.
Эстер после моих слов немного успокаивается и гордо вскидывает подбородок.
— Ты права, Золина. Но не только поэтому маменька любит меня больше, чем вас с Иванной, — неожиданно заявляет она и смотрит на меня с превосходством.
Стараюсь подавить шоковое состояние и делаю непроницаемое лицо.
— А что есть другая причина? — удивлённо спрашиваю Эстер и надеюсь услышать правду. — Вот меня маменька не любит совсем и я не понимаю почему? — растроенно говорю ей, пытаясь у девушки вызвать сочувствие или жалость. Хочу вывести Эстер на эмоции. — Может ты мне об этом расскажешь, сестрица? — умоляющим голосом прошу её.
Но Эстер непробиваема и лишена напрочь сочувствующих эмоций!
— Это не моя тайна! — словно очнувшись, резко отвечает мне. — Я не могу тебе её рассказать, — категорично говорит эти слова и снова оглядывается по сторонам.
— Дожимай её! Пусть расскажет. Шантажируй её, действуй заклинаниями, делай всё что сможешь… Эстер всё знает, — ментально требует Паулис.
Я и сама понимаю, что другого случая может не предвидеться.
Только Эстер замыкается в себе, молчит и исподлобья смотрит на меня.
Наступает напряжённая тишина и нужно срочно что-то предпринимать.
— Падай скорее в обморок! — ментально советует Паулис.
— Зачем? — не понимаю его. — Что ты придумал?
— Делай, что сказал! Некогда объяснять! — приказывает мохнатик и больно дёргает за волосы.
Я ойкаю, хватаюсь за голову, накрываю рукой паука, чтобы не свалился. Картинно закатываю глаза и, как мешок, падаю на бок.
— Пусть они за тебя испугаются. Эстер останется рядом с тобой. Она не сделала того, что задумала. Я тебя буду страховать. Убери сейчас же руку с моей головы, — нервно командует Паулис и я сразу убираю руку.
Эстер вскакивает с дивана и бежит к двери.
— Маменька! Маменька! — распахивая двери, обеспокоенно закричала Эстер. — Золине стало плохо! Нужно вызвать лекаря.
— Три монетку, пока никто не видит! — напоминает паук и я подчиняюсь.
— Что случилось? — спрашивает родительница, подбегая к Эстер.
— Я не знаю что с ней. Золина закатила глаза и потеряла сознание, — она объясняет маменьке причину моего обморока. — Вызывайте скорее лекаря. Вдруг с ней что-то серьёзное?
— Эстер! Что ты паникуешь? — маман жестом останавливает поток взволнованных слов сестрицы. — Ничего с ней не случится, — уверенно произносит родительница,
— Ни один мускул не дрогнул на её лице, — ментально шепчет мне паук и недовольно хмыкает.
— Давай вместе переложим её на кровать. Наверно, вечером она переела, вот и стало ей плохо! — сокрушается маман. — Ты видела сколько она съела за ужином?
— Я не приглядывалась, не совала нос в чужую тарелку! — отмахивается от неё Эстер. — Мне всё равно кто сколько съел!
— Раньше она столько не ела!
— Маменька, вы к Золине несправедливы.
— Что? Ты собираешься меня учить? — задохнувшись от негодования воскликнула маман. — Да как ты смеешь? Мы это с тобой уже сто раз обсуждали, — шумно от злости задышала родительница.
— Я всегда была на вашей стороне, но сейчас не буду вас поддерживать, — категорично заявила Эстер.
— Это ещё почему? — взвизгнула маман и надула губы. — От Зольки опылилась? Хочешь стать независимой, как она? Вначале научись хоть что-то делать, а потом качай права.
— Как я могу от неё опылиться? Вы о чём? У меня преобладают только ваши гены. А Золя тоже ваша плоть и кровь, только ей больше доброты, порядочности и магии досталось от папеньки, — не унимается Эстер и убеждённо спорит с маман.
— Лучше давай поднимать эту притворщицу! Нечего демагогию разводить, — родительница шикнула на неожиданно взбунтовавшуюся любимую дочь.
Матушка подхватила меня за подмышки, а Эстер взяла за ноги и они потащили меня к кровати.
— О, Боги! Какая же она лёгкая?! — удивлённо воскликнула Эстер. — Словно пушинка! А вы, маменька, придираетесь к ней! Говорите, что она много ест.
— Нечего было рождаться от нелюбимого мужчины, — сквозь зубы прошипела маман и они меня закинули на кровать. — Я не хотела от него детей, но Эдмонт меня обманул и зачал без моего согласия.
— Вот это новость? — растерянно ментально шиплю пауку. — Зашибись, я для своей матери нелюбимая дочь! Нечего сказать… Если родилась не от того мужчины, значит любить не обязательно?! Я в самом начале думала, что я приёмная дочь для маман или падчерица. Оказывается мы с ней были связаны одной пуповиной. В нас текла одна кровь, но это в её понимании не считается.
— Папенька всех нас любил динаково, никого не выделял. А вы, маменька…, - но матушка перебила Эстер и не дала ей договорить.
— Хватит! С меня довольно. Эта тема закрыта раз и навсегда! Тебе ясно, Эстер?! — назидательным тоном произнесла маман. — Я не желаю больше к ней возвращаться! Никогда, слышишь, никогда не говори со мной на эту тему! — категорично рыкнула маман и стала меня больно хлопать ладонями по щекам.
— Золина, очнись! Открывай глаза, Золина! Хватит притворяться! — моя голова поворачивалась от шлепков из стороны в сторону.
Я прикусила щёки до крови, чтобы не закричать и не выдать себя.
— Маменька, отойдите! Что вы делаете? Вы хотите ей шею сломать? — Эстер с силой оттащила от меня маман.
— Папенька погиб из-за вас! Теперь хотите Золину уничтожить? Вы в своём уме, маменька? — испуганно спрашивала её Эстер.
— Это был его выбор. Эдмонта никто не заставлял так поступать, — иронично усмехнулась и стала выходить из комнаты.
— Он всегда вас любил, несмотря ни на что. Спас от позора, а вы…, а вы только позволяли себя любить. Как это низко и подло с вашей стороны, маменька! Никакой благодарности, никакого тепла или хотя бы намёка на него, — огорчённо прошептала Эстер и нежно погладила меня по щеке. — Я не хочу, чтобы так было у меня. Я хочу любить и быть любимой.
— Что ты знаешь о любви, доченька?! — обернувшись, с тоской выдохнула маман. — Выйдешь замуж за принца и люби его сколько захочешь! — усмехнулась родительница.
— Но он не любит меня, а я так не хочу!
— Ничего — полюбит, родишь наследника и станешь королевой! Остальное приложится, — мечтательно произнесла эти слова.
— Маменька! Что вы здесь раскричались? Что произошло? — прибежала Иванна на шум.
Она недоумённо переводила взгляд с матушки на Эстер, а потом увидела меня, лежащую с закрытыми глазами и подбежала к кровати.
— Что с Золюшкой? — испуганно закричала она. — Лекаря уже вызвали?
— Нет. Лекарь не нужен, — равнодушно проговорила родительница. — Неси целебную настойку и ароматическую смесь. Я Золине дам понюхать смесь, а потом ей дам настойку и всё пройдёт, — убеждённо произнесла маман.
Девушка бегом отправилась выполнять приказ родительницы.
— Золюшка! Давай, оживай! Кто его знает какой настойкой хотят тебя напоить. Я не хочу рисковать, — потребовал паук.
Я не могла сразу открыть глаза, это выглядело бы неправдоподобно и не соответствовало бы действительности.
Я не успела ещё сообразить, как мне лучше выйти из обморока, чтобы это выглядело более-менее естественно…
В это мгновение прибежала Иванна и маменька сунула мне под нос какую-то вонючую гадость, я вдохнула её и закашляла. Ошарашенно раскрыла слезящиеся глаза и недоумённо окинула взглядом присутствующих.
— Что вы здесь делаете? Что случилось? — с трудом пробормотала сквозь кашель, вытирая ладонью слёзы.
— Хвала тебе, Пресвятая Заступница! Золюшка очнулась! — радостно проговорила Иванна, наклонилась ко мне и чмокнула в щёчку.
— Я же говорила, что лекарь не нужен, — подняв высоко подбородок, спокойно безэмоционально сказала маменька и недовольно взглянула на меня.
В её взгляде читалось, что она поняла моё притворство.
Сколько яда и злости у моей родной псевдоматери? — с ужасом подумала о женщине, которая родила Золюшку. — В голове не укладывается такое отношение. Словно она не её дочь, а так… пустое место.
— Это у тебя, голубушка, нужно спросить что случилось? От чего ты упала в обморок? — снисходительно спросила меня
Я только раскрыла рот, чтобы что-то сказать, как Эстер перебила маман.
— Хватит, маменька, устраивать Золине допрос!
Маман недовольно хмыкнула, но засыпать меня вопросами прекратила.
Посчитав, что лучше не спорить с Эстер, чтобы она чего-нибудь лишнего не сболтнула. Только я итак услышала очень много интересного.
— С тобой всё в порядке? Голова не кружится? — сочувствующе поинтересовалась Эстер.
— Вроде бы да, — неопределённо отвечаю ей и трясу головой. — Вроде бы всё в порядке. Можно я схожу приму душ, а — то мне как-то дискомфортно? — я тёрла кулаками слезящиеся глаза.
Что за гадость они мне подсунули?
— Золина! С тобой пойти, а-то вдруг снова упадёшь? — обеспокоенно спросила Эстер, помогая мне встать с кровати.
Оказывается, сестрица не совсем пропащая стерва, в ней присутствует доброта. Это под нажимом маменьки она стала такой.
— Отдыхай, Золина! Если что, то кричи! — равнодушно пробормотала маман и вышла из комнаты.
Следом за ней стали выходить сестрицы.
— Маменька! Я же настойку забыла принести! — вспомнила Иванна, обращаясь к матери.
— Успокойся, доченька! Золине настойка не нужна, она просто разыграла перед нами великолепный спектакль, — с сарказмом выдала маман.
— Ей тоже хочется вашей теплоты и внимания! — недовольно прошипела на родительницу Эстер.
Её слова остались без ответа.
Я встала с кровати, плотно закрыла двери и облегчённо выдохнула.
— Слава богу! Они ушли, — ментально шепчу Паулису и подхожу к шкафу с одеждой.
Нахожу светлую пижаму и радуюсь. Хоть что-то ещё нашлось в гардеробе Золюшки не серое.
Мне показалось, что её Золюшка ни разу не надевала.
Приняла душ, переоделась в пижаму и решила посмотреть, что вообще находится в комнате.
В углу стоял платяной шкаф и я стала рассматривать висевшие там платья. Не могу же я на работу ходить в одном и том же?
Что подумают обо мне леди Аннет и леди Тайсет? Сегодня мистер Хопкинс был удивлён моим нарядом, а я бог весть что о нём подумала.
Кроме трех серых платьев и того что я сегодня надевала в шкафу висело ещё одно приличное платье нежно розового цвета.
— Вот его я завтра и надену на работу, — говорю Паулису и мне вдруг так захотелось спать.
Веки потяжелели и стали слипаться.
— Паулис! Обо всех впечатлениях поговорим утром! Я очень хочу спать, — шепчу мохнатику, делаю слегка приглушённым артефакт света, чтобы было не так страшно и хоть что-то видно, запрыгиваю на кровать.
Укрываюсь одеялом и закрываю глаза.
Неожиданно я почувствовала, что в комнате нахожусь не одна и сон как рукой сняло.
Я боюсь открыть глаза и ментально спрашиваю Паулиса.
— Мы в комнате не одни?
— Притворись спящей, Золюшка. Дыши ровно. Я тебя охраняю.
Страх ползёт по спине, а дрожь сковывает тело.
— Подумай о чём-то хорошем, иначе выдашь себя, — недовольно на меня шипит паук.
— Можно подумать, что это так легко сделать! — ментально злюсь на паука и неожиданно представляю себя в объятиях красивого мужчины.
Я не знаю кто он, но чувствую, что этот мужчина сможет меня защитить и сделать счастливой. Мне очень хочется довериться ему, прижаться ближе и вдохнуть полной грудью его вкусный аромат дорогого парфюма Clive Christian No.
Таким парфюмом пользовался мой босс на Земле. Я натурально ощущаю запах сандала и редких сортов жасмина, мускус и ветивер и у меня кружится голова.
Кто он, этот красивый брюнет? — взволнованно подумала о мужчине и неожиданно горячее дыхание опалило ухо.
Я услышала как этот кто-то, кто находился сейчас рядом со мной, стал шумно втягивать носом воздух над головой.
Я замерла и оцепенела.
Видение мужчины моментально исчезло. Только страх поселился в груди и мгновенно похолодели конечности. Спина заледенела и мелкий озноб начинает меня трясти изнутри и вот-вот вырвется наружу.
Я не могу пошевелиться, закричать или вскочить с кровати. Приходит осознание того, что меня магически обездвижели и я нахожусь на грани настоящего обморока.
— Золюшка, умоляю! Только не открывай глаза!… Дыши ровно!… Не открывай глаза! — ментально меня умоляет Паулис и голос его взволнован.
Я чувствую, что дыхание незнакомца смещается к подбородку и опускается ниже.
Он недовольно фыркает и я не понимаю причину его недовольства.
От меня вкусно пахнет. Я только что вышла из ванной комнаты, где помылась до скрипа ароматными шампунем и гелем для душа.
Шершавый язык проходится по шее и мне очень неприятно это ощущение, словно меня только что испачкали чем-то липким и грязным.
Я стараюсь не морщиться и мне это с трудом удаётся.
Сердце заходится в бешенном ритме и вот-вот выскочит из груди.
Мне, кажется, что незнакомец слышит его удары.
Я не могу спокойно дышать.
Единственно что могу — это не открывать глаза.
Может это тот незнакомец, которого боялась Эстер? — неожиданно осеняет меня.
Незнакомец больно прикусывает мне шею рядом с пульсирующей венкой и слизывает выступившую кровь шершавым, как наждачная бумага языком.
Я сжимаю зубы, чтобы не закричать от боли и не дёрнуться от его прикосновения.
Монстр пробует кровь на вкус. Неприятно чавкает, снова наклоняется к шее и лижет ранку.
— Фууу! Какая гадость! — тихо недовольно, грубым неприятным голосом возмущается незнакомец и сплёвывает остатки крови на пол.
— Золюшка, терпи! Умоляю!… Изо всех сил терпи! — уговаривает меня мохнатик и я чувствую как на моё лицо сыплется что-то лёгкое, невесомое, наподобие пепла.
Стараюсь дышать незаметно, еле слышно и ощущаю запах дыма от горящего костра.
Незнакомец точно осыпал меня пеплом. Но зачем?
Неужели принц Филипп Ван Дайк пришёл за мной? — прилетела шальная мысль. — Он понял, что я не Золюшка, а землянка и хочет меня сжечь?