Зона кошмара

9. Таня

При виде этого создания всего меня передёрнуло. Я замер, как замирает испуганный зверь, и только сердце у меня в груди загрохотало с такой силой, что я услышал его биение у себя в ушах. По моей спине пробежала острыми ноготками леденящая дрожь…

Он стоял передо мной, в шести метрах, не больше; белые точки его глаз смотрели прямо на меня. Его зубы, такие огромные на фоне всего прочего лица, изгибала безумная улыбка.

На мгновение мои мысли притихли. Мы просто смотрели друг на друга, я и он, под шум отдалённого моря, и не шевелились. Прямо как в кино, когда персонаж наступает на мину и боится после этого сдвинуться с места, чтобы она не взорвалась, — так и я чувствовал, что малейшее движение с моей стороны приведёт к детонации. К неминуемой гибели. К огромной, чёрной пасти…

Но вот что-то внутри меня щёлкнуло; я шагнул назад, затем ещё раз. Мою руку отяжелила булава. Наконец, одним резким порывом я отпрыгнул и захлопнул дверь. Я едва не свалился с лестницы, но устоял. Мои глаза накрыли бархатные ладони мрака… И всё равно передо мной маячило его лицо. Его улыбка была последним, что отпечаталось на моей сетчатке, прежде чем загрохотала деревянная дверь.

Мне хотелось обернуться, броситься бежать, — я сдержал себя и сделал глубокий вдох. Медленно, но верно, точно настраивая часики, я пытался заставить бежать и щёлкать стрелочку своих мыслей. Раз, два, три, раз-два-три… И так.

Так, бл*ть…

Фух.

Я улыбнулся.

Что мы имеем… Прямо передо мной, в той самой комнате, которую я чаял совершенно безопасной — глупая иллюзия, но ничего не поделаешь, человек по своей природе склонен считать своё жилище непреступным… Так вот, в домик на берегу пробрался монстр. Как он это сделал? Скорее всего, через трещинку. Но она такая узкая… Как он в неё пролез? Глупый вопрос. И почему, а вернее зачем он сюда пришёл? Неужели за мной? Может, он меня унюхал?..

Не важно, всё это было не важно… Главное в другом — что теперь?

Я повернулся и посмотрел в сторону туннеля; теоретически, я мог прямо сейчас вернуться в свою спальню и проснуться.

Но.

…Делать это было опрометчиво.

Если сказать арахнофобу, что в его чулане обитает тарантул, то, даже если чулан далеко и закрыт на пять замков, можете быть уверены — человек после такого известия не заснёт.

Ещё чего не хватало… У меня и так был не самый здоровый сон.

Тем паче, что этот крылатый паучок умеет открывать двери. Что если он проникнет через туннель в моё сновидение? Проведём эксперимент? Нет, спасибо, обойдусь.

А значит выбор у меня был только один: я должен разобраться с ним здесь и сейчас.

В прошлый раз у меня не было ни единого шанса. С тех пор моя «туманность» стала гуще, конечно, но хватит ли её для победы?

И кстати, — я нахмурился, — прошла уже целая минута… Почему он до сих пор ничего не сделал?

Медленно и осторожно, я снова приоткрыл дверь. На секунду у меня возникло страшное предположение, что сейчас эта тварь исчезнет, а затем окажется прямо у меня за спиной…

Но нет.

Он стоял на прежнем месте и улыбался.

Заманивает меня?

Я шагнул вперёд, затем ещё раз. Нужно сохранять определённую дистанцию, промчалось в моей голове, как вдруг ангел ринулся прямо на меня. Я отпрыгнул, схватился за булаву, и тут произошла странная вещь…

Стоило каменному созданию пошевелиться, как на потолке вспыхнули сложные узоры. Перед его лицом образовался золотистый барьер, похожий на мыльную воду. Ангел замер. Больше он не мог сдвинуться на ни йоту.

Я остановился и растерянно поморгал.

Мой взгляд обратился сперва на барьер, затем на рисунок на потолке. Вдруг в моём кармане вспыхнул яркий свет. Я полез в него, достал часики, и тут же в моей ладони вспыхнула жгучая боль. Часики выпали, звякнули о половицы и заколотились. Узоры разгорелись ещё ярче, и всю комнату наводнил ослепительный свет. На секунду раздался бешеный крик; затем нависла глубокая, непробиваемая тишина…

Свет горел почти целую минуту, на протяжении которой я стоял на месте и не шевелился; потом он развеялся, и всё вернулось на круги своя. Монстр исчез — от него не осталось даже праха. Узоры на потолке погасли, а часики неподвижно лежали на земле. Я коснулся их пальцем и не почувствовал даже отзвука былого жара. Гладкая золотистая поверхность была приятной и прохладной.

Я подобрал их, свалился на диван и сделал глубокий вдох.

Ну ладно. Это был… По меньшей мере занимательный опыт.

На моих губах показалась нервная улыбка.

Что именно только что произошло?.. Сложно сказать. Мой взгляд снова приподнялся на потолок.

…Теоретически, если я всё правильно понимаю, ангел проследовал за мной и попал в этот странный домик на берегу туманного моря. Затем он активировал ловушку, оставленную прошлым владельцем этого места и по совместительству автором дневника. Ну а потом часики запустили… Назовём это «механизмом ликвидации» и спасли мою жизнь.

Вот и всё.

У меня всё ещё было довольно много вопросов, — например, почему эта ловушка не сработала на меня, когда я впервые прошёл через туннель, — но ответа на них не было. Только догадки.

А от них сейчас было мало проку.

Собственно — я хмыкнул и сложил руки на груди — какой вывод можно сделать по итогу этого увлекательного приключения?.. Впредь мне следует вести себя более осторожно. Ни в коем случае нельзя посещать миры с нулевой «Стабильностью» пока я не стану намного, НАМНОГО сильнее. Вижу, что в измерении совсем нет серого тумана? Поворачиваю на сто восемьдесят градусов и баррикадирую его деревянными досками.

Или кирпичами. Кстати — их можно будет набрать в подземелье.

Некоторое время я сидел на месте, отходил, смотрел, как на песчаный берег настилаются чёрные волны; затем я поднялся и направился в сторону туннеля. Нет, я не забыл про дневник. С моим нынешним уровнем стабилизации весьма вероятно, что я уже мог прочитать вторую страницу, но сейчас у меня просто не было на это сил. День, а вернее сказать ночь, и так получилась перенасыщенной на события; мой мозг был просторным, «as wide as the sky, for, if you place them side by side…» но вовсе не резиновым. Почитаю записки моего предшественника завтра, на свежую голову.

Я вернулся в свою спальню, развалился на кровати и стал погружаться в прохладную, свежую дрёму…

Когда я проснулся, было раннее утро. Я встал, потянулся и поплёлся на кухню заваривать чай. Что же выбрать: лайм или молочный улун? Зелёный чай лучше всего заходит в раннее время суток — не даром в нём столько кофеина — а чёрный — вечернее. Вскоре засвистел чайник. Я налил кружку и уже было собирался опустить пирамидку в кипящую водицу, как вдруг…

«Динь-динь!»

Раздался дверной звонок.

Моё тело задеревенело, точно его обхватил склизкий, холодный питон, голова которого проникла в мой живот.

«Динь-динь!»

Я сглотнул, поставил чашку возле плиты и на деревянных ногах проследовал в прихожую. Кто бы это мог быть? Старый почтальон? Представитель сельсовета? Или недовольный сосед наконец заметил, что я ворую его алычу?

Вот передо мной нарисовалась железная дверь. Особенно громко прозвенел звоночек: Динь! Я схватил ручку, сделал глубокий вдох и открыл…

В моё лицо ударил свежий утренний ветерок.

— Привет!

…Вместе с ним донёсся звонкий голосочек.

На бетонном пороге моего дома стояла девочка примерно четырнадцати, — хотя нет, её день рождения был девятого июня, — уже пятнадцати лет. На ней было белое летнее платье, открывавшее тонкие, без единого мазка загара, светлые плечики и костлявую ключицу. Её длинные чёрные волосы были завязаны в конский хвостик, который немного покачивался на ветру. Лицо — нежное, светлое, весёлое, с большими тёмными глазами, на которые то и дело падали непослушные волосинки, — улыбалось розоватой улыбкой.

За её спиной стоял чемодан на колёсиках.

— Давно не виделись… дядя! — сказала юная девушка и сложила руки за спиной.

Я захлопнул дверь и направился в свою комнату.

И так, на чём я остановился?.. Сегодня нужно сосредоточиться на работе. В последнее время мои экспедиции задвинули её на второй план. Такими темпами я не смогу оплачивать счета…

«Динь! Динь! Динь!»

Тук-тук! Загрохотало окно моей комнаты. Через прорезь в шторках показалось светлое личико.

Девушка что-то кричала:

«Пусти!»

— …

Я вздохнул, вернулся в прихожую и открыл дверь.

— Это было очень, очень грубо, — делая нарочито серьёзное лицо и постукивая ножкой заявила Таня.

— Грубо заявляться спозаранку и без проса… Аня знает, что ты здесь?

— Конечно! Я оставила маме записку.

— Правда?

— Да. Спрятала её под диваном.

Я помрачнел.

— Шутка! Правда… В смысле, правда, что шутка, а не то что…

— Я понял, — и вздохнул. — Ладно, заходи, — я шагнул в сторону, пропуская девушку в прихожую.

— Спасибо, — сказала Таня и схватила свою ношу.

Собственно, пока эта бестия тащит свой чемоданчик по лестнице, самое время рассказать, кто она такая и почему её появление не предвещало мне ничего, кроме страшной головной боли…

Зовут эту юную даму Татьяна, Таня, и я действительно в некотором, а если быть точнее в самом прямом смысле этого слова её «дядя». Она — дочка моей старшей сестры, Анастасии, от первого брака. Её отец, царствие ему небесное, погиб давным-давно, когда мне было четырнадцать, а самой девочки около нуля лет… С тех пор её мама сменила больше дюжины любовников. Как следствие: у ребёнка никогда не было определённой отеческой фигуры. И потому что я был единственной мускулинной константой в её жизни, — отношения между Анастасией и нашими родителями были не самыми радужными, не буду вдаваться в подробности, история мутная и скучная, — девочка самую малость ко мне привязалась. Определённую роль в этом сыграли дорогие подарки, которые я делал ей на каждый день рождения…

— Фух! — сказала Таня и бросился свой чемоданчик на пол. — Какой тяжёлый… — она наклонилась и развесила руки.

— Ты тащила его прямо с остановки?

— Ага. Круто, правда?

— Я бы не сказал… До города полтора часа на маршрутке. Ты выехала ночью?

— Зависит от определения ночи…

— Определение самое прямо; мама тебе не говорила, что юным девушкам лучше не выходить на улицу в ночное время суток?

— Ах, ты обо мне волнуешься, дядя? Хе-хе, — Таня глупо и смущённо улыбнулась, и вдруг приподняла носик и принюхалась, как хорёк.

— Пахнет чаем.

— Интересно почему…

— Поделишься?

— Нет… Ай, ладно. Идём. Заварю тебе тоже чашку… — я повернулся и направился на кухню. — Ты вообще что-нибудь ела сегодня?..

— Зависит от определения еды…

Примерно через минуту светлое помещение наполнил треск масла на сковородке и сытный запах скворчащего бекона. Таня висела у меня за спиной, аки голодная собачка, и время от времени давала обрывочные ответы на мои вопросы. С трудом, но у меня получилось составить из них более или менее полную картину произошедшего. Оказывается, новый парень её мамы — то ли Армин, то ли Ахмед — пригласил её на море. Анастасия согласилась, — у неё как раз намечался отпуск, — и стала собираться и собирать свою дочь. Но Тане никуда ехать не хотелось, потому что «у неё аллергия на солнце». Вот она и сбежала.

Как-то так.

— Очень вкусно, спасибо, — сказала девушка, макая бекон в яичный желток.

— Всегда пожалуйста.

— Ты отлично готовишь, дядя! — заявила Таня и показала мне большой палец. — Чего и следовало ожидать от такого прекрасного человека…

— Лесть тебе не поможет. Как поешь, собирай чемоданы. В смысле, он уже собран… Я звоню Ане и везу тебя назад.

Девушка повесила голову и стала медленно-медленно ковыряться в своей тарелочке.

— Остынет, — заметил я сухим голосом, схватил телефон, вышел в зал и позвонил на номер «Сестры». К моему удивлению, Аня звучала относительно спокойно. Она действительно нашла записку, — в существовании которой, признаться, были определённые сомнения, — и более того, не спешила требовать свою дочь назад…

— Она никогда не любила море… К тому же у неё аллергия на солнце… Может, не стоит её брать…

— А может ты просто хочешь побыть наедине с Ахмутом?

— Его зовут Ахмир.

— Да хоть Алладин. Мне ты что предлагаешь делать?..

— …Если не хочет ехать, может побыть у тебя пока.

— «Пока» это сколько?

— Месяц.

— …

— Пожалуйста.

— Ладно… Ладно, хорошо, что-нибудь придумаю, — я поморщился, с раздражением повесил трубку и посмотрел на кухню. Таня всё ещё мучала бекон. На её лице читалась борьба. Ей одновременно хотелось и съесть его наконец, и потянуть немного времени — такие разные стремления разрывали её на части.

Я вздохнул.

— Доедай и распаковывай чемодан… Поспишь сегодня в зале, в гостиной у меня сушится бельё.

— Ах? Ах! Окей! — Таня сперва удивилась, а затем засияла ослепительной улыбкой…

И так закончились мои беззаботные, — хотя такими они были очень относительно, — деньки. Впрочем, не буду строить из Тани демоницу. Она была воспитанная, уже взрослая девушка и, несмотря на свой немного несуразный характер, лишний раз старалась мне не докучать.

Сперва я предложил помочь ей в распаковке чемодана — она покраснела как помидор, неловко улыбнулась и сказала, что лучше она сама этим займётся, потому что внутри были «личные вещи юной дамы». Пусть. Я вернулся в свою спальню, сел за стол и взялся за работу.

Примерно через двадцать минут со стороны зала зашумел телевизор. Это был хороший знак, и действительно, следующие полтора часа я работал в относительном спокойствии. Затем у меня возникло желание сделать перерыв. Я откинулся на спинку кресла, оттолкнулся, опрокинул голову и стал наблюдать, как белые лампочки вальсируют и кружатся на потолке.

Вдруг мне вспомнился потолок таинственного домика на берегу. Я усмехнулся. Подсознание способно составлять самые замысловатые ассоциативные цыпочки.

Последние несколько дней все мысли я посвящал моим сновидениям, отчего они в некотором смысле казались реальнее самой реальности, сжавшейся до размеров одного дома и одной сельской улицы. Поэтому прибытие Тани сперва чуть не выбило меня из колеи. Это был своего рода звоночек, — будильника — который напомнил мне, что там, за окном, до сих пор существует реальный мир.

Я опустил руку на батарею и подвинул штору.

Впрочем, называть его «реальным» в сравнительном ключе было неправильно; сновидения немного побледнели на фоне бойкой школьницы, которая поселилась у меня дома, и тем не менее я прекрасно понимал, что они тоже были вполне себе настоящими. Это был не сон, не психоз. Всё это было взаправду.

И кстати говоря…

Я вытянул руку, уставился на свою ладонь и прошептал глубоким голосом:

— Амонус Гранде…

…