Зоопарк Доктора Дулиттла

Глава 30. Тайна дворца Уизлобли

О’Скалли долго обижался на меня за то, что в ночь, когда случился пожар, я не взял его с собой в имение Уизлобли, а отправил домой.

— Я бы показал этому гр-р-рафу, — рычал он, — как обижать нашего доктора.

Как-то я сидел на кухне с Мэтьюзом Маггом. Мы ждали, когда Крякки подаст ужин, и ломали голову над загадкой клочка пергамента.

— Нам ее никогда не разгадать, — говорил Мэтьюз, — пока мы не узнаем, что там было написано.

— Как же мы узнаем? — отвечал я. — Для этого надо найти остальные клочки.

О’Скалли лежал у очага. Вдруг он вскочил и выбежал из кухни. Через несколько минут пес вернулся с белой мышью.

— Том, — шепнула мне на ухо белая мышь, после того как устроилась на моем плече, — давай позовем мышь из дворца, ту, из библиотеки, которая принесла пергамент.

— Хорошо, — согласился я. — Пошли во дворец кого-нибудь из вашего клуба. Вдруг эта мышь узнала что-нибудь новенькое?

К концу ужина белая мышь вернулась и снова устроилась у меня на плече. Вместе с ней появилась та мышь, которая несколько дней тому назад принесла нам клочок пергамента.

— Ты не расспрашивала других мышей о пергаменте? — спросил я у нее.

— Только то и делала, — ответила библиотечная мышь. — Но никто ничего не знает. Мало кто из мышей вообще встречал такого сорта бумагу. Ведь тот клочок я случайно обнаружила в старой, заброшенной мышиной норе. Я хотела там обосноваться и переустроить гнездо. Но сегодня вечером я нашла бывшую хозяйку норы!

— Неужели! — вскричал я в нетерпении. — Что же она рассказала?

— Это старая и дряхлая мышь, она старше всех мышей во дворце. Но у нее замечательная память. Она сразу же вспомнила, откуда взяла тот клочок бумаги. Еще задолго до смерти старого графа Дорнтона она поселилась в его библиотеке. В то время в библиотеке было мало книг, полки стояли почти пустые, и мышь в поисках мягкой бумаги для гнезда залезла в письменный стол хозяина. Но там она нашла всего лишь лист толстенной бумаги. На гнездо такая бумага не годится, но мышь отгрызла у нее уголок, чтобы закрыть им в норе щель, откуда тянула сквозняком. По-видимому, старый граф очень дорожил той бумагой. Когда он через пару дней открыл ящик письменного стола и заметил, что мыши отгрызли уголок, он ужасно рассердился, топал ногами и бранился. Библиотечная мышь сидела за старинными часами и все видела. Она и теперь говорит, что никогда в жизни старик Дорнтон так не сердился. Он бросился искать отгрызенный уголок, перевернул все вверх дном и даже приказал отодвинуть от стен книжные шкафы. Конечно, он ничего не нашел. Не мог же он заглянуть во все мышиные норы! В конце концов он смирился с потерей, а оставшийся большой кусок пергамента унес с собой и спрятал.

— Спрятал? — От возбуждения я едва не свалился со стула. — Куда спрятал?

— Старая мышь не знает, куда он ее спрятал, — сказала библиотечная мышь. — Но она уверена, что в библиотеке бумаги нет.

Я разочарованно вздохнул и спросил:

— А что, если мы попросим всех мышей из дворца взяться за поиски того пергамента? Неужели вы сообща не сумели бы его отыскать?

Мышь покачала головой.

— Я сразу догадалась, что тебе нужна эта бумага, и мы добровольно взялись за ее поиски, но ничего не нашли. Бумага исчезла бесследно.

Я пересказал Мэтьюзу Маггу то, что мне поведала библиотечная мышь. Мэтьюз огорчился еще больше, чем я. И тут О’Скалли тихонько ткнул меня носом в колено и сказал:

— Том, не ломай понапрасну голову. Решить такую задачку могут только Горлопан и Клинг.

— Горлопан — может быть, — согласился я. — Он все слышит и все знает. Но Клинг? Насчет Клинга я сомневаюсь.

Но О'Скалли не сдавался и защищал своего нового приятеля.

— Клинг больше всех знает о преступниках, об их уловках и привычках. Его бывший хозяин был вором.

— Вором? — удивленно переспросил я. — Разве воры держат собак?

— Воры разные бывают, — назидательно сказал О'Скалли, словно мне это могло пригодиться в жизни. — Выбери как-нибудь свободную минутку и порасспроси Клинга о его похождениях. Он тебе расскажет такую потрясающую историю, какой ты никогда не слышал и больше не услышишь. Когда Клинг еще был щенком, его украл бродяга. Он-то и научил Клинга всяким штукам и хитростям. Бродяга водил Клинга на поводке и приставал к прохожим, которые казались ему побогаче: «Купите собаку, господин. Замечательный верный пес еще послужит вам». Клинг сразу же начинал ластиться и лизать руку будущему хозяину: Трюк всегда удавался — Клинга покупали. А потом пес убегал от нового хозяина и возвращался к бродяге. Так они кочевали из города в город, и везде два-три простофили попадались на удочку. Но бродяге этого показалось мало, и он обучил Клинга новой хитрости — теперь собака отыскивала в доме место, где хранили столовое серебро, а затем приводила туда бродягу.

— Боже мой! — изумился я. — Какая ужасная жизнь! Он из собаки сделал преступника.

— Так оно и было, — согласился со мной О’Скалли. — Но Клинг даже не догадывался, что совершает дурной поступок. Однажды он подружился с собакой священника. Узнав, какой образ жизни ведет Клинг, она едва не упала в обморок, хотя собаки в обморок не падают. Она долго говорила о каком-то возмездии и грозила карой небесной. Клинг не понял, что это такое, но все же решил порвать с прошлым. И он сбежал от своего хозяина, несмотря на то что бродяга его любил и никогда не обижал.

О’Скалли вздохнул, помолчал, а затем продолжил:

— Вот поэтому Клинг и разбирается лучше всех в делишках преступников. Пока он бродил по миру со своим хозяином, ему встречалось немало мошенников и воров. Потом, когда Клинг попал в Бельгию, его взяли на работу в полицию. Он там ловил квартирных воров и взломщиков. Но такая работа ему не нравилась, поэтому через год он сбежал и стал собакой-бродягой. Только теперь он понял, что такое настоящая жизнь! Уверяю тебя, Том, внешность обманчива. Когда впервые видишь Клинга с изжеванным башмаком в зубах, он кажется недоумком, но это не так. Никто лучше Клинга не справится с вашей головоломкой.

Я призадумался: «А что, если О’Скалли прав?» И решился:

— Ступай к Клингу и попроси его прийти сюда. Только держи язык за зубами и ничего не говори другим собакам.

Мэтьюз Магг до сих пор еще не познакомился с Клингом, ведь тот поселился у нас всего два дня тому назад. Пока О’Скалли ходил за Клингом, я вкратце пересказал Мэтьюзу все, что узнал о необычном псе.

Когда Клинг вошел в комнату, Мэтьюз Магг вдруг побледнел и стал беспокойно озираться. Клинг тоже повел себя странно. Он несколько мгновений присматривался к Мэтьюзу, словно пытался вспомнить, где раньше видел этого человека. Затем как ни в чем не бывало улегся на пол, положил перед собой башмак и принялся осматривать его со всех сторон, чтобы решить, куда лучше вонзить в него зубы. О’Скалли многозначительно взглянул на меня.

Мэтьюз Магг не понимал по-собачьи, поэтому я без стеснения спросил у Клинга:

— Вы раньше встречались?

Пес оторвал пуговицу от ботинка, разжевал ее и только потом ответил:

— Разве это так важно? Главное, что он твой друг и друг доктора. Не стоит ворошить прошлое. Я в жизни встречал столько людей, что могу и обознаться. Мне сказали, что у тебя ко мне дело.

— Да, — подтвердил я. — И нам нужна твоя помощь. А вот и Горлопан прилетел! Садись на стол, угощайся крошками и слушай.