Зов чёрного лебедя

Глава 24. Сбор совета. Новые сведения

Этот поворот событий сумел удивить Вяземского, который заинтригованно уставился на закрытую пока дверь.

— Вы решили собрать членов общины здесь?

— Тех, кто способен оторваться от дел и присутствовать. Думаю, что они с минуту на минуту прибудут сюда.

Мстислав прыснул со смеху, но, получив укоризненный взгляд от Горецкого, нахмурился и кивнул, иронично признаваясь:

— На самом деле, вы правильно решили поступить и созвать всех здесь. Я ведь не пришёл бы на совет только потому, что мне лень.

— Зря ты так, Мстислав. Стоило бы проявить благодарность.

— Неужели? — пуще прежнего развеселился он. — За то, что вы решили забрать у меня пост, который и был-то создан моим дедом для нашей семьи?

Горецкий неодобрительно покачал головой, но говорить больше ничего не стал, а продолжил также мерить шагами небольшое пространство между прижатыми к стене столами. Вяземский же коротал время тем, что представлял, как чересчур важные члены общины начнут прибывать в кабинет, а затем окажется, что они не могут вместиться и начнётся столпотворение на входе в кабинет. Было бы презабавно.

В числе первых появился на диво спокойный Чацкий и ещё двое членов общины — старик Ждан с деревянной тростью и Соловьёв.

Присутствие старика Ждана было неудивительно — тот скрашивал старость тем, что плёл корзины и всегда был дома, а вот Соловьёв, видимо, вернулся с заработка, чтобы помочь летом семье, о чём свидетельствовала его мокрая от пота и воды рубаха. Переодеваться, видимо, он не стал, лишь ополоснулся в бочке перед приходом сюда.

Всем пришедшим Вяземский доброжелательно сказал:

— Добрый день.

Ему хмуро кивнули. Затем Чацкий приказал Соловьёву вытащить столы в коридор и поставить их друг на друга. Мстислав хмыкнул — развлечение отменялось.

Почти сразу в кабинет ворвались Линнель и Раймо, которые с вопросом уставились на своего вожака. Члены совета их одарили осуждающим вниманием.

— Община решила провести незапланированный совет, — пояснил Мстислав.

— А тема какая? — полюбопытствовал Линнель.

— Моё главенство, — улыбнулся он ему.

Раймо вздрогнул, а Линнель помрачнел.

— Вожак…

— Оба подойдите и встаньте рядом, — приказал он им. — Где Эрно?

— На улице. То ли общается, то ли ругается с Мирославой — мы так и не поняли, — тут же отозвался Раймо, а Линнель в подтверждение кивнул.

Вяземский постарался не показывать своего удивления и тоже ограничился кивком. Следящие за ними члены советы выглядели так, словно вот-вот взорвутся от негодования.

— Глава, это против правил, — гневно проскрипел старик Ждан, ознаменовав эти слова глухими ударами деревянной трости об каменный пол.

— Так же как и моё изгнание с поста, — парировал Мстислав. — У нас здесь не демократия, но я вам об этом напомню, когда прибудут остальные.

Линнель и Раймо тихонько усмехнулись.

— Ладно, пусть остаются, — дозволил Чацкий таким тоном, словно его разрешение вымаливали долгие часы.

Следующие пятнадцать минут в кабинете никто не разговаривал, лишь приветствовали пришедших. Каждый считал свои долгом при перешагивании порога бросить неодобрительный взгляд сначала на Мстислава, потом колючий и удивлённый на Линнеля и Раймо, а в конце возмущённый на уже присутствующих членов общины. Те им отвечали грустными кивками.

Всего набралось восемь человек, включая Горецкого и Чацкого. Дверь оставили открытой — на тот случай, если кто-то ещё решит присоединиться, но было принято решение уже начинать собрание. Члены общины образовали круг, закрыли глаза, и Чацкий, как наиболее заинтересованная и осведомленная сторона, взял слово:

— Я приветствую собравшихся сегодня братьев. Наша община чтит традиции и сначала желает предкам приятного посмертия.

— Приятного посмертия, — неблагозвучным эхом прозвучали грубые мужские голоса.

— Община желает благоденствия и здоровья живущим, — хорошо поставленным голосом продолжил Чацкий.

— Благоденствия и здоровья живущим. — Все так же вторили ему все, кроме троих мужчин.

— Община надеется на благосклонность духов и богов к их земле! — ещё громче сказал заместить начальника участка.

— Благосклонность духов и богов к их земле!

Остальные тоже повысили голоса.

— Община надеется, что они проследят за тем, чтобы её члены были справедливы и честны! — на одном дыхании провозгласил он.

— Справедливы и честны! — поддержали его.

Затем все переводили дыхание и обменивались кивками, подтверждая, что традиции были соблюдены.

Чацкий взглянул на пол и передумал садиться — обычно собрания проходили в чьем-то доме из стариков, и все усаживались прямо на пол, где был постелен ковёр. Здесь такой роскоши не было, поэтому все остались стоять.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы поднять вопрос о том, можно ли позволить нашему главе занимать этот пост…

— Не понял. Что здесь происходит? — прозвучало за спинами членов общины ошеломлённое.

Все развернулись, чтобы взглянуть на говорившего, и, в возникшем зазоре между людьми, Вяземский смог увидеть шокированного Эрно и поражённую Мирославу.

— Мстислав, это уже ни в какие рамки! — воскликнул Соловьёв. — Они не только присутствуют на собрании, но ещё его нагло нарушают! Ты их вообще не научил уважению!

По толпе прокатился согласный рокот.

— Если это не ещё одно доказательство того, что Мстислав не заслуживает занимать этот пост, то тогда я не знаю…

Стремительное движение и вот уже Соловьёв взят за грудки взбешенным Эрно. Остальные расступились, прижавшись к стенам и образовав пусть и совсем крохотное, но свободное пространство вокруг них.

Мстислав вскочил и строго приказал:

— Эрно, отпусти его!

— Что ты сказал про главу, червяк? — рычал в это время Эрно прямо в лицо побледневшему Соловьёву, встряхивая его с такой силой, что у того голова болталась взад-вперёд. — Ты вообще понимаешь, о ком говоришь?

— Эрно! — попытался одёрнуть его уже стоявший рядом Вяземский.

Он схватил его за правую руку, чтобы тот расслабил пальцы, и отпустил испуганного Соловьёва. С удивлением Мстислав услышал голос Мирославы по левую сторону от Эрно, которая занималась тем же самым.

— Успокойся. Так, ты сейчас только доставишь Мстиславу больше проблем, — мягко увещевала она его.

— Эрно, отпусти его, — вторил он ей.

И тот, наконец, послушался и отцепился от порванной у горла рубашки Соловьёва. Вяземский взглянул на Мирославу, которая понимающе кивнула и вместе со взятым под руку Эрно вышла в коридор. Члены общины проводили их взглядами, наполненными поражённым удивлением.

— Что и требовалось доказать, — со злорадным удовольствием заключил Чацкий.

— Что если бы не вожак, то мы бы давно кинулись на вас? — со злой иронией уточнил Раймо, привлекая к себе внимание, а потом сам же себе и ответил. — Конечно. Мне казалось, что вы это понимаете.

Линнель улыбнулся, словно подтверждая сказанное

— Вас ещё не хватало, — ворчливо заметил Вяземский.

— Извини, — без капли вины отозвались они оба в один голос.

— Продолжим? — невозмутимо спросил Мстислав, оглядывая присутствующих.

Пока все переглядывались, он успел вернуться за свой стол и удобно расположиться.

— Конечно, — за всех уверенно ответил Чацкий. — Поднятый мной вопрос имеет под собой основание. Мстислав Вяземский не оказывает должного уважения общине, не советуется с ней, не считается с высказанным мнением, как это было совсем недавно с железной дорогой, а на днях с Борисом Игнатьевичем, который настоятельно указывал ему на то, что присутствие этой распущенной девицы в наших краях…

Его снова прервали. На этот раз сам Вяземский, который холодно предупредил:

— Советую воздержаться от оскорблений в сторону госпожи Вишневской.

— Вот видите! — со спокойным достоинством возликовал Чацкий, кивая так, словно именно этого и ожидал. — Он защищает приезжую, но позволяет себе обвинять одного из членов совета! Это неслыханно.

Остальные согласно закивали.

— Вернусь к списку оглашения только последних прегрешений главы. Самая большая его оплошность — он позволяет и поощряет проявлять неуважение его…

Вновь послышался шум, и Чацкий прервался, недовольно скривившись.

На этот раз кто-то бежал по коридору и через мгновение на пороге возник взбудораженный Ииро. Мстислав почувствовал невольную ностальгию.

— Ого! — воскликнул он, увидев скопление людей. — А что тут происходит и без меня?

Рядом с ним тут же оказались Эрно и Мирослава.

— Что ты узнал? — требовательно спросил Эрно.

Ииро продолжал всех заинтересованно разглядывать, а потом переспросил:

— Что?

— Ииро!

— Да, точно! — спохватился он, но затем перевёл потяжелевший взгляд на Мстислава, и тот понял, что им было выяснено что-то важное, и незаметно качнул головой.

Эрно и Мирослава, наблюдавшие за ним, в отличие от других членов общины, которые возмущённо переговаривались, поняли намёк.

— Я пришёл сказать, что наш судмедэксперт перестал пить, — драматично воскликнул он и, словно не замечая неприязненных взглядов в свою сторону, весёлым тоном повторил вопрос. — Так что тут происходит?

— Пошли все вон! — взбесился Чацкий. — Сколько можно нарушать порядок собрания? Глава!

Он требовательно уставился на Вяземского, но он в ответ лишь развёл руками.

— Я плохо их воспитал. Прошу прощения.

Пока Чацкий багровел и дрожал от еле сдерживаемого гнева, Ииро нагло прошёл к столу Мстислава, уселся на него и предположил:

— Из-за нас у шефа неприятности?

— Не из-за вас, — успокоил его он. — Но из-за вас меня никак не могут сместить с поста главы.

— Что? — Тут же хищно оскалился Ииро, прищурившись и утратив бодрое расположение духа.

В это время старик Ждан громко выговаривал Чацкому:

— Это собрание курам на смех. Давай перенесём.

Тот скрипнул зубами, но, оглядев творившееся кругом безобразие, неохотно кивнул.

— Мстислав, тебе сообщат о времени следующего собрания. Ты обязан явиться точно в срок и один! — торжественно и чётко провозгласил старик Ждан, а затем стремительно покинул кабинет, а за ним, словно утята за мамой-уткой, гуськом пошли остальные.

Чацкий шёл последним, и он точно заметил, что ответа по поводу появления на собрании Вяземский не дал. Он с искривлённым лицом смотрел на улыбающегося Мстислава, который почему-то не мог удержаться от такой маленькой провокации. Про себя же он изумлялся, как раньше ему удавалось не замечать неприятных сторон заместителя начальника участка. Да, все слышали о его не самых гуманных способах воспитания сыновей — он не гнушался телесных мер наказания, но, несмотря на негативное отношение самого Мстислава к таким мерам, многие отцы и деды могли нет-нет да и пригрозить ремнём. До этого ему казалось, что Чацкий тоже из их числа, а советы отлупить его ребят он использовал лишь для острастки, но после встречи с его сыном Мстислав убедился в том, что реальность на самом деле довольно неприятная штука.

Когда шаги последнего члена общины отзвучали в участке, Чацкий, который всё так же стоял у выхода, оглядел оставшихся в кабинете и сплюнул прямо на порог.

Возникло стремительное движение в его сторону и только строгий окрик Мирославы:

— Не делайте глупостей!

Сумел остановить четверых мужчин от поспешных и необдуманных поступков. Они сами не поняли, но почему-то послушались и застыли прямо возле остолбеневшего и побледневшего Чацкого, который суетливо переводил взгляд с одного на другого.

Когда всё-таки он убедился, что никто из присутствующих не собирается устраивать ему взбучку, то отмер и победно усмехнулся. Но он кое-что не учёл, вернее, кое-кого.

Эрно отошёл в сторону, а на его место встала Мирослава.

С улыбкой в голосе она негромко, но вкрадчиво произнесла:

— Вы гнилой человек без совести. В вас нет ничего святого и никакой правды. Мне жаль, что это так, но молиться за вас я всё равно не стану.

Мужчина опешил и явно почувствовал себя неловко, но не успел придумать, что ответить.

— Постарайтесь держать язык за зубами, если не хотите проблем. Не думайте, что только подчинённые Мстислава способны причинить вам вред. Всем известна истина о том, что нет ничего хуже доведённой женщины. А теперь вам пора, — с нажимом сказала она, продолжая смотреть безотрывным взглядом в его бегущие глаза, а потом с намёком протянула. — Надеюсь, не сочтёте, что и в ваших пороках виноват глава.

Чацкий зло оглядел присутствующих быстрым взглядом, а затем ушёл, так и не произнеся ни слова.

— Теперь, даже если будешь уговаривать, то я всё равно не возьму тебя в жены, — медленно произнёс Ииро и тем самым разрядил обстановку — после его комментария послышался смешок Мстислава.

Мирослава обернулась к нему, улыбнулась, а затем и вовсе рассмеялась.

— Я решила, что у всех вас рука слишком тяжёлая — ненароком могли бы и сломать ему что-нибудь, а это ни к чему сейчас, — ответила она на невысказанный вопрос.

— Заботливо, конечно, но излишне, — не сдержавшись, проворчал Мстислав, подошедший к ней.

В ответ она лишь пожала плечами — согласна с его мнением она точно не была, но спорить не видела смысла.

— Даже если бы это были не вы, то вряд ли я смогла бы удержаться, — заверила она и отошла подальше, игнорируя хмурость главы. — Ииро ведь что-то хотел сообщить, разве нет? — не особо ловко попыталась отвлечь от себя внимания.

Мстислав закатил глаза, но всё-таки кивнул.

Ииро приосанился и при этом словно загорелся изнутри — даже его волосы стали казаться ярче.

— Я доложу?

— Этого от тебя и ждут, болван! — проворчал Эрно, который не любил тягу Ииро к спектаклям.

А у того от предвкушения даже глаза блестели. Он прокашлялся и вдохновлённо начал:

— Когда я сообщил судмедэксперту, что сказала госпожа Вишневская в первый раз — о том, что убийца сначала убивал, а только потом топил жертв, то он сказал, что сам обратил уже на это внимание, но подумал, что это не важно, потому и не сказал, — на этом моменте Ииро скривился и не удержался от порицания. — Невозможный человек с пропитыми мозгами — так тогда я решил и до сих пор не отказываюсь от своего мнения. Шеф, не смотрите так грозно на меня, я знаю, что я ему в сыновья гожусь. В общем, когда вы отправили меня снова к нему, то я был уверен, что ничего нового он не сообщит, но как только я вошёл в его холодные владения, то оказалось, что он не пьян и даже над чем-то работает! Поэтому моя первая новость была правдива: наш судмедэксперт не пьёт уже целые сутки. Так вот, перед тем, как отправить тело убитой в город, он с чего-то решил снова его проверить и заметил странность, которая и вернула ему трезвость ума на целые сутки.

— Ииро!

— Извини, шеф! В общем, когда он осматривал тело, то понял, что его так смутило — следы от пальцев на шеи последней девушки не такие чёткие, как на других телах — отпечатки даже отличаются. Шеф, вы же помните, что последние двое убитых были примерно одинакового телосложения, в отличие от последней? — вопросил он, пока переводил дыхание.

— И дальше что?

Ииро широко улыбнулся и торжественно заявил:

— А то, что это очень важно! Все трое были убиты разными людьми!

И замолчал, довольно оглядывая ошеломлённо застывших слушателей. Мстислав почувствовал себя странно — он совершенно не был готов поверить в услышанное, но в то же время подспудно был уверен, что ждал именно этого, чтобы раскрыть дело.

Заметив, как не имётся Ииро, он уточнил:

— Это всё?

— Нет! — тут же выпалил он. — Эту паузу я взял для пущего эффекта.

— Ииро, не буди во мне зверя, — потребовал Вяземский, растирая снова занывшие виски.

— Понял. Так вот, если судить по физическим данным убитых, то они убивали сами себя.

Воцарилась звенящая тишина. Можно было расслышать шебуршения мышей в кустах и траве за окном, тяжёлые удары крыльев крупных птиц и многочисленные голоса людей. Оборотни обычно учились не обращать внимания на посторонние звуки, но когда они рассредотачивались, то теряли концентрацию.

— Как это возможно? — слабым шёпотом поинтересовался Линнель.

— Колдун, — хрипло отозвался Эрно.

Мирослава бросила испуганный взгляд на Мстислава, которому, наконец, вручили недостающую деталь.

— А ты говорил, что магией у вас не пользуются, — нервно пошутила она.

Вяземский совсем невесело улыбнулся в ответ.

— Теперь я в этом так не уверен — особенно после известия о том, что туристов опаивали. Но то, что колдун владеет чёрной магии, было смущающей всех правдой, но без неё он бы не мог справляться с мёртвыми. Кстати, по мнению некоторых, даже мы относимся к её разновидности.

— Да, я слышала об этом, — дрогнувшим голосом отозвалась Мирослава, а затем глубоко вздохнула. — Нужно допросить колдуна?

Мысли Вяземского сейчас существовали отдельно от диалога — он пытался разложить по полочкам известные ему факты, беря в расчёт новые данные.

Если в этом деле замешан колдун, а сомневаться теперь не приходилось, то здесь было два варианта: либо это кто-то из соседних сёл, но тогда бы их колдун сообщил о его приходе и творимым им безобразии с убийствами, ведь такое он бы не смог не заметить, либо это их колдун.

Мстислав был почти уверен во втором варианте, но вот незадача — он был слишком стар для того, чтобы заниматься этим в одиночку.

— Колдун работает не один, — задумчиво резюмировал он, окончательно убедившись в том, что в этом деле замешан не один человек. — И если мы прямо сейчас отправимся к нему, то спугнём сообщника.

— Что тогда будем делать? — серьёзным тоном поинтересовался Эрно.

Вяземский ответил не сразу, продолжая стремительно обдумывать их положение.

— Нужно начать сначала, — ответил он. — Мы смогли обнаружить первые странности только после того, как Мирослава просмотрела свежим взглядом. После открывшейся информации нам надо заново изучить улики, потому что теперь они, как и вся картина в целом, могут нам открыться под другим углом. Но при этом нельзя тормозить расследование — я чувствую, что мы движемся в правильном направлении. Нужно разделиться и до заката добиться ответов любыми способами, — веско произнёс Вяземский, оглядывая всех серьёзным взором.

Когда он понял, что все внимательны и собраны, то горделиво хмыкнул и начал раздавать указания:

— Эрно с Мирославой на документах, Линнель опрашивать девиц Петра — не видели ли они ничего подозрительного во время их свиданий, Ииро, сходи к вещунье и убедись, что ей нечего добавить, а ты, Раймо, сходи на кладбище — возможно, мы всё же что-то там упустили. Я на каждое место прибуду тоже, но сначала навещу хозяина леса. Вечером, когда мы навестим колдуна, мы должны иметь хоть что-то.

Все закивали, соглашаясь с его планом.