Зов погибших планет (СИ)

Глава 6. Клятва Зимрат Шака ин Фуррэ из клана Ной

Глава 6. Клятва Зимрат Шака ин Фуррэ из клана Ной

Лунный ангар для малого разведчика модели «Крукс»

Звездолет модели «Крукс» по классификации малый разведчик предстал перед нами во всём своем великолепии. Его угловато-приплюснутый корпус с выступающими острыми гранями занимал почти всё свободное пространство этого немаленького ангара. Сама модель «Крукс» была незнакома. Я видел его впервые, поэтому с интересом рассматривал новый для себя корабль, восхищаясь необычными стремительными формами и отдавая должное совершенству зотэрианской инженерной мысли. Но то, что произошло в ангаре в следующее мгновение, заставило нас всех забыть обо всём на свете и стремглав кинуться на помощь нашему технику.

Произошло это всё настолько стремительно и неожиданно, что я на какую-то долю секунды растерялся. Невидимый нашему глазу страж сначала дал Шаку спокойно зайти в ангар, а затем внезапно и мощно атаковал откуда-то сверху. Он произвел первый залп из своего укрытия, которое находилось где-то под самым потолком. Залп был настолько мощным неожиданным и точным, что защищающее Шака энергетическое поле его костюма было пробито в один миг, как тонкая папирусная бумага. После этого нашего техника сломанной куклой отбросило на стену, и он, содрогаясь всем телом, забился в жутких конвульсиях.

Увидев, что произошло с Шаком, мы сломя голову бросились в этот узкий проход и понеслись по нему, не разбирая дороги. Первым бежал я, за мною следом неслась Илея, и замыкал наш маленький отряд Мор.

Мигом преодолев расстояние до ангара, я выскочил на открытую площадку и тут же попал под обстрел взбесившегося дрона. Признав во мне самого опасного противника, он перевел весь свой огонь на меня, давая тем самым возможность выскочившим из-за моей спины Илее и Мору кинуться врассыпную.

Тут я впервые, буквально всем телом почувствовал — насколько всё-таки совершенны наши защитные костюмы! За какой-то миг вокруг каждого из нас образовалось защитное поле, обозначив свои границы синеватыми сполохами от попаданий мощнейших зарядов сошедшего с ума стража.

Правда, бедному Шаку это не очень-то и помогло… Комбез у него всё-таки был не защитный, а инженерный и предназначался только строго для ремонтных работ. Что-то такое пыталась втолковать мне Кира, но я ее почти не слушал — сейчас было совсем не до этого!

С того момента как мы выскочили в ангар, события завертелись с невероятной скоростью, стремительно сменяя друг друга.

Илея молнией метнулась под укрытие звездолета и спряталась там за одной из опорных стоек, стараясь не упускать стража из виду. Все три ремонтных дрона стайкой устремились к лежавшему неподвижно Шаку и закружились там вокруг него, создавая для израненного техника еще одно кольцо защиты.

Тем временем свихнувшийся дрон непрерывно атаковал меня, ни на миг не прекращая огня. В отличие от Шака, под своим защитным полем я чувствовал себя достаточно надежно. От Киры то и дело сыпались доклады о состоянии моих щитов и направлений атаки. Яркие всполохи указывали мне на места попаданий в мою защиту, но на этом всё — никакой взрывной волны, никакого изменения температуры вокруг меня — ничего!

Дав команду Кире — вернуть в походное положение самостоятельно выскочившие из-за моей спины наплечные плазменные пушки, я, прикрываясь своим защитным полем, стал перемещаться по ангару, одновременно рассматривая атакующего меня дрона.

Первое, что бросилось в глаза, это размеры. Этот страж в несколько раз превосходил тех, что я видел ранее в гробнице Зевса. Он имел такую же шарообразную форму, но на этом сходство заканчивалось. Дрон был вооружен четырьмя, выступающими примерно на метр из его корпуса, многоствольными спаренными орудийными системами, из которых он непрерывно и очень точно поливал меня огнем.

Дрон стремительно перемещался внутри ангара, резко менял направления и высоту, при этом ни на миг не теряя меня из виду. По-видимому, его сошедший с ума искин окончательно выбрал меня единственной своей целью и атаковал целенаправленно и мощно, не отвлекаясь на других.

— Опасность! Атака сверху на двенадцать, атака сбоку на три, атака на десять, атака сзади на шесть! — докладывала Кира голосом и интонацией, которые трудно было бы при всём моём желании проигнорировать.

Сначала я слегка удивился — откуда мой бриал знает терминологию привычных для меня направлений атаки, а затем вспомнил о слепке памяти и генно-информационном коде, к которому была подключена Кира, и вопросы отпали сами собой.

Между тем поступило новое сообщение от Киры. Она сообщала, что если такая интенсивность атак будет продолжаться еще пятьдесят две минуты, то мои щиты постепенно начнут проседать. Я принял эту информацию к сведению и под прикрытием защитного поля Шикра стал активно размахивать руками, перемещаясь к противоположной от входа стене. За тысячные доли секунды мне удалось оценить обстановку и просчитать, что именно такие мои действия будут вскоре оправданы.

А события вокруг меня тем временем развивались следующим образом. Сразу же после первых залпов по мне Мор, не теряя ни секунды, запрыгнул на ближайшую стену и, шустро перебирая руками и ногами, стал карабкаться по ней наверх, цепляясь за выступающие тут и там естественные неровности. Тут же по мыслесвязи до меня донесся его встревоженный голос: «Не медли, отвлекай на себя безумца и к стене противоположной от меня перемещайся! Нет для тебя от него опасности в Шикре! Прикоснувшись к дрону, я смогу успокоить его».

Я отметил, что страж, атакуя меня, почему-то полностью игнорировал моего наставника, как будто его и не было в этом ангаре вовсе. А тот, окутанный защитным полем своего скафандра, упорно карабкался наверх, и до потолка ангара ему осталось уже совсем немного.

Я тоже не терял времени и сопровождаемый непрерывными яркими всполохами вокруг себя, почти достиг противоположной от Мора стены.

Дальше произошло совсем уже невероятное. Чтобы не выпускать меня из виду и не повредить звездолет, (всё-таки искин дрона еще не совсем спятил) стражу потребовалось переместиться к той стене, по которой сейчас карабкался мой наставник. И как только дрон оказался в непосредственной близости от Мора, тот мощно оттолкнувшись от стены всеми четырьмя конечностями, прыгнул прямо на гладкий корпус охранника. Со своего места я увидел, как Мор, распластавшись на шарообразной поверхности стража, зажмурил глаза и быстро-быстро зашевелил губами. Метнувшись пару раз из стороны в сторону, как необъезженный мустанг, дрон замер и прекратил огонь. Затем он медленно опустился на свободную площадку невдалеке от звездолета.

Тут же ремонтники Шака перестали кружиться вокруг своего раненого хозяина и быстро переместились к стражу. Немного покружившись вокруг него, они намертво присосались к нему своими многочисленными щупальцами.

Илея тут же выскочила из-за своего укрытия и метнулась к нашему технику. Я тоже поспешил к нему, чувствуя, что тот еще жив. Просто он сильно ранен и находится без сознания.

От Киры тут же поступило сообщение:

— Продолжительность атаки дрона модели «Тик-ус» на Зора ин Стаат составила восемь целых и тридцать одну сотую секунды! Состояние защитного поля Шикра равно ста процентам и готово к полному функционированию.

— Сколько-сколько? Меньше десяти секунд? — охнул я, подбегая к распростертому на полу технику. — Невероятно! Кажется, этот выживший из ума дрон поливал меня огнем не меньше пары-тройки минут. Чудеса!

Шак выглядел очень скверно. Заряд стража разворотил ему бок, смешав обрывки комбинезона и его плоть в какое-то однородное месиво. Всё это выглядело просто ужасно, но наш техник всё еще дышал.

Из-за спины послышался тревожный, приближающийся голос Илеи.

— Он еще жив! Бриал не дает застыть крови и борется за его жизнь, но времени совсем мало — срочно нужен реаниматор!

Подбежав, она сходу упала перед Шаком на колени и немедля приложила к ране техника непонятно откуда взявшуюся в ее руках универсальную мини-аптечку.

— На «Круксе» есть всё, что нам необходимо, но без Шака и его дронов его расконсервация займет слишком много времени! — крикнула Илея. — Нам необходимо самим вскрыть разведчика и проникнуть в его Ситхутар! — в ее голосе слышались тревожные нотки.

— Кира, я смогу самостоятельно вскрыть звездолет? — не теряя надежды, спросил я у своего бриала.

— Ответ отрицательный, у тебя недостаточно знаний, и ты пока не имеешь допуска к управлению им и ремонту.

— Что же делать? Может, Мор?

Хог стоял возле стража, опустив голову.

— Спит он! — Мор указал он рукой на звездолет. — Попросить о многом могу его я, но только когда проснется он.

Он посмотрел на Илею и кивнул в сторону звездолета:

— Делай, что должна, а о Шаке я позабочусь. Не дам ему уйти навстречу предкам, пока есть у меня силы.

Мор еще раз посмотрел на стража, затем подошел к телу техника и опустился прямо перед ним на колени. Немного повозившись с застёжками, он решительно стянул с себя свои защитные перчатки и сложил ладони лодочкой.

Я оторопел.

В этом ангаре чудовищный холод, и Мор никак не мог не знать об этом. Но тем не менее он, ни секунды не сомневаясь, стянул перчатки и, прижав ладони друг к другу, зажмурил глаза. Через какое-то время черты его лица расслабились, и Мор запел на своем родном языке магическую песню, постепенно впадая в транс. Как я ни вслушивался в его ритмично-ломаное бормотание, никак не мог понять, о чём он поет. Каждое слово в одном предложении прерывалась на середине, продолжаясь длинным звуком «у-у-у-у», а в другом начиналось с середины с длинного звука «ы-ы-ы-ы». Так что — о чём эта песня мне сейчас догадаться было крайне сложно.

Правда, пел он так совсем недолго. В какой-то момент пение Мора резко оборвалось, и его оголенные ладони сразу же засветились ярким зеленым светом. Таким ярким, что на его руки без защитной маски скафандра, наверное, было бы больно смотреть. Со светящихся ладоней Хога плавно слетело маленькое зеленое солнце и, зависнув на мгновение над раненым техником, мягко опустилось прямо на его ужасную кровоточащую рану.

Секунда — и тело Шака выгнулось дугой, он захрипел что-то нечленораздельное и быстро засучил ногами. Мор резко встряхнул кистями и поспешно положил свои голые ладони ему плечи. Техник дернулся еще пару раз, потом как-то сразу затих и, расслабившись, обмяк. Затем ярко-зеленый шар начал терять свою форму, растекаясь по его ране. Через несколько мгновений зеленая мерцающая субстанция заполнила собой все кровоточащие щели и застыла, образовав прочную пленку на ране Шака.

После этого Мор понурил голову, весь как-то сжался, сгорбился и замер на десяток секунд, уперев ладони в свои колени. Затем он встрепенулся всем телом, рывком поднялся на ноги и потряс своими длинными тонкими пальцами, сжимая и разжимая их в кулак.

Посмотрев на нас, он сокрушенно качнул непропорционально огромной головой внутри колпака прозрачного шлема.

— Поторопиться вам надо! — сказал он, поспешно натягивая перчатки скафандра. — Утекает из него жизнь. Серьезней рана у него, чем я думал.

Но Илея и без этих слов прекрасно понимала всю важность ситуации. Отбросив уже бесполезную мини-аптечку в сторону, она стремглав бросилась под днище корабля, попросив нас остаться с раненым Шаком.

Через пару минут она также резко выскочила оттуда.

— Мне нужна твоя помощь, Зор! Ремонтные дроны Шака имеют личную привязку только к нему, поэтому они для нас сейчас бесполезны. Мне сейчас нужна энергия твоего Шикра, чтобы открыть аварийный люк, — Илея мотнула головой в ту сторону, откуда она только что выскочила. — Слишком долго «Крукс» находился на консервации, его накопители пусты. Помоги мне!

В той части днища звездолета, где копошилась Илея, я заметил, что на одном из выступающих острых ребер, которых под днищем хватало в избытке, находится открытый миниатюрный лючок и выдвинутая из него конструкция. И выглядела она как ребристая трубка черного цвета с небольшим круглым набалдашником на конце.

— Это блок управления механизмом, позволяющим осуществить аварийное проникновение в разведывательный звездолет класса «Крукс», — сообщила Кира. — В настоящее время запасы энергии в блоке равны нулю. Для передачи энергии в блок, используя накопители Шикра, необходимо произвести три операции в строгой последовательности. Первое — взяться правой рукой за круглую поверхность, расположив пальцы так, чтобы они обхватывали шар полностью. Второе — левой рукой взяться за ребристую поверхность держателя. Третье — дать команду искину Шикра на передачу энергии из костюма в блок управления аварийного проникновения в звездолет класса «Крукс».

— Какое количество своей энергии я должен передать механизму? — спросил я у Илеи.

— Трех процентов будет достаточно!

Я посмотрел на нее, показав жестом, что готов. Илея кивнула мне в ответ и встала за моей спиной.

Проделав всё так, как просила меня Кира, я дал ей команду на передачу трех процентов энергии Шикра. В этот момент система Тсиин в моём костюме дала короткий сбой, вокруг всё потемнело и покрылось дымкой, но через мгновение четкое изображение восстановилось вновь.

— Передача трех процентов энергии успешно завершена.

— Теперь я, — Илея мягко отодвинула меня в сторону и сама взялась правой рукой за набалдашник.

С минуту ничего не происходило, затем в метре от нас прямо в днище корабля с громким металлическим лязгом, несвойственным технологиям Зотов, открылся узкий люк. Даже мне, с моими миниатюрными габаритами по сравнению со всеми остальными зотэрианцами в него можно было бы протиснуться только с трудом, что уж говорить об Илее или других Зотах! Но девушка, не теряя времени, ужом проскользнула в это отверстие и тут же подала оттуда голос:

— Давайте сюда скорее Шака! Торопитесь!

Кое-как втащив стонущего техника в узкий люк, я оглядел помещение, в котором оказался. Мы находились в квадратном отсеке с гладкими стенами и с высоким потолком, который достигал не меньше семи метров в высоту. Помещение было немного узковато и в нём с трудом поместились я с раненым Шаком и Илея.

Положив постанывающего техника на пол, я развернулся к девушке, которая, стоя на одном колене, колдовала возле маленькой панели управления в нижней части стены.

Мельком посмотрев на меня, она тихо произнесла:

— Транспортная система звездолета по понятным причинам сейчас отключена, поэтому нам надо как-то пробираться дальше самим. Мне сейчас необходимо открыть люк наверху, после этого мы проберемся в Ситхутар корабля и через аварийный источник энергии запустим реаниматор. Пока Илея ковырялась с панелью управления люка, я подошел к отверстию, через которое мы только что проникли внутрь, и посмотрел на стоящего внизу Мора.

Он не полез с нами в звездолет, мотивируя это тем, что в спящем разведчике он нам не помощник и будет только мешаться у нас под ногами. К тому же ему нужно присматривать за укрощенным дроном, а то как бы тот чего нового не выкинул.

— Вытекает жизнь из нашего Шака, — донесся снизу тихий голос моего наставника. — Совсем скоро не спасет его ни магия Хогов, ни реаниматор. Поторопиться надо вам!

В подтверждение его слов нашего техника в очередной раз выгнуло дугой, и он громко застонав бессвязно что-то забормотал.

— Сейчас откроется, — Илея встала с колен и посмотрела наверх.

В подтверждение ее слов, над нашими головами тихо позвякивая металлом, начал медленно открываться широкий люк. Девушка присела на корточки, коснулась руками пола, и затем, резко оттолкнувшись, взмыла вверх.

— Поторапливайся, Зор! У нас совсем мало времени, — глухо прозвучал сверху ее удаляющийся голос.

Взяв на руки безвольное тело Шака, я почувствовал — он всё еще жив. Облегченно выдохнув, я легко оттолкнулся ногами от пола и свободной рукой зацепился за край верхнего люка. Без особых усилий закинул свое тело с прижатым ко мне техником внутрь и побежал вслед за Илеей.

Она тоже даром времени не теряла и уже смогла приоткрыть вертикальные створки перехода в другое помещение. Я быстро протиснулся со своей ношей вслед за ней, и мы побежали по изгибающемуся коридору, пока не очутились на развилке.

— Нам сюда! — уверенно крикнула Илея, поворачивая налево.

Через несколько секунд быстрого бега дорогу нам преградила глухая с виду стена.

— Мне необходимо немного времени! — сказала девушка, сходу падая перед стеной на колени.

Я только сейчас заметил, что у нее в руке зажат небольшой штырь, окутанный яркими электрическими сполохами.

— Пилотский аварийный мастер-ключ. Личная привязка к Илее ен Стаат, — дала короткое пояснение предмету Кира.

Девушка пару мгновений примерялась, а затем, коротко замахнувшись, уверенно вонзила искрящийся штырь прямо в стену перед собой. Тут же створки перед нами чуть разъехалась в стороны, давая нам возможность протиснуться в следующее помещение. Это как раз и был нужный нам медицинский отсек звездолета. Здесь было всего четыре капсулы — один реаниматор модели «Зет-Си», такой же точно стоял у нас в Ковчеге, одна лечебная и одна обучающая капсула с вертикально стоящим рядом с ней тренажером. Стандартный набор на любом зотэрианском корабле, имеющем экипаж и позволяющем по своим размерам разместить у себя такую роскошь.

Протиснувшись первой в это помещение, Илея сразу бросилась к реаниматору и сходу нажала на панельку, расположенную в нижней части его корпуса. Тут же с легким шелестом выдвинулась небольшая полочка, на которой в специальном креплении находился похожий на половину бублика аварийный аккумулятор. Не теряя ни мгновения, Илея очень аккуратно, без суеты, вытащила его из крепления и точным выверенным движением вставила в специальное гнездо капсулы. Закончив с аккумулятором, она быстро вскочила с колен и замерла перед пультом управления реаниматора в напряженном ожидании.

Долгие несколько секунд ничего не происходило, затем мигнул один индикатор датчика, потом другой, и еще через пару-тройку секунд на крышке капсулы весело замелькали первые символы красного цвета.

— Ввожу аварийный протокол! — с облегчением в голосе пропела Илея.

Ее пальцы порхали над панелью управления, с поразительной быстротой вводя нужную программу. Я хоть и мог сейчас уверенно пользоваться всей этой медицинской аппаратурой, но, видя, с какой скоростью орудует Илея, понимал — до такого уровня владения техникой мне еще очень далеко.

Наконец матовая крышка реаниматора гостеприимно пошла вверх, обнажая нам свое нутро с подсвеченным голубоватым светом ложем. Я тут же положил на него искалеченное тело Шака. Положил, не раздевая, как есть, прямо в его поврежденном комбинезоне. На то он и аварийный протокол, чтобы учитывать такие ситуации…

Прежде чем крышка капсулы пошла вниз, я с облегчением заметил, что цвет внутри реаниматора подсвечивает зеленым, значит, мы успели вовремя, и теперь с Шаком всё будет хорошо. Очень на это надеюсь!

Илея закончила колдовать над пультом управления и, проходя мимо меня вглубь помещения, бросила вскользь:

— Процедура полного восстановления займет семь с половиной часов. Предлагаю дождаться полного исцеления Шака, а потом уже с ним и его дронами привести этот разведчик в рабочее состояние. Это получится значительно быстрее, чем мы будем пытаться это сделать сами.

— Согласен.

Илея подошла к начерченному на полу кругу. Встав перед ним на одно колено, она быстрым и точным движением вонзила свой мастер-ключ прямо в его центр, после чего снова замерла в ожидании.

С минуту ничего не происходило, затем часть напольных плит перед ней разъехались в разные стороны, и из-под пола бесшумно выдвинулась миниатюрная копия знакомого мне еще по Ковчегу куба. На одной из его плоскостей как инородное тело выпирал тонкий серебристый стержень. Илея слегка надавила на него, и он тут же с мягким шипением начал растворяться, растекаясь по поверхности куба. Прошло всего несколько секунд, и от этого стержня не осталось и следа, а сам куб засветился мягким золотистым цветом. Как только аварийный накопитель опустился обратно под пол, и напольные плиты встали на свое место, в помещении сразу же разлился мягкий теплый свет, идущий прямо от стен.

— Включена аварийная энергетическая установка! — сообщила Кира. — До пробуждения искина, обслуживающего этот медицинский центр осталось сто сорок девять, сто сорок восемь, сто сорок семь, сто...

Кира вела отчет времени до запуска искина, а я тем временем следил за уверенными и несуетливыми действиями девушки. Сейчас она снова подошла к реаниматору и, судя по развороту ее головы, внимательно следила за его работой.

Через пару минут мы услышали мелодичный сигнал, и из нижней части капсулы выдвинулась вещевая полка, на которой лежал аккуратным свертком сильно подпорченный выстрелами стража инженерный костюм нашего техника.

— Необходимо дождаться, пока пробудится искин корабля, и подобрать что-нибудь подходящее для Шака на первое время. Вот этим, — Илея указала мне на испорченный комбинезон, — он сможет воспользоваться только тогда, когда расконсервирует разведчика и запустит местного ремонтника.

Она положила сверток на пол возле реаниматора, затем сложила и спрятала мастер-ключ в одном из отделений на своем поясе.

— Пока нам здесь делать больше нечего, — сказала Илея. — Через час искин закончит тестировать все системы в этом Ситхутаре, и тогда нам всем здесь можно будет находиться без скафандра. А сейчас пойдем к Мору и посмотрим, как он там поладил с этим взбесившимся дроном.

Я в сомнении посмотрел на реаниматор. Оставлять Шака совсем без присмотра мне казалось сейчас не совсем правильным.

Илея уловила мое настроение и постаралась меня успокоить:

— Всё, что от нас зависело, мы уже сделали. Реаниматор полностью исправен и сейчас выполняет заданный нами аварийный протокол. Теперь нам необходимо дождаться полного восстановления нашего техника и приступить к плановой расконсервации корабля. Предлагаю сейчас вернуться к Мору и доложить на Ковчег о произошедшей с нами неприятной истории.

Я молча кивнул, соглашаясь с ней, и мы отправились на выход.

Малый разведчик модели «Крукс»

С тех пор как мы положили Шака в реаниматор, прошло уже больше двух с половиной часов. За это время я несколько раз обошел весь «Крукс» вдоль и поперек, внимательно рассматривая его во всех деталях.

Как всегда, мне активно помогала Кира, сопровождая мои исследования подробными и исчерпывающими комментариями. Лишь только стоило мне хоть на пару секунд задержать взгляд на какой-нибудь мало-мальски значимой детали, как она тут же давала мне полный расклад, подробно объясняя, что это и для чего.

Как я уже отметил ранее, размеры малого разведчика меня серьезно впечатлили. Он был примерно раз в пять больше, чем наш «Брон», и внешне выглядел еще более грозно, чем тот. Вместо коротких изломанных линий десантного челнока тут преобладали острые, продолговато-хищные детали корпуса, о которые, казалось бы, можно было порезаться при неосторожном прикосновении.

В высоту этот звездолет достигал почти семнадцати метров и стоял сейчас на трех тонких и на вид совсем ненадежных опорах. Помимо разведчика, в дальнем углу ангара прижимался к стенке средний боевой дрон модели «Тик-ус», который не так давно доставил нам всем пару очень неприятных минут.

Пока я занимался исследованием нового для меня корабля, Илея успела вернуться на наш челнок и передать с него информацию на Ковчег о том, что с нами тут приключилось. Затем я еще раз составил ей компанию в посещении медцентра, где мы оставили нашему технику спасательный костюм модели «Чока».

Мор всё это время находился возле взбесившегося дрона. Он решил, что пока Шак находится в реаниматоре, лучше всего находиться рядом со стражем и дальше чем на пару метров от него не отходить. Мой наставник и сейчас безмятежно похрапывал, расслабленно прислонившись к круглой поверхности дрона спиной.

До полного восстановления Шака было еще целых четыре часа, и я заметил, что это вынужденное бездействие уже начинало понемногу утомлять Илею. Наш пилот мерила шагами ангар, всё время сверяясь с каким-то прибором, закрепленным у нее на предплечье. Иногда она поворачивала голову в мою сторону и на мгновение замирала, явно на что-то решаясь.

После осмотра корабля мне тоже особо делать уже было нечего, и я в ожидании, когда излечится Шак, уселся прямо на каменный пол невдалеке от Мора. Чтобы как-то убить время, я начал прогонять в голове прошедшие недавние события, анализировать схватку с дроном и делать выводы.

Вспомнилось недавнее повторное посещение нами Ситхутара на разведчике.

Илея получила сигнал от искина медицинского центра о том, что все системы протестированы, и он взял их полностью под свой контроль. После этого мы с Илеей пошли туда за Чок», чтобы, когда Шак покинет реаниматор, у него было во что облачиться хотя бы на первое время.

В небольшом восстановительном центре к нашему возвращению уже имелась допустимая для нашего безопасного нахождения без скафандра атмосфера, и мы с моей спутницей убрали за ненадобностью свои шлемы.

Илея зашла за учебную капсулу и, немного повозившись там, извлекла на свет небольшой продолговатый цилиндр, толщиной с мое запястье. Кира тут же сообщила мне, что это и есть тот самый Чока — универсальный одноразовый спасательный спецкостюм повышенной прочности, временная замена испорченному инженерному комбинезону Шака. Когда он придет в себя и покинет реаниматор, то ему останется только легонько ударить этим цилиндром о свою грудь и всё — дальше искин Чока сделает всё сам без посторонней помощи. Пройдет всего три, максимум четыре секунды, и наш поправившийся техник будет облачён в полноценный спасательный скафандр, с очень хорошим пределом прочности.

Обратив внимание на то, что я с интересом разглядываю спасательный цилиндр, Илея с видимым удовольствием стала объяснять мне, для чего нужен Чока. Оказывается, что к таким аварийным скафандрам Зоты прибегают только в тех случаях, когда при каких-то невероятных стечениях обстоятельств нерасторопный член экипажа на момент крушения корабля или при какой-нибудь другой опасности окажется без своего родного комбинезона. Хотя такое и бывало крайне редко, но такие случаи всё-таки имели место быть.

Когда девушка произносила эти слова, кончики ее ушей предательски покраснели, и она смущенно улыбнулась, отводя взгляд. Зотэрианцы ценили свою жизнь, поэтому на любом корабле, где был хоть какой-нибудь экипаж, таких ячеек со спасательными скафандрами было достаточное количество в самых неожиданных местах. Просто Илее захотелось оказать пострадавшему технику небольшой знак внимания, оставив цилиндр Чока возле капсулы так, чтобы он сразу же бросился в глаза вылезающему из нее Шаку.

Илея объяснила мне, что он обязательно оценит этот жест, и ему будет приятно. Оставив Чока на видном месте, мы с чувством выполненного долга покинули наш разведчик. Теперь нам осталось набраться побольше терпения и ждать, пока реаниматор не закончит восстанавливать израненное тело нашего техника. Сейчас в положительном результате полного исцеления Шака уже никто из нас не сомневался.

Прокручивая в памяти недавние события, я не заметил, как задремал и пропустил момент, когда ко мне подошла Илея.

— До полного восстановления Шака чуть меньше четырех часов. Пока нам здесь делать нечего, и у меня есть предложение, — звонкий голосок Илеи вывел меня из сонливого состояния. — Давай посетим тот потерпевший крушение спасательный корабль Митхар. Ты согласен отправиться со мной?

Я посмотрел на спящего Мора и подумал, что мой наставник был бы не против такой прогулки, поэтому с радостью согласился на предложение. Через несколько минут мы уже подходили к открытому трапу нашего десантного челнока.

К моему удивлению, лететь на нём Илея никуда не собиралась. Когда до корабля оставалось метров пятьдесят, из его нутра плавно выплыл и направился к нам навстречу блестящий полутораметровый куб.

— Двухместное средство передвижения модели «Зиус-М». Предназначено для перемещения на планетах в условиях отсутствия атмосферы. Вооружение: одна плазменная пушка, расположена под днищем, обеспечивает сектор обстрела 360 градусов. Защита: защитное поле уровня «Соли». Уровень запаса энергии силовой установки на данный момент — сто процентов. Запас хода…

Пока Кира перечисляла мне достоинства и характеристики этого необычного средства передвижения, оно приближалось к нам навстречу, трансформируясь на наших глазах. Куб стал быстро вытягиваться, расширяться и выгибаться. В боковинах появились небольшие отростки…

Одним словом, когда мы подошли к нему, прямо перед нами в полуметре от поверхности Луны завис двухместный аппарат, чем-то отдаленно напоминающий наш земной гидроцикл.

«Интересно, за что тут мне держаться, за Илею?» — подумал я, пристраиваясь за ее спиной.

Как только я опустился своей пятой точкой на жесткое покрытие сиденья, оно сразу же стало изменяться подо мной, подстраиваясь под мои габариты. Появилась высокая спинка и две т-образные удобные ручки по бокам, за которые я тут же судорожно схватился, опасаясь, как бы меня не сдуло с космического мотоцикла.

Илея рванула с места так, что у меня вмиг всё слилось перед глазами в одну сплошную полосу. Я даже не заметил, как мы очутились за пределами нашего кратера, и уже вовсю неслись над поверхностью Луны, огибая неровности лунного рельефа.

«Поднимемся выше и осмотримся!» — донесся до меня по мыслесвязи звенящий голос Илеи.

Чувствовалось, что ей нравится вот так, вручную, управлять юрким аппаратом, ощущать его мощь и послушность. После ее слов поверхность Луны резко ушла вниз, и здесь на полукилометровой высоте можно было хоть что-то рассмотреть более-менее детально.

Лететь вот так над Луной — это не то же самое, что лететь внутри кабины десантного челнока. Здесь чувствовался невероятный открытый простор и свобода, от которых у меня аж дух захватывало, и хотелось кричать от дикого восторга.

Примерно через час стремительного полета Илея удивленно воскликнула и резко пошла на снижение, заметив что-то, заинтересовавшее ее внизу. К моему стыду, как я ни вглядывался в лунный ландшафт, пока мы снижались по широкой дуге, но так ничего и не заметил.

На большой скорости мы обогнули высокий пик с торчащими в разные стороны острыми камнями и неожиданно резко остановились у какого-то веретенообразного аппарата. Он напомнил мне вытянутую раковину морского моллюска, густо присыпанного лунной пылью.

Это был, как мне тут же объяснила моя спутница, одноместный митхарианский истребитель ближней зоны действия. Такие истребители они применяли в основном для охраны своих кораблей и, по словам Илеи, были очень серьезными противниками в ближнем контактном бою. Эти небольшие юркие кораблики обладали достаточно хорошей маневренностью и имели неплохое для своих габаритов вооружение. Правда, был у них один существенный недостаток — они могли передвигаться только в космической пустоте и, если в пылу боя попадали в атмосферу какой-нибудь планеты, то их силовые установки попросту отказывались работать, после чего они камнем падали на ее поверхность.

Этому митхарианскому пилоту еще повезло! Губительный импульс, запущенный Кроном, настиг его, скорее всего, уже над самой Луной, поэтому он смог относительно мягко рухнуть на ее поверхность. Но это ему не сильно помогло — вон он, валяется в скрюченной позе недалеко от своего истребителя.

Немного полюбовавшись технологиями расы Митхар и даже заглянув в пустую кабину пилота (откуда, кстати, моя спутница прихватила какую-то блестящую изогнутую пластинку), мы продолжили свой путь к поверженному вражескому кораблю.

Еще полчаса сумасшедшего полета над лунной поверхностью — и на горизонте появилась громада перевернутой пирамиды, глубоко вошедшей своим острым концом в каменистый лунный грунт. Облетев ее пару раз, мы припарковались прямо у открытого настежь квадратного люка.

Биосканеры Шикра подтвердили отсутствие биологической формы жизни на давно погибшем корабле, после чего мы сразу же без разведки направились к зияющему отверстию в корпусе пирамиды.

Предупредив меня, чтобы я ни к чему не прикасался, Илея решительно пошла по запутанным коридорам митхарианского корабля по направлению к его центру. Шла она уверенно, прекрасно ориентируясь на многочисленных перекрестках и ответвлениях, точно зная, куда нужно свернуть, где спуститься на этаж вниз, а где, наоборот, подняться выше.

Двигаясь следом за ней, я не мог налюбоваться ее изящными, полными грации движениями, когда она преодолевала какое-либо препятствие или проскальзывала под какой-нибудь рухнувшей конструкцией. Но, любуясь ее красивой стройной фигурой, я не забывал поглядывать себе под ноги, в то же время с интересом вертя головой по сторонам.

Мне тут всё было интересно!

Если к зотэрианским технологиям, проживая какое-то время в Ковчеге, я уже немного привык, то здесь для меня всё было вновинку и необычно. Еще в самом начале нашего пути в этой пирамиде, когда мы только проникли в паутину ее запутанных переходов, мое внимание привлекли ровные ряды прикрепленных к стенам каких-то непонятных устройств, напоминающих мне коконы гигантских насекомых. Здесь чувствовалась какая-то смесь высоких технологий и живой органики.

В моей памяти тут же всплыли образы из моего глубокого детства. Проживая в юности в спортивном интернате, я, как и любой пацан, пытался коллекционировать какие-то вещи. Мне, например, интересно было собирать значки, а моему соседу по комнате — бабочек. Никогда не забуду его увлекательные рассказы о каком-нибудь экзотическом виде — где он водится, сколько времени живет, и как трудно его добыть. И тут Кира вытащила из моей памяти такое, от чего я чуть не присвистнул!

Так вот эти многочисленные полуорганические устройства, которыми были заполнены все проходы спасательного корабля Митхар, один в один походили на золотые коконы южноамериканской бабочки Mechanitis polymnia как по форме, так и по цвету.

Удивительное и поразительное сходство!

Я по-новому посмотрел на эти устройства и подумал о том, как сильно разнятся технологии Зотов и Митхар.

— Это их спасательные капсулы, — Илея заметила мой интерес к этим «личинкам». — Если бы не тот разрушительный импульс, запущенный Кроном, то они бы самостоятельно совершили посадку на поверхность любой планеты в этой планетарной системе. А так… им очень сильно не повезло.

Илея кивнула на ближайшую ко мне «личинку», из которой торчало высохшее тело змееголового. Оно так и застыло, наполовину высунувшись наружу, а раскрытая в немом крике пасть и судорожно сжимавшие края кокона когтистые пальцы говорили о том, что смерть его была мучительной и вовсе не мгновенной. Не дожидаясь пока я насмотрюсь на мумию, Илея быстро пошла вперед, на ходу комментируя то, что было сейчас вокруг нас.

Вдруг она остановилась и легонько пнула ногой какой-то круглый предмет в мою сторону. В условиях слабой лунной гравитации этот предмет плавно подлетел ко мне, и я без труда поймал его, после чего под звонкий смех своей новой сестренки брезгливо отбросил в сторону. Этим предметом был шлем митхарианца с мумифицированной змеиной башкой внутри.

— А вот это… Это их божества, которым они поклоняются как одержимые. Посмотри — уродцы еще те!

Илея со смешком указала рукой куда-то между рядов спасательных капсул. Я, чуть притормозив, пригляделся. Там просматривались замысловатые объемные орнаменты, изображающие действительно каких-то приземистых уродцев с длинными высунутыми языками. На змееголовых они не были похожи и, скорее, относились к какой-то другой расе. Изображены эти существа были в различных позах, каждая из которых, скорее всего, обозначала какое-то сакральное действие. Разбираться в этом сейчас, совсем не было времени, Илея быстро ушла далеко вперед, и мне ничего не оставалось, как поспешить за ней, чтобы не потерять ее из виду. Но увиденное не выходило из головы, кого-то мне эти уродцы напоминали…

Точно!

Что-то подобное изображали в своих храмах племена майя, инков и ацтеков. И, насколько я помню, те изображения были нанесены ими еще задолго до того, как испанские конкистадоры вступили на их землю.

Ближе к центру пирамиды всё чаще стали попадаться завалы из искалеченных и неестественно вывернутых тел змееголовых. Они валялись тут и там вперемешку с покореженными конструкциями и разбитыми вдребезги капсулами. Вокруг, куда ни глянь, присутствовали хаос и полное разрушение.

Воины Митхар стали попадаться на нашем пути так часто, что нам приходилось постоянно смотреть себе под ноги, переступая через их изломанные и изувеченные тела.

— Куда мы идем? — спросил я у своей спутницы.

— К центру пирамиды, — ответила мне Илея, переступая через очередное разорванное пополам тело змееголового воина. — Там силовое ядро и зал управления. Надо взять кое-что важное оттуда.

Еще пять минут быстрой ходьбы с элементами паркура, и мы, перебравшись через очередной завал из тел и разного покореженного хлама, попали в большое восьмиугольное помещение, где на ступенчатом постаменте, расположенном точно по центру зала, находились три крупных кресла, стоящих на небольшом расстоянии друг от друга. Два из них были на ступеньку ниже и пустовали, а вот в среднем сидел пилот или даже, может быть, командир этого корабля. Он был в полной боевой экипировке, его приплюснутый сверху шлем, так похожий на жабью голову, был склонен на грудь, а руки, закованные в отливающую металлом броню, лежали на массивных подлокотниках пилотского кресла.

Я не сразу заметил, что в его груди зияет приличных размеров дыра с разорванными и оплавленными краями. В самом кресле, этого пилота удерживали две ребристые гибкие ленты из блестящего и на вид очень прочного металла. Они, перехлестнутые крест-накрест, надежно фиксировали его тело, не давая упасть.

С ладони Илеи сорвался светящийся шарик. Он быстро поднялся под самый потолок и оттуда ярко осветил немаленьких размеров восьмиугольное помещение. Мне эта подсветка была без надобности, система Тсиин в моём Шикре справлялась выше всяких похвал, и я всё видел как днем. А вот у Илеи, по всей видимости, возможности были слегка ограничены. Но я ошибался. Яркий свет, заливший помещение, бесспорно, обеспечивал нам прекрасную видимость, но, оказывается, у этого «светлячка» было совсем другое предназначение.

Краем уха слушая пояснения Киры о том, что это какой-то там сканер для обнаружения чего-то там, я внимательно следил за действиями спутницы. Немного покрутившись на месте, Илея уверенным шагом подошла к креслу, на котором восседал пилот, и бесцеремонно скинув его негнущуюся руку с подлокотника, несколько раз нажала на только ей видимую панельку.

Почти сразу же из подлокотника выскочил небольшой продолговатый цилиндр, который Илея тут же ловко поймала, не дав тому взлететь к потолку. Я в своем Шикре как-то стал забывать, что я на Луне, и здесь везде крайне низкая гравитация.

— Всё, нам здесь делать больше нечего! — сказала Илея. — Можем прямо сейчас возвращаться к своим.

Она вопросительно посмотрела на меня.

— Или ты хочешь обследовать корабль? Уверяю тебя, в тех проходах, где мы еще не бывали, — она указала рукой на темнеющие выходы из помещения, — ты увидишь то же самое.

— Нет-нет! — я выставил ладони вперед. — Я на всё это уже насмотрелся вдоволь, предпочитаю вернуться к своим.

— Тогда не будем терять времени.

Сказав это, Илея закрепила цилиндрик на своем бедре и быстрым шагом поспешила на выход.

По возвращении в ангар к малому разведчику, мы застали следующую картину: живой и здоровый Шак, присев на корточки с энтузиазмом ковырялся во внутренностях охранного дрона, который не так давно натворил столько бед. Облачён наш техник был в черный как смоль комбинезон из крупноячеистой эластичной ткани, на голове цилиндрообразный и слегка приплюснутый сверху шлем с прозрачным забралом.

Завидев нас, Шак в приветственном жесте поднял руку, в которой была зажата какая-то деталь и, легко поднявшись на ноги, пошел нам навстречу.

Не доходя до нас несколько метров, он остановился и, изящно изогнувшись в церемониальном поклоне, проговорил слегка напряженным голосом:

— Благодарю сиятельную Илею ен Стаат и отважного Зора ин Стаат за мое спасение! Я, Шак ин Фуррэ из клана Ной, при ясном сознании приношу вам клятву Зимрат! Искренне прошу вас обоих принять от меня это священное слово.

Илея тут же попыталась ему возразить, но Шак, не обращая на это абсолютно никакого внимания, продолжил:

— Мудрейшему Мору я уже свою искреннюю благодарность высказал, и он благосклонно принял мою клятву, теперь дело за вами.

Сказав это, Шак склонился перед нами еще ниже и произнес:

— Прошу теперь и вас, не отказывайте мне в этом.

Я стоял пораженный, во все глаза рассматривая нашего техника. Священная клятва верности и дружбы всем троим сразу, да еще входящим в разные роды — это было неслыханно! По крайней мере, из той информации, что я почерпнул из обучающих программ, такое случалось крайне редко.

Возникла неловкая пауза, и я отчетливо ощутил, как напряженно застывший в низком поклоне Шак, затаил дыхание в ожидании нашего ответа. Тянуть с ним в этом конкретном случае — значит нанести ему очень серьезное оскорбление, поэтому мы с Илеей, хоть и с небольшой заминкой, но всё-таки совершили ответный церемониальный поклон, выражающий наше уважение к его решению и полное согласие с ним.

Тут же по моему телу пробежала приятная, обволакивающая каждую мою клеточку теплая волна, а затем у меня достаточно ощутимо кольнуло в затылке. Мой бриал зафиксировал клятву Шака.

Как только она была мною принята, сразу же на периферии своего поля зрения обнаружился значок с эмблемой рода Фуррэ. Это означало, что один зотэрианец из этого славного рода принес мне Зимрат — священную клятву долга жизни, и пока он не исполнит ее, этот значок будет время от времени появляться на моём интерфейсе, напоминая мне о том, что сегодня произошло здесь между нами.

Теперь Шак будет всеми силами стараться вернуть нам этот долг, даже если ему для этого придется осознанно расстаться с собственной жизнью. Этого требует закон и нерушимая клятва.

Вот так вот!

Зоты клятвами просто так не разбрасываются, тем более такими. Теперь на кону стоит честь рода Фуррэ и самого клана Ной.

Получив наш ответ, Шак облегченно выдохнул, расслабленно встряхнул кистями рук и медленно разогнулся. Сквозь прозрачное стекло шлема было хорошо заметно, как ярко засияли его глаза, и губы тронула довольная улыбка.

Враз повеселевшим голосом он тут же сообщил нам, что его помощники уже пробудили всех искинов на корабле, и те в свою очередь занимаются полной расконсервацией разведчика, на котором, кстати, уже есть тепло, атмосфера и гравитация.

Еще он сказал, что сейчас закончит с охранным дроном, и после этого его можно будет забирать на борт. На наш вопрос — где сейчас Мор, он сообщил, что тот отдыхает в своей каюте, и еще добавил, что после полной расконсервации корабля и проверки всех систем нам можно смело отправлять десантный челнок обратно на Терру, а самим спокойно отправляться дальше на малом разведчике к ближайшей точке нашего путешествия.

Пожелав Шаку поскорее закончить с ремонтом взбунтовавшегося дрона, мы, вежливо раскланявшись с ним, направились к гостеприимно опущенному широкому трапу, находившемуся под днищем корабля.

За те несколько часов, что нас не было на борту, внутри разведчика произошли серьезные изменения. Корабль понемногу оживал. Все помещения и переходы были ярко освещены, внутри присутствовала пригодная для дыхания атмосфера. Где-то глубоко внутри звездолета на грани слышимости ощущался гул и легкая вибрация. Свернув в жилой отсек, мы с Илеей расстались, после чего каждый из нас направился в свою каюту. Появилась мысль — зайти к Мору, но, проходя мимо, я ощутил, как тот сейчас сильно истощен и пребывает в неком полузабытьи, которое с натяжкой можно было бы назвать сном. Видимо, та лечебная магия, что он применил к Шаку, всё-таки забрала у него немало жизненных сил.

С каждым новым днем общения с моим наставником, во мне всё больше и больше просыпалась частичка Хога. Постепенно я стал понимать и чувствовать его состояние настолько тонко, что иногда даже боялся перепутать его ощущения со своими. Мор меня успокаивал, постоянно повторяя, что скоро я научусь контролировать свои ощущения, и тогда смогу чувствовать состояние любого Хога или зотэрианца по желанию, а не только его. Но для этого надо постоянно совершенствоваться, и я стараюсь, как могу!

А еще я сегодня понял одну очень важную для меня вещь — космос сильно тяготит Хогов. Им необходимо дышать воздухом, греться на солнышке, прикасаться к живым деревьям, а иначе они быстро чахнут и вянут, как цветы в темном и душном помещении. Поэтому пусть наставник отдохнет, не надо его сейчас тревожить.

Встряхнув головой и прогоняя этим неожиданно накатившую на меня слабость, я переступил порог своей каюты, где меня тут же поприветствовал приятный женский голос:

— Искин «Рид-Ап» приветствует Зора ин Стаат во вверенном мне жилом отсеке малого разведывательного звездолета класса «Крукс». Довожу до сведения экипажа — пока идет расконсервация и настройка всех систем, не рекомендуется покидать жилые помещения и перемещаться по кораблю вне жилого отсека. Функционал вашей комнаты приближается к восьмидесяти шести процентам. Выход на полную мощность ожидается через тридцать одну минуту семнадцать секунд. Все системы работают штатно и готовы удовлетворить любые ваши потребности в пределах своего функционала. Хорошего вам отдыха и приятного времяпровождения!

Слушая краем уха приятный голос искина моей каюты, я стоял на пороге и осматривал точную копию комнаты, в которой я провел целых десять дней в ожидании, когда мне установят бриал. Меня даже посетило легкое ностальгическое дежавю, но с той лишь разницей, что теперь я Зор ин Стаат и, пусть временный, но всё-таки член экипажа великолепного космического корабля. К тому же, в отличие от первого посещения аналогичной комнаты, я теперь прекрасно разбираюсь в каждом предмете, находящемся в помещении, и мне тут скучно точно не будет.

Запросив у искина стол и стул, я подождал несколько мгновений, пока они появятся, затем подошел к одной из стен и открыл нишу, в которой находился нужный мне прибор.

Раз уж у меня появилось немного свободного времени, то почему бы не потратить его с пользой, занявшись просмотром обнаруженного в нише информационного кристалла, оставленного мне Кроном. В самом Ковчеге у меня этого сделать не получилось. Сначала меня позвали на званый ужин, а затем эта экспедиция. Только и хватило времени на то, чтобы при помощи тонкого прочного стилета, который прятался в перчатке Шикра, извлечь из тайника в туалетной комнате странный предмет, представляющий из себя толстую иглу с круглым набалдашником на конце. Кира тогда подсказала мне, что это какой-то ключ, но от чего она пока не знала.

Удобно устроившись в кресле, я расположил по центру стола изотор в виде блестящего конуса, достал из потайного кармашка круглые, слегка ребристые кристаллы и разложил их перед собой на столе.

Так… Вот этот самый большой убираем, он предназначен для обучающей капсулы, а вот этот, поменьше, должен подойти к этому прибору.

Ну что, пробуем?

Дав указание Кире включить изотор, который я для себя назвал по-простому проектором, я аккуратно расположил кристалл на вершине засветившегося мягким светом конуса. Волнуясь в ожидании просмотра, я откинулся на удобную спинку, обхватив пальцами жесткие подлокотники кресла.

Через секунду прозвучал мягкий и немного растерянный голос Киры:

— Информация с данного кристалла имеет зашифрованный код и не может быть просмотрена на этом устройстве, необходимо использовать другой изотор с аналогичным шифром.

Не понял?! Какой такой другой изотор? В этой комнате он один. Вот это новость!

— А этот перенастроить возможно? — от волнения и досады я заговорил вслух.

— Нет! У тебя есть допуск пользователя, но нет допуска к настройкам. Ты не обладаешь необходимым инженерным уровнем и знаниями.

В расстроенных чувствах я энергично почесал затылок. Где мне теперь искать чёртов прибор? В Ковчеге?

Кира тут же ответила:

— У меня нет такой информации.

Какое-то время посидел в кресле, вытянув скрещенные ноги, и тупо смотрел в одну точку. Мысли в голове вяло перетекали одна в другую, постепенно выстраиваясь в некую логическую цепочку.

Во-первых, я, конечно, понимаю Крона, оставляя для меня это послание, он постарался максимально перестраховаться. Для него было важно, чтобы оно не попало в чужие руки, и перенастройка проектора говорила только о том, что в этом кристалле находится сверхсекретная информация.

Интересно, что такого в послании? Из-за чего Крон пошел на такие хитрости? К чему такие меры предосторожности? Кого он опасался? И это при том, что в его каюту после его смерти мог попасть только я, мой отец или дед, да и то, только потому, что мы являемся его прямыми потомками. Ни родной брат, ни сестра не имели на это права, а только его сын, внук и так далее — таков закон, и он свят, как и любой другой закон у Зотов.

Во-вторых, как я выяснил ранее у Киры, скрытые ниши и тайник мог обнаружить ни много ни мало только обладатель бриала Хигури. Обнаружение обеспечивала связь бриала с искином помещения. Значит, Крон знал заранее — кто будет их пробуждать? И что у того будет установлен именно такой бриал!

Неужели Мор видел так далеко? Невероятно!

В-третьих, выяснилось, что это зашифрованное послание невозможно просмотреть на обычном изоторе…

А на чём же его тогда смотреть?..

Немного пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что прибор всё-таки находится в каюте Крона. Просто он не совсем стандартный, и его пока не видит Кира, бриал только начинает активно развиваться.

Значит, как только я вернусь в Ковчег, то внимательно осмотрю свою каюту. Не зря же Крон перетащил туда свою мебель со своего флагмана? И это при том, что он прекрасно знал, что проживет он там совсем немного.

Для меня старался? Может быть…

В каюте Крона есть стационарный изотор, стоящий между креслами, но он наверняка окажется таким же бесполезным, как и этот. Возможно, проектор выглядит как кресло, кровать или какой-нибудь столик...

Стоп!

При упоминании кровати что-то легонько шевельнулось внутри меня. В моей совершенной памяти тут же всплыло изображение спальни и огромное стационарное ложе с четырьмя вытянутыми цилиндрами. Два повыше у изголовья и два пониже у изножья. Верхняя часть тех, что находились в изножье, была выпуклой, а те, что находились у изголовья — наоборот, были вогнутыми и туда точно мог поместиться информационный кристалл! Я улыбнулся про себя. По-моему, я нашел то, что искал! Надо только вернуться обратно в Ковчег.