Зов стали

Глава 2

По ходу боя с варваром Херлифу повезло отделаться лишь мелкими травмами в виде ушибов, растяжений и пары синяков. Однако гул в поместье поднялся страшный: слуги главного дома разносили слухи с такой скоростью, что через несколько дней нападение северянина на Херлифа стало достоянием общественности. Правда, суть слухов значительно разнилась. Кто-то утверждал, будто дворецкий освободил раба от оков с целью убить бастарда, списав это на несчастный случай, а сделано это было по поручению наследника Антонинов Гельмута. Другим казалось, что северянин сам разорвал оковы, а какая-то часть с пеной у рта доказывала, что сам Херлиф захотел обучаться под началом варвара. Однако, любой человек, высказавший подобное мнение, был моментально поднят на смех.

Но вот минула неделя, слухи начали угасать, а раны юноши почти не беспокоили его, и тот, к всеобщему удивлению, вновь попросил освободить Бьёрна и привести на тренировочную площадку. Рассвет, тишь, звон бьющихся друг об друга мечей.

— Теперь мне всё стало окончательно ясно, — произнёс северянин с разочарованием. — На данный момент твой уровень — это неумелый наёмник, даже новобранец-фронтовик уничтожит тебя в мгновение ока. Но чего я ожидал от мальчишки вроде тебя? Что более важно, тот романский меч на поясе — это твоё основное оружие?

— Да, сэр Пол и рыцарский орден рекомендовали его как наиболее универсальное, подходящее для новичков.

— С этого момента тебе следует научиться думать самому не опираясь на мнения сэров и орденов. Если хочешь пробить стальную броню имперского рыцаря, тебе нужен не этот тростник, а чёртов цвайхендер!

— Но им владеют лишь немногие рыцари, обладающие выдающейся силой. Он слишком громоздкий для меня!

— Хочешь противостоять имперцам?

— Да.

— Так найди этот меч и овладей им одной рукой.

— Двуручным мечом весом шесть килограммов одной рукой? Бьёрн, да ты псих!

— Это только первое замечание. Знаешь, где твоя самая губительная слабость? — требовательно взглянул варвар на Херлифа.

— Поведай.

— Левая рука. Ты ею не владеешь и, промахнувшись, теряешь равновесие. В течение месяца ты должен совершить тысячу взмахов цвайхендером исключительно левой рукой.

— Даже если сейчас я едва ли сумею удержать его двумя?

— А-а-а-а, я не могу то, не могу это, не смей звать меня пока не сделаешь что было велено! — яростно воскликнул Бьёрн, утомлённый нытьём юноши, и, надев оковы, зашагал к темнице.

"Этот варвар сам не понимает о чём просит, однако в его словах есть доля истины если ты хочешь сделать что-то кажущееся невозможным то должен выйти за пределы разумного" подумал юноша направившись в оружейную. По пришествию, среди прочих доспехов и мечей, он обнаружил сверкающий цвайхендер, остро наточенный, и ножны, что идеально соответствовали его размеру. Херлиф с решимостью вогнал рукоятку меча на правое плечо, держа гардой на спине. Под тяжестью металла каждый шаг давался ему с неимоверным трудом, но, несмотря на удушливую хватку усталости, он, будто перед лицом великого испытания, добрался обратно до тренировочной площадке. Дабы владеть подобным мечом для начала нужно научиться его удерживать рассудил юноша, по пришествию.

Прижимая левую руку к плечу, он старался не выпускать из ладони цвайхендер как можно дольше, но давление двуручника раз за разом заставляло его отступиться. Итак, сейчас Херлиф не был способен даже удерживать меч на прижатой руке более нескольких секунд, а ему нужно было прийти к тому, чтобы несколько сотен раз им взмахивать! Но юноша не мог сдаться: ведь если Бьёрн ему это поручил, значит, это возможно. Поэтому, засунув куда подальше своё возмущение и мысли относительно безумной сложности задания, он принялся повторять свои попытки удержания цвайхендера и вот спустя часы безуспешных потуг, его тело достигло предела: рука отказывалась подниматься, щемило в рёбрах, ладонь превратилась в кровавую кашу, а сознание, как мимолетный сон, покидало его. Каждый вздох становился всё труднее и в конце концов он настолько выбился из сил, что, прижавшись к каменной стене и оперевшись на меч, заснул так крепко, что Альфред, застигнувший эту картину из-за обилия крови, подумал, что Херлиф тяжело ранен. Правда, подойдя ближе и осознав, что источником крови является левая ладонь, он не стал поднимать очередного беспокойства в поместье, а просто разбудил юношу и проводил до покоев, старательно избегая контакта со всеми остальными слугами

На утро следующего дня Херлиф ощущал, будто попал в ад: каждая, даже самая незначительная мышца, напоминала о себе невыносимой болью. Это была не привычная юноше ламота, а скорее всеобъемлющее страдание, многогранное и проникающее в саму суть. Хотелось просто окунуться в безмятежность сна, оставив позади все земные боли и печали: горечь утраты матери, невыполнимое задание Бьёрна и прочие тяготы жизни, но меч как на зло вновь взывал к нему… поэтому, не изменяя своим принципам, Херлиф был на тренировочной площадке уже к шести утра. На этот раз он разнообразил свои занятия, сочетая удерживание меча с отжиманиями на одной руке. Несколько секунд с мечом в руках, затем отжимание на левой руке, отдых — и так по кругу, пока боль не становилась невыносимой, заставляя юношу падать на колени и корчиться в агонии. "Бьёрн, ублюдок, как только я овладею этим мечом, первым делом низвергну тебя в ад за все страдания, которые ты мне причинил". Эта мысль держала Херлифа на ногах вплоть до обеда, после чего, измотанный, он направился в свои покои и предался сну вплоть до самого рассвета. В таком ритме ему пришлось прожить неделю, пока наконец не почувствовал в себе силу. Ранее юноша держал меч, прижимая его к плечу, но теперь он мог орудовать им на вытянутой руке. И пусть первые удары выходили корявыми, а его тело тянуло следом за рукой, сам факт того, что он может нанести удар двуручником лишь одной левой, уже успел стать предметом егл гордости. Тело стало куда более податливым, а сам он начал чувствовать, как должен двигаться с мечом в руках. Однако, несмотря на все перечисленные свидетельства прогресса, нанести целую тысячу взмахов цвайхендером юноше всё ещё не удавалось. Поэтому Херлиф преобразил тренировочный процесс: отжиматься он начал с мешками песка на спине, удерживал меч на вытянутой руке, а ещё ему взбрела в голову смелая идея привязать тяжёлую стальную цепь к колонне, чтобы размахивать ею, подобно цвайхендером. Его занятия с громадным мечом были столь впечатляющи, что пробудили интерес давнего друга Альфреда, командира гарнизона Алии, который передал ему приглашение на тренировку через дворецкого. Немного поразмыслив, Херлиф пришёл к выводу, что отказываться от предложения нельзя, поскольку это был неплохой шанс оценить текущий прогресс. И вот вечерняя тренировка гарнизона: вульгарные шутки, деревянные мечи, молодые воины и те, кто чуть более зрелый, а над ними, словно гигант, возвышался крепкий седовласый муж, это был Иоганн, начальник гарнизона, чьё искусство меча внушало страх. Нет, его удары не отличались хирургической точностью, но в каждом из них ощущалась жажда битвы, соединённая с чудовищной мощью.

— Приветствую, Херлиф, рад тебя видеть, — поздоровался Иоганн, увидев юношу периферийным зрением.

— Здравствуйте, мне передали, что вы хотите меня видеть.

— Верно, мне было кое-что любопытно, но, увидев цвайхендер у тебя на плече, я получил ответ на свой вопрос.

После слов капитана гарнизон моментально отвлёкся от тренировки и, завидев громадный меч за спиной Херлифа, синхронно придался истеричному смеху. Ведь сама мысль о том будто этот мальчишка у которого молоко на губах не обсохло, способен им владеть….Повергала в отчаяние, наверное лучше об этом не думать, и юноша перед ними лишь забористый хвастун, надеялись все мысленно. Однако один из членов гарнизона, наиболее задиристый, сделал пару шагов вперёд и встал прямо напротив юноши, начав причитать.

— Мальчишка, я, конечно, всё понимаю: тебе нравится играть в войну и, Авеля ради, но приходить к нам на тренировку и кичиться здоровенным мечом, будто ты владеешь им, — это за гранью.

— Солдат где твоя суборднинация? Перед тобой между прочим стоит мой гость.

— Как тебя зовут, солдат? — Вопросил Херлиф не обращая внимания на слова Иоганна.

— Джон.

— Я вызываю тебя на дуэль, Джон.

— Ха-ха-ха, сопляк, ты хоть сам понимаешь, что только что изрёк? Твои слова значат, что я имею законное право зарезать тебя, и даже сам сэр Фредерик ничего не сможет мне предъявить.

— Ты не ответил на вопрос, — произнёс Херлиф с холодной яростью в глазах.

— Я принимаю вызов. Интересно, как отреагирует твой братец, когда услышит о твоей гибели, — пытался его спровоцировать Джон.

— Круг, — властно скомандовал Иоганн, скребя зубами, словно хотел прекратить это безумие. Но дуэль между мужчинами — это священное право, и тот, кто осмеливался вмешаться, навлекал на себя клеймо ирода. Тем временем гарнизон, образовав круг, отошел в сторону, оставляя пространство для неизбежного. Херлиф и Джон заняли свои позиции, готовясь к поединку. Солдат с насмешливым блеском в глазах бросал взгляды на юношу, позабыв об осторожности; в ответ Херлиф встретил его уверенным полным решимости взором, хоть в его душе и бушевало противостояние.

"Эх, и зачем я вызвал его на дуэль? Мне же совсем не этого хотелось! Но какое-то чувство внутри шептало, что я обязан наказать этого ублюдка за насмешки. Может быть, пока не поздно, попросить Иоганна дать мне романский меч, с ним куда привычнее управляться. Да и к тому же, если я промахнусь цвайхендером, то Джон с лёгкостью расправится со мной. Я не хочу умирать! Мне страшно! Но пути назад нет — я это чувствую. Плевать, поставлю всё на один удар, нанесу оберхау (атаку сверху)." Принял судьбу юноша, закинув рукоять меча на левое плечо и схватив его лишь одной рукой.

— Херлиф, не витай в облаках, начинаем поединок на счёт три, — выкрикнул Иоганн, начав счёт.

И вот судьба определяла знаменует ли этот поединок триумф или же смерть. Джон полный решимости с мечом на перевес сделал выпад вперёд, но тут его уже поджидал идеально выверенный оберхау, и пусть тело Херлифа шатнуло за мечом траекторию которого он всё ещё не мог контролировать, но солдат опешив не успел отклониться и попытался парировать. Парировать цвайхендер обычным каролингом! Полный абсурд, как и следовало ожидать оружие Джона под натиском размажжило его тупую голову и тот упал замертво. Тренировочную площадку окутала пелена молчания, прервать которую отважился лишь Иоганн.

— Псих! — воскликнул он, осознав, что этот зелёный мальчишка поставил свою жизнь на один удар, даже не сомневаясь в его успехе. — Дуэль была честной поэтому никаких претензий гарнизон не вправе предъявлять, но больше никогда не смей здесь появляться если не хочешь посеить смуту. — Добавил Иоганн стараясь огородить Херлифа от дальнейшего противостояния с гарнизоном.

Слова эти сопровождались шёпотом среди солдат: "Ты видел что он сделал с Джоном он владеет двуручником одной левой. Монстр…. "

— Как скажите капитан. До свидания.

Произнеся эти слова на автомате, юноша вложил в ножны окрававленный меч. Развернулся и шагнул вперёд, растворившись в небытие.

"Несколько минут назад я впервые убил человека, но не испытываю не угрызений совести, не чувства вины. Почему же мне кажется это настолько обыденным? Быть может, это природа моей души? Примет ли после этого святой Авель меня в свои объятия? "Так много вопросов и так мало ответов. Подобные мысли не переставали терзать Херлифа, и отступали только когда он держал меч в руках. Поэтому тот с ещё большей одержимостью ударился в тренировки. Миновало ещё три недели, и цвайхендер, наконец, подчинился ему полностью. Но это не вызывало радости, скорее воспринималось как нечто естественное, подобно зелёной траве…. Или голубому небу…

Потеряв счёт времени, Херлиф, как всегда, прозибал на тренировочной плошадке, даже несмотря на то, что сегодня был его четырнадцатый день рождения. В это раз он отрабатывал унтерхау(восходящий удар из нижней позиции). Полная луна освещала его усталое лицо. Мозолистые ладони крепко вцепились в меч. Взгляд устремился вперёд. Как вдруг из ниоткуда появился Альфред

— Молодой господин время ужина

— Я не голоден

— Сэр Фредерик просил вас обязательно явиться

"Отец не стал бы звать меня просто так видимо хочет что-то обсудить" рассудил юноша.

— Уже иду — произнёс он отложив меч и зашагал за дворецким.

За столом юноша обнаружил некую неловкость, хотя ему и было не очень интересно чем она обусловлена.

— Присаживайся Херлиф

— Конечно, отец, но вы ведь послал за мной не просто так? У вас есть какая-то просьба?

— Верно, но для начала поешь, торопиться не к чему

— Ладно

Услышав лишь уклонение от своего вопроса, юноша стремительно опустошил свою тарелку, да настолько, что удивил даже Гельмута, сидевшего напротив. Желая узнать, какое задание ему поручит отец, Херлиф вопросительно начал глядеть на барона, заметив этот взгляд, Фредерик, наконец, заговорил.

— Как ты знаешь, через пару дней Андромеде исполняется 18, а у неё всё ещё нет жениха, поэтому она отправиться в Эгберт на балл. И поскольку Гельмут будет занят подготовкой к поступлению в университет, я буду вынужден просить тебя её сопроводить.

Услышав о просьбе отца, Херлиф моментально перевёл взгляд на Андромеду, сидевшую подле. Она выглядела на удивление покорно, а взгляд её. О, Авель! она излучал женскую смущённость!

— Я понимаю природу вашей просьбы барон. Но разве сестру не могут сопроводить до столицы рыцари или наёмники?

— Проблема заключается не в сопровождении. Хоть мы и имеем некоторые затруднения с штатом, но выделить десяток наёмников и одного рыцаря в дорогу сумеем без затруднений.

— А в чём тогда заключается проблема?

— Не коси под дурочка, Херлиф. Ты ведь и сам прекрасно знаешь, что леди на баллу должны сопровождать отец либо же взрослый брат. Поскольку сегодня тебе исполнилось четырнадцать, ты теперь имеешь на это право. А твоё мастерство, коего достаточно для убийства тренированного солдата одним ударом, может пригодится в случае непредвиденных обстоятельств. — последнюю фразу барон произнёс, прищурив глаза и расплывшись в хитрой улыбке.

— Слухи уже успели дойти и до тебя?

— А разве это слухи? Вся Алии трезвонит о том что Херлиф расхаживает с огромным мечом по улицам и рубит неугодных.

— Последняя часть слегка преувеличена я зарубил только Джона, который имел наглость надо мной потешаться.

— Хорошо, сын мой, я тебе поверю и не буду предпринимать никаких дисциплинарных мер но и ты пойди мне на встречу, выполнив моё настояние.

— Как пожелаете, отец. — Произнёс Херлиф тяжело вздохнув.

— В таком случае отбытие уже завтра в обед, не опаздывай.

По окончанию этого диалога, юноша уже хотел отправиться в свою комнату собирать вещи, как Андромеда окликнула того, пригласив отпить чаю. Судя по её обеспокоенному лицу, она хотела обсудить что-то важное, да и к тому же сестра, которую он знал, никогда бы не решилась сделать такого предложения. Поэтому, несмотря на усталость, Херлиф согласился в порыве любопыства. Выравнившись с сестрой и шашагав в её комнату, юноша непроизвольно заметил, что наконец, перерос её, пусть всего на пару сантиметров, но всё же это не могло не радовать, ведь Андромеда была выше многих мужчин, обладая солидным ростом в 170 сантиметров. Наконец, дойдя до места дислокации и отворив дверь. Андромеда принялась молча заваривать чай. Налив полную кружку и протянув её брату, она заговорила.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что на баллу тебе нужно будет вести себя соответсвующе, ведь там будут даже отпрыски герцога. Пожалуйста, не испорть мой первый выход в свет.

— Понимаю. Но если это всё, о чём ты хотела сказать мне, то я, пожалуй, пойду.

— Стой! Херлиф, это правда, что ты владеешь цвайхендером?

— Не вижу причин отвечать на твой вопрос. — Выпалил он, зашагав в сторону выхода.

— Брат, подожди, — отчайно изрелка леди, схватив его за тунику в прыжке, и горько заплакала.

Не в силах терпеть весь этот спектакль. Юноша прямо спросил:

— Андромеда. Чего ты от меня хочешь?

— Ты знаешь барона Брэдбери? Он может начать ко мне приставать. Ты сможешь защитить меня?

— Ха-ха-ха! То есть ты, высмеивающая меня на протяжении всей жизни, просишь сражаться ради тебя с бывшем воякой?

— Ну. Да…

— Этому не бывать! — рявкнул Херлиф, оставив сестру в слезах.

"Удивительно, а я уж думал, чего это Андромеда была столь добра ко мне сегодня. Может быть, где-то в потёмках разума даже появилась надежда, что мы ещё можем наладить отношения. Вот дурак! Естественно, сестра никогда бы не обратилась ко мне без острой необходимости, однако ради отца я всё равно должен буду защитить честь этой мерзавки. Как же раздражает!" Почему-то столь очевидное развитие обстоятельств сильно тревожило сердце Херлифа, а на душе было грустно и противно. Возможно ему, не смотря на поведение Андромеды, всё же хотелось почувствовать её поддержку и любовь. Любовь? Последнее слово непроизвольно заставило его истерично рассмеяться. Может быть, я просто её не достоин? Заключил в отчаянии юноша….