Звери Ночи

Глава 3 Пленение духа

Углубляясь все больше и больше в мир снов, я не видела ничего, кроме темноты. Словно мои глаза в один миг просто перестали видеть. Как ни старалась я прояснить что-либо - результат был одним и тем же. Мне даже казалось, что эта была не темнота, а именно тьма. Может, кто-то не видит разницы между ними, но в этот момент я понимала. Тьма была чем-то одушевленным, тем, что лишало меня возможности управлять собою, лишало способности мыслить. Я знала, что иду все дальше, и что это она манила меня и не давала выбора. Когда же, наконец, даже позади меня померкли все огни, жившие на Земле, мой слух уловил странное звучание. Я пока даже не могла различить, чем именно оно было, но точно знала, что в этой темноте мне ждать нечего, поэтому мне пришлось отдаться на силу своего слуха, и отправиться на поиски необычных звуков.

По мере того, как я шла, мне удавалось увидеть перед собой какие-то проблески света, которые, являясь чем-то неизведанным, тем не менее, давали мне надежду. Все быстрее становились мои шаги по мере того, как огонек, на который я шла, рос. Когда же мне удалось подойти вплотную к своему видению, я заметила, что стояла всего в нескольких шагах от входа в пещеру. Казалось, что пещера эта находится под землей, ведь путь, приведший меня сюда, был долгим и темным. Заглянув немного внутрь ее, мне удалось разглядеть в тусклом освещении нескольких свечей, расставленных по периметру, что все стены этой обители были покрыты символами, до сих пор незнакомыми мне. Все вокруг было исписано ими, и даже на потолке рука, выводившая их, оставила свой след.

Странное и одновременно пугающее зрелище. В культуре людей подобные пещеры не сулили ничего хорошего тем, кто в них попадал. Я прекрасно знала о жертвенниках, которые существовали и по наши дни, поэтому нехорошее предчувствие, поселившееся в душе на пути к этому месту, лишь сильнее прижилось в ней. Но неизвестность пугала меня еще больше.

Мои ноги, повинуясь неведомому порыву, сделали еще несколько шагов, приближая меня к самому входу. Глазам представилось страшное зрелище, когда взору удалось заглянуть еще чуть глубже. Посреди темного помещения, из которого тянуло затхлым воздухом, действительно был жертвенник. Перед каменным столом, на котором лежало окровавленное тело убитого зверя, на коленях стоял старец. Нет, лицо его не было старо, но во всей осанке, в выражении злых усталых глаз я разобрала груз веков, тяготивших душу. Он склонился над невинной жертвой и читал слова молитвы. Но не только голос - сам он, весь его дух взывали к невидимым мне богам и силам. И кто знал, слышали ли они его? Доносился ли этот грозный голос через столпы воздуха, окружавшего пещеру, к небесам, или пронзал километры земли, достигая ее дна?

Разглядев старца немного лучше, мой ищущий, пытливый взгляд упал на жертвенный стол. Мне стало нехорошо. Голова пошла кругом, мысли начали путаться, а к горлу подступил ком. Казалось, весь мир вокруг меня завертелся. На передней части этого сооружения из окровавленного камня были выбиты те же символы, которые украшали деревянную часть стрелы, выпущенной в меня не так давно. Так вот почему я здесь! Этот колдун призвал сюда мой дух, пока я спала. Читая молитвы над телом невинной жертвы, он связывался с силами, бывшими сильнее моей воли. И именно в тот миг, когда разум и чувства спят, его заклинание возымело власть надо мной.

Выводы, напросившиеся сами собой, очень напугали меня. Я постаралась как можно тише развернуться и уйти, однако, совершенно внезапно, старик поднял голову, и обратил на меня тяжелый взор выцветших глаз. И хотя слова, написанные на жертвенном столе и стреле, были мне непонятны, его речь я смогла разобрать. Все до последнего слова. Звуки, доносившиеся до ушей, проникали в сердце, а оно у всех говорит на одном языке. И сейчас это был язык страха.

- Из пещеры, пленяющей души, нет выхода, - тон старца был спокойным, но все же в нем чувствовалась угроза. Она, словно электрическим покалыванием, передавалась мне, и ощущалась уже физически.

Я молча смотрела на него, боясь пошевелиться и оказаться на месте того несчастного животного. Мне не хотелось провоцировать его на то, чтобы он открыл передо мною всю свою мощь. А сил у него было достаточно!

- Ты останешься здесь так долго, как я того пожелаю.

И снова угроза.

Честно сказать, я могла молчать и дальше, но мне было очень некомфортно в этом месте, да еще и старик, поработивший мой дух...

- Я пришла сюда сама известной дорогой, которой и уйду, - мне хотелось говорить твердым голосом, чтобы он не понял, как я напугана. Однако мой план сработал не так хорошо, как было задумано.

Старец засмеялся. И было в этом смехе что-то отталкивающее, что-то такое, отчего кровь стыла в жилах. Нескрываемый вызов - вот что звучало в нем. Вызов, который ставят не во благо жизни, а во благо тьмы.

- На самом деле, тебя здесь даже нет, - рассмеялся еще раз страшный жрец, - только твой дух. Лишь он заточен в этих стенах, и освобождения не жди. Как и пощады. Ты - последнее дитя королевской семьи, а у них судьба одна. Одна на всех. И имя ей - погибель. Скоро ты и сама сможешь переступить порог в чертоге Ее Величества Смерти, тогда и увидишь всех своих жалких родичей. Хотя, должен признать, ты сильнее их, есть у тебя в душе то, чего были лишены твои родные. Сила, кипящая в твоем разуме, могла бы сделать многое, но в Книге Судеб об этом нет даже упоминания. А если бы оно и было, я мог бы переписать его кровью, используя древний язык нуаров, известный лишь посвященным.

В другой ситуации мне, возможно, удалось бы сдержаться. Но не сейчас. Я могла выдержать многое, но не то, что какой-то старый червяк порочил память моих предков. Тех нуаров, которым я обязана всем - жизнью, стремлениями и шансом испытать счастье. Кулаки сжались до боли в костяшках, и я сделала выпад. Конечно, надеяться не приходилось, что моих умений было достаточно, чтобы побороть этого жреца, но я хотела хотя бы оставить ему памятку в виде синей метки на самодовольном лице. Чтобы еще раз доказать ту силу духа, которую он сам упомянул несколько минут назад.

Однако не успела моя нога найти опору, как все тело взмыло в воздух. Нет, не по моему желанию. И даже несмотря на то, что я летала раньше на своем грифоне, удивлению не было предела. Только сейчас оно было перемешано со страхом. Ибо каждый раз приходилось привыкать к этому ощущению по-новому. Постойте...

Мои мысли стали двигаться быстрее, и мозг вдруг вспыхнул как свечка. Почему же я раньше не подумала. Грифон! Ведь я могу призвать его. Или хотя бы попытаться. Однако сколько усилий я не прилагала, воздух вокруг меня оставался все тем же. Старика, казалось, это только забавляло. Вдоволь насмотревшись на мои мучения, он все-таки произнес:

- В этой пещере нельзя призвать двойника. Магические руны, покрывающие все поверхности изнутри скалы, связаны в единую защитную сеть. Колдовство, породившее их, слишком сложно. Даже для тебя, принцесса. Но только это не главное. На пещере лежит печать забвения, которая не дает твоему духу окрепнуть.

Произнеся эти слова, колдун еще раз засмеялся. Он чувствовал свое превосходство надо мной, что возрождало в его душе все худшее. Когда же он вдоволь насладился моей безысходностью, пришло время довести начатое до конца. Жрец на мгновение склонился, и когда его фигура выпрямилась, я заметила в руке у этого чудовища посох. Ничего подобного до этого момента мне еще не приходилось видеть. Высокий, в полный человеческий рост, он был покрыт рисунками, переплетающимися с древними символами. Конечно, с моего места его невозможно было рассмотреть досконально, но мне удалось разглядеть несколько сцен, выгравированных на этом дереве. Здесь был изображен обряд жертвоприношения, выгравирован столп пламени, вырывающийся из завитка, которым оканчивался посох. Но то, что меня больше всего напугало, я рассмотрела в самом конце. Там был человек или нуар, дух из которого переходил в магический артефакт. Проследив за моим взглядом, колдун лишь криво усмехнулся.

- Так произойдет и с тобой через некоторое время. Когда внутри тебя уже не будет сил для сопротивления, твой дух покинет тело и станет моим. - При этих словах жрец направил посол извитой частью в мою сторону и проговорил несколько слов на непонятном наречии.

Какое-то мгновение ничего не происходило, и во мне даже стала зарождаться надежда, будто у этого старого нуара ничего не вышло, но затем все стало меняться с огромной скоростью.

Из каменного пола с надрывным звуком треснувшего камня начали появляться страшные руки, уже не имевшие плоти вокруг истлевших костей. Словно из преисподней, они тянули свои длинные когти все выше, переплетаясь друг с другом вокруг моего тела. Души умерших и заточенных в этом месте нуаров и людей были в плену у старика и не могли сопротивляться. Спустя несколько мгновений я была окружена клеткой, которую сотворила сама Смерть. Теперь-то мне уж точно не выбраться самой.

- Сколько ты будешь меня здесь держать? - в голосе сквозили ненависть и беспокойство.

- Столько, сколько понадобиться, - ответил старик.

- Понадобиться для чего? - Этот вопрос вместе с чувством отвращения вылетел из моего рта и разбился о холодность отвратительного жреца.

- Для того чтобы твое тело умерло без духа, - голос старика был по-прежнему спокойным, как будто он говорил о совершенно обыденных вещах. - Душа и тело не могут существовать друг без друга. И пока твоя вечная часть тлеет в оковах Смерти в этой пещере, тело будет медленно превращаться в пепел, уносимый ветром лет.

Я совершала тщетные попытки разорвать цепи ужаса, сомкнувшиеся вокруг меня, но ничего не выходило. Несмотря на то, что души умерших, заточившие мой разум в страшную клетку, давно ушли в неизвестность, в этом диком месте они имели больше силы, чем я. Мои руки, располагая последними возможностями, пытались хоть ненамного ослабить тиски, но все было зря.

Через десять минут абсолютно бездейственных попыток, которые лишь растрачивали зря духовную силу, я поняла, что обречена. Я истратила себя на сражение, заранее обернувшееся не в мою пользу. Что ж, если мне уготован такой конец, так и быть. Жалко только, что я не оправдала надежд, возложенных не меня родными и друзьями. Мне не хотелось умирать такой бесчестной смертью, но если таково желание Судьбы...

Во мне больше не было возможности или желания дальше думать. Мои веки тяжело закрылись, и я позволила себе забыться.

- Летти, проснись! - голос Кевина был встревоженным, в нем чувствовались нотки отчаяния. Последние несколько часов брат периодически заглядывал в комнату сестры, но она по-прежнему спала. Это начало его беспокоить.

- Думаю, нам нужно оповестить о ее состоянии кого-то еще, - тихо произнес Джек. - Она лежит вот так, без сознания, уже третьи сутки, это не может быть обычный сон.

- Я уже думал об этом, но у кого мы попросим помощи? - Встревожено спросил Кевин. - У Зверей Крови, которых обвиняют в смерти родителей Летиции? Или вызовем лекаря из нашего Клана, который будет сюда добираться несколько дней, если ему не выпустят стрелу в сердце? Я не знаю, что нам делать! Да и сколько можно оттягивать ее тренировки? Этот наставник, умеющий смотреть прямо в душу, уже, наверняка, заподозрил что-то неладное. - Безысходность тяжелым грузом легла на плечи молодого нуара.

- В первую очередь, нужно успокоиться, - сказал Джек, - ведь страх мешает нам мыслить логически. - Мы пойдем к Главе Зверей, и попросим его о помощи. Больше нам здесь идти некуда. К тому же, он обещал обеспечить наследнице Клана Единения достойное пребывание в Замке, так пусть теперь позаботиться о ней.

Кевин кивнул, что означало согласие со словами друга, и быстро натянул на себя майку. Ему следовало поторопиться.

- Нужно идти скорее. Кто знает, сколько ей осталось. Я не смогу себе простить, если с Летти что-нибудь случиться. Мы слишком долго надеялись, что это просто усталость. А нужно было с самого начала послушать внутренний голос, говоривший об опасности. Мы подвергли ее жизнь риску.

- Все будет в порядке, - Джек похлопал Кевина по плечу, - я тебе обещаю.

Заперев за собой дверь, они направились к Замку. Каждый шаг, приближавший их к цели, каждый преодоленный метр казались им слишком длинными. Трава словно запутывала их ноги, не давая ускорить ход. Но как только поле, отделяющее Замок от домиков для новобранцев было пересечено, перед молодыми нуарами выросли два стражника.

- Куда направляетесь? - Как всегда, спокойно, спросил один из них.

Кевин, который всегда был очень вежливым и старался чтить законы Клана, принимавшего их, был просто сам не свой. Сейчас в нем слишком велико было волнение за сестру.

- Пропустите, иначе у вас будут проблемы! - Это был голос тревоги, не его.

- Кевин, успокойся, - Джек пытался наладить обстановку, - мы хотим увидеть мистера Густовсона.

- Цель вашего визита?

- Позвольте им пройти, - снова, словно из ниоткуда, возник Глава Клана, - я поговорю с этими нуарами.

Охранники расступились, и позволили ребятам войти. Как и в прошлый раз, до кабинета владыка Клана не произнес ни слова. Видимо, правило о том, что и стены могут слышать, было здесь непреложным. А тем более после Переворота. Но когда он запер дверь, мгновенно спросил:

- Что случилось?

Кевин, который больше не мог ждать, быстро изложил суть дела, и мистер Густовсон взял телефонную трубку. Впервые на его спокойном, величественном лице ребята смогли увидеть чувства. Глава Клана переживал. Слишком много неприятностей обрушилось на его голову с приездом наследницы Престола. Набрав на аппарате несколько цифр, он нетерпеливо постукивал пальцами по столу из старого дерева и ждал, пока ему ответят. Когда же на другом конце телефонного провода послышался голос, мистер Густовсон заговорил торопливо и взволнованно, стараясь не терять ни минуты отпущенного времени. Парни практически ничего не смогли разобрать из незнакомых слов, но у них была возможность увидеть всю тревогу в лице владыки. А это чувство не могло быть обманным - он искренне заботился о судьбе своего Клана.

- Нам следовало бы поскорее выучить этот язык, - произнес Джек так, чтобы слышно было только Кевину, - надоело уже, что мы не можем полностью контролировать ситуацию. Раньше с нами говорили по-английски или же Летиция переводила все сказанное. Но больше на такой расклад полагаться нельзя. В конце концов, если мы хотим прижиться в Клане Зверей Крови, нужно разговаривать с ними на равных.

К тому моменту мистер Густовсон уже обсудил всю ситуацию по телефону, и затем обратился к ребятам:

- Мы подождем мистера Нильсона, он гораздо более опытный в подобных вопросах, чем все остальные. К тому же, он чуть ли не самый старший нуар в нашем Замке.

- Но Летти нужен врач, - не сдержался Кевин, - мы не можем так рисковать! Только не сейчас, когда так многое зависит от ее исцеления! Неужели вы не понимаете, что судьба всего народа сейчас находится в маленьком домике для новобранцев?

- Судя по тому, что вы мне рассказали, Летиции нужен не доктор, а нуар, разбирающийся в древней магии. - Довод, высказанный владыкой Зверей, был мудрым и, следовательно, непререкаемым.

- Вы хотите сказать, - начал вскипать Кевин, - что приставили к наследнице Престола нуара, который знает древнюю магию? И это после всего того, что стало с ее родными? Вы в своем...

Скрип открывающейся двери прервал речь брата, что было к лучшему, ибо не позволило выдвинуть беспочвенные подозрения в пылу ярости. На пороге появился седовласый старец, который тут же осмотрел присутствующих ребят из Рыцарей Ночи с ног до головы, а затем заговорил на чистом русском языке. Сам факт того, что этот на вид пожилой нуар знает их родной язык, очень удивил.

- Мистер Густовсон коротко поведал мне вашу историю, - голос старика был на редкость молодым, что никак не вязалось с его внешностью, - все остальное вы мне расскажете по дороге в ваш дом.

Не проронив больше ни слова, мистер Нильсон поспешно вышел из кабинета, и все присутствующие последовали за ним. Да и, честно сказать, у них не было другого выбора, ибо поведение старика, его авторитет не могли быть поколеблены ничем. Дорога в дом заняла гораздо меньше времени, чем в Замок. Никто не ожидал от этого пожилого нуара такой скорости, но, видимо, он умел удивлять. Кто знает, на что еще он способен?

- Мистер Густовсон упомянул в своем рассказе, что по дороге в наш Замок вам пришлось задержаться у озера для того, чтобы вернуть Талисман. И из-за задержки с прибытием пришлось добираться сюда самим, находясь под преследованием мятежных нуаров. Однако вреда они вам не причинили? - Казалось, вопрос этого старика не был вопросом, а, скорее, утверждением. При этом создавалось впечатление, что он уже знал решение их проблемы.

- Да, но когда мы вышли на поляну, они выпустили стрелу, чудом не задевшую Летицию, - Кевину хотелось сделать все возможное для спасения сестры, поэтому каждая деталь их путешествия вспоминалась с особой тщательностью.

- Чуть не задела, - насмешливо произнес древний старец, и в его глазах блеснула угроза, - вы себе даже представить, похоже, не можете, что даже не заметили бы эту стрелу, если бы они действительно хотели убить кого-либо из вас. И как у вас после всего, что было, могло создаться впечатление, будто вам просто удалось уйти от угрозы? К тому же, они могли пропитать ее ядом, а в таком случае ей даже не нужно было пронзать тело - достаточно просто оцарапать кожу до появления кровяной росы. Яд тут же пошел бы по венам, лишая принцессу жизни. Вам, совсем молодым и неопытным, еще многое придется узнать об изгоях. У них нет ничего, кроме набегов. А тот, кто всю свою жизнь посвящает служению лишь одному делу, хорошо преуспевает в нем.

- Откуда же вам, тренеру Зверей Крови, так много известно об этих нуарах и их древней магии, в которую имеют честь быть посвященными лишь немногие?! - С вызовом крикнул Кевин, но, казалось, старик не заметил этого. Он лишь загадочно ответил:

- Это долгая история. Да и мне уже немало. Кто знает, чему сможете обучиться вы за всю свою жизнь? Моя ведь уже подходит к своему завершению. Может, когда-нибудь и придет время поведать свою историю вам. Но только не сейчас. Еще слишком рано.

С этими словами мистер Нильсон переступил порог дома, и прошел в комнату, где была Летиция.

- Тело ее слабо, - с волнением сказал наставник, - она готовиться уйти. Еще немного, и ей уже не мог бы помочь никто. Магия, рожденная вместе с основанием этого мира, слишком долго держит ее в своих объятиях. Жизненная сила почти покинула наследницу Трона.

- Но ведь она поправится? - Взмолился Кевин. - Можете забрать мою жизнь, только верните ее. Мне все равно не будет места в этом мире, зная, что я упустил возможность спасти сестру!

- Думаю, я справлюсь - ответил старик, пробегая глазами по комнате, - мне бы только отыскать одну вещь.

Взгляд этого пожилого нуара словно искал что-то среди вещей, аккуратно расставленных в маленьком помещении. Затем он подошел к кровати, на которой лежала девушка, и раскрыл тонкую ткань тюля, скрывающую легкие движения, говорящие о том, что наследница все еще жива. Затем мистер Нильсон наклонился, чтобы взять край одеяла.

- Стойте, что вы делаете?!

- Мне нужно найти стрелу, - небрежно, будто объясняет простую истину ребенку, произнес старец, - и если она так влияет на вашу сестру, значит, лежит где-то совсем рядом с ней. В конце концов, на вас же эта магия не повлияла, хоть вы и живете в одном доме. Не думаю, что она столь избирательна.

Подняв краешек одеяла, он победоносно взглянул на Кевина.

- А вот и виновница вашей беды.

Взглянув на сестру, Кевин увидел зажатую в ладони стрелу. Старик не терял времени, и тут же вынул ее из бледной руки, сжимавшей свою погибель в слабых пальцах. Стрела легко поддалась слабому усилию, ведь мистер Нильсон был намного крепче уставшей бороться за свою жизнь девушки.

- Больше она не навредит Летиции. Теперь все только в ее руках. Магия над ней не властна.

- Когда же сестра проснется?

- Этого не знает никто, - пожал плечами старец, - но вам больше здесь нельзя находиться. Оставьте меня с ней наедине, и не тревожьте, пока мы не выйдем отсюда на своих ногах. До этого же момента я запрещаю вам даже заглядывать сюда, сколько времени бы нам не понадобилось.

Кевин бросил взгляд, полный волнения и недоверия, на мистера Густовсона, но тот дал ему знак уйти.

Когда же Кевин и Джек, увлекаемые из дома Главой Клана, вышли на свежий воздух, брат не выдержал и спросил:

- Нам можно ему доверять? Ведь сестра и так находится на грани жизни и смерти. Позвольте хотя бы мне остаться с ней. Прошу, я, по крайней мере, буду наблюдать за ее состоянием.

- Если вашей сестре суждено выжить, то она выживет лишь с помощью этого нуара. Его одного. В противном случае ее не спасет никто.

Не отойдя еще от окна комнаты Летиции на большое расстояние, они услышали слова заклинания, читаемого стариком.

- Не могу до конца довериться ему, - произнес Кевин.

- У вас нет другого выбора. Жизнь принцессы зависит только от него, - с этими словами мистер Густовсон пошел прочь, оставив Кевина и Джека в полной растерянности.

Я сидела в клетке, созданной сплетенными руками мертвецов, и не могла пошевелить ни единой частью тела. Казалось, оно пропиталось свинцом, и было слишком тяжелым для того, чтобы двигаться. Все внутри меня наполнилось ощущением, будто мне не оставалось ничего, кроме как ожидать своего конца. Мой разум, моя воля стали пасовать перед неизвестностью, как вдруг меня посетила мысль, что, может быть, я слишком рано сдалась, может, нужно еще бороться? Сделав над собой последнее усилие, я открыла глаза, и попыталась подняться на ноги. Мне хотелось лишь попытаться, чтобы в тот час, когда я вновь увижу свою семью, было не стыдно смотреть им в глаза. Очень не хотелось омрачить память предков, строивших свое Королевство Крови столетиями.

Я ухватилась за сплетенные руки и изо всех сил постаралась потянуть их в разные стороны. Поначалу казалось, что все это зря, и они не отдаляются друг от друга ни на миллиметр, но мне не хотелось сдаваться. Сделав над собой последнее усилие, я рванула их, и, как ни странно, они поддались. Клетка разорвалась, распалась на множество жилистых когтистых рук, тут же ушедших в небытие, предоставив мне возможность выбраться.

Я кое-как вышла, точнее выпала из нее, и оглянулась. Колдуна нигде не было. За то время, пока я была без сознания, он исчез. Не знаю, куда он ушел, да мне этого и знать не хотелось. Видимо, решил, что я больше не представляла угрозы, тем более что время шло, унося в мир мертвых мой дух.

Я была совершенно одна в этих холодных стенах, и больше здесь никого не было. По крайней мере, никого живого. Свечи, расставленные повсюду для свершения обряда, уже догорали и бросали прощальные отблески пламени на символы, украшавшие стены. Я старалась запомнить обстановку этого убогого места, чтобы в темноте не наткнуться на какой-нибудь жертвенник. Ведь тогда, возвращаемый шумом, жрец вновь заключил бы меня в объятия мертвых.

Оглядевшись, я увидела в стене расщелину, из которой струилась темнота. Видимо, именно через нее мой дух попал в это место. Словно небольшая трещина в скале, она зияла, предоставляя мраку возможность вновь вернуть сюда свои владения. Из нее в пещеру проникал лишь ужас, смешанный с неприятным запахом смерти.

Но сейчас все это не имело никакого значения. У меня не было сил для того, чтобы подняться и идти. Не хватало воли даже для того, чтобы подумать, что случиться, если колдун вернется и увидит мое освобождение из западни.

Я не смогла даже подняться. Просто лежала на холодном каменном полу, словно звездное небо в зимнюю ночь усыпанном магическими рунами, и ждала конца. Закрыв глаза, я позволила себе вспомнить своих родных. В другой ситуации это придало бы мне сил, но только не сейчас. Просто хотелось, чтобы в этот момент рядом со мной были хотя бы образы близких. Это избавляло меня от страха и размышлений о том, что же находится за чертой.

Я представила перед глазами лица родителей, улыбнулась, как мне казалось, последней улыбкой, и сомкнула глаза.

Где-то издалека до моих ушей доносилось звучание мужского голоса, и я решила, это возвращается колдун для того, чтобы отправить меня из этого мира. Голос все приближался, но я даже не взглянула в ту сторону. Если чего-то не избежать, зачем слишком много знать об этом?

Свет жизни я в свече несу,

И одарю я им

Принцессу, что спасти хочу

Назло врагам моим.

Пусть проведет ее наш Бог

Сквозь тьму пещеры, ров,

Чтоб возвратить я к жизни мог

Владычицу Даров.

Священен Путь ее сейчас,

Который приведет

Народ нуаров в светлый час.

Сей ясный миг грядет.

Мне показалось странным, что колдун произносит такие слова. Мое спасение? Наверное, это говорит мое подсознание, желающее любым способом выжить. Что ж, пусть так. Пусть хотя бы оно избавит меня от диких мук, уготованных бессердечным жрецом. Мой разум больше не хотел ничего слышать и видеть. Во мне теперь жило лишь желание тишины и покоя. Только оно. Я уже видела нежные объятия родителей и теплые приветствия своих великих предков, так что оставалось лишь одно: попрощаться с этим миром. С тем местом, где я впервые познала, что такое настоящие узы со своей приемной семьей. Где мне стало известно, что такое иметь истинную сестру. И даже не ту, которая дается при рождении, а ту, которая появляется для тебя в этом мире лишь единожды. Я впервые узнала, что значит любить. Любить не только самого нуара, но и всю его душу. Для меня сейчас не стоял бы выбор: уйти в безызвестность, не испытывая страданий, или сражаться до конца за свое счастье, если бы не он. Впервые за все последнее время я всерьез задумалась о нем. В семнадцать лет еще невозможно понять, является ли выбранный тобою нуар именно тем, кто тебе предначертан Судьбою. И только в такие моменты можно полностью осознать весь замысел того, кто придумывает нашу жизнь. Я представила, как мы с Николасом сейчас гуляем по берегу моря, как легкая морская пена, доплывающая до наших ног, нежно ласкает кожу.

Кто-то может назвать все происходящее глупостью, но мне вдруг показалось, что это действительно существует! Я ощутила силу его рук, с бережностью прикасающихся к моим плечам и укрывающим их от закатной прохлады вечера. На моих губах появился вкус его губ. И... О, Боже, как это было чудесно! Невероятное ощущение. Именно оно сейчас придало мне сил для того, чтобы в последний раз открыть глаза и взглянуть на этот мир.

Мои веки раскрылись для прощания, и я увидела перед собой пожилого человека. Меньше всего именно в этот миг мне хотелось, чтобы передо мной предстал именно такой нуар. Мысли о Нике пропали, и мне их стало очень жаль. Последняя соломинка, соединяющая меня с этим грешным миром...

Однако, в моем мозгу возникла мысль, что я уже уже где-то видела его, вот только не могла вспомнить, где именно. Сейчас мне даже думать было тяжело. Почтенный старец склонился надо мной, и ласково сказал:

- Вставай Летиция, тебе пора домой.

Я даже не стала отвечать ему. Да и зачем? Сейчас придет колдун, и тогда и я, и этот старик окажемся в клетке. Смерть уже поджидала меня. Мне лишь хотелось сказать ему об этом, предупредить об опасности, исходящей из недр пещеры, отплатить хоть чем-то за его доброту, но не было сил.

Но старец, пришедший за мной, оказался не таким бессильным, как предполагал его возраст. Он крепко сжал мои руки, и в мгновение ока поднял меня с холодного каменного пола. Я оказалась в его крепких отцовских объятиях, даривших ощущение безопасности. Как же мне всего этого не хватало! Мои руки обвились вокруг его шеи, ища поддержку, и я почувствовала, что могу тверже держаться на ногах.

- Нам нужно уходить, - снова произнес он, но уже более властным голосом, не подразумевающим каких-либо сомнений в адрес высказанного, - скорее!

И только теперь мне стало ясно, как до этого не хватало такой отцовской непререкаемости. Когда всему сказанному можно просто верить, не отягощая себя необходимостью выбора. Все во мне говорило, что этому нуару необходимо довериться, к тому же, выбор был невелик: отдаться на волю жрецу, или последовать в неизвестность за голосом, внушающим доверие.

Этот выбор был предопределен заранее. Я превозмогла все то, что тянуло меня вниз, и попыталась сделать шаг. Это было не просто, но старик поддерживал меня. Его руки оказались на редкость сильными. Они, наверное, могли удержать не одну меня. Я делала шаг за шагом, дававшиеся мне с особым трудом. Мне казалось, что на следующий такой шаг сил уже не будет. Но все же они находились. Словно из ниоткуда. Не знаю даже, было ли это из-за воспоминаний о моей семье, Николасе, или просто из-за желания жить. Но главное - это желание жило.

Мы вошли в проем, представлявший собой раскол скалы, и темнота окружила нас. Я совершенно точно знала, что она несет в себе - безысходность, печаль, погибель. И я не хотела вновь почувствовать все это. Мне стало так страшно, что я даже пожалела о своем уходе. Ведь никто не знал, куда на самом деле ведет меня этот незнакомец, а там, по крайней мере, света хватило бы до того, пока я не усну. И вместе со сном получу свободу от всего того, что тревожило меня в этом мире. Однако, превозмогая свои слабости, я старалась прогнать ужасы, которые в меня вселяла тьма, и шла вперед.

С каждым движением тела, приближавшим меня к цели, силы возвращались ко мне. Я подумала, каким же страшным, наверное, должно было быть это место, раз оно лишь своими стенами высасывает из нуара жизненную энергию. Что уж говорить о жертвенных столах, безжалостно окропленных невинной кровью?!

Но вот впереди появился свет. Нет, это было не дневное свечение, которое своими яркими белыми лучами гонит тьму, но присутствовало в нем что-то такое, что давало надежду. А в ней я сейчас нуждалась больше всего.

С нашим приближением он становился все желтее, и, когда мы совсем к нему подошли, мне удалось разглядеть, что перед моими глазами была моя комната, в которой я легла спать накануне.

Я вгляделась в знакомые очертания помещения, и увидела себя, спящую на кровати. Точнее, это была всего лишь видимость сна, хотя внимательный нуар сразу же мог заподозрить неладное. Мое лицо было таким бледным, что казалось, будто в нем не осталось ни кровинки. Руки покоились по бокам тела абсолютно неподвижными плетями, не способными породить хотя бы иллюзию жизни. Даже не верилось, что тело мое может так лежать, ведь я всегда была очень активной. Только сейчас перед собой я видела неподвижную плоть, практически покинувшую этот мир. Лишь легкие движения груди показывали, что еще есть шанс на воскрешение. Рядом с моей кроватью сидел тот самый старец, который спас меня из пещеры. Он выглядел уставшим и измотанным. Вокруг глаз залегли глубокие морщины, порожденные не только временем, но и тяжелым испытанием, встретившемся ему в последние сутки. Склонив надо мной голову, он читал ту же молитву, которую я услышала, лежа посреди холодных камней.

Подойдя вплотную к своей комнате, мой дух остановился. Не зная, что мне делать дальше, я вопросительно посмотрела на своего спасителя.

- Меня еще можно спасти? - Этот вопрос невольно слетел с губ, и я ужаснулась тому, как устало звучал этот голос, рожденный на моих устах.

- Можно, - ответил он, - осталось сделать последний шаг.

Я еще раз взглянула на старца, и мы одновременно переступили черту знакомой комнаты. Здесь мы были в безопасности. Наши души укрылись от угрозы.

Дыхание мое сбилось, все тело было объято усталостью и болью, но я все же продолжала дышать. Вдох за вдохом, дававшиеся мне с огромными усилиями. Я просто физически ощущала, как сжимались и разжимались внутренние грудные мышцы, растягивая и приближая друг к другу ребра. Мои легкие словно у младенца, с болью расправлялись, доставляя мне дискомфорт.

И это было прекрасно! В первый раз, даже еще не открывая глаз, я чувствовала такую любовь к жизни. Все мое существо дышало самим существованием и возможностью его почувствовать. Впервые за всю мою бытность я чувствовала счастье не потому, что достигла чего-то и не потому, что обладаю каким-то благом, а потому что просто живу. Наверное, только оказавшись на волоске, можно оценить это чудо. Я чувствовала, как кровь, набирая обороты, бежала по венам, как мышцы вновь приобретали возможность сокращаться, как разум начинал мыслить. И сейчас мне хотелось только одного: продолжать дышать. Как никогда хотелось осуществить все задуманное.

Но для начала нужно было открыть глаза.

Первое, что я увидела перед собой - испещренное морщинами лицо своего спасителя, который на редкость внимательными, умными глазами словно проникал в саму душу. Видел мои боль и радость, понимал меня. Было видно, как он устал, но его взгляд продолжал буравить меня.

- Ты очнулась? - Голос, как ни странно, звучал не так ласково, как в пещере.

- Кажется, да, если я все еще не грежу. Спасибо вам! - Я судорожно схватила старца за руку, и сжала ее, но он не позволил мне долго сдерживать свою ладонь в моих.

- Если бы ты сразу рассказала о том, что с тобой произошло, ничего этого просто не было бы, - еще жестче сказал он, и теперь мне стало понятно, что без упреков здесь не обойтись.

- Я не знала, к кому можно было обратиться, - моя попытка оправдаться не удалась, - да и кто мог знать, что такое случиться? Мне и сейчас не совсем понятно, что произошло.

- А то, что на стреле ты видела символы, которые, надеюсь, тебе непонятны, не вызвало настороженности? Не заставило задуматься об их смысле?

В тот момент я поняла, что старик рассматривает меня, пытаясь выяснить, знаком ли мне древний язык, на котором было послание на стреле. Он, основываясь на опыте лет, пытался прочесть ответ в моем взгляде.

- Как я могу знать это? - Мое недоумение возрастало, а вместе с ним росла и злость на то, что старец так груб со мной. Невоможно было без борьбы променять отцовскую нежность, ощущаемую в пещере, на черствость нуара из Зверей Крови.

- Тем более, - устало сказал он, - стрела, которая летела в тебя, не была предназначена для убийства. Те, кто выпустил ее в твою сторону, надеялись, что она тебя заинтересует. И ты не подвела их. Твои поступки предсказуемы, как у малого ребенка. Бойся этого. Слова, написанные на стреле, давно уже не звучат в нашем мире. По крайней мере, среди тех, кто не причастен к древней темной магии. Это заклинание, позволяющее притянуть и удержать твой дух в подземной пещере. А то, что они были выгравированы на стволике аллозаны, только усилило их мощь. Думаю, тебе уже рассказали о магических свойствах этого необычного растения.

Дождавшись моего кивка, старик продолжил бичевать мой разум:

- Ты сделала все в точности как они и рассчитывали. И если бы твои друзья пришли на день позже, нуары навсегда остались бы без единой надежды на воссоединение. Запомни, что если и впредь будешь совершать глупости, то тебе придется держать ответ перед всем народом. Уж такой ты выбрала для себя путь. И сойти с него уже не можешь. Тебе нельзя подвести свой народ!

Сказав все это, старик встал, чтобы уйти.

- Кто вы? - Я не могла не спросить об этом, ведь мне очень нужно было знать имя своего спасителя. Какое-то смутное воспоминание жило в моих мыслях, но я слишком ослабла, чтобы копаться в лабиринтах памяти. Даже несмотря на то, что он и был груб по отношению ко мне, я ему была обязана. Жизнью, надеждой, и даже шумом ветра, игравшего за окном с листвой летнего леса.

- Я тот, кто будет учить тебя не только разбираться в нуарах, но и в самой себе. И, даст Бог, у меня это получится. Я твой наставник, Летиция. Мистер Нильсон, так ты меня можешь звать.

Не говоря больше ни слова, он вышел за дверь, прихватив с собой стрелу и оставив меня одну, теряющуюся в рое новых вопросов, занимавших все мои мысли.

Через минуту после того, как этот странный старик покинул мою комнату, в дверь постучали. Я знала, что это были Кевин и Джек, поэтому, не задумываясь, разрешила им войти.

- Летти! - Кевин просто светился счастьем. - Мы уж думали, что потеряли тебя. Я себе не находил места. Прости, что раньше не позвали на помощь. Просто так много всего произошло за последнее время, и ты так хорошо с этим справлялась, что я подумал, будто усталость и перелет в чужую страну дали о себе знать. Но когда ты проспала двое суток, меня это обеспокоило. Мама с отцом знают, что с тобой все в порядке. Ты не волнуйся, тебе нужно отдыхать.

- Нет, - мне было страшно подумать о том, что опять я закрою глаза и окажусь в той самой пещере, - я не хочу отдыхать. Если еще не поздно, мне хотелось бы прогуляться. Вот только я немного слаба, поэтому шаг придется замедлить.

- Как скажешь, - с пониманием ответил брат, - только оденься, вечером на улице прохладно.

- Я рад, что с тобой все хорошо, - поцеловал меня в щеку Джек, - мы очень переживали.

- А я рада, что снова вижу вас, ребята, - усталая улыбка коснулась моих губ, - но не думайте, что сможете отвлечь меня от вечерней прогулки.

- Думаю, она тебе не помешает, - сказал брат, - собирайся.

Когда мы вышли на улицу, ночной воздух окружил нас своей прохладой. В небе, раскинувшемся над нашими головами ярким, синим шатром, полным светящихся звезд, висела надежда. Может, кому-то было бы холодно, но я не чувствовала этого. Во мне жила лишь бесконечная радость, что я снова здесь, среди нуаров, которые мне дороги, и передо мной снова лежит мой Путь.