Звезда дураков

— Полагаю, вы и есть господин Фламм?

Я очень медленно поднял глаза и понял, что у меня дежавю…

Передо мной стоял… Карелла? Я просто головой затряс от неожиданности. Пелена спала. Просто какой-то посетитель в довольно экзотическом наряде. Длинный кожаный… не знаю, что это такое, и как это можно назвать. На плащ походило немного, так что пусть будет плащ. Черная рубаха и невообразимый головной убор, который подошел бы обитателю Марракеша, Карт Луга, Тако-Хо а скорее — Айдо-Хедо или острова Торах. Короче, тем местам, которые находятся возле моря Рифф. Каким образом он (я головной убор имею в виду) мог очутиться в Ванборо — загадка. Ванборо находится вообще на другом конце Федерации. Тут Пограничные земли настолько близко, что из окна доплюнуть можно. И контингент соответствующий — суровые небритые мужики в куртках из толстой драконьей кожи, вооруженные настолько, что в других городах патрули их не арестовывать, а убивать на месте должны.

Кроме этой треуголки у посетителя были черные прямые волосы ниже плеч, загорелое почти до черноты лицо, на котором ярко выделялся длинный и тонкий шрам. Сабельный удар. Месяцев пять-шесть. Если бы удар был сильнее и чуть выше, то сегодня ко мне пришел бы посетитель в черной повязке.

И это был Карелла.

Или его брат-близнец.

Или у меня опять начались мои бредовые видения, что более вероятно, кстати. С галлюцинациями и живыми мертвецами я знаком не понаслышке. Знакомство состоялось менее чем через месяц, после моего торжественного прощания с армией, которая двенадцать лет пыталась свести мою жизнь к минимуму. К слову «выбыл» в зарплатной ведомости.

Ей это почти удалось.

Тогда я прекрасно понимал, что схожу с ума и никаких нелепых иллюзий, насчет своей дальнейшей судьбы не испытывал. Но пронесло. Добрался до Фаро, получил работу, завел друзей и все исподволь улеглось.

Потом появился Карелла… Я убил одного из генералов преступного мира… Кира разве что не прокляла меня вслед… И спуск по всем кругам ада начался заново. Правда, в этот раз все было значительно легче. Может быть потому, что я завел себе новых знакомых и сражался со своими демонами уже не в одиночку. Нет, сражался-то я с ними в одиночку, но группа поддержки у меня была все же.

Пока я жил в Ванборо, демоны сидели тихо и меня не беспокоили. Это самый уравновешенный город Федерации. Полусонный. Но я-то знал — они все там. Внутри. Сидят и строят свои черные демонские планы, как взыскать с меня долг. А за двенадцать военных лет, из которых десять я провел в глубокой разведке, задолжал я порядочно. Примерно столько же, сколько денег раньше было у Карелла. Бесконечно много.

Так что, видимо, пришло время очередных выплат по процентам.

Ме-едленно… очень медленно… сверхмедлннно я снова поднял глаза на посетителя.

— Да я это, я, Питер. Успокойтесь и верьте глазам. Я не из ваших кошмаров.

Неповторимую иронично-едкую ухмылку Карелла подделать было невозможно. По крайней мере, ни у кого еще не получалось. (Я сам пару раз пробовал.) Видимо он купил ее на сезонной распродаже в преисподней. Другого объяснения у меня просто не было.

— Виктор… Какого дьявола… Как вы выжили? Я лично видел, как в вас воткнулось пять стрел, и вы полетели в Рифф с высоты метров двадцать.

— Не пять. Пять попали. Воткнулось всего три. Это чертовски больно, знаете ли…

— Знаю.

Карелла оглядел пустое помещение.

— Закрыть его можете? У нас будет до-олгий разговор.

— Нет. Но скоро придет Свен. Пока пойдемте за столик.

— Пошли. Пива только захватите.

Усевшись за ближайший к стойке столик, мы вначале ополовинили кружки. Ко мне начало возвращаться привычное, просто немного подзабытое состояние. Слишком уж долго я вел мирную жизнь. Рефлексы чуть задремали. Решили, что у них привал.

— Рассказывайте. И начните с того, как вам вообще удалось уцелеть. Только не надо говорить, что вы постоянно носите при себе запасную жизнь, или Полина призвала некромантов, или прошлый Виктор был пробным вариантом вас, настоящего.

— Рад видеть, Питер, что вы ничуть не изменились…

— Деталек нужных не было, чтоб меняться. Кроме того, все свободное время бар съедает. Так что просто некогда было.

— Ну, так вот. Вы битый час пугали меня повадками этого хитроумного и злобного Барбаракара и я испугался. Поэтому перед нашим отплытием на «Окунь» я надел кольчугу…

— Стоп. А то мы сейчас и до русалок доберемся. В кольчуге вы бы пошли на дно, быстрее, чем булыжник из мостовой.

— Никаких русалок. Это была эльфья кольчуга.

— Во как! Где вы ее достали?

— Долгая история. Но, честно говоря, я отдал за нее целое состояние. Несколько замков можно купить, причем вместе с народонаселением, коровами и мышами. Знаете вообще, что такое эта кольчуга?

— Сам не видел, но слышал неоднократно.

Эльфьи вещи встречались едва ли не реже, чем артефакты гномов и цвергов. Конечно, на самом деле их было гораздо больше, просто никто из владельцев не спешил хвастаться. Слишком уж ценная штуковина. Глотку перережут гораздо раньше, чем до конца договорить успеешь. У меня самого когда-то был эльфьий плащ-невидимка. Достался в наследство от Барсука, которого повесили армейские по дурацкому обвинению. Прослужил он мне почти год, а потом просто распался на ниточки. Больно ветхая вещица была. Думаю, что сменила она не один десяток хозяев, и не всегда законным способом. Плащ мог носить еще мой прадедушка. Эта штука называлась — плащ, но на самом деле это был просто кусок холста, который, несмотря на размеры, можно было зажать в кулаке. Невидимым, в смысле прозрачным и неосязаемым он никого, конечно, не делал. Плащ был чем-то вроде шкуры хамелеона. Завернувшись в этот холст можно было полностью слиться с окружающей средой. И неважно — город это или лес, поле или пустыня Семи миражей. Хорошая штука была.

И я, заметьте, тоже не говорил о плаще ни единой живой душе.

Неизвестно, кто их делал, как, и откуда они у нас появлялись. Любой из колдунов караван с золотом отдал бы, чтобы разгадать эту тайну. Наверняка их создавали не городские эльфы. Это ведь просто эльфы, которые живут в городе. Ничего тут больше не добавишь. Живут, конечно, обособленно, но это город. Тут все на виду у всех. Соседи, продавцы, покупатели, церковники, полиция, целая армия попрошаек из мытарной службы… На равнинах и в лесах поспокойнее, но по большому счету — то же самое. Может, где-то в глубинах лесов Бера или Торк Триата и существуют подпольные фабрики по производству всяческих эльфьих штуковин, но я думаю, что редкостные вещицы впервые увидели свет на Волчьей равнине. А что происходит там, не знает никто.

Эльфья кольчуга, судя по рассказам о ней, держала удар чекана, весила, как нательная рубашка и ее можно было скатать до размеров бильярдного шара. Знавал я одного парня еще в пехоте, который был одержим идеей найти себе такую кольчугу. Умер он оттого, что стрела попала ему в глаз. Не особо, значит, помогла бы ему эта вещица. Ирония судьбы.

— Но, как вы сами понимаете, кольчуга была далеко не первой свежести, хотя я на нее все же сильно надеялся. Не повезло. Не мой день, видимо был. Единственная дыра… маленькая… и именно в нее. Ну и потом, когда я болтался… Одна в ногу и арбалетный болт кольчужку все-таки пробил.

— Говорят…

— Да знаю я. Говорю ж — старенькая уже была. Поизносилась местами.

— И что?

— Если бы не Эрлик, то я б в любом случае ко дну пошел. Я и пошел, собственно говоря. Ему нырять пришлось. Пока мы там барахтались, корабль успел отойти далеко. Один Эрлик его догнал бы…

Еще бы! Уж в чем-чем, а в способностях нагуаля я не сомневался. Он бы просто побежал по воде настолько быстро, чтобы не успевать погружаться. Мог бы и Виктора на плечо прихватить. Но вот не побежал чего-то. Ногу видно растер.

— …но со мной раненым не стал. Первая рана у меня плохая была. Остальные две — ерунда, но вот от первой меня долго отхаживали. Да и что нам на корабле делать-то было? Расскажете потом, кстати, как вы выкрутились. Ну, мы, значит, так и дрейфовали потихоньку. Я без сознания был — об воду сильно ударился ко всему прочему. Так что как нас подобрали фоморы, я не помню.

— Фоморы подобрали?

— А там больше никто и не ходит. В сознание меня привели, а потом явился их капитан и приказал Эрлика оставить, а меня выбросить за борт. Я был почти при смерти, поэтому даже возразить внятно не мог. Команда, естественно, была против — не принято так делать в море, только он просто наорал и они пошли на попятный. Но тут уж воспротивился Эрлик. Они с капитаном немного повздорили, и в результате Эрлик его убил.

Если убрать из рассказа некоторые преувеличения и преуменьшения, то выходила следующая картинка — Виктора и Эрлика извлекли из воды, команда начала приводить Виктора в чувство, а Эрлик ошивался поблизости. Потом появился капитан. Если он позволил диктовать свою волю команде не в бою (это важно), то, значит, был или единоличным владельцем судна или владел какой-то фантастической частью акций. Видимо, поэтому команда его и послушалась, хотя никому это не понравилось. Поступать так — преступление по фоморскому кодексу. Потом капитан стал орать на спасенного невзрачного коротышку. Эрлик стоял и слушал. Когда капитан перешел от угроз к действию, Эрлик его убил. Мечом, голыми руками или зубочисткой. Примерно как-то так было на самом деле. Все правильно. Не надо маленьких обижать.

— Понятно. Чего дальше было?

У Карелла внезапно иссяк весь фонтан его красноречия.

— Ну-у… зна-ачит… вобщем…

— Виктор, простите, что перебиваю и мешаю вам вспоминать все бессмысленные слова, которых вы, конечно, знаете гораздо больше меня, но не могли ли вы чуть покороче?

Карелла собрался духом и выпалил:

— Я стал капитаном у фоморов.

Я в этот момент пил пиво, так что чуть кусок кружки не откусил. Откашлявшись, я сказал новоиспеченному капитану:

— Нет, я, конечно, всегда предполагал, что вы далеко пойдете. Но это как-то чересчур далековато. Не находите? И я хочу задать вам только один вопрос: НА ХРЕНА?

Фоморы были абсолютно уникальным фомированием. Своего рода, государством в государстве. Бандитским государством, если уж быть точнее. Официально об их существовании деликатно умалчивали, но все всё знали и так. Давным-давно, еще до создания Федерации, фоморы уже существовали. Большинство из них основную часть времени жили на побережье, были рыбаками, плотниками, матросами, кем угодно… Некоторые, особо отпетые, которых уже разыскивали за морской разбой, оседали на острове Торах. Был такой, недалеко от Тако-Хо, в заливе Фрау Холле. Удобный островок, покрытый скалами и заросший лесом. У него было лишь две бухты, куда могли войти корабли. Нигде больше высадиться было нельзя. Скалы. Периодически какому-нибудь из королевств надоедал грабеж и его флот брал остров приступом. Живущие там фоморы, как правило, успевали или уйти, или спрятаться. Брать на острове было нечего, рушить и жечь — тоже. Норы, пещеры, хижины, построенные из обломков кораблекрушений. Иногда находили схороны с добычей, которую не успели продать, но такое бывало нечасто. Фоморы все-таки знали свою землю гораздо лучше пришлых. Потом началась вся эта кутерьма с созданием Федерации и про фоморов просто забыли. Пока мы тут, на суше, строили большое государство, фоморы на своем островке построили маленькое, мобильное государство. Оно напоминало пазл. Ворох малопонятных и ярких кусочков бумаги, которые в нужный момент сами собой собирались в картинку легкого быстрого корабля с командой головорезов на борту. Торах максимально укрепили, изломали фарватер, создав из него лабиринт, соваться в который без лоцмана, было равносильно самоубийству. На входах в бухты за каждым валуном дежурило по двое арбалетчиков Говорят, даже построили небольшой городок.

Тем не менее, Федерация, которую жутко раздражали грабежи на море, трижды брала Торах штурмом. Все-таки фоморы и Федерация находились в разных весовых категориях. Потери штурмующих были просто фантастическими, а итоги блистательных сражений — ничтожными. Даже пленных взять не удавалось. На острове жило руководство Гильдии и скрывающиеся от закона. Не очень много народу. И они все пропадали, будто растворялись в воздухе. Я думаю, что они прятались где-то на Торахе, но вполне могли и слиться на берег. Не так уж и далеко. Во второй раз войска проторчали на острове три месяца, дожидаясь хоть кого-нибудь, но не дождались. Захватывать Торах навсегда и строить там форпост смысла не было, о чем руководство Федерации догадалось самостоятельно. Практически все фоморы жили на берегу, в деревеньках, поселках и местные жители ни за что и никогда не сдали бы их властям. Так или иначе, на фоморов работали все, даже если не ходили в море. Ремонт, обслуживание судов, продовольствие, вода, оружие… Фоморы всегда платили очень щедро, да и дело было даже не в оплате. Просто государство никогда не пользовалось любовью народа. За что любить неизбежное зло, собственно говоря?

К нынешнему положению вещей пришли задолго до моего рождения. Говорят, что между руководством Федерации и руководством Гильдии фоморов существует негласный договор… Официальных подтверждений нет, но, думаю, что это правда… При встрече в море федерального корабля и судна фоморов, они вначале играют в салочки. Как правило, фоморы выигрывают. Затем проигравший капитан предъявляет федеральный патент или патент любой из корпораций Авильона, сгружает треть груза, фоморы грабят пассажиров (если таковые имеются) и отбывают восвояси. Есть еще торговые суда королевств, имеющих выход к морю. Тут все чуть посложнее, но в принципе — то же самое. После необходимых догонялок (что-то вроде брачного танца у птиц), капитан сгружает уже две трети груза, и все остаются, может и не совсем довольны, но живы. Но в том случае, если королевичи решат, что в состоянии противостоять фоморам, завязывается драка. Затем груз изымается весь, а в живых остаются только те, кто успел сдаться. Их высаживают в шлюпки, а корабль топят. И подобные вещи происходят гораздо чаще, чем об этом принято говорить. В море Рифф намного больше судов различных королевств, чем судов Федерации. А смириться с потерей двух третей груза для любого из королевств очень сложно.

В прибрежных королевствах, конечно, тоже живут фоморы, но все-таки их основная масса обитает у нас на берегах. Говорят, что раньше человека, заподозренного в морском разбое, власти вешали, не особо утруждая себя соблюдением судебных формальностей. Сейчас — иначе. Нет, конечно, если в портовом кабаке одноногий и одноглазый парень в треуголке и с попугаем на плече станет орать, что он фомор, якорь всем в задницу, и горстями расшвыривать золотые талеры, то его арестуют. Возможно. Но вешать не станут. Если он не откупится до суда, то дадут ему несколько лет тюрьмы. Или, в самом уж пиковом случае — несколько лет каторги. Откупится потом сам или приятели выкупят. И все-таки в городах и прочих населенных пунктах, власти стараются фоморов не трогать. А вот при случайной встрече в море ни один военный корабль не упустит случая ограбить фоморское судно, попутно перебив команду. Об этом тоже не принято рассказывать, хоть никто особо и не скрывает. Фоморам такое отношение к себе не нравится, но с военными кораблями они пока тягаться не могут. Тем не менее, они свято выполняют свою часть договора — никогда не трогают суда, идущие в Тако-Но или выходящие из него и проходящие мимо Торах. Такая вот, блин, сложная штука — государственная политика.

Но в любом случае афишировать свои связи с фоморами, а уж тем более принадлежность к Гильдии, не стоило ни в коем случае. Потому-то я и поинтересовался у Карелла — на хрена ж ему такое счастье сдалось.

Виктор выглядел смущенным.

— Просто на тот момент мне это показалось хорошей идеей.

— А-а-а… тогда понятно, конечно. Но я вам еще один вопрос задам. Виктор, вы сказали, что об воду сильно ударились. А вы случайно в эту воду не вниз головой падали? А то мне как-то страшновато становится за будущее морской торговли, ежели вы с вашими мозгами, возможностями и увлеченностью станете руководить Гильдией фоморов. Вас, кстати, туда в руководство еще не приглашали?

— Ладно, Питер, хватит.

— Да как же! «Хватит!» Дайте уж позлорадствовать всласть.

— Успеете еще. Идея была хорошей потому что она была единственной. Вообще на капитанство избрали Эрлика, но он даже разговорился по этому поводу. Пять десятков слов им сказал. Никогда не слышал, чтобы он столько болтал. В итоге я стал капитаном, а Эрлик — моим помощником, исполняющим обязанности капитана, пока я не встану на ноги.

— Я надеюсь, что вы им хоть имени своего не назвали?

Карелла поглядел на меня с укоризной.

— Питер, я полагал, что вы хоть немного успели меня узнать.

— Да я потому-то и спрашиваю. Когда вы одержимы какой-нибудь идеей, то говорить о вашей вменяемости не приходится. В прочее время вы даже на нормального человека смахиваете. Слегка. А сейчас я по вашим глазам вижу, что идея есть и вы пойдете на любые ухищрения, подлог, подкуп, шантаж и убийство, чтобы получить то, что вам требуется.

Виктор нагнулся ко мне и от избытка чувств забарабанил пальцами по крышке стола.

— Есть. Это не идея даже. Это… черт!.. потом. Эту историю я оставлял на вкусное. Я просто не ожидал вас найти. Думал, что… А когда Альф сказал, что вы здесь обитаете, я понял…

— Альф? Вы его видели?

— Ну да. Когда он…

— На ферме?

— На какой ферме?

— На его ферме. Под Альбой.

— Нет. Мы встретились…

— Ма-акс!

Я сделал знак Карелла умолкнуть и обернулся. Пятеро мужчин тащили на себе столько железа, что это мимо воли внушало уважение. Обычный человек просто рухнул бы под такой тяжестью.

— Чего тебе, Карл?

— Пива нальешь?

— Опять в долг?

— Не-е. Юрка расплачивается. Они банк сорвали — нашли гнездо.

— Идите сами наливайте — не маленькие. Деньги на стойку положите.

Я снова повернулся к Виктору. Он с интересом спрорсил:

— Почему «Макс»?

— По тем документам живу. Жетон чистый, Максима Лэна никто не знает, и никто о нем не слышал. Служил он в тылу, а там никто надолго не задерживался, запомнить не успели бы. Питер Фламм… В Федерации полным-полно людей, которым я не нравлюсь. Если бы дело касалось только меня, то это один вопрос. Но у моего компаньона три дочки. Вам что, напомнить, что произошло с Юлом и Мартой? Питер Фламм — не тот человек, которого приглашают на вечеринки или партию в преферанс. Так что пусть лучше будет Максим Лэн.

— Я вообще-то что-то подобное и предполагал. А это кто пришел?

— Посетители.

— Это я и сам вижу. Кто они такие вообще.

— Охотники за драконами.

— А не обманут с деньгами-то?

— Нет. Это ниже их достоинства. Кроме всего прочего, в округе это единственное заведение, которое их обслуживает.

— Почему так?

— Оглянитесь, Виктор. Отсюда до Центра — квартал пешком. Все эти окружающие гниды считают, что охотники не достойны их круга. Между тем, в межсезонье весь город живет только за их счет.

— А вы значит, типа, демократ?

— А я значит, типа, да. Меня уже тошнит от окружающих сытых рож. А эти ребята — единственные здесь, кто честно зарабатывает свои деньги. И мрут они, между прочим, как мухи осенью.

— Убытков от этого не много? Вы ж, вроде, в долг отпускаете?

— Убытков в этом плане нет. Если должник погиб, то за него заплатят друзья, знакомые, тот, кто сорвал банк… У этих ребят нет Гильдии, но у них есть внутреннее братство. Я не записываю долги — они сами знают.

— А ваш партнер как к этому относится?

— Свен десять лет провел в пехоте. Так что он целиком и полностью «за».

— Вы сказали, что убытков нет в этом плане. А в каком плане есть?

— Соседи. Мы со Свеном тут навроде прокаженных. Так что, кроме охотников, тут мало посетителей. Но я не жалуюсь, потому что охотников много. Настолько много, что поначалу соседи даже патрули вызывали. — Я злобно усмехнулся, вспомнив эти игрушечные баталии. Какой патрульный в здравом рассудке пойдет против хотя бы одного охотника? А их тут вечерами поболе бывает. Значительно поболе.

— А что это за странный способ обслуживания такой? Вы никак на курсы барменов и трактирщиков ходили?

— Типа того, — я вспомнил Лео Лева, его светлый и чистый трактир и подумал, что если когда-нибудь буду в тех местах, то надо его обязательно навестить. И Конни Магрид, возможно. — Хорош языками трепать. Где вы видели Альфа?

— В Лиа Фаль. Мне туда надо было по делам. В Центр. Там и столкнулись случайно. Я не знал, что он в столице.

— Насколько я знаю, с фермы он обычно не выезжает… Вы что, по центру Лиа Фаль в этом наряде шлялись?

— Нет, конечно. Я еще не полностью из ума выжил. — Карелла посмотрел мне в глаза и потер виски пальцами. — Я так понял, что вы ничего не сказали Альфу о… тех событиях?

Я устало вздохнул. И что за человек такой? Приходится объяснять какие-то вещи, которые объяснения, на мой взгляд, просто не требуют — настолько они очевидны.

— Виктор, что тут рассказывать можно? Что? Я просто понять не могу. Я свой меч из тела их отца выдергивал у них на глазах. Они в трех шагах от меня стояли. Вы считаете, что тут какие-то объяснения могут помочь? Вы от рождения идиот или просто по пятницам у вас обострение?

Я начал закипать и не к месту вспомнил, что Карелла всегда действовал на меня таким образом. Нет, не постоянно, но был у него такой сомнительный талант — выбесить меня на ровном месте. Порушить цельную конструкцию моих логических построений для того, чтобы… Не знаю для чего. Характер такой скотский, наверное.

— Не заводитесь, Питер. Еще рано. Расскажите лучше, как вам спастись удалось.

— Да рассказывать нечего. «Уточка» уже подходила. Я надеялся ввязаться в драку с теми матросами, чтоб получить шанс быстро и геройски погибнуть. Хоть Барбаракара и убили, но к его ребятам живым я не собирался. А оказалось, что на «Уточке» плывет Свен Якобсон с командой бойцов… Жаль, что он чуть раньше не подошел. Если помните, я говорил вам — он появлялся, когда вся эта история только начала расцветать. Разведка Хорста Клэма.

— Имени не помню, но помню сам факт.

— Якобсон тогда считал, у него ко мне есть небольшой должок. Он и сейчас так считает, но не в том суть. У Клэма с Квинтом была какая-то общая афера и он отправил своих ребят на помощь Альфреду. Знаете, Виктор, а я ведь хотел этого Клэма еще в замке у Стерна убить. Про него-то я точно знал, что и меня и вас он бы убил. Но не стал. Не знаю даже почему. Устал. Надоело все. А теперь гляньте, какая чехарда получается. Только благодаря тому, что я не убил Клэма, мне удалось уцелеть в той бойне — Якобсон со своими ребятами перебил остатки людей Донара. Понятно, что Клэм был не особо этому рад, хотя Якобсона он поблагодарил и отпустил, когда Свен выразил желание уйти. Тем не менее, он что-то знает. Должен знать. О терре, о портале, о базе… Я не представляю, что Квинт счел нужным ему рассказать. Может, ничего. Наплел ерунды какой-нибудь. Но Клэм вписался в эту сдачу. А он ведь был у Стерна. Он не просто слышал… Он ЗНАЛ наверняка. Я не говорю, что мы прям уж так блистательно у Стерна действовали, но хоть какое-то подобие уважения наши действия должны были ему внушить. Значит он или вообще ничего не знал… А я в это не верю. Не тот склад характера. Он бизнесмен. Будь его воля — он бы и газы из своего организма расфасовывал по реортам и продавал задорого. Ни Свену, ни его людям, ничего не заплатили. Это понятно. Но им не обещали, что здесь заплатят. Просто задание. Он что-то знает, Карелла. Сидит, правда, тихо. Пусть и дальше так будет.

— Понятно. Что дальше было? Как вы здесь осели?

— Дальше? Да ничего особенного. До Марракеша добрались, Свен поехал в Лиа Фаль, чтобы дочек забрать и уволиться, а я… Александр мне как-то объяснил, где можно найти некоторое количество денег и документов…

Если честно, то я просто офонарел, когда этот схорон нашел. Нет, я, конечно, знал, что такие суммы существуют. Просто как-то не доводилось видеть столько золота за раз. И не только золота. А таких схоронов должно было быть аж восемнадцать штук. Да мне и одного этого до конца жизни хватило бы с лихвой.

— … нашел одну такую заначку. Поскольку обернулся быстро, то успел съездить в Лиа Фаль, забрать Свена и его дочек, и мы махнули подальше от всего — сюда. Дальше уж некуда. Можно было на ту сторону гор перебраться, да там королевства… Я не патриот Федерации, просто в королевствах и его и меня запросто могут повесить на официальном уровне, а у меня, кроме того, с другой стороны хребта проблемы с Семьями. С этой стороны тоже проблемы, но тут они поспокойнее. Так что пусть уж лучше будет Ванборо. Тут спокойно. Даже когда сезон начинается, спокойнее, чем в Лиа Фаль или портах.

— Довольны жизнью?

— Да… наверное…

Был ли я доволен жизнью? Должен был быть доволен. Вся Федерация так жила. А мы со Свеном к тому же зарабатывали вполне приличные деньги. На жизнь хватало. Не на роскошную, но вполне приличную жизнь. Даже в Среднем городе нам многие могли бы позавидовать. Хорошая жизнь. Размеренная. Устоявшаяся. Спокойная. Спокойная. Очень спокойная… Спокойная, падла, как вода в болоте!

Дело было даже не в этой жизни. Дело было во мне. До Ванборо у меня была лишь одна цель — выжить. Выжить несмотря ни на что и вопреки всему. Неважно — убегал я от кого-то или гнался за кем-нибудь. Основная цель всегда оставалась неизменной — выжить. Теперь цель пропала. Ее просто не стало. Я прекрасно понимал, в чем дело, и пытался отыскать себе новую цель, но эта самая новая цель находиться никак не желала. Все было мелковато и хлипковато. Наверное, то же самое испытывает наркоман без очередной дозы грибов-паутинок. Свен чувствовал себя, как рыба в воде. Я видел. И меня это удивляло вообще-то. Ведь у него в жизни тоже была только Академия и война. Ну, еще промышленная разведка у Клэма. Тоже не мармелад. Но вот он как-то очень органично вписался в это бытие, а я, хоть и пытался изо всех сил, но получалось слабо. Грехи не пускали. У Свена были дочки. Я думал — может в этом дело? Может стоит жениться, завести детей и тогда все само собой образуется? Но я даже представить себе такого не мог. Парень, который женился и завел детей… В моем представлении он мог быть кем угодно, но не мной. Видимо, при сборке, мне в черепную коробку забыли вложить какую-то необходимую деталь.

Карелла цепко взглянул на меня.

— Так «довольны» или «наверное»?

Я махнул на все рукой.

— Мне скучно, Виктор. Не знаю, в чем тут дело. Вернее — догадываюсь, пытаюсь справиться, но пока как-то слабо получается.

— Адреналина не хватает?

— Вроде того.

— А знаете, зачем я пришел?

Я посмотрел на его ухмыляющуюся физиономию.

— Не успел еще подумать об этом. Полагаю, узнать о моем здоровье, поздравить с прошедшими праздниками и предложить мне денег, как это у вас заведено.

— А вам нужны деньги?

— Нет. Осчастливьте лучше какой-нибудь приют. После войны их количество увеличилось раз в пять и все равно не хватает.

— Уже.

— Что «уже»?

— Уже осчастливил. Я ведь в Лиа Фаль ездил, чтобы сообщить властям, что я не настолько мертв, как они предполагают, а заодно и немножечко озадачить своих жадных родственников. А кроме этого поставил полсотни приютов на свое обеспечение.

— Это откуда ж такой оголтелый альтруизм? Никак после ранения вы о вечном задумались?

— Нет. Просто хотелось у этих стервятников забрать свое добро, а это наиболее быстрый способ. Пообещал отстегнуть процент на благотворительность, и власти тут же поотбирали мое имущество у всех, у кого только смогли поотбирать. Пока, правда, не все имущество, но я не тороплюсь.

— Не достанется сироткам. Разворуют.

— Только власти, но те больше трети не возьмут — я подстраховался. А в приютах сменил весь персонал и поставил своих управляющих.

Я еще помнил, как прошлые замечательные управляющие распорядились хозяйством Виктора, но счел за лучшее промолчать.

— Так и зачем же вы появились?

Ухмылка Карелла стала еще шире.

— Я торгую адреналином. Не хотите приобрести бочонок?

Мимо воли я улыбнулся.

— Крепко же вас прижало, если задумали переквалифицироваться в бродячие торговцы. Если я правильно понял, то вы снова собираетесь втравить меня в какую-то авантюру, но в этот раз я должен еще за нее и платить?

— Ага. Но платить не обязательно. Я не бедствую. Не забывайте — до последнего времени я был удачливым фоморским капитаном. Да и без того на жизнь пока хватает.

Я задумчиво посмотрел на пустую кружку.

— Понимаете, Виктор, Имея дело с другим человеком, я бы представлял… по крайней мере, представлял бы, о чем мы говорим. Но вас-то я знаю, и знаю, что изо всех возможных путей вы выберете наиболее сложный, запутанный и громоздкий. Кроме того, ваши идеи попахивают сумасшествием. Безумием. А безумия у меня и своего хватает более чем. Так что рассказывайте все… Вам известно значение слова «все»? Это означает — все мельчайшие детали, известные вам и даже то, о чем вы только догадываетесь. Эрлик с нами? Где он, кстати?

После слов «…с нами…» по лицу Карелла мелькнула улыбка (Виктор подумал, что я оговорился), но затем он сразу помрачнел.

— Эрлик ранен. Достаточно тяжело, но жить будет. Просто на какое-то время он выпал из колоды. Сейчас сидит в Вейонесе. Его рана не имеет ни малейшего отношения к моему предложению.

— А что случилось?

— Неудачная высадка. Я виноват. Надо было идти на Торах, а я решил сэкономить время. Думал высадиться на побережье, где-нибудь в бухте Филиппа, между Марракешем и Вейонесом. Нарвались на два федеральных военных корабля. Они запасы воды пополняли, а мы с Эрликом рядом высадились. Не заметили просто. Да и они нас не видели. Столкнулись уже на берегу. Просто нос к носу. А «Ветерок» к тому времени ушел. Так что гнали нас почти до самого Вейонеса. В конце я уже Эрлика на себе тащил, а если бы не он, то прибили бы меня в самом начале.

— Когда-нибудь, Карелла Эрлика не окажется рядом, и вас точно прибьют. Безвозвратно и навсегда. Полина как-то сказала…

Уголок рта у Карелла дернулся, но он смолчал. А я безжалостно продолжал:

— Полина сказала, что вы любого на тот свет отправите и сами туда отправитесь, ради воплощения своих полубезумных замыслов. Отправитесь — и ладно. Ваша жизнь — распоряжайтесь ею, как заблагорассудится. Но какого хрена вы других людей под свой паровоз кидаете? И, заметьте, людей, которые преданы и верят вам.

— Ладно, Питер, хватит. И без вас тошно. — Мрачный Карелла глядел на меня исподлобья. — Вы тоже, знаете ли, мало похожи на ангела во плоти.

Ругаться с Виктором расхотелось. Да я и до этого желанием не горел.

— Спасибо, что напомнили, а то я как-то подзабыл. Но разница между мной и вами в том, что вы уверены в своем знании правильных ответов на все вопросы и ведете за собой людей, которые вам верят. А куда вы их выведете в итоге — неизвестно никому. И вам — в первую очередь. Я же, Виктор, знаю, что я — далеко не ангел. И не стараюсь казаться лучше, чем есть, а если кто-то так думает, то это его проблемы.

Виктор снова побарабанил пальцами по столу, посмотрел на меня и твердо сказал:

— Пусть так. Хорошо. Тема закрыта. Где ваш напарник, а то мне не терпится рассказать вам, что я узнал. Захватывающая история и я не хочу, чтобы нас отвлекали.

— Вон он. — Я кивнул на входную дверь, в которую как раз входил Свен, и помахал ему рукой. — Привет, Свен, подходи сюда.

Свен подошел, смерил взглядом Карелла и включил в своем организме функцию «подозрение». Меня всегда жутко забавляла эта его особенность. Свен мог бы вообще ничего не говорить. Все его слова были крупными буквами написаны у него на лице. Никогда до этого таких людей не встречал. Лично мне было просто непонятно, как он с такой возможностью ухитрился до своего возраста дотянуть.

— Спокойней, Свен. Это Виктор Карелла. Я тебе о нем рассказывал, да и до этого ты тоже о нем слышал.

— Да, рассказывал. — Якобсон смягчился. — Но ты вроде говорил, что он погиб?

— Ну, как видишь, счастливчики еще бродят по просторам Лимбы. Он только что появился и нам надо поговорить. Разговаривать мы будем очень долго, так что мне надо, чтоб ты меня подменил сейчас. Потом тебя пусть подменит Борис. Пошли кого-нибудь за ним.

— Уже послал. Я заглядывал сюда, увидел, что ты сидишь с кем-то за столом, и понял, что сегодня мне придется управлять одному. Что за деньги на стойке?

— Карл заходил с компанией. Долг отдал.

— Фарт пошел?

— Не. Это Юркины ребята гнездо разорили.

— Потеряли кого?

— Не спрашивал. У нас хоть одна комната наверху более-менее прилично выглядит?

— Все выглядят. Там мои девчонки убирались. Я пойду за стойку.

— Виктор, вы где-нибудь успели остановиться?

— Нет.

— Тогда здесь и переночуете. Там, на втором этаже, раньше проститутки обитали…

— А вы решили с развратом бороться?

— Нет. Они сами разбрелись. Я вам говорил уже — для здешних обитателей это — проклятое место. А для охотников тутошние девочки слишком дороги. Они свои деньги тяжело зарабатывают. Грохнуть дракона — это посложнее, чем дорогие штаны продать. О чем у нас разговор будет?

Карелла, которого просто на части разрывал избыток информации, нагнулся ко мне и сказал, стараясь, чтобы каждое слово впечаталось в мой мозг:

— Я. Был. На острове-призраке.

Я. Был. У портала.

Я. Был. На Терре. На Земле.

А теперь пойдемте наверх и поговорим уже основательно. Пива только захватите.

Слов у Виктора накопилось очень много. Понимаю. Эрлика сложно отнести к приятным собеседникам. Его вообще трудно к собеседникам отнести. То, что он постоянно молчит — полбеды. Для Карелла это даже в некотором роде — плюс. Ему не нужно беседовать. Ему нужно, чтобы его слушали. Фокус в том, что по лицу Эрлика никогда невозможно догадаться, о чем он там себе думает. Впечатление такое, что разговариваешь с памятником.

Если бы каждое слово Виктора было размером с песчинку, то я бы оказался погребенным под горой песка. Огромным таким барханом. Сопкой. Уиснехским холмом и Кэрном Брана. Большая, короче, куча получилась бы. Вначале я пытался как-то держаться за нить повествования, но уже через полчаса махнул на это рукой и начал вылавливать редкие факты из бурного потока красноречия Карелла.

Всю авантюру с фоморством Виктор затеял потому, что ему нужен был корабль. Пергамент с координатами точек, где появляется остров-призрак и временем, когда он там появляется, Карелла сохранил. Однако возвращаться в портовый город, покупать судно, вербовать команду уже не хотел. По его мнению, это заняло бы слишком много времени. То есть сам Виктор привел мне миллион доводов, почему так действовать было ни в коем случае нельзя, но я слишком хорошо его знал, чтобы понять — ждать Виктор просто не мог. Его внутренние дятлы, колотили клювами уже с такой скоростью, что даже просто сидеть на одном месте он мог с трудом. Казалось — еще секунда и он, выскочив из своих ботинок, понесется в светлое будущее, оставив ботинки в унылом настоящем. Пока Карелла описывал все нехитрые сложности, с которыми он столкнулся, я вскользь подумал, что он постоянно живет каким-то завтрашним днем. Он весь там — завтра. А когда это «завтра» наступает и становится «сегодня», то перестает быть интересным. Ведь уже есть следующее «завтра», до которого нужно добраться как можно скорее.

— Альфред Квинт был прав. Там был только песок. Песок и ветер. Но это с одной стороны. Александр тоже говорил что-то подобное, но он говорили то, что видел два города, хотя далеко не отлетал.

— А вы что, и летать научились?

— Нет. Но я пока думаю над этим.

— Над тем, как научиться летать? Учителя ищете?

— Летать любой может. Проблемы возникают при приземлении. Так что я думаю, как можно добраться до ближайшего города, если таковой есть.

— М-да-а… А если вы его сразу не найдете, то надо будет перевернуть каждый камешек на Терре, чтобы попытаться его отыскать.

— Не понял. Это вопрос?

— Да нет. Констатация факта. Я все-таки достаточно хорошо вас изучил и мне никоим образом не улыбается ворочать валуны среди бескрайних песков.

Я оговорился уже второй раз, и сейчас это вышло непроизвольно. Виктор не заметил. Вообще-то я думал, что еще не решил — отправиться с Карелла или послать его подальше. Вначале идея показалась неплохой. Не потому, что она была хорошей, а потому, что мои идеи были еще хуже. Это путешествие до сих пор казалось привлекательным, если бы не одно «но». Сам Карелла. Он, конечно, был лучше Алисы, которая создавала неприятности просто из воздуха, но, если разобраться, то не больно-то и лучше он был. Алиса создавала неприятности просто из любви к искусству. Из любви к неприятностям. Виктор неприятности не создавал. Он их искал с упорством и азартом охотничьей собаки, разыскивающей утерянный след. И находил ведь, сволота такая! Находил! И еще — он никогда не мог реально оценить размеры неприятности. Для него существовала только его грандиозная цель, а все остальное — камешки под ногами. Так что мне казалось, что я еще не решил, стоит ли мне вистовать при этой сдаче… Оказалось, что все я уже решил, просто пока не осознал этот факт.

— Я так не считаю. Думаю, что…

— Выключите покамест свою думалку, Виктор. Просто изложите мне те факты, которые вам известны, а уж потом занимайтесь измышлениями сколько влезет. Есть еще что-то, что мне необходимо знать?

— Да. Я нашел вход на… не знаю куда. Альфред называл это базой. В моих документах об этом заведении ничего внятного не написано. Есть какие-то обрывочные сведения, но никакой более-менее понятной картины из них составить нельзя. Это ворота. Очень большие. Примерно, как городские. Похоже, что из металла, но не уверен. Помните ключ, который Блок достал из вашего меча?

— Естественно.

— Вы успели его хоть немного рассмотреть? Я нашел замочную скважину к нему. Вряд ли можно изготовить отмычку, по крайней мере, я в этом сильно сомневаюсь, но попробовать все же стоит. Думаю, что Альфред Квинт пытался это сделать. Колдунов туда, конечно приглашать не стоит ни в коем случае, но, может быть, удастся договориться с гномами или цвергами, чтобы они прорыли проход снизу, сверху, сбоку, хоть откуда-нибудь.

— Сомневаюсь, что это удастся. Народец не особо нас любит, и помогать не станет. Да и неизвестно, что там внутри. Может, что- то такое, что угрожает их существованию. А в этом случае… Понимаете, Карелла, мы ведь никогда не воевали с Народцем. И если такое, ни дай бог произойдет, то у меня есть очень серьезные основания сомневаться в том, что мы одержим победу, — задумчиво сказал я.

Задуматься были все основания. Ключ я помнил до мельчайших царапин. Я даже не знаю, сколько раз доставал его из рукояти. Думал, что это магический артефакт. На ключ он не походил нисколько, а ключей я на своем веку повидал достаточно. И самое главное, что ключ находился на своем старом месте — в рукояти меча. Я лично положил его туда, достав из кулака мертвого Альфреда Квинта. Хотел вначале выбросить, но почему-то не выбросил. Стоило об этом говорить Карелла или нет? Любое действие всегда влечет за собой цепь последствий. Событий. И эти события не всегда приятны и позитивны. Если бы я в самом начале этой истории отправился в Тако-Ито не на поезде, а пешком или на лошади… Или вообще свинтил бы на другую сторону хребта Фенрира… Да, тогда все бы получилось по-другому. Не факт, что лучше, но по-другому.

От размышлений меня избавил Карелла.

— Так что, Питер? Вы со мной, или как? Я не требую ответа сейчас, но ждать больше одного дня тоже не могу. В прошлый раз наше сотрудничество началось как-то неудачно. Не с той ноты. Сейчас я не хочу начинать так же. Вам известно то же самое, что и мне. А я знаю, что вы не станете действовать за моей спиной, и, насколько мне известно, не страдаете от неразделенной любви к золотым и серебряным талерам.

Если бы я когда-нибудь задумал написать книгу, то она называлась бы «Очень-очень большая энциклопедия моих ошибок». И было бы в ней томов сорок. Толстая получилась бы книжка. Одним из моих сомнительных талантов являлось то, что из множества правильных и неправильных решений, я обязательно выбирал самые дурацкие. Чуял я их, что ли? Компас какой-то внутренний стоял, который неуклонно вел меня в дебри глупости? Казалось бы, есть очень простое правило: не хочешь, чтобы с тобой происходили неприятности — держись подальше от мест, где эти неприятности происходят. Если есть такая возможность, конечно. Практически всю жизнь такой возможности у меня не было. Теперь она появилась. Только я не умел пользоваться ею. Почему-то именно этому и забыли меня научить. Так что двигался я по колдобинам и буеракам жизни, не пропуская ни одного. Где перебежками двигался, где — ползком, а где — и на карачках. А мог бы ехать в удобном кресле пассажирской кареты и совсем по другой дороге. Не судьба, видно.

Я прекрасно понимал, что совершаю ошибку, но, тем не менее, сказал:

– Я с вами, Виктор.

Карелла тут же оседлал свою любимую лошадку Самого Главного Суперархиэкстаультрамегаглавнокомандующего:

— Значит так. Отправляемся мы завтра утром. Думаю, что вначале нужно направиться в Вейонес. Надо найти какого-нибудь гнома-отступника и затащить его к порталу, к базе. Пусть попробует сделать отмычку. Я очень надеюсь на то, что ее содержимое подскажет, где нужно искать города. Должны же там быть какие-нибудь… ну… не знаю… архивы, документы. Может быть, даже найдется и средство передвижения. Пешком, или на лошади мы далеко не уйдем. Я там видел только песок. Никакой растительности. Значит и воды тоже нет. Да и песок какой-то странный, не такой, как в пустыне Семи Миражей. Больше на пыль похож. Короче, вначале надо попытаться или открыть базу, или как-то попасть внутрь. Если не получится… Я пока думаю над способом передвижения по Терре.

— Все?

— Что, простите?

— Я спрашиваю, вы все сказали? Мне теперь говорить можно?

— Ну-у… Да, конечно.

– Так вот. Начнем с того, что я уже жалею, что согласился отправиться с вами. А прошло-то всего минут десять.

Виктор выглядел очень огорошенным, и даже заикаться стал от неожиданности:

— П-п-почему?

— Вы только что пели песни о неудачном сотрудничестве, каялись, рвали на себе волосы и посыпали плешь пеплом… Как только я согласился на вашу очередную авантюру, вы тут же начали диктовать, что я должен делать по вашему разумению… Вам СЛУЧАЙНО не приходила в голову мысль, что у меня могли быть другие планы, у меня есть другие обещания и обязательства. Мысль о том, что у меня есть партнер с детьми, которому я не могу просто сказать «все, Свен, тут Карелла воскрес и приехал, так что разбирайся с делами сам, а я поеду гробить свою жизнь, как того пожелает Виктор»?

— Простите, — Карелла выглядел очень расстроенным. Действительно расстроенным и раскаивающимся. — Я просто… Я просто не подумал об этом. О ваших планах, в смысле. Я даже не спросил, как у вас дела. Завели новых приятелей?

— Зеркало новое купил. Уже познакомились, но вместе еще не успели выпить.

— Есть какие-то изменения на личном фронте? Может вы жениться надумали?

— Никаких изменений. Я очень далеко от фронта. В глубоком тылу. То, что вы «не подумали», я знаю, потому что по-другому никогда и не было.

Наверное, не стоило так жестко ставить Карелла на место и обозначать приоритеты, но потом это будет сделать труднее. Он просто ничего не поймет. Он и сейчас-то не понимает, но пусть хотя бы запоминает. Потому я продолжил в том же духе:

— Давайте расставим все точки над «I». Я НЕ продаю вам свою душу, и НЕ нанимаюсь к вам в услужение. Я — не Эрлик и не собираюсь молчать, если ситуация мне не нравится. Не знаю, как можно обозвать наши отношения. Я вам не раб, не слуга, и, поскольку цель экспедиции для меня не совсем понятна, то даже не деловой партнер…

— Может, друг? В моем обществе, в моем мире…

— Мы живем в разных мирах, Виктор. В диаметрально противоположных. Сильно приукрашая реальное положение вещей, скажу, что друзей у меня очень мало. Если смотреть реально, то их нет вообще. Может, только девчонки Свена. И то, только потому, что они еще маленькие, не знают, кто такой Питер Фламм и что Питер Фламм — это я.

— А их папа?

— Он партнер. Черт!!! Да поймите вы, наконец, что я — да-алеко не самый лучший вариант закадычного друга. У вас, вон, есть Эрлик. Если мало — заведите собаку. Что же касается нас, то… мы просто плывем в одной лодке, идем в глубокий рейд в одной группе. Мы — союзники, и не более того. Союзники, с равным правом голоса. Приятели по интересам. Навроде членов одного гольф-клуба, если вам так понятнее. Такой расклад устраивает?

Виктрор ухмыльнулся. Не своей обычной ухмылкой, а какой-то… не такой, короче. Непонятной.

— Вполне.

— Тогда слушайте мои планы на будущее. Только сразу учтите, что пока что вам в этих планах места нет. Мне надо урегулировать все дела, чтобы было хотя бы куда возвращаться. В Ванборо я буду еще пару дней. Знакомых тут у меня не очень много, но они есть. Общая легенда такова — я еду в Лиа Фаль, чтобы подготовить место, куда мы потом все вместе переберемся. Сообщу об этом всем завсегдатаям, схожу в бордель, там расскажу…

– В бордель-то зачем?

— Затем, что я там часто бываю. Если просто пропаду, то могут вопросы возникнуть. Свену скажу, чтоб о вас не болтал. Потом действительно поеду в Лиа Фаль, вернее, в его окрестности. Надо изъять еще немного финансов Блока для Якобсона. Да и в Лиа Фаль дельце одно есть. Потом вернусь сюда, отдам деньги Свену, и тогда можно начинать действовать.

«Дельце» состояло в том, что надо было сообщить Полине о внезапном воскрешении Виктора. В конце-концов, это ведь я сообщил о его смерти. Только вот Карелла об этом говорить не стоило, ну, никак, потому что его реакция могла быть какой угодно. Я опасался, что Виктор заинтересуется, чего ж такого мне понадобилось в столице, которую я на дух не выносил. Однако вместо этого он сказал:

— Вам не обязательно ехать к тайнику Блока. Я могу выдать Свену столько денег, сколько ему нужно. Помолчите, Питер. Я — небедный человек, и плыву в одной лодке с вами. Кроме того, мы, все-таки немножко деловые партнеры, что бы вы ни думали об этом. Это не заем под проценты. Вы ровным счетом ничего не должны мне — ни материально, ни морально. Я просто выдам ему денег, чтобы сэкономить нам время. Полагаю, Свену не требуется больше ста тысяч, — Карелла хитро улыбнулся.

Я, было, открыл рот, чтобы возразить, но потом просто махнул рукой:

— Валяйте. Спросите у него, сколько требуется. Скромничать Свен не станет, но все равно выдайте раза в три больше — неизвестно, когда я вернусь, да и вернусь ли. Только в Лиа Фаль мне все равно нужно попасть. Сомневаюсь, что задержусь там дольше одного дня.

Виктор опять ничего не спросил. Ну и хорошо.

— По крайней мере, сюда возвращаться вам не придется. Я тогда пока поеду в Вейонес. Там и встретимся.

— Стоп.

Возможно, это была ошибка… Черт! Это почти наверняка была ошибка. Но, зная Карелла, мне даже предположить было сложно, что он может натворить, не обладая полной информацией. Виктор не принадлежал к категории людей, которые сидят, сложа руки, и ждут у моря погоды. Он был весьма деятельным представителем человеческой расы. И догадаться, куда занесет эта деятельность самого Виктора и окружающих его людей… о таком лучше просто не думать.

— Ни в какой Вейонес ехать не надо. Постарайтесь не упасть со стула. Ключ у меня.

Виктора подбросило так, что кружки, звякнув, повалились, и пиво разлилось, образовав на столе маленькое море Рифф.

— КАК!?! ОТКУДА!?!

— Вынул из пальцев мертвого Квинта. Он убил Блока, чтобы забрать ключ. Сомневаюсь, что Александр собирался его отдавать. Скорее всего, он просто показал вам или мне, что такое этот ключ и где он хранится. Думаю, он прекрасно понимал, что придется умереть. Знаете, что он сказал напоследок?

— Я там был, Питер. Слышал.

— Я хотел его выбросить. Не знаю, почему. Первый порыв. Но вот оставил.

— Покажите.

Я принес меч, выщелкнул рукоять и вытряхнул на ладонь тяжелый и холодный прут. Карелла почти выхватил его у меня из рук, повертел перед своим носом и удовлетворенно выдохнул:

— Похоже, это он. Тяжелый какой.

— Это он и есть. Я-то его хорошо знаю.

— Вы что, раньше его видели?

— Естественно. Это мой меч. Я его тысячу раз видел.

— Так чего ж вы ничего не сказали?

— Карелла, у вас мозги высохли? Что и кому я должен был говорить? «Ах, Виктор, а знаете — у меня в рукояти меча есть тяжелый прутик!» Так что ли? Вы много ключей такой формы видели? Я вообще думал, что это атефакт какой-нибудь или талисман магический. И, если мне память не изменяет, то о существовании этой базы вы и сами не знали. Давайте его сюда.

Виктор, с видимой неохотой отдал ключ, подумал немного и сказал:

— Тогда я займусь поиском средства передвижения по Терре. Была у меня вначале идея сделать небольшую паровую машину. Меньше, чем на паровозах. Такая машина смогла бы двигаться даже без рельсов — там не везде горы песка. Много и достаточно твердой почвы. Но нет топлива. Скажем, даже при доставке через остров-призрак, можно скопить достаточно угля, но сколько можно взять с собой? Чем тяжелее груз, тем больше топлива потребуется брать, тем тяжелее становится груз… Замкнутый круг. Проблему можно было бы легко решить, задействовав колдунов, но я скорее язык себе отрежу, чем хоть намекну им о такой возможности.

— На этот счет не переживайте — они сами вам язык отрежут, как только местонахождение базы узнают. Причем отрежут вместе с головой. А, скорее всего я эту нехитрую операцию над вами произведу первым.

— Знаю. Потому и от идеи с паровой машиной отказался. Нельзя незаметно перевезти большое количество угля, да еще таким сложным путем. Слушайте, Питер, вам доводилось бывать в пустыне Семи миражей?

— Доводилось.

— Видели, на каких штуках племена перевозят грузы?

— Вы имеете в виду эти… не знаю, как они называются… на шлюпы, короче, похожи. Под парусами.

— Да, именно их. Я тоже не знаю, как они называются. Я и в пустыне-то был четыре раза, но их видел всего раз. И то издалека. А вы вблизи их видели?

— Да, в общем-то… Только я к ним особо не присматривался.

— Жаль. Я собираюсь наведаться в пустыню. Не надеюсь, что там со мной кто-нибудь захочет поболтать, но хоть посмотрю поближе. Полагаю, что это никак не карается. Корабли я проектировал и строил, так что общие принципы знаю. Не думаю, что морские суда сильно отличаются от этих.

— Погодите…

— Что такое?

— Не спешите направляться в пустыню. Возможно, я смогу найти человека, который кое-что знает об этих пустынных шлюпах. «Возможно» — это не значит, что я его обязательно найду, но такая вероятность все же есть.

— А можно подробнее?

— Пока нельзя. Надеюсь, что вы поймете, потому что вопрос касается не только меня.

— Хорошо. Только я тогда не понимаю, чем мне пока заняться?

— Пока достаньте денег и валите в Вейонес. Узнайте, как там Эрлик. Может он уже сможет присоединиться. Встретимся в Лиа Фаль. Но не в Центре. В Среднем городе, ближе к Тени, есть трактир Пиковый Туз. Ждите меня в его номерах. Если узнаю, где искать моего человека, то отправимся туда вместе, а не узнаю — поедем в пустыню.

Я сразу подумал об Ашуне — пареньке, которого мы нашли на корабле Барбаракара. Он был родом из племен Дан-Моо. Правда, по его словам, отец у него был жрецом, но у парня было много талантов, так что, не исключено, что он знает секреты постройки этих грузовых шлюпов. Не думаю, что его сложно найти, но как оно будет на самом деле? Паренек, как я сказал, был очень талантлив.

Карелла, поразмыслив, тряхнул головой:

— Хорошо. Пусть будет так. Схожу в банк. Переоденусь только. Я этот маскарад на себя напялил только для того, чтобы на вас впечатление произвести.

— Считайте, что вам это удалось.

— Понятия не имею, когда я вернусь. Не дергайся. Наймешь в бармены хотя бы того же Бориса. Захочешь — еще кого-нибудь. А сам будешь заниматься общим руководством и девочками. Здесь двадцать тысяч…

Я опустил увесистый мешок на стол, и у Свена округлились глаза:

— Это… не великовата ли сумма? И за что?

— Я все еще твой партнер, помнишь? Не особо банкуй финансами. Сумма не маленькая, конечно, но цены растут даже не по часам, а по минутам, и… Свен… Ты-то должен прекрасно понимать — я ведь могу и не вернуться. Вообще никогда. Такая уж непредсказуемая штука моя жизнь.

— Это из-за Карелла?

— Нет. Все не так, как в прошлый раз. (Свен был немного в курсе прошлой эпопеи.) Просто Виктор появился в нужном месте и в нужное время. Прости, но я все равно куда-нибудь направился бы. Сложно как-то объяснить… Вот это, — я обвел рукой пустой зал, — это не все мое. Не моя жизнь. Я в ней чужой. Инородное тело.

— Ты ведь сам предложил…

— Да помню я прекрасно… Тебя-то это все устраивает?

— Вполне. Мне нравится.

— Ну и хорошо. Занимайся дальше и помни, что я все-таки твой партнер. Теперь слушай внимательно. Забудь о том, что Карелла тут появлялся. Основная легенда — мы собираемся перебираться в Лиа Фаль. Я уехал туда, чтобы наладить связи, присмотреть место, завести знакомства. Если кто-нибудь станет навязчиво намекать, что меня зовут не Максим Лэн, а Питер Фламм — соглашайся. Фламма ты знал в лицо и доказывать, что ты меня не знал — глупо. А то, что жил не под своим настоящим именем… Не хотел привлекать внимания властей, боялся мести, начал новую жизнь… Придумаешь что-нибудь. Это все — основные тезисы. Детали — на твое усмотрение. Ладно, пойду попрощаюсь с девчонками и наведаюсь в Красную Свечу. Девчонкам я, кстати, тоже скажу, что еду в Лиа Фаль, так что смотри, не проболтайся.

Хельга, Катя и Беата мой отъезд восприняли спокойно. Делов-то — в Лиа Фаль прокатиться. В отличии от большинства детей, девчонки Свена исколесили практически всю Федерацию, благодаря беспокойной жизни их папы. Я пообещал привезти ожерелье из зубов дракона. Катя посмотрела на меня как на идиота и сказала:

— У нас уже есть.

Я прикусил язык. Даже в Ванборо ожерелье из зубов стоило достаточно дорого. В столице — целое состояние. Но у Кати, Хельги и даже Беаты было, как минимум, по три штуки. И это, не считая всякой мелочевки, вроде чешуи, безделушек и ножей из кости. Подобные штуки продавались… нет, не в мелочных лавках, а в достаточно дорогих магазинах. Девчонкам же они доставались просто в подарок от посетителей. Ко всему прочему, даже маленькая Беата знала столько тонкостей и хитростей об охоте на драконов, что ей впору было учебник для охотников писать. Только вот писать она пока не научилась.

— Ладно, — сказал я, пытаясь скрыть смущение, — чего-нибудь другое привезу.

Потом я наведался в Центр, скупил половину магазина подарков, и отправился в бордель Красная Свеча.

Лиа Фаль ничуть не изменился за время моего отсутствия. Тот же постоянный шум, та же грязь, разметенная по углам, те же толпы бездельников различных социальных слоев и общая атмосфера карнавала безумия. Идти в Гильдию колдунов мне крайне не хотелось, поэтому я малодушно решил вначале пройтись по кабакам Среднего города, и закинуть удочки на предмет отыскания Ашуна. Я полагал, что отыскать его будет или не очень сложно, или невозможно в принципе. Однако мне даже в голову не приходило, что отыскать его будет НАСТОЛЬКО просто. Я придумал великолепную историю, которая целиком и полностью объясняла цель и смысл моих поисков. История осталась невостребованной. Она попросту никого не интересовала. Ашун обитал в Альбе и, по крайней мере, про эту сторону гор, его знали все. Чем он занимался, я так и не понял. Во всяком случае, не колдовством. Там даже захудалой магией не пахло. У меня сложилось впечатление, что он давал людям советы. Просто советы. Правда, по отзывам, очень действенные и полезные. Но все равно… Советы… Бред какой-то. Но на этой бредятине Ашун (опять-таки, по слухам) зарабатывал очень даже неплохие деньги.

Я запомнил адрес и, вздохнув, отправился в Гильдию.

Тут тоже все было, как и раньше. Грозный, протяжный и на редкость противный гул колокола, крохотные воротца… В этот раз дежурили двое служек. Удивительным было то, что одним из этих двоих был мой знакомец, впускавший меня сюда в прошлый раз. Вторым был долговязый и на редкость худой парень с длинным, унылым носом и глазами невозмутимой рыбы. Он открыл, было, рот, чтобы вылить на меня лохань своего презрения, но первый почему-то узнал меня. И это было еще удивительнее. Может, у них специально память тренируют, а может, просто посетители появляются раз в столетие и легенды о них передаются охранниками из поколения в поколение. Во всяком случае, первый охранник ткнул второго под ребра и поклонился мне.

— Вы к нам, господин Фламм?

Глянь-ка, даже имя запомнил.

— Нет. Я к Полине Грин. Она в Гильдии?

— Да. Подождите здесь, я доложу.

Он отправился вглубь двора, а его приятель остался разглядывать заостренные носки своих легких туфель. Изредка он украдкой бросал на меня взгляд. Я стоял, стараясь сохранить непроницаемый вид. Полине, конечно, нужно было сказать о Викторе. Я чувствовал, что нужно. Только… Черт! Не знаю я… Они разругались и, насколько я мог судить, разругались в хлам. Полине вернули способности. Так что сейчас она полноценная чародейка и снова магистр. Кто ж его знает — какие мысли у нее в голове бродят? Кроме того, мы все, включая Полину, приложили кучу сил, чтобы отправить магистра школы огня Стерна на казнь в вампирский город Сиут. Аукнуться это могло очень сильно. Может быть, я зря тут появился? И теперь нужно немедленно разворачиваться и бежать очень быстро, очень далеко и не оглядываясь? А может и не стоит. Я чувствовал к Полине какую-то приязнь, и был единственным человеком, который знал тайну ее прошлого, так сказать, из первых уст. Хотя, не исключено, что сейчас Полина сильно жалеет о своей минутной слабости, и тогда… Нет Фламма — нет проблемы. От тягостных раздумий меня избавил служка, который возник передо мной, изобразил на лице любезность и сказал:

– Следуйте за мной, господин Фламм.

Мы прошли той же дорогой и подошли к тому же изумрудно-сине-голубому зданию, которое переливалось в лучах солнца.

— Дальше я знаю.

На этот раз в коридорах было не в пример больше людей. Прям столпотворение какое-то. Они сновали туда-сюда, таская ворохи бумаг, и никто из них не обращал на меня ровным счетом никакого внимания. А, между тем, у меня был меч и он был только у меня. Но это никого не волновало. Если нахожусь тут, то значит так надо. Впрочем, ни колдунов, ни магиков среди них не было. Полина встретила меня на входе в свой зал. Она ничуть не изменилась, разве что стала еще красивее. Хотя, куда уж дальше-то. В ее глазах плясали радостные огоньки. Все мои сомнения растаяли. Ну… не все, может быть, но большинство. Почти все.

Полина крепко обняла меня. Я даже удивился — хрупкой чародейка не выглядела, но и такой силы я в ней не предполагал.

— Питер!!! Чтоб тебя собаки закусали! Ты даже представить себе не можешь, как я рада тебя видеть! Пойдем в зал. Я уже предупредила, чтоб нас не беспокоили. Сейчас только принесут пожрать и выпивку. Ты ж, насколько я помню, вино не пьешь? Я велела принести бренди. Пойдем.

Столовались колдуны, конечно, не так, как солдаты в походе, но далеко и не так, как могли бы. Может, Полина просто сделала исключение для меня. Она знала, что я терпеть не могу все эти вычурные блюда. Мясо, хлеб, зелень, и огромная сковорода жареных грибов. Бренди был крепким и ароматным.

— Рассказывай. Где живешь, чем занимаешься?

— Держу бар с напарником.

— В Ванборо? — Полина хитро улыбнулась.

— Так и думал, что ты навела справки.

— Не думай ничего лишнего, Питер. Я знаю, где живет Альф, знаю, что Алиса постоянно путешествует по Федерации, иногда заезжая к брату на ферму. Просто… вы — то немногое, что еще связывает меня с обычным миром. Не колдовским.

— Я, в общем-то, потому и приехал. Появилась еще пара людей, которые связывают тебя с обычным миром.

— Что? — Полина мгновенно обеспокоилась. — Кто это?

— Да ты их знаешь. Одного зовут Виктором.

Морщинки на лбу чародейки разгладились, из глубины глаз исчезла тревога и отразилась усиленная работа мысли.

— Н-не поняла, — осторожно произнесла она.

— Карелла жив.

Полина, перегнувшись через стол, схватила меня за руку, вцепившись в мою ладонь, как в добычу. Она успела отрастить маникюр, и я был готов спорить, что под ее ногтями из моей руки выступила кровь.

— КАК? Как такое может быть? Ты же говорил…

— Я знаю, что я говорил.

— Он цел?

— Ну, как… Относительно. У него шрам через всю левую щеку. Похоже на сабельный удар, но подробнее я не спрашивал. Наверняка есть еще несколько новых, но заштопанных дырок, но в общем выглядит живым, целым и, как обычно, очень деятельным.

— А Эрлик?

Что-то в ее голосе заставило меня повернуть голову и посмотреть на чародейку. По ее лицу текли слезы, но Полина, похоже, их не замечала. Я не стал акцентировать на этом внимание, и сделал вид, что каждый день вижу плачущих магистров.

— С Эрликом похуже. Я его не видел, но, по словам Виктора, Эрлик ранен и довольно тяжело. Сейчас он, вроде как, в Вейонесе.

— Виктор точно цел?

— Я, знаешь ли, не доктор. Да и медицинский осмотр Виктора не производил. Не те у нас отношения. Поскольку он снова под завязку забит безумными идеями, то думаю, что с ним все в полном порядке.

Полина, не прекращая плакать, улыбнулась. Впрочем, она ведь и не плакала. Просто из нее текли слезы.

— Где он был все это время?

Разговор начинал принимать нежелательный оборот. Я был не уверен, что о фоморской эпопее Карелла стоит и можно хоть кому-нибудь рассказывать. Государство, как правило, не одобряет конкуренцию в грабеже своих поданных. Но… это же была Полина… и она плакала. Ладно. Моя душа и так была черным-черна от грехов. Одним больше — одним меньше.

— Хорошо. Полина я расскажу тебе все, что знаю сам. Все, что мне рассказал Виктор. Но ты должна пообещать мне одну вещь.

— Ни одна живая душа об этом не узнает.

– Это только часть того, что я собирался у тебя просить.

— Я обещаю. Безоговорочно.

— Не спрашивай меня о том, что собирается делать Карелла и где он сейчас.

Полина снова улыбнулась сквозь слезы.

— Он снова втравил тебя в одну из своих авантюр?

— Не спрашивай.

— Хорошо-хорошо. Я уже пообещала.

Я пересказал Полине все, что узнал от Виктора. От себя тоже добавил пару ехидных замечаний. Сообщение о капитанстве Карелла очень развеселило чародейку. Она хохотала так, что все слезы высохли. Когда я закончил, вопрос о наших дальнейших действиях не просто висел на кончике языка Полины — он парил в воздухе комнаты и рвался в окна. Будь у меня чуть больше фантазии, я бы просто смог его увидеть. Казалось, что чародейка не удержится, несмотря на обещание, но Полина только вздохнула и сказала:

— Я все помню и ни о чем не спрашиваю. От меня никто эту историю не узнает. Просто… Питер, война закончилась, и я сейчас постоянно нахожусь в Лиа Фаль. Безвылазно. Если у вас вдруг возникнут какие-то проблемы, в решении которых я могу помочь, то ты знаешь, куда обратиться.

— Полина, может…

— Нет, — голос чародейки был твердым и жестким.

— Я просто хотел…

— Я знаю, что ты хотел. Я не буду разговаривать с Карелла. Да, я знаю, я поступила далеко не самым лучшим образом. Сомневаюсь, что ты до конца понимаешь, почему я сделала то, что сделала. Но объяснять я ничего не буду. Скажу лишь одно — Виктор очень сильно меня обидел.

Она немного помолчала и, тяжело вздохнув, добавила уже совсем другим тоном, гораздо тише:

— А я его люблю.

Я имел несколько замечаний по этому поводу, но оставил их при себе.

— Хорошо, Полина. Я буду помнить, куда можно обратиться. На всякий случай учти, что Карелла не знает, что я отправился к тебе, и про первый мой визит сюда, я тоже ему не сообщал, — чародейка только мягко улыбнулась в ответ. — Мне, пожалуй, пора. Скажи только, ты ничего не слышала о Фрае? Случайно, может?

— Нет. Ничего. Но, если честно, то я и не вслушивалась. Квинтов видел?

— Да. К Альфу на ферму ездил. Зачем — ума не приложу.

— И как?

— Может когда-нибудь станет хреново, а пока — очень хреново. Как еще может быть?

Полина только головой покачала. Она была слишком умна, чтобы рассказывать мне, что все образуется, время лечит, и тому подобную чушь. Время, конечно лечит, но чтоб такое вылечить, надо очень много времени. Раньше мы все передохнем.

— Ладно, Полина… Поеду я. Этот город на меня плохо действует. Надеюсь, что не в последний раз виделись.

— Пока, Питер. Надеюсь, что не в последний. Спасибо, что сообщил.

Вообще-то мне нужно было дождаться Виктора. Но сама атмосфера Лиа Фаль меня раздражала. Поэтому я решил наведаться в Альбу и навестить Ашуна. Может, он ничего не знает и тащиться туда вместе с Карелла попросту не стоит. Альба находилась вблизи столицы. Туда тоже уже запустили поезд, но поезд ушел этим утром, а на этой линии был пока только один паровоз. Так что придется ждать, пока он дойдет до Альбы, потом вернется сюда, а еще не исключено, что он сломается где-нибудь в пути. Неизвестно, на сколько все это растянется. Так что я оставил записку в Пиковом Тузе, с указанием ждать меня здесь, а сам отправился в Альбу верхом.

Вывеска была богатой. Из металла. Тонкую и искусную ковку немного портила серебряная краска, которой был выкрашен лист клевера. Надо было или не красить вообще — называлось бы заведение не Серебряный, а Железный Клевер. Тоже вполне себе. Если выковать лепесток из серебра, то смотрелось бы не в пример лучше, но такую вывеску сперли бы через пять минут после появления, несмотря на то, что это Альба и уже почти Центр. Да и в Центре тоже сперли бы.

Посетители не толкались локтями, не выстраивались в длинную очередь с номерами на руках… Их вообще не было. С одной стороны — отсутствие посетителей настораживало — я себя уже успел накрутить, хоть прекрасно понимал, что слухи и реальность обычно имеют мало общего. С другой стороны — было раннее утро, и хорошо, что отсутствовали толпы посетителей. Альба — это все-таки не Ванборо. Тут меня могли и узнать случайно. Незачем посторонним знать, что я сюда заходил. Даже если ничего не выгорит, то лишние неприятности Ашуну ни к чему. Если кто-нибудь узнает, что он родом из пустыни Семи миражей, то и без моего визита неприятностей у него будет с избытком.

Когда я толкнул входную дверь, в глубине помещения звякнул колокольчик. Окна были занавешены тяжелыми шторами, и в комнате царила полутьма. Сама комната напоминала что-то среднее между баром и борделем. Стойка (не импровизированная, самодельная, а настоящая барная стойка) заставленная стаканами, бокалами, рюмками, горками чистых тарелок и блюд. Но вот вместо столов и стульев — какие-то диваны, кушетки, кресла… Несколько низких столиков и огромные напольные часы. Комната была относительно небольшой. Во всяком случае, глядя на помещение со стороны улицы, создавалось впечатление, что оно гораздо больше. Я для себя решил, что это — бывший бар, который затем перегородили изнутри стенами.

— Здравствуйте.

Внешне Ашун почти не изменился, но между парнишкой с всклокоченными волосами, в одежде, напоминающей изодранный кусок холста и человеком, который стоял передо мной, было мало общего. Встреть я его на улице — не узнал бы. Он был аккуратно подстрижен, отрастил эспаньолку, приоделся в костюм с жилетом. Не особо дорогой костюм, но и явно не из дешевых. Преуспевающий житель Среднего города. Самой что ни на есть середины Среднего города. Я мысленно поаплодировал. Из парня мог бы получиться классный разведчик. Но появился я тут не для того, чтобы предлагать ему военную карьеру.

— Здравствуй, Ашун.

Он подошел ближе, чтобы разглядеть меня. Узнал сразу же и сказал:

— Здравствуйте, Питер.

Тон неуловимо изменился. Из посетителя я превратился в человека, который может принести неприятности. И появился, вероятнее всего, для того, чтобы их принести.

— Не переживай, Ашун. У меня есть одна просьба к тебе. Может быть, ты сможешь помочь, а может — нет. Если нет, то я просто уйду и забуду о нашей встрече. О твоем существовании я никому не говорил и еще неделю назад я не представлял, где ты обитаешь и жив ли вообще.

Во время этой речи я на всякий случай повел плечами, чтобы перевязь чуть сползла и меч было удобнее выхватывать. Да. Я пережил эту войну и вообще дотянул до своего возраста не потому что верил каждому хорошему человеку. «Хороший человек» — это вообще весьма относительное понятие. Ашун, вон, тоже не особо обрадовался моему появлению. А если учесть, что я — единственный из всех известных мне людей знаю о том, что он родом из пустыни… Не исключено, что мой знакомец сейчас прикидывает, как сделать так, чтобы я остался в Серебряном Клевере навсегда. Я бы прикидывал. Не обязательно попытался бы убрать единственного свидетеля, но такой вариант просчитал бы. На всякий случай.

К счастью, Ашун не был разведчиком. И не был Питером Фламмом. Он широко улыбнулся:

— Я очень рад вас видеть, Питер…

Офонареть! Каким популярным парнем я стал. Все меня рады видеть. Это вообще я, или какой-нибудь Санта Клаус? Добрый дядюшка Питер… Сдохнуть можно.

— …если я смогу помочь вам, то с удовольствием помогу. Я многим вам обязан. Но вначале мне хотелось бы узнать суть вопроса.

Мы присели на диван.

— Ашун, ты единственный, известный мне человек, который родился в племенах Дан-Моо. Может быть таких, как ты, на просторах Федерации очень много. Этого я не знаю, и знать не хочу. Не в этом дело. У вас, в пустыне, есть такие штуки… Не знаю, как они называются. На наши корабли похожи. Под парусами.

— Они и называются кораблями.

— Кораблями?

— Ну да. Корабли пустыни.

Я немного посмеялся. Да уж… Два умника. Я и Карелла… На всякого мудреца достаточно простоты.

— Что смешного?

— Да ничего, в общем-то. Я думал, что корабли пустыни это верблюды.

— И верблюды тоже. Так в чем дело?

— Дело в том, что мне надо построить такой корабль. Там ведь наверняка есть какие-нибудь тонкости, ухищрения, секреты сборки… Ты можешь что-нибудь подсказать на эту тему?

— Да. Я могу построить такой корабль. Мой отец их строит, а я помогал ему с пяти лет.

— Стоп. Ты же говорил, что твой отец — жрец.

— Да. Но у нас жрец — почетная обязанность. За это не платят. А вот за постройку кораблей платят. Мой отец — хороший кораблестроитель. К нему обращаются даже из других племен.

— Похоже, мне повезло. Послушай, Ашун, мне… вернее, нам — мне и еще одному парню нужно построить такой корабль. Использовать его мы будем не в пустыне Семи миражей. Если честно, то в тех местах я не был, но Виктор — тот, второй парень, был. Так что он сможет объяснить. Я хочу, чтобы ты помог ему построить такой корабль. Скорее всего, команда будет состоять из меня и Виктора. Возможно, добавится еще один человек. Проблем с материалом не будет. Все, что угодно в неограниченных количествах. Железо, сталь, медь, алюминий, бронза… Можешь, хоть золотые гвозди заказывать. Я не разбираюсь в построении кораблей, но Виктор — специалист. Все это — не дружеское одолжение, а услуга, которая оплачивается. Полагаю, что оплачивается очень хорошо. Мой приятель носит фамилию Карелла. Слыхал о таком?

Ашун молча кивнул.

— Тогда ты должен понимать, что он заплатит столько, сколько ты попросишь. Теперь о том, что требуется от тебя. Просто расскажи Виктору все, что знаешь о постройке этих ваших кораблей. Все тонкости и нюансы. Было бы, конечно, неплохо, если бы ты занялся постройкой вместе с ним, но для этого надо будет перебраться в Марракеш или Вейонес. Я не знаю, чем ты тут занимаешься, но сомневаюсь, что такой вариант тебя устроит. Впрочем, может быть, финансы Виктора убедят. Вот вроде бы и все. Принуждать, заставлять, угрожать я не буду. Но если не согласишься, то прошу, чтоб ты хотя бы рассказал Виктору все, что знаешь. Ему неизвестно, кто ты такой и откуда родом. На твоем месте я бы не особо распространялся об этом. Впрочем, Виктор никому и ничего не расскажет, так что решай сам. Сколько тебе нужно времени, чтобы все обдумать и решить?

— Нисколько. Я уже решил, — Ашун спокойно взглянул на меня. — Я согласен. Я помогу построить корабль.

— Что, так просто? Я вообще-то приготовился долго тебя уговаривать.

— Не стоит. Я даже не стану несусветную цену заламывать. Мне нравится строить корабли.

— Тогда вы с Виктором быстро найдете общий язык. Ну-у… спасибо, что ли.

— Не за что. Вы помогли мне куда как больше. Но я не смогу заняться этим прямо сегодня. Мне нужна как минимум неделя, чтобы утрясти здесь все дела.

— Да без проблем. Виктора все равно нет в Альбе. Съезжу за ним в Лиа Фаль и вернусь.

— Хорошо. Я буду ждать, но если через месяц вы не появитесь, то я снова займусь своими делами. Так устроит?

— Вполне. Думаю, что я успею обернуться туда и обратно раньше.

— Да, и… расскажите Виктору, откуда я родом. Так будет проще. Мне не нужно будет объяснять, откуда я все это знаю, и не надо будет следить за каждым своим словом. Он ведь никому не расскажет?

— Ни единой живой душе. Если хочешь, я ему язык отрежу.

Ашун улыбнулся.

— Не надо.

— Слушай, а чем ты вообще тут занимаешься? Я расспрашивал по кабакам, но смысл как-то не особо понял.

— Я даю советы.

— Ага. Считаешь, что после этой фразы на меня снизошло озарение, я понял замысел богов, смысл движения планет и суть твоей работы?

— А я не знаю, как по-другому сказать. Я даю советы.

— И за это платят?

— Я даю хорошие советы.

— Ты что, член какой-то тайной Гильдии мудрецов?

— Нет. Просто я могу слушать и слышать.

Это уж точно. Ребята из племен Дан-Моо слушать могли. Вопрос застольных бесед и полезных советов был, конечно, спорным, но вот слушать они могли очень даже весьма. Долго и терпеливо.

— И что?

— И ничего. В большинстве случаев человеку не нужны советы. Где-то там, в глубине души, он уже все решил, и ему просто нужно подтверждение своего решения. Нужен незаинтересованный человек, который скажет: «Да, все правильно. Делай так.» Я слушаю человека, слышу его, а потом говорю то, что он хочет услышать.

— И это работает?

— Почти всегда. Когда не срабатывает, я возвращаю деньги.

— И сколько платят за это надувательство?

— Это не надувательство, а необходимая прививка уверенности в себе. Вроде того, как дереву прививают новую ветку с другим сортом плодов. Посмотрите, Питер, в любой магической лавке продается целая куча амулетов на все случаи жизни. Я делаю то же самое, но без магии. И платят за это неплохо. Не всегда, но обычно неплохо.

— Ну, что тебе сказать? Молодец.

— Вначале было интересно, но сейчас стало надоедать. Все как-то очень… одинаково. Я и согласился на ваше предложение в основном потому, что мне нравится строить корабли, и, может быть, удастся устроиться на верфи. Это, наверное, интересно.

— Если хочешь моего совета — поговори с Виктором по этому поводу. У него куча связей, да и не удивлюсь, если у него есть собственные верфи. Ладно, Ашун, если мы договорились, то я отправлюсь в гостиницу, а завтра — в Лиа Фаль. До встречи.

— До свидания.

Карелла валялся на кровати в ботинках и маялся от скуки и безделья. Увидев меня, он откровенно обрадовался.

— Питер! Ну наконец-то! Я уже извелся весь. Все дела утрясли?

— Вроде как.

— Слушайте, пока вас не было, я таскался по различным злачным заведениям и нашел-таки одного человека, который двадцать лет торчал в пустыне. Водил караваны Федерации. Он частенько видел… Знаете, как они называются?

— Корабли пустыни. Забудьте о своем человеке. Дайте ему пару монет и извинитесь за беспокойство. Я нашел для вас парня, который родился в пустыне. Он родом из племен Дан-Моо. По-моему его племя называется Лонга, но не уверен — мог и подзабыть. Не столь важно. Его отец строил такие корабли, а парнишка помогал ему с пяти лет. Я полагаю, что он знает о них больше вашего человека.

Карелла ошалело поглядел на меня.

— Знаете, Питер, когда я увидел вас в первый раз, то был уверен, что знаю о вас все. И даже больше. Я знал имена мальчишек, с которыми вы дрались в пять лет, знал, что в Академии вы воровали баранину из офицерской кухни, что вы наполовину разграбили королевский обоз, который захватили еще служа в пехоте… Конечно, когда вас послали в разведку, то информация значительно оскудела, но… Короче. С тех пор, как я вас узнал, вы удивляете меня… ну, не каждый день, но раз в месяц — это точно. Где вы откопали такого парня?

— Да так… Долго рассказывать. Хотя… Вы — тоже часть этого, поэтому, наверное, вам стоит узнать все.

Я вкратце изложил историю своего знакомства с Ашуном. Карелла усмехнулся:

— А ведь вы были правы, Питер.

— В смысле?

— Вы сказали, что Барбаракар родом из племен Дан-Моо. Все операции придумывал за него этот Ашун. Так что вы были правы. Вы — единственный из всех догадались, откуда растут ноги у этой истории. Грамотный парень. Чем он занимается?

— Я еще не закончил, Виктор. На вашем месте я бы никому не рассказывал о его происхождении.

— Я же не полностью из ума выжил?

— А вот в этом я не уверен. Имейте в виду, что я пообещал Ашуну язык вам отрезать.

— Я стану первым человеком, которого колдуны пришибут, если информация об этом просочится куда-нибудь.

— А вот это убеждает.

— Так все же чем он занимается?

— Советы дает. За деньги. Ему, кстати, нравится строить корабли. Полагаю, вы с ним поладите. И еще. Давать советы ему надоело. Вроде как хотел устроиться работать на верфи. Посмотрите на него, может, что посоветуете, или чем поможете. Как вы съездили? Что с Эрликом?

Карелла ответил не сразу. Он немного помолчал, размышляя о чем-то своем, а потом нехотя ответил:

— Эрлик в порядке. Он очень быстро отходит. Иногда я думаю, что он при желании мог бы отрастить себе третью руку. Не хочет, наверное. Стесняется. Много вы видели существ с тремя руками?

— Он с нами?

— Нет. У него дела дома. В его доме, в смысле. В семье.

— Какие дела?

— Не знаю. Разговорчивость никогда не была его сильной стороной. Но, насколько я понял, в ближайшие полгода он будет весьма занят. Жаль. Придется обходиться без него.

— А как насчет подождать немного? Вам такой вариант в голову приходил?

— Не поверите — приходил. Я назвал срок в полгода, но, полагаю, что он, скорее всего, растянется на неопределенное время. И как-то отложить или перенести это нельзя. Эрлик — старший сын в семье и его присутствие необходимо.

— Ладно. Иногда обстоятельства складываются хорошо, а иногда — не очень. Завтра отправляемся в Альбу, а потом куда? В Марракеш?

— Нет. В Вейонес. Во-первых, я уже договорился, и поставки материалов будут осуществляться туда, а во-вторых, в Вейонесе очень много гномских кузен, а гномы могут изготовить все, что угодно, из любого металла. Может быть стоит изготовить этот корабль из стали или бронзы? Я не знаю. Вначале надо поговорить с этим Ашуном.

— Вейонес, так Вейонес.

Следующие три месяца для меня были наполнены скукой. Ашун и Виктор спелись очень быстро и сутками напролет торчали в верфях. Причем, руководил строительством, по всей видимости, Ашун. Такое впечатление у меня сложилось. В их дела я не лез — в кораблях я не особо разбираюсь. Так что вначале я таскался по различным притонам и старался что-нибудь узнать об эльфке, которая была женой Альфреда Квинта, возможно, матерью Альфа и Алисы и имя которой начиналось на «А». Попутно пытался добыть какую-нибудь новую информацию о Вороньей равнине. Об эльфке никто и ничего не знал. О Вороньей равнине все знали все. Хочешь слушать — только успевай уши подставлять. Только все равно это были враки и подавляющее большинство из них я уже слышал. Когда в этих трактирах, барах, кабаках и ночлежках меня стали узнавать и здороваться, я завязал с подобными визитами. Начал ходить на стрельбище и в фехтовальный зал, но это времяпровождение надоело практически мгновенно. Хотел наведаться к Альфу на ферму, но вспомнил беседу с Карелла, и решил пока повременить с визитом.

Уже не помню, с чего начался разговор, но Виктор между делом сообщил мне, что во время встречи в Лиа Фаль, рассказал Альфу, как погиб его отец. Как я его убил.

— На хрена вы это сделали? — бесцветно спросил я. У меня даже злиться на Карелла не было ни сил, ни желания. Это все равно, что злиться на погоду.

— Я не знал, что это тайна. Простите, Питер, но вы его убили. С этим уже ничего не поделаешь. Если вас это утешит, то я не ставлю вам это в вину.

— Меня это не утешит.

— Я так и думал. Но Альф все-таки имеет право знать, как это произошло.

— Зачем ему это знать? Объясните, Виктор, зачем? Как ему от этого может полегчать? Он что, выслушал вас, хлопнул себя по лбу и сказал: «Ах, мой папа убил отца Питера Фламма, похитил ценный ключ, и за это Питер его убил! Браво! Какой геройский поступок! Теперь-то я все понимаю. Спасибо вам, глубокоуважаемый Карелла, что вы просветили меня, балбеса!» Ответьте, он что-нибудь подобное вам говорил?

Карелла пожал плечами:

— Нет. Но не начинайте заводиться, Питер. Он все равно знал большую часть этой истории. Не знаю уж откуда. А про ключ мне и самому было неизвестно. Так что неприглядная роль его отца в этой истории, ему известна. И Альф понимает, что вас убили бы. Возможно, убили бы и меня с Эрликом, но вас убили бы точно.

— Меня убил бы Донар Барбаракар. У Квинта не было причин желать моей смерти. Я швырнул в него меч до того, как успел о чем-либо подумать. В том-то все и дело, Виктор. Его вовсе не обязательно было убивать.

— Я с вами не согласен, Питер, но сейчас вы все равно этого не поймете. Поэтому давайте просто отложим разговор до лучших времен. Скажу только, что смерть Альфреда Квинта вы воспринимаете гораздо острее, чем его сын.

Может быть и так, конечно. Но меня, признаться, не особо волновало, как Альф воспринимает смерть своего отца… Нет. Неправильно сказал. Волновало и даже очень, но все-таки Альф был фактором вторым по значимости. А вот для первого фактора смерть старшего Квинта значила очень много. Но все уже произошло, и изменить ситуацию не получится.

Так что к Альфу на ферму я не поехал.

— … … … …, — Виктор уже битый час носился по этому сараю, хватал руками, что ни попадя, и ругался. Вначале это было любопытно — я никогда не видел такого Карелла. Он вообще никогда не ругался. При мне такое произошло только единожды, но в то время Виктор был порядочно пьян.

— Заканчивайте, Карелла. Вы повторяться начали. Если хотите, я потом вам пару десятков выражений на бумажке запишу — выучите на досуге. Вдруг когда еще понадобятся.

Виктор присел рядом со мной и достал сигарету из пачки.

— … …!

— Хорошо. Я уже это понял.

Я назвал это помещение сараем, но сараем это ни в коей мере не было. Больше это напоминало ангар, в котором Карелла и Ашун строили наш корабль, только тот ангар был раз в двадцать меньше и раз в двести грязнее. Здесь чистота была просто идеальной. У Юла в баре даже после генеральной уборки так чисто никогда не было. Здесь были очень странные стены. Судя по тому, что весь этот ангар был вроде как вырублен в скале, стены должны были быть из камня, но они были не из камня. Я смог бы понять, если б они были из металла или дерева — ну, обшили для каких-то целей. Непонятно, зачем столько времени, сил и материала тратить, но, по крайней мере, сам принцип понятен. Но эта обшивка не была ни камнем, ни металлом, ни деревом. Не знаю, чем она была, но нож ее поцарапать не смог. Еще тут находилась масса каких-то штук, назначение которых было мне неизвестно. Потому я их и не трогал руками. У входа, на стене висели инструменты, видимо садовые, потому что три лопаты там уж точно были, и была еще одна штука, похожая на мотыгу. Что из себя представляет остальное, я не знал.

Но Карелла орал не потому, что обнаружил лопаты. Вся площадь этого ангара была заставлена… Понятия не имею, как это называется и на хрена оно вообще нужно. Это и описать-то сложно. Ну, вроде как положить одну шлюпку на другую, приделать к этой конструкции по бокам рыбьи плавники, а сзади — рыбий хвост. Потом обрезать ножницами все лишнее, чтоб остались не роскошные плавники, а только суровый намек на них. Установить все это безумие на толстые бревна. Вот тогда и получится что-то, отдаленно похожее на эту несусветную конструкцию.

— Вы знаете, что это такое? — Карелла наконец-то вспомнил, что кроме ругательств существуют и обычные слова, несущие какой-то смысл.

— Нет.

— Это… Не помню. Сложное у них название. Но эти штуки летают. Это средство передвижения.

— И вы можете на этом средстве передвигаться?

— Ну-у… Нет. В тех книгах, которые я читал, подобных инструкций не было. Но подобные инструкции либо должны быть, либо управление настолько просто, что я и так с ним разберусь. У меня все-таки несколько образований есть. Я в состоянии корабль спроектировать.

Эту фразу я Виктору припоминал потом о-очень долго и часто. А пока, еще раз осмотрев эту хреновину, я сказал:

— Не думаю, что они из металла, но, похоже, что весят порядочно. Сомневаюсь, что они могут куда-то полететь. Сомневаюсь, что они и от земли оторваться-то могут. Драконы тоже тяжелые, но эта штуковина гораздо тяжелее. И у дракона есть хотя бы крылья. Да и летает он не ахти как высоко и далеко. Тем не менее, я тоже слышал все эти россказни о летающих кораблях, где пассажиров было, как на приличном пароходе. Это сказки, Виктор, а в сказки я не верю. Но я могу и ошибаться. А если так и вы правы, то поздравляю вас с этим. А я вот лопаты нашел.

— Какие лопаты?

— Которыми землю копают. Вон — на стене висят.

Виктор непонимающе уставился на висевшие на стене инструменты.

— А зачем нам лопаты?

— Понятия не имею. Просто вы начали хвастаться, что нашли эти штуки со сложным названием, и я решил похвастаться, что нашел лопаты.

— Угу… угу… Знаете, Питер, я не то, чтобы жалуюсь, но я ожидал немного другого.

— Чего к примеру? Скатерти-самобранки? Я бы не отказался. Жрать охота.

— Ну, я думал, что это что-то вроде военного лагеря, форта… Не знаю… Палатки, там, или казармы… Гамаки, койки, кухонная утварь, оружие. Главное — книги и карты. А это больше похоже на конюшню.

— Тогда поищите свои книги и карты во-он за той дверью.

— Там еще дверь? Где? — Виктор вскочил и понесся к стене.

Я, не спеша, подошел как раз в тот момент, когда Виктор пытался всунуть лезвие ножа в чуть заметный стык между двумя пластинами.

— Даже не пробуйте. Я уже пытался. Не знаю, что это за материал, но, полагаю, что если вам и удастся просунуть туда нож, то потом вы сломаете лезвие. Металл на нем и даже царапин не оставляет.

— А вы уверены, что это вообще дверь?

— Нет. Как я могу быть уверенным, если мы ее не открыли? Но на других стенах таких стыков нет. Швы есть и они видны, а подобных стыков нет. Если посмотреть немного издали, то контур и напоминает большую дверь. В замках такие делают. Высокие, широкие, с двойными створками. Тут эти створки тоже видны. Кроме того — вся площадь этого сарая заставлена этими вашими воздушными кораблями, а проход сюда свободен и если соединить точку от этой типа двери с точкой ворот, через которые мы вошли, то получится ровнехонькая линия. Справа и слева все заставлено, а тут на дилижансе проехать можно. Кроме того, я видел подобные двери. Они, как правило, ведут в тайные ходы или комнаты. Но не думаю, что это — тайная комната. Иначе проход не оставляли бы открытым, а максимально загромоздили бы.

— Н-да-а… — задумчиво протянул Виктор. — Похоже, вы правы. А как же она отрывается?

— Сие мне неизвестно. И разбираться в этом до тех пор, пока я не поем, не собираюсь. А вы делайте, как знаете.

И я пошел на выход, к нашему барахлу, где лежала провизия.

Барахла было не то, чтобы очень много, просто оно лежало огромной бесформенной кучей. Мы очень торопились, протаскивая все это в открывшийся проход. По словам Виктора, через некоторое время, раздастся звук военной трубы, ворота закроются и остров уйдет под воду. Вынырнет он снова только через сутки уже возле мыса Белой чайки. Проверять, насколько Карелла прав, мне не хотелось. Он ведь мог и правым оказаться, а отсюда до мыса Белой чайки или просто до ближайшего берега я точно не доплыву. Потому и пахали мы как каторжники, пока не перетащили сюда весь груз. Причем, энтузиазма у нас было гораздо больше, чем у каторжников. От избытка энтузиазма у Виктора даже кровь носом пошла.

С «Каймана» на остров-призрак груз доставляло пять шлюпов. Карелла курсировал туда и обратно, чтобы ничего из наших вещей не осталось на корабле. Солнце только восходило, людей было много, поэтому управились довольно быстро. А вот когда все сгрузили, оттащили к единственной на острове скале и «Кайман» ушел, то началось самое тяжелое. Открылся проход и мы начали затаскивать вещи внутрь. Не то, чтобы вещи были какие-то исключительно тяжелые, просто их было много, а времени — мало. Кроме того, многие вещицы были весьма громоздкими и увесистыми. Особенно это касалось «Отчаянного» — корабля, который собрали Виктор с Ашуном. Тогда, еще в Вейонесе, я, помнится, высказал Карелла, что и кораблик маловат, и вещей очень мало. Он промолчал. Теперь я понял. С этой точки зрения Виктор видел дальше меня. «Отчаянный» перед транспортировкой разобрали на составляющие. И все эти составляющие, как одна, были громоздкими, неудобными и тяжелыми. Хорошо, что я не настоял, чтобы бочонки наполнили водой (Виктор сказал, что недалеко от базы есть ручей). Все ж легче тащить. Больше всего хлопот доставила небольшая лодка, которую Карелла прихватил, чтобы было на чем возвращаться с острова в Федерацию. По всем параметрам лодка была крохотной, но для двух человек все-таки тяжеловатой. И разбирать ее было не то, чтобы совсем нельзя, но нежелательно. Хотя под конец, мы были готовы наплевать на это. Просто уже ни плевать, ни разбирать, не было времени. Так что при помощи всего пантеона богов и всего моего запаса крепких выражений, мы, под палящим солнцем, таки затолкали ее в грот, где склизкие валуны, покрытые мелкими ракушками и спутанными водорослями, начали подрагивать, намереваясь начать сползаться. Успели.

Только-только я распалил костер, как появился Карелла. Я лишь сейчас заметил, что он устал гораздо больше меня. Еле ноги волочил.

— Открыл, — коротко сказал он. — Там кнопка есть. Справа. Большая и вровень со стеной. Сразу в глаза не бросается.

— И что там?

— Не знаю. Я не заходил. Решил вас подождать.

— Правильно. Там все что угодно может быть.

— Заткнулись бы вы, Питер. Не думаю, что там какая-то опасность. А если даже и так, то даже вы навряд ли сможете ее обнаружить. Наши предки понимали в технике куда как больше нас. И мозги у них, похоже, были устроены совсем по-другому. Просто мы добрались сюда вместе, и я подумал, что вы имеете столько же права… Короче, так будет честнее, на мой взгляд. Ясно?

В голосе Виктора сквозило явственное раздражение.

— Успокойтесь, Виктор, — миролюбиво сказал я. — Вы правы. Просто у меня мозги хорошо работают только в одном направлении. Сейчас поедим и пойдем посмотрим, что там такое. Тут есть какие-нибудь звери? Внутрь не забегут?

— Нет. — Карелла сидел на камне, и его болтало из стороны в сторону. — Я закрыл. Она закрывается той же кнопкой. Все очень просто. Я, Питер, есть не буду, но, наверное, посплю немного. Я уже третьи сутки… Никогда до самого конца не верил…

Бормотанье становилось все тише и бессвязнее, пока не затихло совсем. Обернувшись, я увидел, как Виктор уже с закрытыми глазами сполз с камня на кучу мха и сухой травы, которую я сгреб, расчищая место для костра. А заснул он, по-моему, еще сидя на камне.

Я съел чего-то, что первым попалось под руку, и пошел перетаскивать наши вещи в ангар.

Виктор спал долго. Я успел перетащить все вещи, кроме лодки и разобранного корабля, а окружающую местность осмотрел в самом начале и очень сомневался, что за последние несколько часов здесь успели вырасти новые деревья, произойти обвал, землетрясение, наводнение или что-нибудь в этом роде. Поэтому я отправился к двери в новую жизнь.

Кнопку нашел сразу, ведь мне уже было известно, где ее искать. Довольно долго пялился вдаль длинного коридора с кучей дверей. В коридоре было довольно холодно. Даже холоднее, чем на улице, а ведь там уже начиналась осень и в этой долине, со всех сторон огороженной скалами высотой до неба, была очень даже не сентябрьская погода.

Звук был даже не то, чтобы тихий… Его не было вообще. Я просто догадался, что он был. И догадался об этом я уже после того, как выхватил меч. Однако ничего произошло. Я стоял вначале коридора, а в нем стояла тишина. Стены светились мягким светом, и никто не бежал меня убивать. Потом я почувствовал… даже не дуновение ветерка, а легкое движение воздуха. И почувствовал я его только потому, что воздух был теплым. Даже не теплым — обычным. Просто он был чуть теплее того, который был вначале. Опустившись на колено, я провел рукой у самого пола. Из каких-то невидимых щелей скользили потоки теплого воздуха. Черт его знает, что это такое. Мне стало жутковато. Я зажег спичку, чтобы убедиться, что движение воздуха есть. Убедился и убрался оттуда поскорее. Может это какая-то ловушка, может вся база сейчас исчезнет в клубах дыма и пламени, может… Да я просто представить не могу, чего там еще может случиться. Я не собирался разведывать этот коридор. Так … Интересно было.

Карелла еще спал, и я потащился в самый широкий проход между скалами. Там, судя по словам Виктора, должен был находиться ход на Терру. Ну, что сказать? Несмотря на громадные размеры, ход очень напоминал порталы наших колдунов. Не было, правда всех этих сплетенных по периметру молний, разноцветных всполохов, грозного гула, но я всегда подозревал, что наши ущербные маги устраивают весь этот театр только для внешнего эффекта. Они ведь даже не высморкаются без раскатов грома.

Прямо поперек прохода тянулась линия очень густого тумана. Он был очень темного цвета и, то ли переливался, то ли трепетал, как парус под порывами ветра. Несмотря на густой серый, почти черный цвет, за туманом угадывалось продолжение скал и прохода между ними. Обойти туман было нельзя, а Виктор там уже был. Поэтому я достал меч и шагнул прямо в него.

И оказался прямо на хваленой Терре. Вообще я приготовился какое-то время брести в этом тумане. Ничего подобного. Аж глаза заболели от ослепляющего и яркого света. Нет, в долине тоже вовсе не темно было, но это как-то чересчур. Сощурив глаза, я побрел по проходу. Надо ведь было увидеть из-за чего сыр-бор.

Да уж. Увидел. Карелла и Квинт были правы. ТАМ НЕ БЫЛО НИ ХРЕНА! Абсолютно. Солнце, ветер и песок. Ни облачка. Песок до края горизонта. Даже не песок… Пыль какая-то и довольно слежавшаяся. Прям, как камень. Были, конечно, и просто кучи этой пыли-песка, которые носил ветер. И была гряда гор за спиной. Низких гор, кстати. Ниже, чем хребет Фенрира. Даже ниже, чем горы на Заячьем полуострове, а уж их мы излазили почти все. Все. Больше ничего не было. Я не то, чтобы хотел что-то высмотреть и похвастать перед Виктором, поразив его своей наблюдательностью, просто я не мог понять — куда рвались все люди? Ради чего все эти хитросплетения интриг и козней? Ради чего погибло столько народу? Ради этого королевства песка? Да в пустыне Семи миражей жизнь не в пример насыщеннее. Плюнув со злости на землю, я пошел обратно. Жара тут стояла просто ошеломляющая.

Виктор уже проснулся, сидел на куче мха, подкармливал огонь ветками, а себя — хлебом и вяленым мясом. Увидев меня, вскочил:

— Куда вы пропали, черт вас дери!?

— Смотрел вглубь коридора базы и на Терру.

— А заходили?

— Смотря куда. На базу — нет. На Терру — да.

— Ну и как вам?

— Восхитительно. Так красиво!

— Что, правда?

— Нет, конечно! Чего там красивого может быть? Я вообще сомневаюсь, что там может кто-нибудь жить.

— Блок говорил, что видел два города.

— Слабо верится. Может у него галлюцинации от жары были.

Карелла немного подумал.

— Не понял, вы что отказываетесь?

— Да нет, не отказываюсь. Просто ситуация мне не нравится. Все выглядит гораздо хуже, чем я себе представлял.

— Воображение значит у вас слабое. Займитесь рисованием, или стихосложением. Говорят, развивает.

— Заткнитесь, Виктор. Тут у нас другая проблема. Пока я на базу смотрел, там что-то… не знаю… у меня такое ощущение, что там, внутри что-то произошло.

Карелла прекратил жевать и внимательно посмотрел на меня:

— Что именно?

— Кабы знал. Вы когда внутрь заглядывали, там холодно было?

— Ну-у… холоднее, чем снаружи, но не особо. Снега и инея не было.

— Вот и когда я смотрел — было то же самое. А потом что-то произошло, хотя на самом деле ничего не происходило, и откуда-то стал поступать теплый воздух.

— Горячий?

— Нет, просто теплый. Да и не теплый он вовсе. Обычный. Как на побережье ранней осенью. Просто до этого он был гораздо холоднее, поэтому сразу почувствовалось. Я на всякий случай постарался не дышать и быстро свалил оттуда, но кто его знает… Слышали, что случалось с разорителями эльфьих могил? Может, и тут что-то подобное.

На этот раз Карелла молча гораздо дольше. Наконец он сказал:

— Точно я не уверен, но сдается, что это как раз и хорошо.

— С чего бы?

— Мне пару раз попадались описания такого эффекта. Вроде бы такого. Тогда я ничего не понял… Да и сейчас не понимаю, если уж на то пошло… Это нормальный воздух. Безо всяких магических примочек. Просто… ну, база как-то подстраивается под оптимальную температуру, чтоб на ней было удобно жить.

— Что за бред вы несете? Она что, живая?

— Да нет… вроде бы. Так не только база может. Иногда встречались такие выражения «замороженный объект», «законсервированный объект». Я ж говорю — не понимаю, что это значит. Но кажется, что это относится к базе.

— Да как же! Вы когда-нибудь открытую банку консервов пытались хранить?

— В леднике хранить можно. Потому и «замороженный».

Какой-то смысл в словах Виктора был. Не особо много, но был. Мне в любом случае все это не нравилось. Только деваться все равно было некуда. Назвался груздем — полезай в кузов. А я эту базу сам открыл. Лично.

— Что делать будем?

— Выпью чая, покурю и пойдем посмотрим, какая карта нам выпала. Пока сами не попробуем, не узнаем наверняка…

— Ага. А не боитесь, что потом слишком поздно будет? В смысле, когда уже узнаем…

— Боюсь. А у вас есть лучшие варианты?

— Самым лучшим вариантом было бы никогда не встречать вас. Только полагаю, что это уже невозможно. Допивайте свой чай и пошли.

Через шесть часов мы уселись на те же места. Костер почти потух, так что мне пришлось разжигать его заново и разжигать практически на ощупь. Ужинали в молчании. Когда Карелла допил свою кружку, то закурил и спросил бесцветным тоном:

— И как вам?

— Охренеть.

Такая вот содержательная беседа. И он и я понимали, о чем идет речь. От того, что мы увидели, действительно можно было охренеть. Более того — я охренел. И, заметьте, мы увидели-то меньше половины, того, что там было. В этой скале был вырублен город. Ну, с городом я, может, и переборщил, но переборщил немного. Так… деревня. Правда, большая деревня. У меня даже в голове не помещалось, как можно было просто такую пещеру в скале вырубить! Сколько на это времени надо было потратить! А ее ведь надо было еще обустроить. Мой мозг просто отказывался от попыток понять, как это вообще возможно. Я только сейчас начал смутно понимать то, что Виктор пытался втолковать мне с самого начала. Да для нас гномы, цверги, эльфы, тролли и орки были ближе и понятнее, чем наши предки! И я уже и не уверен был, что тут жили наши предки. И что они строили ЭТО.

С другой стороны — мой отец знал об этом месте. И, наверняка, был здесь. И, скорее всего, знал назначение всех этих штук. Возможно, даже мог ими пользоваться. И он был нормальным… Ну, почти нормальным. Нормальных нет. У каждого в мозгах какая-то своя загогулина имеется. Просто не у всех она сразу видна. Только Блок жил здесь с самого начала. С тех самых пор, когда первые люди только-только начали осваивать просторы Лимбы. Как он там говорил? «…вы бы хоть Лимбу освоили…»? Или как-то вроде того. И он был все-таки немного разведчиком. За ним охотились все. Волей-неволей он должен был маскироваться, прикидываться таким же. А когда прикидываешься столько времени, то понемногу начинаешь изменяться и превращаться в такого же, как все, обычного. Обычным Блок не стал, но измениться должен был. Насколько — не знаю. Понять просто не могу. Сравнивать не с чем. Я ведь даже понятия не имею, каким он был вначале.

Мыслей было много, но среди них не было ни одной светлой. Пессимистом я себя не считал. Пессимистов обычно убивали первыми, а я все-таки пережил свою дюжину лет войны, три смертных приговора, два эшафота, четыре плена и еще кучу вещей, фатальных для других. Грех жаловаться. Но все вышеперечисленное и оптимизма не добавляло. Так что я считал себя реалистом. Правда, реальность у меня была… мрачновата, что ли. Но многим и такой не досталось. Не каждому при сдаче каре из тузов приходит. В нашей паре неугомонным оптимистом был Карелла. Он-то своих тузов вытащил еще при рождении, а джокера в виде Александра Блока после прикупил. Я посмотрел на оптимиста. Он сидел мрачнее тучи. Сигарета дотлела почти до пальцев.

— И что теперь?

Виктор поднял голову, посмотрел на сигарету, швырнул окурок в костер и повернулся ко мне.

— Я даже понятия не имею.

Может мне и показалось, конечно… ночь, темно, всполохи костра, все такое… но таких бесконечно усталых глаз у Карелла я еще не видел. Там была не просто безысходность, а логово этой самой безысходности. Ее нора. Дом родной. Мне откровенно жутковато стало.

— Я только сейчас понял… Да я даже не представлял, куда мы лезем. Я перед вами, Питер, очень сильно виноват, что втравил вас в это…

Самобичеванием Виктор при мне никогда не занимался. Сомневаюсь, что он им занимался при ком-нибудь другом. Карелла всегда был стопроцентно и безоговорочно уверен в своей правоте. Может поэтому у него все и получалось. Уверенность — она передается окружающим. Я знаю. Я только на этом кураже из безвыходных положений выкарабкивался и свои группы выводил. А когда кураж теряется — это очень плохо. Потому слова я не особо подбирал.

— Ага. Учту. На ваш счет запишем. Сейчас-то вы представили, куда мы залезли?

Карелла немного пришел в себя. Ему, вроде, даже неловко стало. Чуть-чуть. Самую малость.

— Не знаю. Но уже почти уверен, что весь этот поиск был одной громадной ошибкой. И я только сейчас начал это понимать. Надо было…

— Это вашему далекому предку надо было меньше мухлевать при сдаче. Тогда бы его с Земли не выслали на исправление, вы жили бы сейчас в куче песка на Терре, но зато без моральных терзаний. Вам в детстве доводилось со снежной горки съезжать на заднице?

Карелла ошалело посмотрел на меня.

— Н-нет… На санках…

— Без разницы. Надеюсь только, что горка была крутая. Так вот, Виктор, съезжать нужно до конца. До полной остановки. На середине горки остановиться никогда не удается. Вы все это начали, и, да, — втравили меня в это. Не сейчас. Тогда еще — в Фаро. Как я к этому относился или отношусь — уже не суть важно. Я в игре, а Блок был прав: выигрыш или проигрыш — не главное. Главное — как играешь. Согласен — это паршивое утешение, особенно, если ставка — собственная жизнь. Только я, Виктор, заранее извините за каламбур, на свою жизнь всю свою жизнь играл. Причем, заметьте, ставки делал не я, а за меня. А вот расплачиваться пришлось бы мне. Если бы мы не открыли базу, если бы у меня не было ключа, если бы… Таких «если бы» я вам сотню сходу назову. Только базу мы открыли. И не померли при этом, что тоже важно. Можно, конечно, закрыть ее снова, выбросить ключ в море Рифф и постараться забыть все. Но я сомневаюсь, что это удастся. Вас-то в любом случае от любопытства разорвет. Или начнете море Рифф осушать, чтоб ключик вернуть. Так что это не выход. База открыта. Все. Исходить будем из этого. Если вы понимаете, что мы нашли, то объясните мне. А то я как-то назначения этих вещей, кроме кухонной утвари и столовых приборов, не понял.

— Я — тоже.

Карелла почти полностью оправился от своего потрясения, но до сих пор был мрачен. Даже мрачнее, чем вначале.

— Я думал, что знаю о Терре… Земле… не все, конечно. Далеко не все. Даже — не многое. Но кое-что все-таки мне известно. Оказалось, что ни хрена мне не известно.

— Тогда — ладно. Мы далеко не все осмотрели. Даже не половину. Завтра продолжим и, скорее всего, найдем что-нибудь, о назначении чего вам известно. Там ведь оружие должно быть, как думаете?

— Наверняка.

— Ну вот его я и буду искать. А вы ищите… что-нибудь. А сейчас ложимся спать. Трудный день был. Тут точно зверья никакого нет?

— Я здесь две недели торчал и никого, крупнее ежа не видел. Только я, Питер, сейчас навряд ли усну. Слишком уж много информации для такого короткого промежутка времени.

— Ничего. Есть одно средство.

Еще в Вейонесе Виктор раздобыл только одному ему известным способом маленький бочонок гномского пойла. Когда я попробовал этот, с позволения сказать, напиток в первый раз, то понял, почему гномы никогда и никому его не продают. Если бы они его продавали, то на Лимбе исчезла бы жизнь во всех ее проявлениях. Это был файербол, налитый в стакан. Жидкий адский пламень. Я принес бочонок, нашел впотьмах тюк с какой-то провизией, набрал еще в один бочонок воды из ручья и мы начали…

Дождавшись, пока Карелла начнет клевать носом, я влил в него еще одну, контрольную, дозу этого адского пойла, чтоб наверняка погасить все рефлексы, и спокойно лег спать. Мне-то бессонница не грозила. Бывали ситуации и похуже. Что-нибудь обязательно произойдет или придумается, а вот пожрать и выспаться не всегда удается. Так что лучше довольствоваться тем, что имеешь, а не строить какие-то несбыточные планы. Особенно если настолько мало информации.

Похмелье Виктора на следующее утро было не просто похмельем, а Похмельем. Могучим, беспощадным и с большой буквы. Но зато он полностью отошел от своей мрачности. Не знаю уж, что сыграло решающую роль — то ли гномья микстура, то ли просто сон. Утро все-таки мудренее вечера. Карелла постоянно рвался на базу, но, как правило, его квест заканчивался в ближайшем кустарнике, где он пугал местных ежей рычанием и прочими утробными звуками. Если здесь и водились крупные звери, то после такой психической атаки они должны были позорно бежать через хребет Френира и просить убежища в землях Айта.

После десятка неудачных попыток Карелла капитулировал. Он доковылял, до своего лежбища из мха и травы, рухнул на него раненым тюленем, и сказал:

— Все. Сдаюсь. Никуда мы сегодня не пойдем.

Даже голос у Виктора изменился и стал низким и басовитым. Как у гнома. Я-то всегда гадал — отчего эти коротышки по звучанию напоминают маралов в брачный период. Бухают недомерки, оказывается. Закладывают и, несомненно, сверх всякой меры.

— Да я уж понял… А если честно, то еще вчера об этом подозревал. Пойдем завтра. Главное — до завтра в себя не приходите, а то вас снова начнут снедать мрачные мысли. А вам о плохом думать нельзя — хрен знает до чего додумаетесь. Думайте о светлом и радостном. О зеленой лужайке с белыми овечками.

Если бы у Карелла в пределах досягаемости был арбалет или лук, то, не сомневаюсь, что он попытался бы меня убить. Но одним взглядом Виктор пока убивать не научился. Так что я решил его умаслить.

— Выпить что-нибудь принести? Что-нибудь человеческое, я имею ввиду?

— Угу…

Через пару недель мы, не то, чтобы полностью обжились на базе, но уже и не шарахались от каждой стены. Стены светились только в коридорах. Во всех боковых комнатах и залах было темно. Вначале это доставляло большие неудобства, но на третий день Виктор нашел небольшую кнопку по другую сторону дверного проема, на той же высоте, на которой находилась кнопка, открывающая двери. Она включала освещение в комнатах. Сразу стало гораздо легче и удобнее. Потом мы нашли жилые комнаты. Я так полагаю, что это были жилые комнаты, потому что там находились кровати… ну, не совсем кровати, а что-то вроде откидных полок в поездах. Но они точно выполняли функции кроватей. В некоторых комнатах на них лежало постельное белье и подушки. Видимо это были офицерские комнаты. Солдатской казармы мы не нашли, но ведь и осмотрели пока далеко-далеко не все. Карелла, ничтоже сумняшеся, сразу перебрался на постоянное место жительства в такую комнату. Я вначале предпочел оставаться на свежем воздухе, но потом тоже переехал внутрь — по ночам было холодновато. Комнаты были разными — от одной кровати до шести. Виктор таки нашел библиотеку или какое-то ее подобие и поселился в комнате возле нее. Целыми днями он занимался сборкой «Отчаянного», а потом копался в книгах. С «Отчаянным» я хотел ему помочь, но Карелла отказался, объяснив это тем, что я ни черта не понимаю в построении кораблей и могу прикрутить чего-нибудь не туда, куда надо. Думаю, что он просто ревновал. «Отчаянный» был его гордостью. Дерево при его постройке почти не использовалось. Все детали лили вейонесске гномы из алюминия, чтобы максимально облегчить корабль. (Трудно даже представить — в какую сумму обошлась эта постройка.) Судя по разглагольствованиям Виктора, напороться на рифы нам не грозило, а даже если такое случится, то мы точно не потонем. Зато мы вполне можем сесть на мель, сиречь зарыться в песок и тогда нас спасет только прозорливость современного гения кораблестроения — Виктора Карелла.

Я вообще-то думал, что это ему посоветовал Ашун.

Ашун остался в Вейонесе. Вернее — в Марракеше, потому что Виктор определил его в муниципальный судостроительный институт, оплатил обучение и положил на его имя в банк крупную сумму. Мне он сказал, что насчет Ашуна у него серьезные планы. Ну да. Как же. Хорошо, если бы эти планы совпадали с планами Ашуна. Не знаю, говорил ли ему юноша, что сбежал из дома… Я говорить не стал. Надо будет — отсюда тоже сбежит. По поводу дальнейшей судьбы выходца из племен я не беспокоился. Этот уж точно не пропадет.

Карелла так и не смог попасть внутрь воздушных кораблей. Вначале меня подмывало немного поиздеваться над ним, но я сдержался — Виктор и без моей помощи был основательно расстроен. Дня четыре он бродил по ангару вокруг этих штук, пытаясь придумать способ попасть внутрь, но способ никак не придумывался. Я всерьез начал опасаться, что Карелла притащит сюда какого-нибудь колдуна. С него сталось бы. Порой мне трудновато было предугадать ход его мыслей. Да чего греха таить — всегда трудновато было. Нет, какая-то логика в его действиях, конечно, присутствовала, просто эту логику никто не понимал. Надеюсь, что ее хотя бы сам Виктор понимал. Он изводил себя четыре дня, а потом переключился на библиотеку и «Отчаянного».

А вот когда я нашел оружейный зал, то лично смог оценить всю глубину страданий Карелла. Оружия было много, оно было разное, и я даже понятия не имел, как оно действует. Нет, было и привычное оружие — ножи, мечи, сабли, копья… Отличные штуковины. Они не уступали лучшим гномским образца. Но и мой меч был не хуже, а, учитывая, что я к нему привык, — он был лучше. Хранилось также огромное количество различных доспехов — от громадных рыцарских лат (такие сейчас можно только у аристократов в их частных музеях фамильных ценностей увидеть) до короткой безрукавки. От чего она должна хранить — загадка. Я решил, что это доспех из-за ее веса. А так, может и не доспех вовсе. Тут и одежда всякая висела. Наверное, переодевались, прежде чем все эти железяки на себя напяливать.