— Вас догонят и убьют. «Лиза» — самый тихоходный бот, а у Танаки еще остались заряды для базуки и несколько ракет. Ради такого дела не пожалеет — потом окупится. Вы же просто вызывающе богаты, а поможете мне свалить и сами себя вне закона поставите.

— Понятно. — Виктор снова был в своей стихии. — Сколько вы должны?

— Много. Сразу трудно сказать. Деньги внутри хома не ходят. Услуги, товары… с каждым нужно отдельно говорить.

— Этого хватит? — Виктор протянул ей мешочек с монетами.

Ясмин высыпала их на ладонь и взвесила.

— Может и хватит. Вы хотите заплатить за меня?

— Да.

— А как я буду расплачиваться?

— Работать на меня. Условия я уже изложил.

— Долго мне придется работать…

— Долго.

— Значит так — я нанимаюсь пилотом и механиком. Все. Ничего больше. Никаких дополнительных услуг. Понятно?

— Понятно. Но дополнительные услуги все же потребуются. Вы будете обучать меня и Питера управлять ботом и стрелять из огнестрельного оружия, когда мы его раздобудем.

— Это — да. Но ничего больше. И я, кстати, не думаю, что вы сможете достать оружие.

— Даже не сомневайтесь в этом.

* * *

Ободрали нас, как липку. Ясмин уверила, что выгоднее будет отдать долги товаром. Мы отдали четыре пустых вещмешка, два ящика консервов, два бочонка воды, почти все сигареты два ножа и кучу полезных мелочей. Легкость, с которой мы расставались с нашим имуществом, произвела на Ясмин впечатление. Особенно она переживала, когда я отдал свой бинокль старосте хома.

— Ты хоть представляешь, что это за штука?

— Да.

— Да это самое ценное, что у вас было!

— Вообще-то у нас много разных штук, а теперь есть и пилот. Это гораздо более ценное приобретение.

— Болваны. Вас тут надули все. Почему вы меня не слушали? Они теперь легенды об этом складывать будут.

— На здоровье.

— Да тут сейчас каждый над вами смеется.

— Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

— Да вы заплатили раз в пять больше, чем я должна!

— Отработаешь, сколько должна, а остальное спишем в убыток. Да, Виктор?

— Да… Что там за комитет по встрече?

Возле нашего бота торчали какие-то люди. Ясмин вгляделась из-под руки вдаль.

— Дьявол!

— В чем дело?

— Это проблема номер два. Я не сказала сразу, думала — обойдется и мы уберемся отсюда быстрее, чем он прочухает что к чему.

— Самое время сообщить нам, что происходит. Времени у вас в обрез — пока мы до бота дойдем.

— Это Луи. Он вообще-то местный — из этого хома, но долгое время был в какой-то банде бродяг с пустошей. Не знаю, чего там случилось — то ли банду разгромили, то ли выгнали его, но он с двумя дружками объявился здесь в одно время со мной и с тех пор всем жизнь отравляет. Особенно мне. Уверена, что это он подговорил людей, чтоб мне все по таким ценам продавали. Хочет меня в койку заполучить. Его боятся. Говорят, он там в банде людей убивал.

— Что- то я не заметил здесь плакатов «Человеческая жизнь священна и неприкосновенна».

— Что?

— Ничего. Вы не так давно утверждали, что в нас могут стрелять ракетами.

— Так это ведь совсем другое дело. Одно дело — ракета, а совсем другое — застрелить человека вот так — в упор. А он убивал. Его дружки рассказывали. Их всех здесь боятся, хотя они вроде ничего такого и не делают.

— Не думаю, что лично для меня была бы очень уж большая разница, из чего в меня будут стрелять, но, видимо, это от недостатка опыта. Кто из них Луи?

— Светловолосый в клетчатой рубашке с «Люгером» на поясе. Патроны у него есть — я точно знаю. По бокам — его приятели Суслик и Куба. А двое в стороне — ребята из хома Клаус и Мигель. Они постоянно с этой троицей таскаются. Строят из себя крутых бродяг.

— Питер?

— Я займусь.

— Эй, ребята, вы что не слышали? Они людей убивали! У них пистолет и сабли. Давайте, знаете что… давайте сделаем вид, что я никуда с вами не лечу. Если они будут думать, что я еще в хоме, то меня не тронут, а я их постараюсь придержать, пока вы в бот не зайдете. Его обшивку пистолетной пулей не прошьешь.

Виктор холодно взглянул на Ясмин.

— Значит все это подстроено только для того, чтобы мы ваши долги заплатили?

— Что?

— Я спрашиваю — это все так и задумано было? Вы вообще собирались с нами лететь?

— Ты что, псих? Все очень серьезно. Вы уже не в хоме. Они ограбить вас хотят. Жителям-то это, конечно, не понравится, но формально они не причем.

— Вы хотите лететь с нами?

— Да они просто…

— ВЫ ХОТИТЕ ЛЕТЕТЬ С НАМИ?

— ДА! ДА, ДЬЯВОЛ ВАС ЗАБЕРИ! ХОЧУ! НО ОНИ…

— Все. Питер…

Мы уже почти подошли. Я ускорил шаг, оставляя Виктора и Ясмин у себя за спиной. Луи был рослым рыжим парнем в клетчатой рубахе, широких штанах из парусины. На поясе у него висела кобура, из которой торчала рукоятка пистолета. У остальных пистолетов не было, но были кривенькие легкие сабли, незаменимые в кавалерийском наскоке, но не особо пригодные для серьезного боя. Так что я сосредоточил все внимание на вожаке. Руки держал на виду. Вряд ли у них тут много практики обращения с холодным оружием, но кто его знает…

Луи глядел на меня, лениво прищурив глаза. Я сразу определил его, как мелкого хищника. Довольно наглого, правда, но только потому, что еще не встречал хищников крупнее. Он оглядел меня, будто козявку какую, и, решив, что я не достоин внимания обратился к Ясмин:

— Эй, черненькая, собралась куда?

Вместо Ясмин ответил я:

— Собралась. Она тебе письмо напишет. А сейчас отойди с дороги, а то я нервничать начинаю.

Он удостоил меня еще одного презрительного взгляда.

— Это правильно. Нервничай. А я вот не нервничаю. Абсолютно не нервничаю. Знаешь почему?

— Знаю. Ты дурак и не понимаешь, когда надо начинать бояться.

Мой ответ настолько поразил Луи, что он вышел из образа невозмутимого головореза и захлопал глазами. Однако тут же взял себя в руки и через силу рассмеялся:

— Что-то ты больно наглый, как для парня без пистолета. А я наглых не люблю…

У меня начали зудеть кончики пальцев. Если они твердо вознамерились нас ограбить, то повода для ссоры ему не надо. Значит, пистолет он может выхватить в любую секунду. Я сосредоточил все внимание на его правой руке, лежавшей на рукоятке оружия. Я не знал, не знал, черт побери, с какой скоростью он будет действовать. В меня ни разу не стреляли из такого оружия. Я не мог рассчитать время. Голос Луи доносился откуда-то издалека. Зуд усиливался. Сейчас. Сейчас. Он должен шевельнуть пальцами, перед тем, как… Сейчас. Сей…

Пальцами шевельнул я и тут у всех разом сдали нервы.

Луи выхватил пушку, а его приятели — свои сабли. Двигались они ужасающе медленно. Одним плавным взмахом я выдернул меч и опустил его на руку с пистолетом. Она отделилась от тела, обнажив ровный срез белой кости. Не замедляя движения я развернулся на носках и, описав мечом полукруг, распорол живот второму бандиту, а, завершив вращение вокруг своей оси, воткнул меч точно под вздох третьему, который даже замахнуться толком не успел. Все заняло секунды три. Только когда последняя жертва рухнула на песок Луи заорал, сжимая левой рукой обрубок, из которого хлестала кровь. Двое парнишек, стоявших в стороне, так и остались стоять, не шевелясь. Только рты раскрыли. Сабли у них были, но они не сделали даже попытки достать их. Я поднял пистолет за ствол и зашвырнул его как можно дальше.

— Идите домой, ребята, и больше не связывайтесь с кем попало. В следующий раз может и не повезти.

— Скорее, Питер, — Виктор дернул меня за руку с такой силой, что у меня чуть голова не отлетела. — В бот! Убираемся отсюда!

Ясмин не было видно. Когда мы заскочили в нашу посудину, она уже сидела в кресле и щелкала тумблерами.

— Все здесь!

— Пристегнитесь, мальчики, мы отправляемся!

С грохотом захлопнулся люк, непонятная сила сбила меня с ног и я кубарем полетел по проходу в заднюю часть бота. Вслед за мной таким же манером катился Виктор и все наши вещи.

Выбравшись из-под груды хлама, я ощупал голову и ребра. На голове было две шишки, которые росли прямо под моими пальцами. Ребра оказались целы.

— Эй! Все там живы?

— Не ори. Я жив. Откопаю Виктора и посмотрю что с ним.

Виктор откопался сам. Он был цел, но довольно зол.

— В следующий раз, знаете ли…

— Знаю. В этот раз не было времени объяснять. Что там с ребятами, Питер?

— С какими ребятами?

— С Клаусом и Мигелем.

— Не знаю. А что с ними?

— Ты их убил?

— Нет. А надо было?

— Ни в коем разе. Если бы ты их убил, то за нами точно погнались бы, а так может и повезет.

Я доковылял до кресла рядом с Ясмин и тяжело опустился в него.

— Пистолет забрал?

— Нет, выкинул.

— Черт, жалко… А может и правильно… Слушай, ну ты даешь! Где ты так научился? Ты не думай, что я вообще ничего в этом деле не понимаю. У нас в хоме, не в этом, а там, откуда я родом, всех учили на саблях драться. И крутые ребята учили. Но чтоб такое! Ничего себе! Если б сама не видела, то не поверила бы. Да и так не верю. Никто не может так двигаться! Кто вы такие, черт вас дери? Это так, значит, ты проблемы решаешь, да?

Она трещала без умолку не особо нуждаясь в ответах. Но при этом быстро что-то печатала на клавиатуре, щелкала рубильниками, крутила ручки даже не глядя на них. Ее руки будто жили отдельной жизнью. Наверное, нам достался неплохой пилот.

— Покажешь как-нибудь, как ты это сделал? Всегда пригодиться может. Я тебе честно скажу — никогда я серьезно к этому маханию мечами не относилась. Ерунда полная, по-моему. Как можно с мечом против пистолета? Глупость. Но то, что ты сделал… Это да! Черт! И ведь даже не расскажешь никому — не поверят!

Я искоса поглядел на Ясмин. Она смотрела на меня во все глаза. Ни страха, ни отвращения во взгляде не было, лишь одно бескрайнее удивление. Ну и то уже хорошо. Алиса, к примеру, так и не смогла примириться с тем, что мне приходилось убивать людей. И мои мотивы не имели никакого значения. И то, что при этом я спасал жизни ее и ее братца тоже не имело значения. Воспитанный человек не должен был вести себя так, как вел я. Она выросла не в том обществе. В ее обществе люди не стреляли друг в друга из луков и арбалетов, не протыкали друг друга мечами и вообще не уничтожали себе подобных сотней различных способов. Максимум на что были способны люди из ее общества — швырнуть перчатку в лицо обидчику, пофехтовать минут десять, мужественно улыбаясь зрителям, а затем выпить шампанского со своим раненым противником. Сомнительная честь воевать и выпускать кишки друг другу за короля, Федерацию и просто, чтобы остаться в живых предоставлялась людям вроде меня.

Подошел Виктор и уселся в кресло сзади меня. Он морщился и потирал ушибленное плечо.

— Знаете, Карелла, я польщен, что вы такого высокого мнения о моих способностях, но в следующий раз, пожалуйста, постарайтесь оказать мне хоть какую-нибудь помощь. Если это не затруднит вас конечно. Я ведь знаю, что вы можете управляться с мечом.

— Извините, Питер. Я как раз направлялся к вам, чтобы помочь, но вы как-то очень скоро разобрались со всеми.

— Я занервничал, если честно. Не мог понять, как быстро он будет действовать. В меня ни разу не стреляли.

Ясмин щелкнула пряжкой ремня, который удерживал ее в кресле и встала.

— Пошли уберем ваше барахло из прохода.

— Э-э-э… Ясмин!

— Спокойно, кэп. Идем на автопилоте. Все нормально.

— А куда мы идем?

— Пока — прямо. Нужно убраться как можно дальше от хома на всякий случай. Через час изменим курс, и тогда скажешь, куда тебе надо.

— Мне не сказали, что такое возможно.

— А ты когда-нибудь закладывал программу курса?

— Нет.

— Так этому за пять минут и не научишь. И вообще — куда ты сам-то лететь собрался при таких богатых знаниях? Пошли уже.

* * *

Через несколько часов мы летели по направлению к горной гряде. В боте была ужасающая духота. Куртка и штаны были мокрыми от пота, а ботинки я уже давно снял.

— Эта парилка — обязательное условие?

— Нет. — Все лицо Ясмин было в грязных разводах, а мокрая майка скорее подчеркивала то, что должна была скрывать. — Можно сбросить скорость до минимума и открыть все люки. Но тогда мы будем о-очень медленно двигаться. А вообще в новых ботах стоят кондиционеры. Там можно регулировать температуру. Но это редкость. Я вообще всего четыре раза новые боты видела. Ну, не то, чтобы совсем новые — те в ремонте не нуждаются. Но относительно новые. В одном и кондиционер был и кресла мягкие. — А где можно достать новый бот? Кто их производит? — Виктор заинтересовался темой.

— В городах производят. Но стоят они — ой-ей-ей сколько. Один человек купить не сможет. Обычно хомы копят несколько лет. Это если нормальные хомы. А то некоторые связываются с торговцами органами…

— С кем, простите?

— С торговцами органами. С теми, кто людей на органы продает.

— С работорговцами, что ли?

— Нет, работорговцы просто людей продают, а торговцы органами продают людей, чтоб из них органы извлекали для пересадки — сердце, там, почку или еще чего.

— Кому продают?

— Городским, конечно. Правда, у них это тоже противозаконно, но никто особо не следит — были бы деньги. Так я тебе, кэп, так скажу: один раз связался с торговцами и все — хана. Они уже не отстанут. Будут виться вокруг, выжидать. Дождутся момента и сделают предложение. Людьми торговать ведь только в первый раз сложно. И все в хоме станут думать: а может я буду следующим. И начнут потихоньку смываться — приставать к другим хомам или просто в пустоши бежать. А потом появятся бродяги и перебьют оставшихся. Все. Капец хому. Слушай, капитан, я уже не могу. Давай чуть сбавим скорость, тогда я смогу немного люк приоткрыть. Иначе мы просто задохнемся.

— А не проще остановиться и подождать до утра?

— Ты что? Нельзя. Это очень опасно. Охранного периметра у нас нет, да и энергии лишней нет, если уж на то пошло. Бот за день нагрелся и для слепышей он сияет, что солнце. Они сюда со всей округи сползутся.

— Делайте, как считаете нужным.

Я посмотрел на Виктора и увидел, что он тоже ни слова не понял.

— Оки. А когда мы будем пить?

— Когда захотите, что за вопрос?

— Я уже давно хочу, но я думала…

— Ясмин, хотите пить — пейте, хотите курить — курите, хотите есть — ешьте. До тех пор, пока вы в нашей команде, все наше — ваше…

— Кроме моего меча и арбалета.

— Я имел в виду воду, еду и сигареты. Просто постарайтесь поскорее доставить нас на место. Иначе в рацион придется вносить ограничения.

— Заметано. — Ясмин напилась из фляги и закурила протянутую мной сигарету. -

— Очень мне хотелось бы узнать, ребята, кто вы такие. У меня, честно говоря, даже предположений нет. Вы ни на кого не похожи. Может расскажете? Нет, не думайте, я не жалею, что с вами отправилась… Пока, во всяком случае не жалею. Но так любопытно мне еще ни разу в жизни не было.

— Я бы охотно рассказал, но боюсь, что все это будет звучать слишком неправдоподобно. Давайте доберемся до места, вы посмотрите, а потом зададите все вопросы, которые у вас возникнут.

— Ну ладно, — в голосе Ясмин послышалось явное разочарование. — Слушай, капитан, а почему ты меня на «вы» называешь?

— Меня так воспитали.

— Это значит, что и мне тебя на «вы» называть надо?

— Это вовсе не обязательно.

— Но Питер ведь называет.

— Так уж у нас отношения сложились. Почему вы называете меня на «вы», Питер?

— Я так привык. Вы меня, кстати, тоже на «вы» называете

— Черт вас разберет, ребята. Вы не голубые, случайно?

— Нет. Ни случайно, ни нарочно. Мы не голубые.

— Жаль. Мне бы спокойнее как-то было.

Я засмеялся. Ясмин весело взглянула на меня и подмигнула.

— Шучу. Питер, отсядь назад.

— Зачем?

— Сейчас я сбавлю скорость, открою люк и разденусь. Не хочу, чтоб ты на меня пялился. Мы не настолько хорошо знакомы.

Я без возражений пересел к Виктору на задние сидения. Он уже разделся до трусов, но все равно страдал от духоты и имел несчастный вид.

— Это душегубка какая-то… Молчите, Питер, я знаю, что вы скажете…

— Да ничего я не собираюсь говорить. Недельку как-нибудь потерпим. А на Лимбе уже, небось, и снег выпал…

Виктор только застонал, а я начал стягивать свою мокрую куртку.

Ясмин колдовала над своими кнопочками и переключателями. Если наша скорость и упала, то я этого никоим образом не заметил. Однако наш пилот выключила неяркую лампочку и со скрипом приоткрыла небольшой люк вверху. Ворвавшийся ночной воздух не был прохладным, но, по крайней мере, был свежим. От него полегчало секунд на десять. Силуэт Ясмин четко вырисовывался на фоне запыленного лобового стекла сквозь которое с трудом пробивался тусклый лунный свет. Она стащила свою майку через голову и повесила ее на спинку кресла. С трудом выбралась из тесных штанов и повесила их рядом. Отстегнула ножны с ножом и снова уселась в кресло. Загорелся свет.

— Все, мальчики. Сеанс закончен. Выдохните и сглотните. Нож у меня, так что не вздумайте соваться сюда. Сидите там сзади — и сидите себе.

— Вы говорили о городах, — Виктор был невозмутим. — Где они находятся?

— Если считать отсюда, то на северо-западе. Я видела три города, но их больше, конечно. Просто мне по пути попалось только три.

— Вы сможете их найти?

Ясмин пожала плечами.

— Не знаю. Может быть. Но не уверена. Тогда у меня карты не было, а данные городов… У некоторых есть, но никто с тобой задешево не поделится А зачем тебе? Меняться хочешь — Хочу поговорить с их бургомистром

— Смеешься, что ли, — из-за спинки кресла показалась голова. — Как ты с мэром города собираешься разговаривать? Как ты вообще внутрь собираешься попасть?

— А это что, так сложно?

— Сложно? Ну, можно и так сказать, конечно. Это невозможно, приятель. Просто невозможно. Я не знаю никого, кто побывал бы в городе и вернулся. Даже баек таких не слышала, а уж баек я слышала … — Ясмин изобразила двумя руками сколько именно она слышала баек. По всему выходило, что очень много.

— Но они же как-то торгуют с вами.

— Торгуют. Но они сами выходят. Под охраной. Правда, торговцы органами какие-то связи в городах имеют, но внутрь их все равно не пускают и никто тебе этих связей не сдаст.

Меня начало клонить в сон. В жестком кресле не то, чтобы спать — сидеть было неудобно, но мне доводилось засыпать и в худших условиях.

* * *

За пять дней мы вымотались до предела. Ясмин ни разу не остановила бот. Спала она урывками по два-три часа, а проснувшись, сверялась в картой Виктора и щелкала кнопками на панелях. Виктору было хуже всех. Он плохо переносил эту духоту и, по-моему, не спал вообще.

— Слушай, а нельзя люк открыть пошире? Виктору что-то совсем нехорошо.

— Можно, но надо будет еще больше скорость снизить. А так — нельзя… Мы просто в землю врежемся. Понимаешь, это старый бот, тут практически ни один прибор не работает, я его просто не удержу в таком положении. Аэродимнамика — это целая наука, а не просто взял и полетел. Места не узнаешь?

За стеклом, сколько хватало взгляда, был только песок.

— Узнаю. Вчера тут пролетали. И позавчера.

— Тоже мне шутник. Где тебя разукрасили так?

За двенадцать лет я собрал приличную коллекцию шрамов, которую постоянно носил с собой. Рассказывать об этом было бы слишком долго.

— Да так… То тут, то там…

— Хочешь, тату тебе набью?

— Чего?

— Картинку нарисую. Смотри.

Она задрала рукав своей майки и показала диковинный узор на плече.

— Красиво.

— Сама рисовала. Но набивала не я. Самой себе неудобно. Я вообще неплохо рисую. Только рисовать нечем и не на чем, — она выглянула в проход на Виктора, который сидел на задних креслах в какой-то полудреме. — Смотри еще.

Она чуть повернулась в кресле и, задрав майку продемонстрировала мне джокера на правой ягодице. Излишней стыдливостью Ясмин не страдала. После первой ночи она так и не надела свои штаны. Расхаживала по боту в мокрой майке, но в этой парилке ни у меня, ни у Виктора даже мыслей каких лишних не возникало.

— Тоже сама рисовала. У меня еще есть, потом, может, покажу… Так как? Хочешь набью? У меня есть прибор в сумке, я его еще со своего хома таскаю.

В пехоте многие делали татуировки. Но способности художников были далеки от совершенства и превосходили только способности татуировщиков. На стенах солдатских сортиров эти картинки, возможно, смотрелись бы неплохо, но иметь такую на себе, мне не хотелось. В разведке дела обстояли еще проще — такие приметы не нужны были никому. Но война закончилась и если Ясмин не врет, то рисует она хорошо…

— Я подумаю. Слушай, ты постоянно про свой хом говоришь, что там так здорово было… А чего ж ты оттуда ушла?

— Да, понимаешь, меня замуж отдали. А он из другого хома был и старый. Ну, сейчас-то я понимаю, что не такой уж и старый — ему чуть за сорок было тогда. А мне — четырнадцать. Я собрала манатки, забралась в чей-то бот — у нас там постоянно стояла куча ботов на ремонте — и сказала своему хому «прощай». Хотела море увидеть.

— Море?

— Да. Слышал про море?

— Ну-у…

— Это куча воды. Ну, просто столько воды, что даже понять такое количество невозможно. Вот сколько песка тут, столько воды там. Только ее пить нельзя — она горькая. Но можно зайти так по шею и стоять. Представляешь? Ты стоишь, а вокруг вода…

— И что, увидели вы море? — Виктор подошел и тяжело опустился в кресло за моей спиной.

— Нет. Не повезло мне. Не в тот бот забралась. Попала в хом к каким-то фанатикам религиозным и расистам к тому же.

— Кто это такие?

— Да откуда вы взялись, если и этого не знаете? Это люди, которые думают, что они как бы главные люди, потому что у них белая кожа. Или черная кожа. Или желтая кожа. Или светлые волосы, или темные волосы. Или еще какая-нибудь подобная ерунда. И вот поэтому они вроде как главные, а остальные люди — и не люди вовсе. Я у них месяц всего была, но хватило мне на всю оставшуюся жизнь. Первые две недели меня только били и насиловали. Все. Даже мальчишки двенадцатилетние. Воды почти не давали. А потом у них бот сломался, и кто-то вспомнил, что я в мастерских вертелась. Ну, починила я им этот бот. Потом еще один, потом начала приборы понемногу регулировать. Лучше ко мне относиться не стали, но хоть воды больше давали. Я подождала немного, а потом ночью охранника отверткой заколола, переломала все их боты, а на последнем улетела. Надо было им еще баки с водой пробить и насос сломать, но сразу не додумалась. Ничего, надеюсь, что они и так передохли.

Мне история понравилась, а Виктора она потрясла, однако вида он не подал.

— Ну а что с морем?

— Да вот ничего. На северо-западе многие знают, где оно находится, только я с тех пор на северо-западе так и не была. Ничего, теперь побываю. Вы на северо-запад не собираетесь? Говорят, что ближе к морю остались оазисы с настоящими деревьями. Зелеными. Я зеленых никогда не видела. В этих пустошах иногда попадаются оазисы, но они уже мертвые. Вода ушла. Но деревья, даже мертвые, все равно красивые. Высокие. Видел когда-нибудь?

— Видел. Если нам повезет, то и вы увидите. И море увидите, — голос у Карелла был странным.

— Вы, ребята, такие чуднЫе, что я уже любой фигне поверю.

— Виктор, вы собираетесь вернуться на Лимбу?

— Куда?

— Помолчи, Ясмин. Да или нет?

— Да. Я тут подумал на досуге… С учетом того, что мы видели и того, что рассказала Ясмин, я считаю, что нам нужно больше людей.

— Вы чего, собираетесь дать объявление в газету?

— Нет. Я рассчитываю на Эрлика и, может быть, на Полину.

— Эрлик только встал на ноги, а Полина… Не хочу вас расстраивать, но не думаю, что с ней даже поговорить удастся.

— Боюсь, что насчет нее вы правы, а что касается Эрлика, то мы можем и подождать. Он, кстати, очень быстро приходит в себя, а дел все равно хватит. А что вы думаете по поводу вашего компаньона?

— У Свена дочки. Три девочки, если вы помните. Вам, конечно, наплевать на это, но я не хочу быть виновным в смерти их папы. Это все-таки не пикник на полянке.

— Почему вы меня постоянно критикуете, Питер? Кажется, в этот раз вы со мной добровольно и я не скрываю от вас никакой информации.

— А я злопамятный. Понятно? И не критикую вас, Карелла…

— Э-э-э… ребята…

— Помолчи, Ясмин. Я не критикую вас, а просто немножечко опускаю на землю. У вас есть тенденция слишком увлекаться своими идеями. При этом вы не щадите ни себя ни других людей.

— Ребята, у нас что-то непонятное появилось…

— Где?

Я и Виктор прильнули к запыленному стеклу. Кроме песка в пределах видимости ничего необычного не было.

— Так не видно. Вот, на приборах.

Я посмотрел на приборы и увидел только мигающие огоньки. Судя по всему, Карелла увидел точно то же.

— И что это такое?

— Не знаю. Похоже на стену, но какую-то очень длинную и высокую. Причем она постоянно становится длиннее и выше.

— Отлично. Это горная гряда. Похоже, мы добрались. Теперь надо найти проход.

****

— Я думаю, что вам лучше пока остаться здесь, а я схожу посмотрю, что там к чему.

— А вы не думаете…

— Нет, не думаю. Вообще. Не могу просто. Родовая травма да и потом часто по голове били… Там черт его знает что могло произойти, пока нас не было. Кроме того, здесь больше сорока градусов жары, а там, скорее всего, уже минусовая температура. Если все будет нормально, то я открою станцию и принесу какую-нибудь одежду. Слышишь меня, Ясмин?

Ясмин оторвала восхищенный взгляд от возвышающихся скал и сказала:

— Я всегда знала, что увижу что-нибудь подобное. Здорово!

Виктор сидел с таким гордым видом, будто он лично эти скалы строил. Я махнул рукой на этих блаженных и отправился на станцию.

На Лимбе действительно уже выпал снег, хотя здесь, в ущелье, его было немного. Редкие снежинки, сдуваемые с каких-то недосягаемых вершин, медленно кружились в воздухе. Я наконец-то вдохнул нормальный воздух, а не раскаленный и шершавый, который приходилось глотать через силу, и поймал себя на мысли, что я улыбаюсь. Еще никогда и никуда я не возвращался с таким удовольствием. На станции было довольно тепло, не то, что в первый раз. Видимо, отопление не выключалось в наше отсутствие.

Я быстро отыскал три теплые куртки с капюшоном, а для Ясмин подобрал теплые штаны с лямками и ботинки. Затем не смог отказать себе в удовольствии — зашел на кухню, заварил кофе и залил его в термос, который так и оставался стоять на столе. Прихватив бутылку коньяка и большую чашку, рассовал все это по карманам и отправился к боту.

Едва завидев меня, Виктор и Ясмин выскочили наружу.

— Ну что там?

— Все нормально. Вещи положил у портала — неохота было тащить. Захватите мой арбалет, остальное заберем после.

Теплая куртка и штаны поразили Ясмин еще больше, чем горы.

— Эт-то что такое?

— Одевайся. Там будет холодно.

Она быстренько и с видимым удовольствием напялила все на себя, но перед тем, как шагнуть в дрожащее черное марево вслед за Виктором, все же остановилась и обернулась на меня. Я легонько подтолкнул ее, и мы все очутились на Лимбе.

— Что за… Черт! Мать вашу! Господи! Ни фига себе! Что это такое?! Вы!!! Ну ничего себе! Просто сдохнуть!

Мне непонятно было, чего в этом монологе больше — страха или восторга. Виктор с улыбкой наблюдал за Ясмин.

— Что это? — наша подопечная, протянув ладонь, ловила редкие снежинки. — Оно жжется.

— Нет. Это снег. Замерзшая вода. Она такая холодная, что кажется, будто жжется. Впрочем, если долго находиться на холоде, то можно отморозить себе пальцы. Это ничуть не лучше ожога. Во всяком случае, болеть будет так же.

— Добро пожаловать на Лимбу, — я извлек из кармана термос.

— Питер, если там кофе, то я заплачу сто монет за чашку.

— Да с такой нечеловеческой выдержкой вам только горохом на рынке торговать, — я вручил ему термос и достал из другого кармана коньяк.

— О боже! Благословенна будь, земля Лимбы!

— Во-во. Убытков меньше будет

Ясмин повела носом.

— Что это за запах?

— Виктор, угостите даму кофе, а мы с вами выпьем коньяка.

Девушка осторожно отхлебнула горячий напиток.

— У-у-у… Классно… Не знаю, что такое эта ваша лимба, но мне здесь определенно нравится. Никогда не представляла, что обычный воздух может быть настолько вкусным.

— Тогда вас впереди ожидает много открытий. Пойдемте на станцию. Не стоит торчать на морозе после такой жары.

* * *

Когда Ясмин увидела ровные ряды ботов, она потеряла дар речи. Осторожно, будто боясь спугнуть стайку птиц, она подошла к ближайшему и прикоснулась пальцами к гладкому корпусу.

— Вау… Это… — она почти шептала. — Что это такое?

— Я полагаю, что это ваше новое хозяйство, — бодро сказал Виктор. — Принимайте.

Ясмин внезапно сорвалась с места и понеслась вдаль бокса. Мы с Карелла только переглянулись и пожали плечами. Виктор выглядел сконфуженным.

— Питер, гляньте, что там такое.

Девушка стояла у последнего бота, уткнувшись в него лицом, и, похоже, плакала.

— Эй, Ясмин, в чем дело? Что случилось?

Она повернула ко мне лицо, мокрое от слез и вытерла нос тыльной стороной ладони.

— Не знаю. Я не знаю, почему я плачу. Правда. Просто плачется. Все это… — она неопределенно повертела рукой в воздухе, — … все это ведь неправда, да? Скажи, что это неправда, потому что правдой это быть не может.

— Ну, ты не особо-то надейся. Мы не знаем, в рабочем ли они состоянии. Мы даже внутрь не смогли попасть.

Ужас на лице Ясмин был неподдельным. Она подлетела к входному люку и быстро пробежала по нему пальцами. Затем увидела коробочку с кнопками и что-то нажала на ней… Раздался звук, похожий на громкий вздох и люк бесшумно открылся. Девушка тут же влетела внутрь. За ней зашел и я. Внутренности этого бота отличалась от внутренностей «Лизы» примерно так же, как отличается убранство загородной резиденции президента от охотничьей стоянки-дневки. Я присвистнул от неожиданности.

— Ничего себе! Да тут же жить можно!

Ясмин, не обращая на меня внимания, колдовала над панелью управления. Раздался знакомый гул, и она повернулась, сияя улыбкой в тридцать два зуба.

— Потрясающе!!! Тут все работает! На нем и сотни часов не налетали! Надо посмотреть остальные.

— Не сейчас.

Я хотел показать ей оружие, но перед этим нужно было ее вымыть и переодеть. На приборной панели остались грязные следы там, где она прикасалась руками. Мне и Виктору ванна тоже не помешала бы. Мы отправились к нашему компаньону, и Ясмин на ходу рассказывала о стоявших в ангаре ботах:

— Надо осмотреть все. Тот, в котором мы были — разведчик…

— Разведчик?

— Разведывательный бот. Самая быстрая машинка. У «Лизы» корпус разведчика, но движок стоит от пассажирского. Движков от разведчика я никогда не видела. Никто и никогда не продаст тебе такой двигатель.

— Почему?

— Почем я знаю? Наверное, городские не хотят, чтобы у нас были быстрые боты.

— Так если этот двигатель сломается, ты его не сможешь починить?

— Что за вопрос?! Смогу, конечно. Принцип-то один и тот же. В теории я знаю все о любом боте, который когда-либо выпускался. У Сергея — парня, который меня учил с ними обращаться, были инструкции и схемы ко всем моделям. Я их до сих пор наизусть помню. Вот это, — она ткнула пальцем в бот, мимо которого мы проходили, — штурмовой. Летающая крепость. У него только пулеметов — пять штук. А еще — две пушки и место для десяти подвесных ракет. Он не очень быстрый, но его броня свободно держит прямое попадание кумулятивного снаряда. Там сзади стояли еще два штурмовика, но полегче. На таких городские на патрулирование вылетают. Вон те, в дальнем углу, — пассажирские. Самый маленький может принять до двадцати человек. Самый большой — до пятидесяти. Без багажа, естественно. С багажом — меньше. Вот эти — грузовые. Очень мощные, но скорость еще ниже, чем у «Лизы». А вон те три — вообще уникальные штуки. Я о них только читала. Может, кто такие еще и выпускает, но я об этом не слышала. Экспедиционные рабочие боты. Бурят, роют, поднимают грузы и черт его знает чего еще делают. Управлять таким я смогу, смогу скважину пробурить, но чтобы работать, нужны специалисты. На таком боте рабочая команда — девять человек. Это не считая пилотов.

Чем больше она говорила, тем больше я был благодарен Виктору за то, что в его светлую голову пришла эта идея — захватить Ясмин сюда. Признаться, я не возлагал на нее каких-то особых надежд. Водит бот — и то хорошо. Теперь мне не терпелось показать ей оружейный склад.

Виктора на месте не было. Обнаружили мы его в ближайшей комнате, где он спал на кровати, даже не сняв куртку и сапоги. Мне пришлось выдержать ожесточенную схватку с Ясмин, прежде чем удалось запихнуть ее в ванну. Сама мысль о столь не целевом использовании водных ресурсов, казалась ей кощунством. Она была согласна ходить в своем тряпье, которое больше подошло бы обитателю трущоб Лиа Фаль, она была согласна спать в ангаре и не переступать порог станции, лишь бы не истратить хоть каплю

драгоценной влаги для помывки своего тела.

— Значит так, — сказал я, растеряв остатки терпения. — Не хочешь мыться — твое дело. Но сразу предупреждаю — эта станция вовсе не последняя остановка. Там, куда мы направимся после, в таком виде тебе делать нечего. Поэтому или ты будешь принимать ванну каждый день, по крайней мере до тех пор пока не отскребешь всю грязь, или останешься здесь. Виктору это не понравится, но повторяю еще раз — в таком виде там с тобой даже разговаривать никто не станет. Помнишь, что я тебе сказал в самом начале? Ты можешь остаться здесь, но тогда не узнаешь, куда мы направляемся. А я ручаюсь, что там тебе понравится. Хочешь увидеть море? А живое дерево? Ты видела когда-нибудь собаку? А кошку?

— Я видела собаку, — мысли Ясмин были захвачены блестящими перспективами. — Ты говоришь, что со мной никто разговаривать не будет. Это значит, что там есть люди?

— Куча народу. Ты за всю жизнь столько не видела. И не только люди.

— А кто еще?

— Виктор проснется и все тебе расскажет. У него это получится лучше. А сейчас залазь в ванну и не вздумай выбираться из нее до тех пор, пока не отмоешься до своего настоящего цвета. Потом найдешь себе новую одежду. Это тряпье я выкину.

Пока Ясмин приводила себя в порядок, я перетащил наши вещи из бота, принял душ и побрился. Решив, что прошло уже достаточно много времени, постучал в дверь ванной комнаты. Ясмин сидела в белой пене по самую шею.

— Знаешь, это вообще-то варварство так воду использовать. И мне очень стыдно. Но… это так классно. Так здорово, что прям слов нет.

— Рад, что тебе понравилось. Одевай халат, подберешь себе вещи. Я покажу, где они лежат, а выбирай сама — я ложусь спать.

Заснул я, едва коснувшись головой подушки. И меня немедленно разбудили.

— Питер… Питер, ты спишь?

— Уже нет.

— Извини… Питер, а можно мне взять не штаны и футболку, а платье?

— Какое платье?

— Ну, я там нашла платья. Можно мне взять одно?

— Да хоть все бери. Мы с Виктором их не носим. И не вздумай меня будить до тех пор, пока я сам не проснусь.

Разбудил меня Виктор. Я хотел послать его подальше, но с удивлением понял, что уже выспался.

— Сколько я спал?

— Не знаю. Я проснулся часа четыре назад. Пойдемте, покажу что-то.

Ясмин притащила в свою комнату наверное половину вещевого склада и спала, прижимая к себе ворох разноцветных платьев. Во сне она счастливо улыбалась.

— Вы заставили ее принять ванну? Как вам это удалось? Мне даже подумать об этом страшно было. Вы как-то спали, а я случайно опрокинул флягу с водой… Столько нового о себе узнал… Она меня убить была готова.

— Да уж. К воде она относится с большим уважением. Я пообещал показать ей море и собаку.

— Как мало порой надо человеку для счастья. Красивая девочка.

Я недоуменно взглянул на Карелла. Подобные замечания были не в его стиле.

— Никак она тронула ваше сердце?

— Она слишком молода для меня. Да и не могу я утверждать наверняка, что у нас с Полиной все закончилось.

Я пощадил его и не стал говорить, что, скорее всего, так оно и есть.

— Ладно, будите ее, и пойдем завтракать. У нас очень много дел.

После завтрака мы слегка повздорили с Виктором. Он хотел немедленно начать учиться управлять ботом, а у меня были другие планы. Победил я и мы направились в оружейную.

— Богато у вас здесь. Да-а… Только боюсь, ребята, что я в этом вопросе мало чем смогу вам помочь.

— Почему?

— В оружии я разбираюсь не очень хорошо, а здесь в основном новые модели. Энергетические пушки. Очень мощные, очень точные, но чтоб из них стрелять и чтоб их обслуживать нужно две головы иметь. Это как минимум Стрелка из такого оружия найти еще можно, но если оно сломается, то починить его будет уже нельзя. Мозгов не хватит. А ломается оно часто.

— Как так? Ты же сказала, что это последние модели. Я так понимаю, что они должны быть лучше первых, или нет?

— C одной стороны — да, они лучше. Но с другой… Понимаешь, вот есть, скажем, молоток. Это инструмент. И есть компьютер. Это тоже своего рода инструмент. Только — компьютер ломается чаще молотка потому, что он более сложный. И молоток может починить любой человек, а компьютер — не любой. Понимаешь?

— Основное понял. Это все — хлам и нам он не пригодится, потому, что мы не сможем его использовать.

— Ну, не настолько все плохо. Использовать-то их можно, только полагаться на них я бы не стала. Но тут есть и старые модели. Двадцатый век. Золотое время. После вся техника становилась только сложнее и ненадежнее. Вот эти пистолеты и винтовки конечно ни в какое сравнение не идут с энергетическими ни по точности, ни по дальнобойности, но здесь все ими пользуются. Простые и надежные машинки. И при желании можно патроны достать. Хотя вам нехватка боеприпасов, по-моему, не грозит. Ладно, смотри, как это делается…

* * *

Мы договорились провести зиму на базе… Ну, как — «договорились»… Это Виктор Карелла неделю договаривался с Виктором Карелла. Мне было все равно, о чем я ему сразу и сообщил. (На самом деле, с тех пор, как Ясмин показала мне, как обращаться с этим оружием, мне было не все равно.) Ясмин права слова лишили, а вот Виктор… Да что с него взять — он псих. Там даже не раздвоением личности попахивало. Просто не могу представить, сколько маленьких карелла нашли приют у него в голове. Так что ему хотелось на Лимбу, чтобы как можно скорее набрать, кого он там хотел набрать, и снова отправиться на Терру. Но ему и тут хотелось остаться. Он на базе чувствовал себя, как хомяк на мусорнике. Тут и боты были, а Виктору так хотелось научиться ими управлять… В общем, он изводил себя неделю. Я злорадно посмеивался, но потом просто стало его жалко — совсем извелся.

— Все, Виктор. Хватит дурью маяться. Вы на меня тоску наводите. Мы остаемся зимовать здесь.

— Но…

— Да какое там «но»? Куда вы собрались тащиться? И главное — смысл в чем? Эрлик занят, сами говорили. Скорее всего, еще не освободился. Там зима или очень поздняя осень. На Рифф уже здорово ветра дуют. Кораблик у нас… не лучший кораблик. Я — не моряк. Ясмин — тем более. Если так не терпится потонуть — идите в ванной утопитесь.

— Я рассчитаю время, когда остров-призрак будет ближе всего к суше.

— Прям на пляже, что ли?

— Нет, но…

— Заткнитесь, Карелла. У меня ваши моральные терзания уже в печенках сидят. Хотите на Лимбу — вперед. Ясмин только оставьте — утопите ведь девочку. Хотите на Терру — скатертью дорога. Валите куда угодно, только подальше от меня. Я вашу унылую рожу уже видеть не могу.

— А вот вдруг возьму и уплыву? Что тогда делать будете? Как выберетесь? — зло спросил Виктор.

Зацепил я его видно.

— Вас дожидаться. А не дождусь — вплавь. Мне-то потонуть не грозит.

— Это почему же?

— Примета народная. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

Пару дней я не видел Карелла вообще. Я даже озаботился немного, хотя корабль продолжал стоять в ангаре, куда мы его затащили еще в прошлый раз. Но кто ж знает, чего там Виктору в голову забредет? Он и сам-то не знает. Однако на третий день Карелла объявился в кухне, где я собирался варить себе кофе. Выглядел он очень не выспавшимся, но миролюбивым. Швырнул на стол несколько небольших свертков и уселся верхом на стул.

— Сварите и мне. Спать охота. Где Ясмин?

— Поскольку тут ее нет, то — в ангаре. Или спит. Или в ванной сидит. Или шляется где-то по базе. Скорее всего — в ванной. Очень ей процесс понравился. Никогда такой чистоплотной девочки не видел. Что в свертках?

— Сигареты. Там еще много.

— Это хорошо. Где вас последнее время носило? В библиотеке не было — я заглядывал.

— Сигареты искал на складах. Если будем здесь зимовать, то надо бы обустроиться с максимальным комфортом.

Мирные отношения восстанавливались.

— Надо ее из купели извлечь и начать учиться управлять ботами.

— Вам надо — извлекайте.

— А вы что, не собираетесь научиться летать, как птица?

— Как очень большая и толстая птица. И низко летать. Собираюсь. Тут эти боты вроде лошадей, так что волей-неволей учиться передвигаться придется. Но прежде я научусь пользоваться оружием.

— Вы понимаете, что без бота вы просто никуда не сможете попасть?

— Понимаю. А вы понимаете, что если вы на своем боте попадете не в то место и не в то время, то вам просто отстрелят голову?

— Вот ответьте мне, Питер, что ж за характер у вас такой паскудный? Вы в состоянии выбесить меня… вывести из себя на ровном месте. У меня полчаса назад было хорошее настроение…

— Аналогично. В смысле — и настроение у меня было хорошим, и выбесить вы меня в состоянии. На ровном месте. Вам, Виктор, надо было в юности больше с нормальными людьми общаться. С теми, у кого есть не только ваше мнение, но и свое. Теперь слушайте. С самого раннего детства меня учили стрелять из лука, арбалета, пращи, баллисты, рогатки… Владеть мечом, саблей, копьем, алебардой, ножом, камнем, голыми руками, черт возьми! Все это делала наша дорогая Федерация, которую вы так беззаветно любите. Кое-каких успехов она достигла. Уничтожать себе подобных и добиваться желаемого при помощи силы и принуждения получается у меня лучше всего. Собственно говоря, это единственное, что я умею. Я не верю в благие намерения, не верю в мудрость или просто здравый смысл толпы. В какие-то высокие цели я тоже не верю. Копни поглубже — вся шелуха осыплется. Останется золото, власть и просто жизнь. И я, Виктор, не собираюсь совать свою башку в то место, где люди владеют подобным оружием, предварительно не научившись владеть им хотя бы на таком же уровне, как и они. Потому как людям я тоже не доверяю. Как впрочем и гномам, цвергам, эльфам, оркам и всем остальным. Народонаселение Терры вы сами видели. Как по мне — просто банда. И целы мы остались только потому, что там есть банды похлеще. Не стали связываться с нами потому, что не поняли, насколько крупная банда за нами стоит. Вроде все.

Карелла тяжело вздохнул и отхлебнул еще глоток кофе.

— Наверное вы правы.

— Черта с два вы так думаете!

— А я так и не думаю. Но вариант не исключаю… Обращаться-то с оружием научились?

— Вроде как. Из него стрелять проще, чем из арбалета. И намного проще, чем из лука. А уж дальность… Только грохоту больно много. После первого дня я думал, что оглохну. Потом Ясмин дала наушники. Вроде, как у нас на заводах, только получше. Теперь нормально. Она говорит, что такой грохот оттого, что помещение закрытое. На улице потише будет… Надо попробовать. Вам тоже надо научиться.

— Вначале мне надо отоспаться.

— Вольному — воля. Если что — я в тире буду.

— Увидите Ясмин — скажите, чтоб не пропадала никуда. Она мне нужна будет.

* * *

Так мы и перезимовали. Та свара с Виктором была единственной. Меня это вообще-то удивило. Я прекрасно знал, на что сnbsp;пособна маленькая группа людей, которые долгое время волею обстоятельств вынуждены общаться только между собой. Хуже того — мы еще и находились в ограниченном и закрытом пространстве. В дальние рейды я ходил, да и в тюрьмах посидеть довелось. Но вот как-то не возникло никаких проблем.

Такой безмятежной жизни у меня никогда еще не было. Куча жратвы, куча выпивки, курево, новое оружие… Я нашел даже книги, которые можно было читать. И самое главное — никто не стремился сократить мое пребывание в этом мире, обеспечив питанием стервятников, падальщиков и могильных червей. Не нужно было заглядывать за угол, прежде чем туда свернуть. Хорошо. Единственный минус — женщин маловато.

Одна.

Но красивая, зараза.

Только…

Не… тут не в Карелла дело было. Его-то душевные переживания по этому поводу волновали меня в самую последнюю очередь. Просто Ясмин не была проституткой, или девкой из кабака, или симпатичной девчонкой с улицы… Все приоритеты были расставлены в самом начале, и менять их не стоило. Никогда не стоит менять договор с партнером, не поставив его в известность. Этим вроде как карт-бланш ему выдаешь и можно проснуться как-нибудь утром… оп… а головы-то уже нету. Если бы Ясмин хоть как-то намекнула, что не против изменить статус-кво, то я бы тут же попробовал его изменить. Но она не намекала. (Я за этим внимательно следил и уж не пропустил бы.) Она вообще все время проводила в ангаре, копаясь в ботах. Или вылетала на них наружу. Вроде бы они с Виктором даже на Терру летали. На базу заходила только поспать, полежать в ванной, покрасоваться в новом платье и поесть. Ох, и ела она! Того количества харчей, которое она поглощала за один раз, хватило бы … ну, не на отделение солдат, но на половину — точно. На голодную его половину. Я думал, что она наберет минимум три своих веса за неделю, но вот не набирала чего-то… Куда там все девалось — загадка. Правда и носилась она с такой скоростью, что порой казалось, будто Ясмин находится сразу и везде.

Карелла тоже торчал или у ботов или в библиотеке. Он и Ясмин раскопали среди всего этого громадья печатного слова кучу фолиантов, которые постоянно таскали с собой. Виктор научился управляться с ботом. В общих чертах и я научился. Ничего там сложного не было. Я-то думал… Яхтой намного сложнее управлять.

Мореход из меня всегда аховый был. Но кое-чему все-таки научили. Ну, из Марракеша до Джи Варо я мог бы дойти по морю только случайно, но возле бережочка… или если не очень далеко… Разобрался бы, короче.

Оружие я освоил… не знаю, насколько хорошо освоил. Сравнивать не с чем. Научился даже разбирать и чистить. Железок там, внутри, было, я вам доложу… Но меч тоже, вон, точить надо постоянно. Мне в этом плане, повезло, конечно, — мой точить не надо было. Это, кстати, еще одна из причин, почему я считал его магическим. Но я все равно точил, чтобы навык не потерять.

Первый месяц мы жили каждый сам по себе. Виктор — в ангаре и библиотеке. Я — в оружейном зале и тире. Ясмин — в ангаре и ванной. Или — где ей еще заблагорассудится. Но я прекрасно понимал, что так не может продолжаться вечно. Мне надо было научиться хоть как-то управляться с ботами, а Виктору научиться стрелять хотя бы из пистолета. Так мне бы было спокойнее. За себя, не за Виктора. Самой обученной выглядела Ясмин. Но это пока она так выглядела. Боты и огнестрельное оружие на Лимбе ей не понадобятся. Лошадей, чтобы обучить ее верховой езде, тут нет. Надо бы посмотреть, как она управляется с мечом (в ее случае — с саблей). Так что, когда мы в очередной раз встретились на кухне, я сказал:

— Все. С этим разбродом, шатанием и анархией надо заканчивать. Предлагаю следующее: день работаем в ангаре — Ясмин учит нас управляться с ботами; день — в тире и оружейной; третий день — я и вы пытаемся хоть чему-то научить Ясмин, чтобы она не так выделялась на Лимбе. Жительницу Федерации мы из нее не сделаем. Ближние королевства тоже отпадают. По-моему лучше всего придумать какое-нибудь мифическое королевство, где Ясмин якобы родилась и выросла. С особо грамотным населением мы сталкиваться не будем, да и всех королевств все равно никто не знает. Кроме того, там постоянно какие-то дворцовые перевороты, разделения, слияния… Вы во всем этом лучше разбираетесь, так что история с вас… Такое вот у меня предложение. Устраивает?

Карелла поскреб за ухом.

— А как насчет выходных?

Я просто дар речи потерял.

— Ви-иктор… Пока вы там летали, как птица, вам в голову надуло? Может вам дополнительный паек давать? За вредность. Шоколад, там, молоко…

— Постойте, Питер… До конца выслушайте. Ясмин — женщина. У нее могу быть какие-то свои планы и потребности. Я в библиотеке много времени провожу. Этого вы тоже не учитываете. Это ведь только у вас все жизненные запросы сконцентрированы в тире.

— Ну, во-первых, это неправда. Я мог бы обидеться, но не стану. Во-вторых… какие такие особые потребности могут быть у Ясмин? Мы тут живем, как сосиски в консервной банке. Все ее планы, потребности и запросы у меня на виду. И у вас тоже. А все наши потребности на виду у нее. Больше, чем мы уже знаем, друг о друге, мы можем только после вскрытия узнать.

— У человека должно быть какое-то личное время. Вам-то, может быть, этого и не понять. Но, Питер, знаете ли, из нас троих не всем довелось бывать на войне. Подчеркиваю — НЕ ВСЕМ.

— Я еще не закончил, Карелла… В третьих — вы правы. Полагаю, одного дня в неделю на реализацию планов и удовлетворение потребностей хватит. У меня только просьба — если в библиотеке найдете что-нибудь, касающееся энергетического оружия, сообщите мне. Может быть…

— Нет.

— Простите, что?

— Нет, говорю. Не разберетесь.

— С чего вы так решили?

— Потому что я уже это нашел, и разобраться не смог. Многих слов просто нет в нашем языке. Так что вы тоже не разберетесь. Может… не знаю… какие-нибудь схемы сборки с обозначениями… Но пока не попадалось.

— Жаль. Ну да ладно. Когда начнем?

— С завтрашнего дня.

— Хорошо. Но тогда начинаем с тира и оружейки.

* * *

— Вот вам, Виктор, очень повезло, что вы не служили.

— Это я знаю. А вот почему вы так считаете?

— А вас бы убили. Очень быстро. Из-за вашего стиля боя.

Карелла обиделся. И это было заметно невооруженным взглядом.

— Я, между прочим, у лучших фехтовальщиков учился.

— Да я и не спорю… Сомневаюсь просто. И уж во всяком случае, эти ваши распрекрасные фехтовальщики навряд когда участвовали в реальных заварушках.

— Почему это?

— Потому что в фехтовальном зале так бой вести можно. На дуэли можно — там куча народу за вами наблюдает. А вот в реальном бою… Когда пара тыщ пехотинцев рубится насмерть еще с одной парой тыщ… Карелла, минут через двадцать у вас в руках была бы просто тупая железная палка. Это в том случае, если бы она до этого не сломалась. Ну, а если бы сломалась… шансов на это очень много, не сомневайтесь… так вот, если бы она сломалась, то вы бы стали хозяином качественного эфеса. И вас бы убили. Вы вообще знаете, что меч точить надо?

— Естественно.

— А сами этим занимались, или вам Эрлик точил?

— Конечно занимался.

— Видно нечасто. Поймите, Карелла, меч беречь надо. Особенно в бою. Ваши хваленые учителя этому должны были научить вас в первую голову… Легче. Легче работайте. Меньше прямого контакта между оружием. Не можете увернуться — направьте движение удара в сторону. Для этого не надо с такой силой по лезвию лупить. Вы ж не меч убить должны. Хотя я в этом уже не уверен. Вам впору палкой на базаре драться. Вы что дровосеком по выходным подрабатывали? Даже у Ясмин и то лучше получается.

Ясмин исподлобья посмотрела на меня.

— Я боюсь просто.

— Это правильно. Бойся. Это ж только Виктор считает, что все его необъятные запасы денег создают ему просто непробиваемую броню. Ладно. Давайте еще раз попробуем.

* * *

Зима подходила к концу. Худо-бедно, но с ботом я кое-как управлялся. До Карелла мне было далеко, а про Ясмин и говорить нечего. Также кое-как Виктор управлялся с оружием, да и Ясмин… От нее-то я ожидал большего. На базе мы нашли еще много интересных штук, но реально они помочь ничем не могли, а значит и голову незачем себе забивать. В голове и так свободного места мало, а в жизни вообще под завязку всяких интересных штуковин. Похоже, приходила пора убираться с базы на Лимбу. Надо было только сообщить об этом остальным.

Завтра утром соберемся…

* * *

— А почему именно к Альфу?

— А куда еще? У вас что, другие варианты есть? Или вы хотите тащить ее с собой через всю Федерацию?

— Нет, это, конечно, не вариант…

— Я мог бы попросить Свена, но у него три дочки и бар полностью на нем… Он не откажется, естественно, но и рад не будет. Оставлять Ясмин в городе просто глупо. Это не тот мир, к которому она привыкла. В лучшем случае ее просто ограбят.

— Эй, ребята, ну вы меня вообще за дуру держите!

Я посмотрел на девушку долгим взглядом и она заткнулась.

— Я не держу тебя за дуру, Ясмин. Совсем не держу. Но ты должна понять, что это не твой мир. Здесь совсем другие законы, нормы и правила поведения.

— Да понимаю я! Виктор все прекрасно объяснил.

— Я ни коим образом не умаляю достоинств Виктора, как учителя, но ВСЕ он объяснить тебе просто не смог бы. Многие вещи тут мы воспринимаем, как данность просто потому, что мы здесь живем всю жизнь.

— Вы его слушайте, слушайте, Ясмин. Питер у нас специалист по выживанию. У него работа такая — оставаться в живых, невзирая ни на что. Достаточно сложная работа, между прочим.

— Благодарю вас, Виктор, но по этой теме я уже все сказал. Теперь по поводу

Альфа. Я же говорил вам, что я был у него на ферме. Чудесное место. Недалеко от Альбы, мало людей, масса животных. Альф там, в округе, единственный врач и единственный ветеринар. Местные только что не молятся на него и это, заметьте, при том, что все знают о его сомнительном происхождении…

— А что у него за происхождение?

— Он полуэльф. Их, как правило, недолюбливают.

— А-а-а… Виктор говорил.

— Он хороший парень, наш с Виктором приятель. Еще у него есть сестра, но, полагаю, что ее там не будет. Он тебя научит ездить на лошади если захочешь.

— Захочу, наверное, только я пока не знаю, что это такое.

— Не «что», а «кто». Животное такое. Навроде собаки, только гораздо больше. Тебе примерно по плечо будет. Потом найду картинку и покажу.

— Навроде собаки… — задумчиво произнесла Ясмин. — Только больше, значит… — Может, я все-таки с вами поеду?

— Не понял. Тебе у Альфа очень понравится, уж в этом-то я ручаюсь. А не хочешь учиться на лошади ездить, так и не надо. Никто заставлять не будет. — Тут я немного покривил душой. Все-таки надо бы ей научиться верхом ездить.

— Ну… это… я тебе говорила… Ну, что собаку видела.

— Говорила.

— Она меня укусила. За палец.

— Ну и что. И меня собаки кусали.

Все пальцы у Ясмин были на месте. Значит кусал ее щенок.

— А собака какого роста была?

— Ну, такая, невысокая… — она приподняла ладонь над землей, показывая рост некрупной кошки или очень большой крысы.

Такие у нас тоже встречались. В основном — в средних городах. Из Центра их выгоняли, а в Нижних — ели. Так что было их не очень много и собак такого роста никто серьезно не воспринимал. Я злобно посмотрел на Виктора, который уже раскрыл рот, чтобы вывалить на несчастную девушку весь кладезь своей мудрости. Он понял меня правильно и рот закрыл.

— Ясмин… Лошадь не станет тебя кусать. Она травоядное животное. Траву ест. Сено. Овес. Кучу всякой другой ерунды.

Что такое трава, Ясмин знала. Понаслышке. Она недоверчиво посмотрела на меня, криво усмехнулась и пошла на кухню, покачивая головой.

— А лошадь-то мо-ожет ее укусить, Питер, — несмотря на театрально-замогильный голос Карелла демонстрировал мне свои тридцать два зуба. Он походил на актера, играющего злое божество, которое сторговало партию человеческих душ за горсть шелухи от семечек.

— Спрячьте зубы, Виктор, а то косточку принесу, чтоб погрызли. От укусов лошади еще никто не умирал. Если такое и произойдет, то надеюсь, что меня рядом не будет. За неделю все пройдет, а с ее цветом синяка вообще видно не будет. Вы лучше займитесь расчетами координат острова. Кораблик у нас хлюпкий, а нас уже не двое, а трое. Желательно до берега побыстрее добраться. Или корабль встретить. Если мы в шторм попадем, то я не уверен, какой конец будет у этой истории.

— Займусь… Я надеюсь, вы понимаете, что никаких вещей отсюда на Лимбу брать нельзя?

— Я как раз собирался вам это же сказать. Нам только нового оружия там не хватало. Уверен, что гномы, попади им руки такой пистолет, с легкостью наделают их столько, чтобы у всех было как минимум по две штуки. Знаете, что тогда начнется?

Карелла выглядел немного смущенным, и мне в голову сразу полезли нехорошие мысли.

— Ви-и-иктор?

Карелла примиряюще выставил вперед ладони:

— Я только подумал… даже не серьезно подумал… так, вскользь.

Я тяжело вздохнул.

— Значит так. Я проверяю все ваши вещи. Вы проверяете все мои. Вещи Ясмин проверяем вместе. Даже спички отсюда не берите — они не похожи на наши. Да какого черта!? Вы ж сами только что говорили?

— Да я обычные вещи имел в виду. Кто-нибудь ваш любимый термос увидит, и за нами промышленники со всей Федерации гоняться будут. Ну, и колдуны обязательно. А там и все остальные подключатся. Не знаете что ли как это бывает?

— Я просто поражаюсь. Не, серьезно… О термосе он подумал, а об оружии — нет. Вам точно часть мозгов выдуло. Может вы туда и бот захватить хотели?

— Хватит. Успокойтесь уже. У меня тоже нервы на исходе. Надо убираться, а оружие я туда брать бы не стал. Просто до этого о нем не думал. Насчет проверки — я согласен.

— Вы правы Карелла. Извините. Надо убираться, а то мы скоро в глотки друг другу вцепимся. Когда?

— Скажу через пару часов. Надо хоть приблизительные расчеты сделать.

* * *

Убрались мы с базы через неделю, а через две недели высдились на берег. Произошло это не в Федерации, а в Коннемаре. Ну и пусть себе. С Коннемарой мы никогда не воевали. Можно даже сказать, что дружили насколько это возможно. Просто остров-призрак ближе всего подходил или к Коннемаре или к полуострову Овечий лужок. К Овечьему лужку он подходил намного ближе и это — Федерация, но это ее западная часть. До Карт Луга, конечно, недалеко, а вот до Альбы придется добираться очень долго и снова по морю. Альба находится в восточной части. Так что пусть лучше будет Коннемара.

Ясмин относительно спокойно перенесла момент, когда я и Карелла копались в ее вещах, откидывая все компрометирующее в сторону. Правда, чем меньше становилось вещей, тем больше вытягивалось ее лицо. В конце концов не осталось ничего. Тогда у Ясмин прорезался голос.

— Э-э-э… ребята…

— Это еще не все, — хладнокровно сказал Виктор. — Вещи, которые на тебе, тоже надо оставить.

— Я чего-то недопонимаю… Я туда голая поеду? Без ножа? Без еды?

— Вещи подыщем. Еда есть. Ножи… Питер?

— Нашел. Там намного лучшие есть, но у этих рукоятки из дерева.

— Хорошо.

Еще с Лимбы Карелла захватил кучу вещей для нас. Он-то намеревался долго по Терре колесить. Ну, не кучу. Преувеличил немного. Но по паре штанов и рубашек у нас было, так что Ясмин мы приодели. Проблема была только с курткой. На Терре она была не нужна, а вот на Лимбе еще должно быть холодновато. В итоге я отдал ей свою. Может Ясмин и осталась недовольна отсутствием у нас платьев, но виду не показала.

Весь свой богатый внутренний мир она демонстрировала, пока мы добирались до Коннемары. Еще никогда не видел человека с ТАКОЙ морской болезнью. Ясмин беспрерывно тошнило в течении недели пока мы плыли. Тошнило и тогда, когда я думал, что там, у нее внутри, уже ничего не осталось. Даже внутренностей. Но Ясмин изыскивала новые резервы. За неделю она выпила столько воды, сколько, наверное, не выпила и за всю свою предыдущую жизнь. Зато не съела ни крошки. Да и вода в ней не особо задерживалась.

Она и до этого упитанной не была, а теперь остались только губы и глаза. Я не особо беспокоился по этому поводу. Человек без еды может долго протянуть. Сами мы жрали всякие печеные овощи и я скучал о большом куске жаренного мяса… ладно… вареного… да хоть и сырого! Мы ходили на корму, чтобы поесть, потому что вид нас, жующих что-либо, вызывал у Ясмин новые спазмы. К тому же наше суденышко попало… штормом назвать это сложно. Даже крохотный шторм нас потопил бы. Так… поболтало немного. Если бы мы плыли на каком-нибудь судне, покрупнее, то и не заметили бы. Так — заметили. Особенно заметила Ясмин.

Она была в ужасе. Нет, утонуть она не боялась… Она просто понять не могла — как это так, взять и утонуть. Слово было не из ее лексикона. Это был подсознательный, иррациональный ужас. Она собиралась выскочить из лодки. Не знаю уж зачем, не спрашивайте. Так что пока Виктор управлялся с парусами, я держал Ясмин, крепко обхватив ее обеими руками и рассказывал ей всякую всячину — о верблюдах, жирафах, коровах… спел ей уйму похабных песенок. Потом все, вроде успокоилось. По нашим меркам, конечно. Но и ужас Ясмин прошел. Она даже попыталась как-то пошутить по этому поводу, но выглядела при этом достаточно жалко.

Наконец-то мы добрались. Нос нашего шлюпа уткнулся в песок. Мы спрыгнули в воду и затолкали его ближе к берегу насколько это было возможно.

— Все, Ясмин. Приплыли. Твои мучения закончились. Вылазь.

Ясмин шатало из стороны в сторону. Я помог ей перебраться через борт, отнес на руках на берег и опустил на песок.

— Сиди здесь и никуда не убегай. Я пойду помогу Виктору наши вещи сгрузить.

Ясмин слабо кивнула. Шутки она не оценила. Значит народу в партии Карелла прибыло. Тот тоже никогда не смеялся. Может, у меня с чувством юмора что-то не то?

Виктор уже перенес груз на берег. Не особо-то много груза было — три вещмешка, три бочонка воды (два уже опустели) и мешок с провизией.

— Вы что не могли место получше найти? Тут только песок. Вроде как и не уезжали с Земли.

— Ах, какая оплошность! Ничего, сейчас исправим. Сажайте Ясмин обратно и пойдем вдоль берега искать где б вы смогли порезвиться на лужайке.

— Да я жрать хочу!

— Вон — еще полмешка. Питайтесь на здоровье.

— Я мяса хочу.

— Слышали байку о том, как матрос не необитаемом острове сам себя съел?

— В моем варианте он только ноги у себя отъел.

– Ну вот и действуйте.

— Черт! Ну давайте я хотя бы возьму арбалет и пройдусь чуть вглубь. Должен быть лес. Я тут не бывал, но в Коннемаре нет пустынь. Вопрос только в том — успею ли я обернуться туда-обратно. Да может быть, и без леса что-нибудь подстрелю.

— Хорошо. Если честно, то я сам хочу какой-нибудь нормальной еды. Вернитесь только до заката. Я пока соберу все эти останки кораблей и костер разожгу. Обсохнем.

— Ясмин пока не кормите этими отрубями. Она неделю постилась.

— Бабушку свою поучите яйца разбивать.

* * *

Леса не было. Вернее, он был, но где-то там — вдали. Перебравшись через все дюны, я посмотрел на темную полоску на горизонте и понял, что вернуться до заката не успею. Ладно. Завтра доберемся. Пока совсем не стемнело, я порыскал по этой, начинающей зеленеть, степи. Настойчивость и терпение были вознаграждены — подстрелил какую-то птицу. Не особо крупную, но довольно упитанную. Весело насвистывая и ощипывая ее на ходу, я вернулся к прочим членам нашей экспедиции.

Там уже вовсю горел костер. Виктор сушил ботинки и, Ясмин чего-то хлебала из кружки. Выглядела она почти оправившейся, но очень худой и голодной.

— Питер… а что это?

— Наш ужин. Доставайте свой котелок, Виктор. И, кстати, пока я свои сапоги буду сушить, ощипайте ее до конца. Готовить ее я вам не доверю.

— А где ты его взял?

— Питер, у нас воды мало. Зачем котелок? Вы ее варить собрались?

— Стоп. Не все сразу. Я ее собираюсь варить. Но не всю. Ясмин не помешало бы бульона выпить. Воду мы достанем. Я видел лес. Просто он далековато и я туда не пошел. Наш ужин я подстрелил. Это птица. Час назад она летала в небе, как бот.

— И ты ее УБИЛ!?!

— Подожди-ка… Я сейчас все правильно понял? Тебя не особо обеспокоило, что двух парней из твоего хома я убил, а одного искалечил, но поражает, что я убил птицу, чтобы затем ее съесть? Так что ли?

— Да.

— Да почему? Почему, черт тебя побери!?!

— Потому.

— Очень содержательный, и главное — все объясняющий ответ. Попробуй еще.

— Ты что не понимаешь? Луи, Суслик и Куба — бродяги. Бро-дя-ги…

Она произнесла это слово по слогам, будто именно раздельное и медленное произношение должно было помочь мне понять… Хрен его знает, чего я там должен был понять, потому что я ничего не понял, а только запутался еще больше.

— Хорошо. Они бродяги. Развивай мысль дальше.

— Ну-у-у…

Похоже для Ясмин слово «бродяги» объясняло все.

— Бродяги они, понимаешь? Если бы ты их не убил, то они бы убили тебя. И Виктора тоже.

— Я в общем-то догадывался. Дальше.

— Да чего «дальше»? Потому ты их и убил.

— Ну, не только потому… С птицей-то чего?

— Как «чего»? Это птица.

— Да я в курсе. Я много птиц на своем веку съел.

Ясмин поглядела на меня с неподдельным ужасом. Во попал-то! Главное — на ровном месте.

— Как такое можно?

Мой мозг был явно маловат для ведения этой беседы.

— Ясмин, я искренне не понимаю из-за чего сыр-бор и в чем проблема.

— Из-за птиц. Ты их убиваешь.

— Ну и что?

— Как «что»? Они летают, а ты их убиваешь.

— И ем.

— И ешь. Вон они летают. — Ясмин ткнула пальцем в небо, где кружилась стая постоянно голодных чаек. — Они летают сами, а ты их убиваешь. Ты и этих убьешь, да?

— Нет. Мелковаты они. Да и мясо жесткое.

Раза два в полгода меня посещала мысль отрезать себе язык, который временами жил собственной жизнью. К сожалению, до реального действия дело никогда не доходило. Надо будет как-нибудь собраться с духом.

Выражение глаз Ясмин даже описать трудно. Просто мне таких сильных чувств еще не доводилось видеть.

Все эти очень сильные чувства были отрицательными. И все они имели самое непосредственное отношение ко мне. Проклятье!

— Ну, Ясмин, вы же тоже своих слепышей едите.

Виктор, сидя на камне, удаляя остатки перьев с моей добычи. В нашу сторону он даже не глядел, но я-то успел его более-менее изучить… Карелла внимательно рассматривал тушку безвестной птички, но в его глазах плясали лукавые искры.

С этой стороны Ясмин нападения не ожидала. Она развернулась к Виктору.

— Да это ведь… Что ты сравниваешь, вообще? То — слепыши, а то — птицы. Слепыши тебя и сами сожрут, дай им такую возможность, а я вот что-то не заметила, чтоб на вас птицы нападали.

— Не нападали… хотя я о таких случаях слышал. То, что они летают… Ясмин, драконы тоже летают. Издалека это, может, и красиво смотрится, но не подходите к дракону ближе, чем на километр. Ваши слепыши мелковаты. Сомневаюсь, что даже десяток этих милых червячков сможет справиться с одним человеком. А вот дракон сожрет вас в одиночку. И Питера сожрет. И меня — на сладкое. Так что не стоит разбрасываться обвинениями. Да, мы тут тоже едим тех, кто не успевает съесть нас. Просто у нас не только слепыши водятся. Этот каплун, конечно, не стал бы нападать, но ведь питаться нам тоже чем-то надо. Вам, кстати, после недельного голодания — особенно. Так что Питер, в первую очередь, о вас заботился. Если же вы считаете, что все птицы… Глядите, короче.

Карелла оторвал крыло и подбросил его высоко вверх. Одна из чаек подхватила его и полетела вдоль берега. Несколько товарок ринулись за ней.

Ясмин проводила процессию задумчивым взглядом.

— Куда это они?

— Питаться моей подачкой. Не создавайте проблему из ничего. Просто примите, как данность, что мы живем именно так. Если наше общество настолько вам противно и если желаете, то снова можем вернуться на Землю и мы высадим вас, где захотите. Я заплачу за вашу работу. Желаете?

— Нет… пока нет. И мне совсем не противно ваше общество. Просто…

— Просто Питер убил птицу и собрался накормить вас. Очень подлый поступок, согласен. Но вы уж простите его. Он просто представить себе не мог, что это вас так шокирует.

Мир был восстановлен. Почти восстановлен. Я сварил Ясмин бульона. Редкостная дрянь получилась — из всех необходимых ингредиентов в наличии была только соль. Но Ясмин это варево очень понравилось. (После недельной голодовки ей даже пустынные колючки понравились бы.) Потом она заснула. Я и Виктор обгладывали кости птички. Маловата пернатая оказалась. И жестковата. И с запахом. И, опять же, ничего, кроме соли, не было. Но ничего более вкусного я не ел уже полгода.

— Вообще-то я в первую очередь не о Ясмин заботился. В первую очередь я заботился о себе.

— Знаю.

— Вы всерьез ей предлагали вернуться на Терру?

— Не. Да она бы и не захотела возвращаться.

— Уверены?

— На сто процентов. Ей очень интересно, а ведь она еще ничего не видела. Ее отсюда сорок морских пехотинцев канатом не утащат. Сейчас выспится, и завтра на подобные вещи проще будет смотреть.

— Поверю вам на слово. Что делать будем?

— Спать.

— А вообще?

— Питер, давайте об этом завтра поговорим. На свежую голову. И вы, кстати, тоже ложитесь. Не надо никаких дозоров. Никого тут нет. Даже зверья. Максимум что случится — чайки нам на голову нагадят.

Наверное, за время проживания на базе я порядком обленился, потому что лег и заснул.

* * *

Утро выдалось зябким. Моросил дождик. Вернее, не моросил, а просто влага висела в воздухе и не было ни ветерка. Как ни рано я продрал глаза, но Ясмин встала раньше меня и стояла у кромки прибоя, задрав голову вверх. Услышав, что я проснулся, она обернулась и улыбнулась в тридцать два зуба.

— Здорово здесь.

«Здорово» — немного не то слово, для описания этой мерзкой погоды. Впрочем, учитывая погодные условия на Терре, здесь действительно было здорово.

— Хотя ни эта погода, ни это место не являются идеальными, но я рад, что тебе нравится. Только все-таки поверь, что есть и погода получше и места поживописнее.

Ясмин улыбнулась еще шире.

— Верю. Питер…

— Что?

— Я… это… короче я наговорила вчера… Ты прав… наверное… Просто… Ну, извини, короче.

— Забудь.

Ясмин подошла к черному пятну, бывшему вчера нашим костром, а я отошел к прибою, чтобы плеснуть в лицо воды.

— Виктор там еще спит?

— Да.

— Пни его.

— Как пнуть?

— Ногой.

— Зачем?

— Разбуди его, Ясмин. Как хочешь — рукой, ногой, шепни ему на ушко что-нибудь ласковое, в лобик поцелуй… Просто разбуди.

Карелла был слегка недоволен.

— Вот зачем, спрашивается? Я мог бы еще спать.

— Могли бы, кто спорит? Вы — талантливый мальчик. Потренируетесь и сможете сутками спать. Пошли отсюда. Надо до леса добраться. Есть охота и воды мало.

— Сейчасас. Лицо свое мал-мала сполосну.

* * *

Убийство пары безвинных тетеревов Ясмин пережила относительно спокойно. Лес ее занимал куда как больше. На сухостой она насмотрелась на базе, а вот зеленые деревья там были только в долине. При желании можно было бы и к ним проход прорубить, только смысла в этом было — ноль. Зима. Так что для Ясмин было все едино — сухое ли дерево, живое ли, но без листьев… Тут, конечно, была совсем другая картина. Когда мы только добрались до опушки, я прослушал вопли Ясмин и сказал Виктору:

— Держите ее рядом с собой. Если надо — на поводке. А то она встретит медведя и обниматься к нему полезет. Попробуйте объяснить, что она запросто чьим-нибудь завтраком может стать. Я первым пойду, а вы за мной. И держите меня в поле зрения.

— Куда идем?

— Вперед. Найдем воду, а там определимся.

Воду мы нашли уже во второй половине дня. Присев на корточки, я напился, обернулся и помахал рукой, подзывая своих спутников.

* * *

Ясмин с аппетитом доедала остатки второго тетерева. Я курил, а Карелла заваривал чай.

— Очень вкусно, — девушка облизывала пальцы и высматривала, что бы еще съесть. Своего непомерного аппетита она не утратила.

Я неопределенно хмыкнул, но промолчал. Виктор только улыбнулся про себя. Жизненные принципы Ясмин не отличались суровостью и несгибаемостью. Напротив — они были весьма гибкими, текучими и с легкостью изменялись на свою полную противоположность. Очень практично, но стоит это учитывать на будущее.

— Куда идем, Питер? — Карелла отхлебнул из кружки и вытянул ноги.

— Вообще-то я думал, что вы мне скажете. Вы ж у нас вроде как штурман.

— В Альбу, понятное дело.

— Пешком топать — далековато.

— Потому и спрашиваю.

Я достал свою карту, и какое-то время разглядывал ее.

— Можно — вдоль моря до Федерации. Там — в Марракеш и наnbsp; Что такое трава, Ясмин знала. Понаслышке. Она недоверчиво посмотрела на меня, криво усмехнулась и пошла на кухню, покачивая головnbsp;ой.

дилижансе или перекладных — до Альбы. Не знаете, там поезд еще не пустили?

— Пустили, но только до Глетта. Оттуда — к рудникам в Вейонес или Вэвиктис. Даже до Лиа Фаль пока не ходит.

— Жаль. В общем, у нас есть два варианта — До Марракеша или до местной столицы — Коннемары. До Марракеша дальше раза в два, но когда окажемся в Федерации, то в любой рыбацкой деревушке можно будет разжиться повозкой. Но из Марракеша до Альбы тоже не близкий свет. Второй вариант — до Коннемары, там опять-таки разжиться средством передвижения и двинуть напрямик — через Лайон. Правда, через Боанн два раза переправляться придется. Но я думаю, что там сейчас уже понастроили мостов. Проблема только в том, что в Федерации мы лошадей сразу достанем, а вот до Коннемары, может быть придется пешком идти. Ноженьки устанут.

— Тут что, никаких деревень нет?

— Может и есть. Наверняка есть. Просто на карте нет. Тут мне бывать не доводилось, так что ничего и не отмечено. Если бы я один шел или только с вами вместе, то пошел бы в Коннемару. Что-нибудь по дороге нашлось бы. Ясмин просто не привыкла к таким дальним переходам.

Ясмин с любопытством поглядывала на нас. Услышав последнюю фразу, она сказала:

— Может вы и правы, но я постараюсь. Да и я по пустошам как-то две недели бродила…

Меня этот факт не особо убедил. Виктора, по-моему, тоже, но принимать решение надо было. Я махнул рукой и сказал:

— Идем в Коннемару.

* * *

Вначале путь был хоть и не таким сложным, как я предполагал, но все же не из легких. Два раза мы забредали в такой бурелом, что приходилось возвращаться и искать новую дорогу. Один раз почти сутки сидели без воды (Виктор забыл обновить запасы), но возвращаться к предыдущему ручейку не стали. Куда как проще стало, когда мы добрались до какой-то дороги. Это была не тропинка, а именно дорога. Правда, по всем приметам, ездили по ней не особо часто, но ведь куда-то вести она должна была, верно? Четыре дня мы топали по направлению к Коннемаре, чуть забирая к западу. Периодически я отлучался в лес, чтобы добыть нам пропитание. Зверья и птицы здесь было в изобилии, а вот крупных хищников не попадалось. И следов их я не видел. Может это и странно, но я ведь далеко от дороги не отходил. А вот отсутствие следов пребывания здесь двуногих хищников беспокоило. Не то, чтобы меня прям как-то особо волновало их здоровье, просто сама ситуация была необычной, а я не люблю необычных ситуаций. Настораживают они меня.

— Виктор, а вам в Коннемаре доводилось бывать?

— Угу. Только давно. Лет восемь назад.

— А вас не беспокоит, что как-то народу здесь маловато? В прошлый раз так же было?

— В прошлый раз я был только непосредственно в Коннемаре, а не рыскал по окрестностям.

— Заметьте — даже разбойников нет.

— Вас это расстраивает?

— Меня это беспокоит. В Федерации нас бы уже несколько раз попытались остановить, а тут…

— Дорога-то эта не особо популярна, как я погляжу.

— Да на таких обычно и поджидают. На основных, конечно, можно взять большую добычу, но там и охрана, и патрули…

— Да черт вас разберет, Питер… Или он тоже не разберет? Вы вообще бываете когда-нибудь довольны ситуацией.

— Бываю. Но я должен эту ситуацию понимать.

На следующий день, уже ближе к вечеру, я почти вышел из леса, когда увидел возле костра повозку. Стреноженная лошадь паслась рядом. От ситуации не попахивало опасностью, но я все же не стал выходить на опушку, а подошел, прикрываясь деревьями, поближе.

У костра вместе с Карелла и Ясминн сидел невзрачный мужичок лет пятидесяти в крестьянской одежде. Вся троица о чем-то разговаривала. Ясмин иногда смеялась. Слов не было слышно.

Некоторое время я просидел за стволом дерева, ожидая… не знаю, чего ожидая. Гадости какой-нибудь. Неожиданности. Ничего не произошло. Никакого движения тоже не было видно — ни по эту сторону дороги, ни по ту. Поэтому я встал, отряхнул штаны, прихватил добычу и пошел к огоньку.

— Вечер добрый.

Собеседник моих компаньонов развернулся:

— И ты не хворай. О! Индюк! У нас возле деревни всех перебили. Теперь далеко ходить надо. Давай запеку. У меня приправы есть. И пиво.

— Ну, давай.

Чего-то готовить мне порядком надоело, но Ясмин готовить не умела, а Карелла не умел вообще. Пока мужик ходил к своей повозке, Виктор быстро сказал:

— Мы спаслись в кораблекрушении. Я и вы — граждане Федерации. Движемся в Лиа Фаль. Ясмин — как и договаривались.

Еще на базе Карелла придумал для Ясмин легенду, которую и заставил всех выучить, чтоб от зубов отскакивала. Наша подружка теперь была родом из королевства Лафит, земли Лафитов. Жила не в столице, а неподалеку — в имении отца — крупного землевладельца, который занимался зерновыми. Вначале Виктор хотел сделать из Ясмин герцогиню, или, как минимум, — графиню, чтобы как-то объяснить полное отсутствие у нее элементарных знаний и жизненных навыков. Но тут воспротивился я. С этими знатными упырями лучше вообще не связываться. Там есть целая армия идиотов, которые просто сдвинуты на своих титулах, и они рьяно отслеживают малейшее дуновение ветерка в ветвях своего генеалогического древа. Нехорошо могло получиться. В лучшем случае Ясмин просто уличили бы во вранье. В конце концов, Карелла со мной согласился. Самой Ясмин было все равно — все эти титулы для нее были только непонятными словами. Единственное, что ее заинтересовало, так это то, как ее цвет может сочетаться с придуманным титулом.

— Это… я ж черная. Как я могу быть, как вы говорите, знатной?

— Ясмин, поверьте, что на цвет вашей кожи смотреть будут в самую последнюю очередь. Вы — человек, и это основное. Ни за кого другого мы вас выдать не сможем. Так что и исходить будем из этого.

По легенде она направлялась в Федерацию, чтобы получить хоть какое-нибудь образование. Это было самое слабое место во всей истории — знаниями, необходимыми здесь, Ясмин не блистала. Только предложение Виктора было еще хуже. Он придумал, что Ясмин едет в Федерацию, чтобы выйти замуж. Я представил себе отряд дармоедов, которые начнут охоту за дочерью богатого землевладельца, и сказал «нет». Да Карелла и сам понял, что его куда-то не туда занесло.

Мужик вернулся. С собой он тащил здоровый мешок.

— Слушай, — обратился он ко мне, — там, у места возницы, бочонок с пивом стоит. Притащи, а?

— Сейчас.

В повозке была большая куча мешков, бочонков и ящиков. «Мой» бочонок стоял у доски, приколоченной поперек. Тяжелый бочонок, хоть и порядком ополовиненный. Я перенес его к костру, прихватив с собой гирлянду связанных ручками кружек. Мужик уже развил бурную деятельность. Из мешка он извлек два каравая хлеба, завернутых в кусок холста, зеленые перья какой-то зелени, огромный кусок сала, а сам рьяно ощипывал индюка.

— Хорошо, что вас встретил. Я так понял, что вы в Коннемару едете?

Я открыл бочонок, разлил содержимое по четырем здоровым деревянным кружкам. Ясмин с интересом наблюдала за процедурой. Я подсел к нашему нечаянному спутнику и протянул руку:

— Питер.

Он кивнул:

— Я в курсе уже. Ребята сказали. Я — Деннис.

Он мимоходом улыбнулся и показал глазами на свои ладони в пуху, мелких перьях и индюшачьей крови — пожать руку, дескать, не смогу.

Я согласно кивнул. Знакомство состоялось. А с «ребятами» я потом поговорю. Объясню, что не стоит рассказывать первому встречному, все, что он согласен выслушать.

— Слушай, Деннис…

— Зови просто Дэном. Так короче и мне привычнее.

Дэном, значит… Знавал я одного Дэна… Надеюсь, этот чуть получше будет.

— Хорошо. Слушай, Дэн, а тут народу как-то маловато. Так и должно быть, или просто попрятались где-то?

Дэн недоуменно взглянул на меня.

— Куда попрятались? Ты из Федерации сам?

— Да.

— Ну, у вас там, наверное, все по-другому. Людей, может, побольше. У нас возле Коннемары многие живут. А тут уже край. Граница. Да из нашей Вязи до Стерха можно быстрее добраться, чем до Коннемары.

— Это королевство Клич, если правильно помню?

— Ага.

— А Вязь — это деревня твоя?

— Да.

— В Коннемару едешь?

— Нет. Туда далековато. В начале осени поедем. Пока только в Джеду. Это тоже деревня, но большая. Ближе всего к нам.

— А Стерх как же?

— Так до Стерха по морю идти надо, а мы — не мореходы. Так… рыбы когда-никогда наловить. И… не дружим мы с ними. Вернее — они с нами. Так что нечего там делать.

— А в Джеду по делам, или так, на экскурсию?

— На какую скурсию? На рынок. Бабы наши совсем с ума посходили. Вроде как там холст какой-то на рынке появился и котлы кухонные. Только маленькие. Чем, спрашивается, большой котел не подходит?

Вопрос был риторическим и ответа не требовал.

— А откуда они узнали?

— Да я почем знаю? Это ж бабы. Кто там скажет, откуда им в голову все это прилетает? Может, кому приснилось… Может так… придумали.

Я едва сдерживал смех, хотя Дэну, по большому счету, следовало посочувствовать.

— Да уж. Не повезло.

— Да ладно. Я б не поехал, так табак все равно кончается. И фруктов необычных купить надо. А то спирта много нагнали, а настаивать не на чем. Вы, гляжу, не особо быстро двигаетесь. Так может со мной, до Джеду, а? Веселее все-таки. А оттуда дорога хорошая аж до Коннемары.

— Скорее всего. А в Джеду можно лошадей купить?

— Если деньги есть, то вполне.

— А повозку?

— Хоть карету.

— А у вас тут спокойно? Не пошаливают на дорогах?

— Лепреконы?

— Люди. С мечами и топорами.

— А-а-а… Разбойники, что ли?

— Они, родимые.

— Не. Раньше бывало, да и то не здесь. Эта дорога — она ведь только к нам ведет. У Джеду иногда встречались. У Коннемары — так обязательно. Но сейчас их всех эльфы отвадили.

— Какие эльфы?

— Ну… эльфы. — Дэн немного растерялся. — Ты эльфов видел?

— Да.

Эльфов я видел. Неоднократно. И не могу сказать, что встречи с ними меня всегда радовали. Вообще, эльфов, кроме самих эльфов, никто не любил. Впрочем, они тоже никого, кроме себя, не любили. Некоторые из них жили в городах, шили одежду… наверное еще чем-то занимались, но я никогда этим не интересовался. Жили они обособлено, ни во что не вмешивались, да и к ним никто не лез, даже Семьи. Себе дороже обойдется. Были еще какие-то… не знаю, деревни — не деревни… поселения в лесах Торк Триата и Бера. Тамошние жители просто ни с кем не общались, навроде племен Дан-Моо. Ну, и были… просто эльфы. Ходили-бродили по просторам. Вроде как, определенного места жительства у них не было… Не знаю, короче. Но вот в чем я был абсолютно уверен, так это в том, что ни один разбойник в здравом уме, не станет связываться с эльфами. А эльфы ни за какие коврижки не станут охранять людей от людей же. По крайней мере, в Федерации не стали бы…

— А вы что им платите?

— За что?

— Ну-у… не знаю. За охрану.

— Нет. Мы их не просили, так за что платить?

— Да может это и не они?

— А зачем тогда нам сказали, что они?

— Вы с ними разговаривали?

— Естественно. Как бы мы торговать могли, если б не разговаривали?

— А эти эльфы с вами живут? В деревне, в смысле?

— Нет, конечно. Что им в деревне делать? В лесу живут. Заходят иногда.

— А торгуете чем?

— Да мы меняем. В основном они хлеб берут. Ну и такое всякое — картошку, гречу, овощи вскяие… Они ж там ничего не выращивают. Пиво… Мед иногда, но нечасто — если дикого не достанут.

— А чем расплачиваются?

— Дичью. Мы охотиться почти не ходим. Бабы, там, тряпки всякие берут. Ножи. Остальное ихнее оружие не для нас. Лук, чуть сильнее натянешь — ломается. Сабли легонькие. А еще деньгами иногда расплачиваются. Очень старые монеты. Не знаю уж где берут, — Дэн с интересом посмотрел на Ясмин, которая, расправившись с остатками индюка, увлеченно вытирала куском хлеба жестяную плошку в которую Дэн собирал каплющий жир. — Ты ела-то когда в последний раз?

— Утром.

— А-а-а… — протянул он недоверчиво. — Пойду меда принесу.

Дэн ушел. Я посмотрел на Карелла. Глаза у него горели.

— Слыхали о таком?

— Нет. Даже не предполагал.

— Держите покамест это знание при себе… и луковицу у Ясмин отберите. А то она и ее съест.

Виктор забрал луковицу и задумчиво произнес:

— Вряд ли это можно как-то использовать… В промышленном масштабе, я имею ввиду. Но сам факт любопытный. Ясмин, вы бы как-то … не знаю… полегче, что ли, ели. А то такое ощущение создается, что мы вас впроголодь держим.

— Это еще что, — я откровенно забавлялся ситуацией. — Вы представьте, что будет, когда мы доберемся до трактира с хорошей кухней.

Карелла задумчиво посмотрел на девушку:

— Да-а… надо как-то ее окультурить немного.

Подошел Дэн с небольшим бочонком.

— На, попробуй. Это мой.

Ясмин с опаской посмотрела на Виктора, но бочонок взяла.

— Спасибо.

— Дайте ей ложку, Виктор.

Полуобернувшись к Дэну, пояснил:

— Она из Лафита. Там у них нет меда.

— Да ну!

Я изобразил на лице печаль о тяжкой судьбе жителей Лафита.

— Мы тут с компаньоном посовещались… Мы не против с тобой до Джеду прогуляться. Только просьба одна — мы-то с Виктором пешком потопаем, а девчонку иногда подвози. Она подолгу никогда не ходила.

— Да о чем вопрос! Здорово! Теперь веселее будет!

* * *

Так мы и добрались почти до Коннемары. Вначале я беспокоился, оставляя Ясмин наедине с Дэном… Нет, он не выглядел головорезом. Просто я знал, что Ясмин не страдает недостатком фантазии и у меня волосы начинали шевелиться, как только я представлял, каких подробностей о мифическом королевстве Лафит она может наплести. Виктора вначале это тоже беспокоило, но уже на второй день он безмятежно шагал впереди повозки, лишь иногда перебрасываясь с седоками парой-тройкой фраз.

Дождавшись, пока мы останемся наедине, я спросил:

— Решили все на самотек пустить? Вы хоть слышите, какие сказки она ему рассказывает?

— Слышу. Пусть рассказывает. Дэн по Лимбе не путешествовал, так что для него и это сойдет. А вечером я нашей землевладелице объясню, какие истории больше никому не следует сообщать. Зря дергаетесь, Питер. Она — очень сообразительная девочка и схватывает все на лету.

Я пожал плечами и отошел. «Сообразительная девочка» сидела на облучке, болтала ногами, жевала кусок хлеба и слушала рассказ о тайнах пчеловодства. Вроде бы ей было интересно.

Дэну она нравилась. Разговаривая с Ясмин он даже приглаживал свою шевелюру и пытался втянуть живот. А еще громко сокрушался, что оба его сына уже женаты. Кроме прочего он постоянно ей что-то скармливал из своих необъятных запасов. В этом я был виноват. На второй день нашего путешествия, уже ночью, Дэн подсел ко мне, откашлялся и аккуратно сказал:

— Я… это… спросить хотел… девушка ваша… с ней, это… ну… нормально все, короче? А то она худая очень и ест постоянно. Я вначале думал, что голодная … Так нет, вроде. Не, ты пойми, мне ж не жалко. Просто как-то непривычно.

Я уже засыпал, потому ляпнул просто, чтоб он отвязался:

— Детство у нее тяжелое было. Бедное. Папаша только лет пять, как разбогател.

— А-а-а… — задумчиво и печально протянул Дэн.

И отошел.

А на следующий день начал скармливать Ясмин свои припасы. Та, в общем-то, не особо сопротивлялась.

* * *

— Ну и, спрашивается, зачем мы тащились до упора? Еще три часа назад могли остановиться.

Карелла не то, чтобы был недоволен… Просто он действительно не понимал. А ему не нравилось совершать поступки, смысл которых был от него скрыт.

Дэн стреножил Камушка и подошел к нам. Ясмин осталась у лошади. Старый мерин стал ее любовью на всю жизнь. Она даже оставляла куски хлеба, чтобы скормить ему. Этим, в общем-то, сейчас и занималась.

— Завтра поднажмем и до Джеду доберемся. Только добраться надо засветло, а то ворота закроют и хрен туда попадешь. А у ворот ночевать… не очень это хорошо. Тут эльфы уже не бродят, так что неприятность какая может приключиться. Случалось уже. Так что этот кусок пути надо побыстрее пройти. Завтра пораньше встанем, вы как?

— Нормально. Встанем.

Все это я знал, потому что еще днем расспросил Дэна. И Виктору, кстати, сказал. Но тогда он внимания не обратил. Его проблема.

— Так что, разбойничают все-таки?

— Погодите, Виктор. Дэн, костер будем разжигать?

— Бывает, что и разбойничают. А костер… не знаю. Я у Джеду не разжигаю, если один еду. Ну, чтоб лишний раз… ну, понял ты меня, короче. А так — решайте сами.

— Понятно. Карелла, если хотите костер, то собирайте хворост. Мне костер не нужен, а Ясмин все равно — она на шкуре спит.

— Да и я как-нибудь обойдусь.

— Тогда я пошел ночевать.

А вот «ночевать» сразу не получилось. Бессонницей и отсутствием аппетита я никогда не страдал, но сейчас было как-то… неспокойно, что ли? Не знаю уж почему. Все, вроде, было нормально, как обычно, но вот как-то тревожно…

Ясмин заснула сразу же, едва приняв горизонтальное положение. Еще в первую ночь Дэн выдал ей мохнатую и теплую шкуру (вроде бы медвежью, но какого-то очень большого медведя). Вторую шкуру из своих запасов он предложил мне или Виктору. Я отказался, потому что мне было без разницы, а Виктор отказался видимо из вежливости.

Вторым заснул Дэн под своей повозкой. Карелла долго ворочался, но все же сон сморил и его. Я отлежал бок и повернулся лицом к дороге…

На той стороне по направлению к Джеду мерцал огонек.

Костер.

Я десять лет шлялся по лесам Федерации и отличить костер от светляков или огней Эльма могу худо-бедно. Этот костер горел очень далеко. Может быть — давно. В сумерках, когда мы только остановились здесь, его никто бы не разглядел. Сейчас была темень хоть глаз выколи, и то огонек был чуть виден. Где-то внутри, тренькнув, оборвалась струна, на которой исполняла соло моя тревога. Вот оно. Наконец-то я осознал до конца, что попал домой.

Если бы я разводил овец… или был доктором… или еще каким-нибудь обладателем мирной профессии… если бы я жил в окружении искренних и дружелюбных людей, то спокойно закрыл бы глаза и заснул. Или взял бы бочонок пива и пошел поздороваться, узнать, как там жена поживает, детишки… К сожалению, мирной профессией я не обладал, и большую часть жизни меня окружали вовсе не дружелюбные люди. Потому я посмотрел на своих спящих спутников, взял арбалет, прихватил несколько болтов и пошел к огоньку. В конце концов, надо просто узнать, что там такое происходит. Нам завтра в том месте проезжать надо будет. Да и просто до завтра дожить бы хотелось.

* * *

Костер оказался гораздо ближе, чем мне казалось. Просто он был очень маленьким. Вначале я почувствовал запах дыма, потом услыхал голоса. Из-за расстояния слов было не разобрать. Так… звуки невнятные. Скорость я сбавлять не стал, потому что в этой кромешной тьме и так полз, стараясь не обгонять улиток. Тем не менее, хоть и не особо быстро, но до места назначения я все-таки добрался. Прилег за толстым поваленным стволом клена и осмотрелся.

Этот пятачок между деревьями даже для крохотной полянки был маловат. Костер больше коптил, чем горел. Вокруг него бродило трое… людей, наверное. Во всяком случае слабые всполохи огня не позволяли рассмотреть никаких примет, указывающих на принадлежность к другой расе. Четвертый персонаж не принадлежал к их компании, потому что был привязан к дереву в самом дальнем конце от меня. Вначале я хотел подползти ближе и рассмотреть его, но раздумал. Это не имело никакого значения. Тем более, что он не шевелился и, скорее всего, был мертв.

Троица активно ругалась. Терпеливо пролежав на земле минут пять, я ознакомился со всеми интимными привычками их родственников до третьего колена включительно. Попадались очень затейливые выражения, но единственное, что я уяснил, так это то, что семейки этих парней состояли сплошь из фантазеров-извращенцев. Потом в потоке ругани стали проскакивать какие-то осмысленные фразы. Общая картина нарисовалась примерно такая — парни, как я и сам догадался, промышляли на дороге, но не здесь, а с другой стороны Джеду. По случаю они прихватили персонажа, ныне привязанного к дереву. То ли он должен был знать, где находится какой-то схорон с богатством, то ли сам где-то припрятал мешок-другой золотишка. Ребята рассчитывали, что он обогатит копилку их мудрости своими знаниями, но человек оказался несговорчивым. Один, самый молодой, из этой троицы неудачно воспользовался своим ножиком. Теперь вместо кучи денег они имели труп и осколки разбитых надежд.

Я приготовился лежать здесь долго. Убивать их мне не хотелось. Не то, чтоб я такой весь из себя миролюбивый парень. Просто смысла в этом не было. Если это не их земля, то сейчас должны убраться. Вот и пусть убираются, а я подожду. Бойцы из ребят никакие и видно это невооруженным взглядом. Неудивительно — королевство Коннемара не принимало участия в войне, так что практики у местных бандитов маловато. Опять же — от столицы далеко, край географии. Думаю, что все их умение общаться с мечами заключалось в многозначительном похлопывании ладонью по рукоятке. Для крестьян и этого должно хватить.

Я на секунду задумался и отвлекся, а когда снова посмотрел на тружеников ножа и топора, то увидел, что они внимательно уставились в мою сторону. Вот черт! У них в компании что, магик какой-то есть? Да непохоже. Я нащупал арбалет и направил его в сторону человека, стоявшего ближе всех. Темновато, конечно, но с такого расстояния даже целиться необязательно. Слепой, и тот не промахнется. Ни волнения, ни беспокойства не было. Я внимательно смотрел на разбойников, готовый разрядить арбалет при малейшем движении. Они не шевелились и смотрели как-то сквозь меня. Вначале я просто максимально скосил глаза, потом чуть повернул голову, а потом развернулся полностью.

За моей спиной горел костер.

Большой и яркий.

Аккурат на том месте, откуда я пришел.

Похоже, мои спутники влипли. Может, конечно, они проснулись ночью и решили выпить горячего чаю, но я давным-давно привык не рассчитывать на благоприятные обстоятельства и простые объяснения. За мою удачу отвечал какой-то очень ленивый и сонный божок. Спору нет — под конец он обычно просыпался окончательно и за волосы вытаскивал меня из безвыходных ситуаций. Но если неприятности начинались, то начинались всегда максимально громко и в неподходящее время. И вначале всегда нужно было выкручиваться самостоятельно.

Мне крайне не хотелось ввязываться в ненужную стычку. Массу людей убили именно в таких, бессмысленных и, на первый взгляд, предрешенных схватках. Составлять им компанию мне не хотелось. Если есть возможность избежать драки, то лучше ее избежать. Это я уяснил давно. Может потому и жив еще.

Парень, на которого был направлен арбалет, обернулся к своим приятелям.

— Из Вязи кто-то едет.

— Точно?

— Больше неоткуда. Эта дорога только в Вязь и ведет. До того, как эльфы появились, я с этой стороны промышлял. Странно только, что весной. Но это значит, что там только один-два человека. Деньгами не разживемся, но товар у них должен быть. Сдадим в Джеду.

Похоже, на месте нашей стоянки действовала другая компания. Узнаю свою любимую Лимбу. Вот черт! Неудачно как-то я сюда наведался. Что ж теперь делать?

Что делать решили сами ребята. Они, не сговариваясь, неспешно направились в сторону нашей стоянки. Прямо на меня. Так что и выбора практически не оставили. Разрядив арбалет в первого, я вытащил меч и, не торопясь, поднялся на ноги. Конечно, эффектнее было бы внезапно выпрыгнуть прямо перед ними. Но тут было темно, ямы какие-то, кучи хвороста, обломки стволов… Если бы я, зацепившись, пал ниц перед этой компанией, то эффект тоже, конечно получился бы изрядный… Но все-таки немножко не такой, которого бы мне хотелось.

Первый разбойник рухнул, как подкошенный. Двое остановились. Болта они не видели… Да с такого расстояния, если он не попал в кость, то должен был прошить парня насквозь, как лист бумаги.

— Шершень, что за… дьявол!

Я выступил на чуть более освещенное место и парочка сразу меня увидела. В ту же секунду в их руках очутились мечи. Да. Похоже, я и тут просчитался. Какие-то навыки обращения с подобными столовыми приборами у ребят были. Надо было немного прощупать, что ж за счастье мне привалило, но на это было мало времени. Подобные упражнения могут продолжаться долго, а сейчас это было некстати. Парочка синхронно, не сговариваясь, стала расходиться в разные стороны. Я ни на секунду не засомневался, что управлюсь с ними, но растягивать время схватки и изматывать их в мои планы ну никак не входило. Потому я просто скакнул вправо, надеясь, что под ноги не подвернется какая-нибудь дрянь.

Правду говорят, что защититься можно только от умного. От дураков защиты еще не придумали. Эти парни были дураками. Стопроцентными, качественными, тридцатипяти-сорокалетней выдержки. Представления не имею, где они учились фехтовать. Нигде. На осенних деревенских ярмарках, когда одна группа болванов дерется с другой группой болванов, вооружившись деревянными мечами, а куча идиотов аплодирует им и пьет пиво. Такой себе расслабленый вариант гладиаторских боев. С началом войны гладиаторские бои как-то зачахли. Покойников и так хватало. Когда-никогда проходили в Лиа Фаль и Глетте. Ну а в мелких городах и деревнях развлекались по-своему — таким нехитрым и миролюбивым способом. Только вот там, наверху, есть очень ироничные боги, которые недюжинной силой компенсируют подобным парням полное отсутствие мозгов. Их мечи были только чуть короче двуручных, а уж весили-то… Поймите правильно — можно виртуозно работать ножом. Быть мастером. Быть учителем всех мастеров. Владеть лучшим из всех возможных ножиком… Только троллю на это наплевать. В него ножом ткнуть — все равно, что палочкой в медведя. В лучшем случае клинок сразу сломается и еще будет время убежать. Может быть.

Они даже не пытались как-то фехтовать… Уколоть, там, меня острием, рубануть, сделать ложный выпад… Наверное просто не знали, что это такое и как это делается. Мечи им, скорее всего, нужны были исключительно для представительских целей. Чтоб зрителям страшно было. Дубина — вот идеальное оружие для таких персонажей. Они и действовали своими громадными мечами, как дубинами. Когда я увидел эту железяку, которая опускалась на мою голову, то понял, что ни парировать, ни, тем паче, отбить ее у меня не получится. (Да она весила, как половина меня!) Так что я просто не стал ни останавливаться ни оглядываться, а, не сбавляя скорости домчал до ближайшего дерева, которое находилось в шагах семи-восьми. Сзади раздалось глухое «г-гу-уп» и даже земля вздрогнула. Во здоровый лось попался!

Развернувшись, я навскидку оценил положение. Пара головорезов, не спеша, двигалась в мою сторону. Один уже вытащил свой меч из земли, а второй нес свою железную игрушку на плече. Даже мастера не могут управляться с такой оглоблей быстро, а мастером этот парень не был. Только у подобных штук есть одно неоспоримое преимущество — если она один раз попадет по тебе, то второго раза уже не понадобится. Ребята собирались по очереди гнать меня своими дубинами. Не сомневаюсь, что на их ярмарках этот трюк проходил «на ура», но местный народец не особо разбирался в обращении с оружием. Начинать беспокоиться о себе было рано — пару шагов назад отойти, а между деревьев они просто не развернутся. И тут первый из разбойников взял и просто швырнул в меня меч. Он даже не старался прибить меня. Просто швырнул плашмя, как палку при игре в городки. Не скажу, что ожидал чего-то подобного, но я уже понял, что сообразительностью ребята не блещут, так что… да, наверное, все-таки ожидал. Увернуться от этой жердины труда не составило. Я ни на секунду не спускал взгляд со своих противников. Первый неторопливо завел руку за спину и вытащил оттуда… не знаю, что это было. Для ножа чересчур великоват, для меча слишком мал. Широкое лезвие, чуть изогнутое, будто крыло птицы в полете, выглядело элегантным и хищным. И ему было не место в ночном лесу. Скорее — где-нибудь в старинном фамильном замке, королевском дворце, или на поле какого-нибудь грандиозного сражения. Не в лесу. Штука выглядела очень опасной, хоть и длина лезвия не превышала трети метра. В руках у гнома она смотрелась бы органично, хоть и непривычно — гномы никогда не делают оружие по своему размеру. Обязательно — на вырост.

А самое паршивое, что я вот как-то сразу и безоговорочно уверился, что этот парень может с ней обращаться. Хорошо может. Профессионально. Я перевел взгляд на второго. Он тоже успел расстаться со своим мечом, просто выронив его на землю. Теперь в каждой руке у него было по ножу. Дела внезапно стали намного хуже, чем я себе придумал. В этих буреломах оружие ребят выглядело не в пример лучше моего. И самое главное — я чувствовал, что с этим оружием управляться они могут. То, как они его держали… то, как двигались… неуловимое что-то. Короче, надо было заканчивать с этим побыстрее. Я со всех ног ринулся к первому бойцу, чтобы обзавестись хоть какой-нибудь площадью для маневра. Пока этой площади было не очень много, но один удар я все-таки нанести успел. Хороший удар. Его не очень многие смогли бы парировать. А этот смог. Правда, удалось ему это только за счет своей силы, но все же… Парень волчком крутнулся вокруг меня и его все-таки отбросило на несколько шагов. А меня вынесло прямо пред ясные очи второго. События развивались чересчур быстро. Он этого не ожидал, но молниеносно ударил меня правой рукой, метя в сердце. Если бы он с такой же скоростью ударил левой (а я не сомневаюсь, что смог бы, просто чуть подрастерялся), то отбить такой удар у меня не получилось бы. Я и этот-то отбил из очень неудобной позиции, почти чувствуя, как рвутся связки. Но удачно отбил. Парня чуть развернуло, а тут он еще сподобился ударить левой. Это не было разумным действием. Он, скорее всего, действовал, подчиняясь рефлексам. Если мы учились у одних учителей, то рефлексы у него тоже выжигали в мозгу каленым железом и крупными буквами. У меня еще было мгновение, чтобы уклониться, но такой хороший момент был…Я вывернул кисть так, что захрустели кости, одновременно пытаясь задрать плечо повыше, чтобы его удар пришелся туда. Плечо ожгло болью. Мой меч воткнулся в тело парня. Пальцы разжались.

Левой рукой я успел выдернуть свое оружие за секунду до того, как парень упал. Счет стал «один — ноль». Я тут же развернулся к первому и как раз для того, чтобы успеть отразить удар. Смерть своего приятеля он никак не воспринял. Даже ухмылки с лица не согнал. И началась долгая драка.

Тяжелая, ко всему прочему. Ох, как же я недооценил я его! В основном наша эпическая битва заключалась в том, что он пытался загнать меня в бурелом, а я пытался ни в коем случае туда не попасть. И то и другое — с переменным успехом. Шрамов к своей коллекции я не добавил, но и его ранить не удалось. Парень был профессионалом. Так что вопрос состоял только в том, у кого первого появится шанс. В конце концов, я все-таки убил его, хотя уже начал всерьез сомневаться, что это удастся. И это, заметьте, при том, что у него оружие было намного короче. Правда и я дрался левой рукой, а такого не делал уже очень давно. Странная и неприятная история вырисовывалась. Или я ослаб и разучился делать то единственное, чему меня обучали… или по окраинам захудалого королевства с непонятной целью шляются умелые убийцы. В одного я еще мог бы поверить. Но не более. Такие ребята — одиночки. Для них даже один напарник это шумная, бестолковая и болтливая компания. Терпеть друг друга они будут, только выполняя какую-то общую работу. Н-да-а… А я, так выходит, помешал этой работе… Ладно, будем надеяться, что я просто ослаб и разучился.

Все эти мысли я думал, пока добирался до своего лагеря. Видимость ничуть не улучшилась, но я уже здесь проходил, так что обратный путь был полегче.

В нашем лагере царила суета. Я немного понаблюдал, но никого из чужаков не заметил. Виктор, Ясмин, Дэн и Камушек. Самым спокойным из всех был Камушек. Он спал. Остальные носились по поляне, посреди которой горела огромная куча хвороста. А ведь когда я уходил, этой кучи не было. Троица размахивала горящими ветвями, но при этом все молчали. Странно как-то. Надо бы узнать, что там такое происходит.

— У вас тут ритуальные танцы, или духа огня вызываете?

Виктор подскочил ко мне. Лицо у него было злым.

— Что за… Какого… Где вы шлялись?

— Не орите. У меня с головой проблемы, а со слухом все нормально. Пописать ходил.

— Это точно — с головой у вас проблемы. Вы бы попробовали хоть раз мозгами воспользоваться. Так — для разнообразия. Вдруг, как получится?

— Я интуицией пользуюсь. Мозгов мало, так что приходится экономить.

— Так все-таки…

Мы вышли к яркому свету, Виктор увидел кровь на моем плече и замолк. Подскочили Ясмин и Дэн.

— Питер, что это?

Дэн только погладил давно небритый подбородок и промолчал.

— Поцарапался.

— Нам надо смываться отсюда? — Карелла включился в разговор.

— Не знаю. Даже представления не имею. Там трое… было. Поговорить нам не удалось, а из их разговора я ничего не понял. Черт! Там же еще один был! К дереву привязан. Только он уже вроде мертв. Но все равно надо вернуться, посмотреть. Может что и обнаружится, что не помешало бы знать. И что у вас, черт возьми, здесь происходит? Какого хрена вы такое кострище разложили?

— Вас ищем. Что прикажете думать? Я проснулся — мешок на месте, а вас нет. Я вначале думал, что по нужде отошли. Только через полчаса понял, что нуждаетесь вы очень сильно, и остальных разбудил. То место далеко?

— Да не особо. Там просто темень и ничего не видно.

— Факела возьмем. У Дэна фонарь есть. Я с вами пойду.

— Нет. А то и Ясмин надо будет брать. И Дэна. И Камушка с повозкой. Один управлюсь. А фонарь дайте.

Дэн пошел за фонарем, а Ясмин притащила какую-то тряпку и начала неумело, но старательно бинтовать длинный и глубокий порез на моем плече.

* * *

На пятачке, где лежало три мертвых тела, от костра остались только багровые угли и вонь дыма. Что они там палили? Добирался сюда я без света, так что вначале зажег фонарь. Разбойники, как им и полагается, были мертвы. Хорошо. Нет, они и должны были быть мертвы, но… кто его знает, короче. Ничего интересного или полезного в их карманах я не нашел. Ни карт, ни планов с красными стрелками, ни записок, написанных зловещим почерком. Но у парня, которого я убил последним, в потайном кармане в левом рукаве был мешочек с золотыми монетами. Не человеческими. Насколько я мог судить по изображенным рунам — не гномскими и не цвергскими. Они не походили даже на эльфские. Хотя с другой стороны они могли быть и гномскими, и цвергскими, и эльфскими и еще какими угодно. Я сунул мешочек в карман, снял с пояса ножны из толстой кожи и подобрал необычный нож. Я всегда относился к оружию с уважением. Оно того заслуживает. Иногда гораздо больше, чем его владельцы. Клинок был изогнут, но удивляло не это. Существует масса изогнутых клинков. Но на этом внешняя сторона изгиба была не плавной и овальной, а будто надломленная ветка. А вот внутренняя сторона изгиба была плавной. И заточка проходила с внутренней стороны. Странное оружие. Надо будет у Дэна спросить. Может это какой-то местный вариант серпа. (Не хотел бы тогда с их селянами ссориться.) Я прихватил его с собой и пошел к дереву с телом.

Тело было живо и в сознании.

И принадлежало эльфу.

Это был именно эльф и никем другим он быть не мог. Зеленые глаза миндалевидной формы, высокие скулы, островерхие уши, субтильное сложение, бледная, почти прозрачная кожа… Лесной эльф. У горних эльфов кожа смугловатая, матовая. А у лесных — белая, иногда даже зеленоватого оттенка. Правда, для эльфа он был высоковат — почти одного роста со мной. И уши не оттопыривались, а скорее были прижаты к голове. Но и такое бывает.

Вначале-то я, увидев его раскрытые глаза, лишь уверился в том, что остроухий уже помер… Ан, нет. Его глаза внимательно следили за мной, но ни одна черточка на лице даже не дрогнула. Да-а-а… Может, и вправду стоило днем сюда наведаться? Авось до того времени и отправился бы на свои эльфьи небеса? Хотя вряд ли. Они, конечно, выглядят так, будто обычным щелбаном их можно отправить в обморок, а подзатыльником — на тот свет. Но это а-агромное заблуждение. Здоровья у этих недомерков столько, что на десяток мужиков хватит. Деревенских мужиков. Из тех, которые поле без коня пашут. Эльфы, правда, поле пахать не смогут. Ни без коня, ни с конем. Силенок у них маловато. Потому и обычное (не магическое) оружие остроухих больше напоминает детские игрушки. Но вот чего у них не отнять, так это ловкости, быстроты и выносливости. Так что обычный эльф спокойно может противостоять двум-трем пехотинцам с кое-какими навыками боя.

В общем, живой эльф, привязанный к дереву, был неприятным сюрпризом. Я эльфов не люблю. В отличии от большинства жителей Федерации, у меня для этого есть кое-какие основания. Лучше всего было бы не возвращаться сюда вообще, но, к сожалению, я уже вернулся. Поэтому достал нож и перерезал веревки, которыми эльфа примотали к стволу.

Между собой остроухие болтают. С гномами и прочими тоже разговаривают. А вот с людьми — не особо. Как по мне — лучше бы вовсе не разговаривали. Ни разу не слышал, чтобы эльф ругался. Они всегда очень… крайне… исключительно вежливы. Но эти вежливые слова говорятся таким тоном, что сразу же начинаешь чувствовать себя быдлом, которое даже целовать землю, на которой стоит Господин, недостойно.

Так что я не ожидал, что освобожденный заговорит. Тем паче я не ждал благодарности. Но эльф посмотрел на меня и сказал:

— Спасибо.

Как я и предполагал, тон был такой, что сразу же захотелось впечатать ему кулаком меж раскосых глазок. И ногой потом добавить.

Однако я сдержался. Можно не любить эльфов, но все-таки лучше с ними не сориться. Так что я даже не сказал «кушай, не обляпайся», а только буркнул:

— Не стоит.

Эльф даже не взглянул в мою сторону. Он рассматривал кисти своих рук, а они были в крови. На каждой оставалось только по два пальца — мизинец и безымянный. Вот значит как. Видно ребятам очень надо было, чтобы он заговорил. Эльфы неплохо управляются саблей, но их основное оружие — лук. Лучники они превосходные, как мужчины, так и женщины. Отрезать эльфу пальцы на левой (они почти все левши) руке… Поубивав ребят, я, можно сказать, услугу им оказал. После такого у них с костей мясо состругивали бы тонкой стружкой. Что-то очень важное они узнать хотели, если на такое решились. Хотя… Может и не стоит искать слишком сложные объяснения для того, что можно объяснить обычной беспросветной тупостью. Мудрецами и мыслителями парни не выглядели. Правую руку остроухому опять же изуродовали. Если бы вначале подумали… если бы им было чем думать… то начали бы с мизинцев. Шансов получить информацию стало бы не в пример больше. А так, даже если эльф и собирался поделиться с ними своей мудростью, то после потери главных пальцев он бы точно ничего не сказал. Ну, это я так думаю. А что там себе думает эльф, только он и знает. Они ведь похожи на людей… Не только эльфы. Гномы, цверги… Вообще почти все представители Народца. Не как близнецы, конечно, похожи, но и среди людей та-акие персонажи есть, что сразу и не определишь — то ли человек, то ли гоблин какой. И поскольку они очень похожи на людей, то мимо воли начинаешь считать, что они КАК люди. Как люди думают, как люди чувствуют… Не знаю уж, как они там чувствуют, но думают они точно не так, как люди. Потому что они — не люди вовсе. А некоторые из тех, кто принимал их за людей, умерли. И умерли, заметьте, именно потому, что принимали за людей тех, кто людьми не был.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги