Звезда заводской многотиражки

Глава восемнадцатая. Брат

— Дашенька, пляши! — радостно заявил с порога, размахивая парочкой бумажек размером с купюру.

— Ты достал, да?! — Даша выпорхнула из-за своего стола и бросилась ему на шею. — Я так мечтала попасть на этот спектакль, спасибо, спасибо!

— Правда, места на балконе только оставались, но это же ничего? — лицо Игоря стало чуть тревожным.

— Да хоть в проходе на табуретке! — Даша радостно завизжала и бросилась ему на шею. Он порывисто и осторожно обнял девушку, словно боялся сломать своими ручищами ее хрупкие косточки. А потом его взгляд упал на меня.

На лице одним махом сменилось множество разных эмоций. Удивление-недоумение-недоверие. И наконец настоящая неподдельная радость.

Он вежливо отстранил девушку, мимоходом вручив ей билеты. И шагнул ко мне навстречу.

Все время, пока они здоровались, я тупо стоял соляным столпом, пытаясь придумать, как же мне себя с ним вести. Но он одним махом разрешил эту мою проблему.

— Ванька! Вот ничего себе! — он облапил меня и хлопнул по спине так, что вышиб весь воздух из легких. — Ты как здесь?! Почему домой не заехал?

Потом он посмотрел на главную редакторшу, меланхолично наблюдающую за нашей встречей.

— Это мой брат родной, Антонина Иосифовна! — радостно заявил он. Надо же, даже светится... Это он так талантливо играет, или правда не имеет отношения к тому, что со мной случилось на Новых Черемушках? — Вернулся из Москвы, а домой не зашел, редиска такой! Ничего, если я его у вас украду в курилку на полчасика?

Игорь тащил меня по коридору как на буксире, ни на секунду не отпуская мой локоть, будто боялся, что я убегу или растворюсь в воздухе. Когда он на меня оглядывался, то выглядел ошарашенным и радостным, но никак не злым или что-то в этом роде. Никакой угрозы от этого человека не исходило, это все в будущем.

Курилка в галерее была пуста, рабочий день начался недавно, так что из цеха никто пока не пришел отлынивать от работы. Мы уселись на облупленную длинную лавочку. Низкую, как в школьных спортзалах.

— Ты даже не представляешь, как нас всех напугал! — Игорь громко хлопнул себя по коленям. — Когда тот тип позвонил нам и сообщил, что ты в морге, чтобы ехали забирать тело, с матерью чуть инфаркт не случился. Давай, рассказывай! Почему ты не приехал домой? Мы тебя ждали неделю назад.

— Я собирался, — хмыкнул я. — С поезда сразу поехал домой. Но очнулся и правда в морге.

— Что ты несешь? В каком еще морге? — Игорь зашевелил бровями от недоумения.

— В обычном таком, — огрызнулся я. — Кто-то двинул мне по башке, скорая сочла меня мертвым и доставила в морг. А я пришел в себя.

— На тебя напали? Кто? — Игорь даже привстал. Похоже, он не удивлен самим фактом нападения.

— Слушай, Игорь, ты только не кипятись... — сказал я. — Но я не видел, кто напал. Я вообще не помню тот вечер до момента, когда в морге очнулся.

— Вечер? — еще больше нахмурился Игорь. — Твой поезд утром приходил!

— А кто сообщил о моем трупе? — спросил я.

— Да хмырь один, — вот тут лицо Игоря стало злым. Сквозь светлый лик советского инженера проступили черты будущей акулы криминального мира. — А потом ты куда поехал? Почему не домой?

— Потому что, — огрызнулся я. — Ты представь себя на моем месте. Идешь ты домой, но не помнишь, дошел или нет, потому что лежишь в холодильнике, а на руке бирка с номером... А из вещей одна сумка с тремя парами трусов и полотенцем. Да и то ее потом менты привезли.

— Кто привез? — переспросил Игорь.

— Милиционеры, — уточнил я. — И я понятия не имею, кто на меня напал и почему. И не просто напал, а убил.

— Блин, Ванька, как же хорошо, что ты жив! — лицо брата снова расплылось в счастливой улыбке. Он снова бросился обниматься. Блин, вот же сюрреализм какой-то! Я сижу в курилке шинного завода и обнимаюсь с человеком, которого я буду пытаться упечь в тюрячку, а он меня — убить и закатать под асфальт.

— Ты знаешь, кто мог меня убить? — напрямик спросил я.

— Что за чушь ты городишь? — возмутился Игорь. — Конечно же нет!

Опа! Взгляд вильнул, голос дрогнул. Возмущение — фальшивое. Что-то он знает. Но говорить не хочет.

— Ты где живешь? — перевел он разговор с опасной темы. — Тебя, поди, стерва-Ирка приютила?

— В общежитии, — сказал я. — Все пучком, соседи отличные.

— Ты давай не выдумывай и возвращайся домой! — сказал он назидательным тоном. — У нас отличная большая квартира, места всем хватит.

— И что, будем спать на соседних кроватях с Ильей, как в школе? — криво усмехнулся я. Понятия не имею, как именно они жили, но вряд ли я тут попаду пальцем в небо. Все братья в какой-то период школьных лет спят на соседних кроватях. Ну, почти.

— А в общаге ты с чужими людьми комнату делишь, это нормально по-твоему? — Игорь прищурился.

— Я привык, — хмыкнул я. Но подумал, что ни черта, конечно же, не привык. И что очень скоро меня начнет раздражать такое положение дел. Вообще-то я привык к гораздо более комфортным бытовым условиям. И продуктовому изобилию еще. Эйфория новизны вперемешку с детской ностальгией пока что не позволяют мне напрягаться на такие мелочи, как храпящий на соседней кровати Семен или звонок будильника со звуком циркулярной пилы... Но если это приключение все-таки надолго, то надо будет в обозримом будущем озаботиться улучшением условий. И жилищных, и кухонных.

Правда, зарплата молодого специалиста такие вещи мне не позволит... — Так я сам себе хозяин, делаю, что хочу, никому не докладываюсь. А дома что? Нужно будет опять ходить строем, отчитываться обо всем... Нет, Игорь, домой я жить не вернусь.

— В очередь на квартиру уже встал? — деловито полюбопытствовал Игорь.

— На квартиру? — переспросил я.

— Постановление же вышло, — он подмигнул. — Что молодых специалистов обязаны обеспечивать отдельными квартирами, а не койко-местом в общежитии. А ты как раз молодой специалист. Слушай, ну мы же уже это в письмах обсуждали, ты и это тоже забыл?

— А, да, точно! — я хлопнул себя по лбу. — Закрутился. Сегодня же разберусь с этим.

— Ладно, мне пора бежать уже, — он посмотрел на наручные часы, потом поднял взгляд на меня, снова расплылся в улыбке и хлопнул меня по плечу. Вот ведь рука-то у человека тяжелая, синяк, наверное, останется... — Жить дома не хочешь, но хоть в гости-то зайдешь?

— Давай на выходных, идет? — я поднялся с лавочки.

— Матери позвони! — крикнул он, убегая по коридору в сторону цеха. — Она уже весь валидол скупила в соседних аптеках!

Сердце стучало в висках, отдаваясь в уши как стук метронома. Вдох-выдох. Кажется, я даже не дышал во время этой нашей встречи. Мне все время казалось, что сейчас он меня разоблачит. Посмотрит внимательно в глаза, прищурится подозрительно, сграбастает в залом, приложит лицом об скамейку и будет пытать, кто я такой и куда дел его брата.

Глупости, конечно. Ну какому нормальному человеку, в здравом уме и трезвой памяти, придет в голову подозревать, что хорошо и с детства знакомый ему человек — это кто-то другой, а? Что сам он куда-то делся, а под его черепной коробкой обосновался какой-то хрен из будущего, которого зовут совсем по-другому. Такое же только во сне бывает. Ну и в книжках всяких фантастических. В реальности, если знакомый человек ведет себя как-то странно, то про подмену в голове подумаешь в последнюю очередь. Если вообще подумаешь...Странно может себя вести человек, у которого вдруг случилась манифестация шизофрении. Или он что-то скрывает. Или... Ну, мало ли. Прошел тренинг личностного роста и начал новую жизнь. Ведет себя, как кусок говна и громко заявляет при любом удобном и неудобном случае, что он просто сбросил оковы ваших токсичных отношений и больше не будет ни под кого подстраиваться. Перечеркнул ветхое прошлое и строит новое будущее. Светлое, разумеется.

Фу, блин. Ладно, вроде пришел в себя.

У меня там вроде какое-то дело было, надо было к кому-то сходить, с кем-то познакомиться...

Ах да. Профком. Вячеслав, Климов сын.

Я не стал заходить в редакцию, сразу направился к двери с табличкой «Профком».

Постучал вежливо. Дождался глухого «Войдите!» из-за двери. Вошел.

Кабинет выглядел как директорский на минималках. Стол буквой «Т», вся заднюю стену занимает шкаф с отвисшими полированными дверцами. На верхней полке шкафа — несколько запыленных спортивных кубков. На стене — здоровенный портрет Леонида Ильича. Плакат с Владимиром Ильичом, указывающим путь. Большое окно занавешено линялыми желтыми шторами. На потолке гудят, иногда потрескивая, лампы дневного света.

Хозяин кабинета сидел во главе стола. Лицо его было длинным и унылым. Казалось, что на него действует какая-то отдельная сила тяжести, которая тянет вниз все — щеки, нос, подбородок, нижние веки. Его лицо было похоже на заскучавший одинокий баклажан. Или кабачок. В общем, что-то в нем было такое, овощное.

Зато девушка, в отличие от него, была просто образцовой. Такая вся бойкая и упругая, как мячик. Глаза сияют, рукава рубашки закатаны до локтя, как будто она готова приняться за любую работу. Волосы уложены «рожками». Пилотки только не хватает, прямо напрашивается на такую голову.

— Вы что-то хотели? — звонким голосом спросила девушка, уставившись на меня сияющими круглыми глазами.

— Представиться хотел, — сказал я, останавливаясь с торца стола. Чтобы им обоим было хорошо меня видно. — Я Иван Мельников, новый журналист.

— Ах да! — лицо девушки засияло еще сильнее. — Меня зовут Галя, я комсорг завода. Скажите, а вы в художественной самодеятельности не участвуете?

— Пока не решил, а что? — я с любопытством склонил голову.

— Мы готовим программу для новогоднего «Голубого огонька» во дворце культуры, и нам не хватает мужских номеров. Может быть, вы народными танцами занимались? Или играете на чем-нибудь?

— Галенька, вы даже не представляете, на какое преступление меня только что чуть не толкнули! — сказал я и покачал головой.

— Что вы такое говорите?! — глаза комсорга стали еще более круглыми.

— Я был почти готов наврать вам, что играю на балалайке, лишь бы вы обрадовались! — я широко улыбнулся. — Но боюсь вас разочаровать. Не танцую. Не играю. Может, я могу быть чем-то еще вам полезен?

— Вы на машинке печатать умеете? — вдруг зашевелились губы сидящего за столом баклажана.

— Разумеется, я же журналист! — с энтузиазмом сказал я.

— Вячеслав Климович, я все напечатаю, мы же договорились! — с еще большим энтузиазмом заявила Галя.

— Слушайте, у меня есть деликатное дело, — заговорческим тоном сказал я. — Почти всю учебу я был не самым прилежным студентом. Получив диплом, пообещал себе стать более организованным и собранным.

Бакалажан слушал, глядя на меня унылым взглядом.

— Похвальное желание, — сказал он.

— Только вот теперь я не знаю, что мне делать, — я развел руками. — Антонина Иосифовна сказала зайти в профком, я зашел. Но у меня ведь здесь должны быть какие-то дела? Надо как-то регистрироваться по месту прибытия или что...

— Подойдете с профсоюзным билетом к секретарю, — уныло сказал Вячеслав Климович. — Она вон там сидит, за столом.

Я оглянулся в ту сторону, куда он показывал. Там был закуток, из которого выглядывала пышная шапка химических кучеряшек.

— А если я, например, хочу занять активную жизненную позицию и участвовать по мере сил и возможностей в жизни завода, мне что нужно делать? — спросил я. — Надо заполнять какой-нибудь заявление или что?

— Вы хотите получить общественную нагрузку? — глаза Гали, на время чуть потухшие, снова засветились. — Это же замечательно, такие люди нам нужны!

— Вы заказ новогодний выкупать будете? — снова скучным тоном спросил Вячеслав Климович.

— Что, простите? — не понял я.

— В этом году небогато, конечно... — он порылся на столе и взял какую-то бумажку. Начал читать. — Финский сервелат — один батон, шпроты — две банки, зеленый горошек — две банки, советское шампанское — две бутылки, конфеты «Птичье молоко» — одна коробка...

— А, понял! — обрадованно воскликнул я. — И сколько стоит эта радость?

— Тридцать два рубля, двадцать две копейки, — озвучил баклажаноголовый председатель и отложил бумажку.

— А после получки можно? — спросил я, прикинув, сколько у меня осталось еще денег. Нет, никак бы не хватило на это роскошество.

— До пятого нужно выкупить, — сказал он.

— Тогда конечно же буду! Никому не отдавайте! — сказал я.

— Подойдите ко мне с билетом, я вас запишу! — раздался пронзительный голос секретарши.

— Ох... А я без документов сегодня... — я растерянно похлопал себя по карманам.

— Тогда завтра приносите, — ну и голос у этой дамочки, прямо по ушам режет! Аж глаз задергался.

— И в ленинскую комнату приходите! — с энтузиазмом сказала Галя. — В четверг в два часа дня у нас заседание комсомольского актива. А вы же сами сказали, что хотите вести активную жизнь.

— Обязательно приду! — заявил я. — А сейчас мне пора бежать, так что откланиваюсь!

Я вышел из кабинета и привалился спиной к стене. Комсомольский билет и профсоюзный билет. Этих двух документов у меня явно не хватает. Наверное, все-таки, у меня были какие-то еще вещи, кроме этой несчастной сумки. Только как их найти?

Хотя...

Может вообще не искать? Признаться, что потерял, написать заявление на восстановление. Заплатить какой-нибудь штраф за ротозейство или, там, выговор на товарищеском суде, не знаю, как тут принято. Не может же быть, чтобы никто никакие документы не терял. А при восстановлении никто не будет заглядывать в душу и выяснять, что на самом деле я никакой не Иван Мельников. Просто восстановят мои ценные книжечки, чтобы я смог и дальше быть ответственным членом общества.

— Иван? А ты чего здесь стоишь? — Эдик, целеустремленно шагавший в сторону туалета с чайником, остановился рядом со мной.

— В профком заходил знакомиться, — я отлип от стены, и дальше мы пошли вместе. — Слушай, вот чисто гипотетически... Если какой-то человек вдруг попадает в передрягу, и у него пропадает комсомольский билет, то этому человеку надо будет заново устав сдавать?

— Ты с луны что ли спрыгнул? — рассмеялся Эдик. — Нет, конечно! Пишешь заявление на имя комсорга, и тебе его восстановят.

Эдик подставил чайник под кран и включил воду. Потом снова посмотрел на меня.

— А в каком районе произошла передряга, изветно? — спросил он. — Ну, я тоже чисто гипотетически спрашиваю.

— На Новых Черемушках, — ответил я. — Гипотетически, разумеется.

— А в Бюро находок уже этот человек обращался? — Эдик слил лишнюю воду через носик и закрыл чайник крышкой. — Обычно когда всякие жулики вещи крадут, то документы выбрасывают. К чему они им? А при любом отделении милиции есть бюро находок.

— Эдик, ты гений! — я всплеснул руками. — Бюро находок, ну конечно же!

— Всегда рад помочь, обращайся!

Вечером мои соседи ушли смотреть какой-то там очередной важный матч, а я не пошел. Хотелось побыть одному и немного переварить сегодняшний день. Покрутить внутри головы мысль про «съездить в гости к родителям». Принять, наконец, решение насчет гипноза... Что-то меня напрягало в этой затее. Под гипнозом же я не смогу контролировать, что болтаю. И, получается, выложу гипнологу всю правду. Которая с его стороны будет звучать как чистейшая шизофрения.

А еще Игорь этот...

Кстати, вот теперь мне стало интересно. Что вообще происходит? Я в настоящем прошлом и мои действия поменяют реальность, которую я помню? Или это какая-то альтернативная вселенная?

Я вспомнил Дока Брауна, который рисует на доске линии времени и объясняет Марти Макфлаю суть пространственно-временных парадоксов. Получается, что Иван Мельников умер двадцать третьего ноября восьмидесятого года. А когда я в него вселился, началось совсем другое будущее. Где Иван жив-здоров и собирается занимать активную жизненную позицию. Это тебе даже не бабочку раздавить...

Надо разбираться, кто и почему убил Ивана, вот что.

Надо разбира...

Мысль оборвалась на середине, и я провалился в сон.

— Не шевелитесь, — раздался из-за стекла искаженный микрофоном голос. — Вы можете себе повредить.