Звездные ночи

Ночь триста тридцать пятая

На рассвете 2-го мая, когда мы, выполнив задание, возвращались на аэродром, я сказала своему штурману:

— Сегодня день рождения Лейлы.

Женя Руднева кивнула головой и промолчала.

Не буду рассказывать, как я провела этот день. Скажу только, что крепилась как могла. Небо слез не любит — эти слова Бершанской я никогда не забывала. День рождения пропавшей подруги мы решили отметить не слезами и вздохами, а беспощадными бомбовыми ударами по врагу.

«Скорее бы наступила ночь, — подумала я, направляясь в общежитие. — И только бы погода не подвела».

Когда, напрягая силы, исполняешь свой высший долг, легче переносить горе.

В эту ночь мы сделали с Женей пять вылетов. И что важно — она ни разу не промахнулась, но на самолет было страшно смотреть. Он перешел в руки техников, а мы, выпив по чашке чая, решили посидеть на ящиках — дождаться возвращения подруг, которые вновь ушли на задания. В воздухе мы почти не разговаривали, произносили только самые необходимые слова, и теперь я бы с удовольствием послушала какую-нибудь звездную сказку. Женя, видимо, уловила мое настроение.

— Видишь Марс? — тихо спросила она.

— Вижу. Бог войны. У него была жена? — я настраивала Женю на нужный лад.

— Да. Ее звали Чулпан.

— Чулпан? Ты хочешь меня рассмешить?

— Нет, Магуба, я говорю серьезно. Ты называешь так Венеру, утреннюю звезду. А законной женой Марса была богиня любви Афродита. Римское ее имя — Венера.

— Понятно. А дети у них были?

— Да, четверо. Маленький шалун Амур, который до сих пор пронзает наши сердца своими стрелами, прелестная дочка Гармония и… как говорится, в семье не без урода, — Женя подняла голову, рассматривая Марс, — тут правильнее будет сказать не без уродов, еще два сына. Ты знаешь, как называются спутники Марса?

— Ты как-то уже говорила — Страх и Ужас.

— Да, по-гречески — Фобос и Деймос. Они уродились в папу, а не в маму.

— Бедная Венера. Не надо было ей выходить замуж за Марса.

— Богини мужей не выбирают. Такова была воля Зевса. Кстати, Марс — его родной сын.

— Все ясно, — сыронизировала я. — Постарался для сыночка.

— Марс — глупый, жестокий, кровожадный бог. Его никто не любил на Олимпе. Даже отец. По свидетельству Гомера Зевс однажды сказал, обращаясь к сыну: «Всех ненавистней ты мне из богов, на Олимпе живущих! Милы тебе только распри, кровавые войны и битвы…» У Венеры, между прочим, были и незаконные дети…

— Женя, смотри!

По небосводу прокатилась звезда, оставляя за собой узкий светящийся след.

— Загадала? — с улыбкой глядя на меня, спросила Женя.

— Загадала. А ты?

— Я тоже.

Говорить о загаданном желании вслух нельзя. Но я знала, что мы загадали одно и то же…

— Моя заветная мечта, — прервала молчание Женя, — побывать на месте падения Тунгусского метеорита.

— Возьми меня с собой.

— С удовольствием.

— А что мы там будем делать? — не терпелось мне узнать.

Женя мечтательно ответила:

— Разожжем огромный костер, будем пить чай и петь песни.

— Прекрасно, — согласилась я. — Демобилизуемся — и туда.

— Договорились. Если посчастливится, найдем осколок этого метеорита.

— Конечно найдем. Кажется, там была экспедиция и ничего не нашла? Но я думаю: плохо искали. Мы наберем целый рюкзак этих осколков…

Почувствовав, что я проявляю интерес и к этому ее увлечению, Женя оживилась:

— Хотя бы одну маленькую крупинку — и удивительная загадка была бы решена. Метеорит весил сотни тысяч тонн. Когда он взорвался над тайгой, огненный столб был виден за четыреста километров, на месте взрыва — поваленные деревья, как скошенная трава, а от самого метеорита — ничего, как будто его и не было. Единственный такой случай в истории Земли. После взрыва небо по ночам светилось, вот здесь, где мы сидим, в полночь можно было читать газету.

— Для нас была бы нелетная погода, — к слову замечаю я. Спрашиваю: — А откуда прилетела эта диковина, ты знаешь?

Вместо ответа Женя вдруг насторожилась:

— Наши девушки летят, слышишь? В другой раз доскажу…

Мы с Женей еще спали, когда в общежитие ворвались девушки-техники.

— Подъем! Подъем! — они так кричали, что мы вскочили, как ошпаренные. — Лейла и Руфа вернулись! У Бершанской сидят, чай пьют, а вы спите.

Радостная весть облетела весь полк.

Лейла и Руфа, похудевшие, вымазанные болотной жижей, еле держались на ногах, а мы налетели на них, как ураган — тискали, целовали, поздравляли с наградой. Ни о чем не расспрашивали, не до того было. Краем уха я услышала слова Бершанской:

— Вынужденная посадка… Перешли через линию фронта…

Да, упавшая звезда нас не подвела.