Звездный Портал

13

Поисковая партия нашла Гарри к полудню. Родственники заявили о его пропаже в восемь утра, машину нашли в девять тридцать, а землекопы наткнулись на фонарик и аэрозольный баллончик на карнизе перед куполом в начале одиннадцатого. Дальше все было проще простого.

Мысль о том, что кто-то хотел причинить находке вред, возмутила Макса до глубины души. Он даже не испытывал жалости к подростку, пока не подошел к обрыву и не поглядел вниз.

Арки Рыжий Папоротник приехал под вечер, осмотрел карниз вместе с Максом и тряхнул головой.

– Прямо не верится!

Макс согласился с ним.

– Не исключена возможность иска от родственников, – добавил Арки. Эта реплика ошарашила Макса.

– Но ведь он приехал нахулиганить!

– Это не важно. Он ребенок, а это опасная зона. Хороший адвокат докажет, что мы не обеспечили мер безопасности. И будет прав.

Пар дыхания облачками повисал в воздухе – день стоял ясный и холодный, температура опустилась градусов до пятнадцати.

– Когда же люди научатся отвечать за собственные действия?

Рыжий Папоротник, одетый в толстую шерстяную куртку с капюшоном, лишь развел руками:

– Этому парнишке мы уже ничем не поможем, но сделаем так, чтобы подобное не повторилось. Таким образом мы по крайней мере продемонстрируем добрые намерения, если такая необходимость возникнет. – Он указал Максу на стоянку, куда как раз въезжал зеленый фургон, выкативший из-за деревьев, обступивших подъездную дорогу. – Я хочу тебя кое с кем познакомить.

Фургон остановился, и оттуда выбрался индеец в голубой джинсовой куртке, на вид лет тридцати, среднего роста, с черными волосами и темно-карими глазами. Помахав рукой, он двинулся к ним. Что-то в его облике подсказало Максу, что с этим человеком лучше вести себя аккуратнее.

– Это мой шурин, – сообщил Рыжий Папоротник. – Адам Пробивающий Дырку Сквозь Небо, прошу любить и жаловать.

Тот протянул ладонь для рукопожатия и уточнил:

– Можно – просто Небо.

– Адам будет возглавлять службу безопасности, – продолжал Арки.

– Какую еще службу безопасности? – удивился Макс.

– Возникшую сегодня утром, – не смутился адвокат.

– Мои люди подтянутся в пределах часа, – кивнул Небо, окидывая плато взглядом. – Нам нужен будет штаб.

– Какая-нибудь из этих хижин подойдет? – предложил Рыжий Папоротник.

– Да, вполне.

Макс было заспорил, что у них нет лишнего места, но адвокат не дал ему и слова сказать.

– Если ты хочешь продолжать работы, Макс, то обязан обеспечить безопасность. Я рекомендую Адама.

Адам переступил с ноги на ногу, устремив на Макса совершенно бесстрастный взгляд.

– Ага, конечно, – согласился Макс. – Кто бы спорил.

– Хорошо. – Небо извлек из бумажника визитную карточку и протянул ее Максу. – Здесь мой номер. Мы разместимся и приступим к делу под конец дня.

У Макса возникло ощущение, что он попал в компанию мошенников. Есть ли у Адама нужная квалификация? Только охочих до стрельбы аборигенов тут и не хватало! Рыжий Папоротник будто прочел его мысли.

– Адам – консультант по вопросам безопасности. В основном для авиакомпаний, железных дорог и транспортных фирм.

Небо посмотрел на Макса и перевел взгляд на купол.

– Работа мне предстоит уникальная, но могу вас уверить, что больше никаких происшествий не будет.

В течение часа подъехала пара грузовиков, прибыли рабочие и принялись возводить забор из металлической сетки. Установленный футах в тридцати от купола забор должен был окружить его со всех сторон. Теперь всякому желающему свалиться с карниза пришлось бы сперва преодолеть восьмифутовую преграду.

– Частные автомобили за ограду пропускаться не будут, – пояснил Небо.

Макса это вполне устраивало. Он до сих пор ломал голову, как это юный вандал умудрился брызнуть краской себе в глаза. Уже начал распространяться слух, что парнишка посветил фонариком сквозь стену, чтобы заглянуть внутрь – и что-то увидел.

Забор был возведен в течение двадцати четырех часов. Затем Небо сразу же установил по периметру раскопа дежурные прожекторы и пять телекамер.

Прибыли одетые в форму охранники-сиу. Первый из них, повстречавшийся Максу, вполне соответствовал представлениям Макса о типичном индейце – крупный, черноглазый и немногословный. Звали его Джон Малый Призрак, и настроен он был весьма по-деловому. Представления Макса проистекали из сотканного Голливудом образа людей порой благородных, порой неистовых, но почти всегда безгласных, так что его потрясло знакомство сначала с индейцем-адвокатом, а потом с индейцем – консультантом по вопросам безопасности. А то, что с Джоном Маленьким Призраком он чувствовал себя гораздо спокойнее, чем с Небом или Рыжим Папоротником, как ни парадоксально, вселило в него тревогу.

Провели полицейское расследование обстоятельств смерти Гарри Эрнеста. Заполнили бланки, задали Максу несколько вопросов. (Он сказал, что пробыл на плато до полуночи и вряд ли тут кто-то был, когда он уезжал. Об услышанном ночью «зверином» вопле он успел напрочь позабыть.) Полицейские сказали, что это совершенно очевидный случай гибели в результате несчастного случая при совершении хулиганских действий. Нет никаких оснований обвинять кого-либо в халатности. Так они и доложат, так и будет записано в материалах следствия.

Макс побывал на похоронах. Людей на кладбище было мало, да и те, судя по всему, пришли по дружбе к опекунам мальчика. Подростков не было. Опекуны вели себя на диво сдержанно.

На следующий день Рыжий Папоротник известил Макса, что иск вряд ли последует.

Туристы продолжали прибывать целыми толпами. Их допускали на плато, но за забор заходить не разрешали. Полицейские открыли еще одну подъездную дорогу с западной стороны плато и установили одностороннее движение.

Дверь пока что никто не нашел.

Забор загораживал и переднюю часть Купола, так что стало можно вести раскопки канала, не опасаясь за жизнь рабочих.

Перед объективами телекамер туда привезли девушку в инвалидном кресле, отличницу одной из местных школ, чтобы она дала зачин. Мило улыбаясь и позируя перед камерами, она копнула землю. И уж тогда землекопы взялись за работу.

С самого начала было ясно, что дело затянется, потому что работать приходилось в тесноте. Одновременно копать могли лишь два человека. Тем временем небо снова затянуло тучами, стало теплее, пошел снег. По всей окружности здания целая армия людей, вооруженных метлами, обметала стены и полдюжины стоек, поддерживающих строение. Эйприл и Макс наблюдали за происходящим на экране охранного монитора в контрольном модуле.

Для большинства землекопов наступила последняя неделя работ. Им заплатят, поблагодарят и отпустят на все четыре стороны. Чарли Линдквист запланировал торжественный обед в муниципалитете Форт-Мокси и организовал выпуск дипломов для рабочих, гласивших «Я помогал откопать Купол». (К тому времени здание уже приобрело заглавную «К».) Пресса проявляла все более пристальное внимание, число посетителей тоже прибывало. Шоссе №32 было забито машинами на многие мили в оба конца.

Эйприл время от времени спускалась в раскоп, чтобы пройтись вдоль стены. Ей нравилось находиться рядом, касаться Купола ладонью и думать о том, что на этом самом месте стояло совершенно чужое существо, озирая голубые воды давным-давно исчезнувшего ледникового озера.

Но сегодня стена стала какой-то не такой. Эйприл стояла позади Купола, рядом с оленьей головой, устремив взгляд на длинный, плавный изгиб склона, поднимающегося к северному гребню, и пытаясь разобраться в собственных ощущениях. С виду все осталось по-старому.

Эйприл коснулась выпуклой поверхности, прижала к ней ладонь.

Стена была теплой.

Ну, в общем, не совсем теплой – но и не такой холодной, как положено. Эйприл медлила, не решаясь отнять ладонь от стены, словно боясь спугнуть нежданное тепло.

Небосвод на западе потемнел, ветер усилился. Работы прекратились, землекопы принялись натягивать над раскопом полотнища брезента, чтобы раскоп не замело снегом. Когда с этим было покончено, всех отпустили по домам.

Никто не хотел быть застигнутым пургой по дороге, в том числе и Макс.

– Ты готова? – спросил он у Эйприл.

– Да. Ступай, я сейчас же следом.

Ветер уже закружил поземку. Скоро видимость будет почти нулевой.

– Эй, – натягивая куртку, сказал Макс, – как насчет того, чтобы я забежал за пиццей?

– Отлично. Увидимся в мотеле.

Макс кивнул и поспешно выскочил за порог. Ветер едва не вырвал дверь у него из рук.

Подойдя к воротам, он поздоровался с дежурившей в охране Андреа Ястребицей. Кроме того, она вроде бы исполняла роль дикторши на радио Дьявольского озера и была чертовски хороша собой.

– Добрый вечер, мистер Коллингвуд, – ответила она. – Вы уж там поосторожнее. Дорога ужасно скользкая.

– А вы? Вы-то когда уедете?

– А мы останемся до утра или до того времени, когда подоспеет смена. Там видно будет.

– А вы уверены, что так лучше? – нахмурился Макс.

– Уверена. Нам здесь куда безопаснее, чем вам в дороге.

Буран несся над бескрайней равниной со скоростью пятьдесят миль в час, превратив все вокруг в неистовую снежную круговерть, заметая дороги и дома, застилая их белой пеленой. Нельзя было разобрать, где верх, где низ. Всякий, кто отважился выехать в такую погоду, видел немногим дальше собственных «дворников».

Эйприл сетовала на задержку, вызванную метелью. Мысли ее теперь были заняты почти исключительно одним лишь Куполом. Ей не терпелось узнать, что там внутри и кто его построил, так что изрядную часть времени она проводила, наблюдая за кропотливой работой по очистке канала.

Еще в день знакомства с яхтой Тома Ласкера Эйприл начала вести дневник. Упрекая себя за избыток самомнения, она все-таки заключила, что столкнулась с событиями исторической важности, а поэтому подробный отчет впоследствии будет представлять немалый интерес. В первые дни она довольствовалась изложением методик и результатов анализа. Но после того как Макс нашел гребень Джонсона, она пустилась в рассуждения. А когда устроила сезонный перерыв в раскопках, то обнаружила, что пишет мемуары – и в результате начала описывать свои эмоциональные реакции.

Оленья голова сбила ее с толку – рисунок казался настолько человеческим, что заставил Эйприл усомниться в выводах собственных исследований. Во всяком случае, при взгляде на этот простой, незатейливый рисунок все, во что она верила, показалось ей полнейшей белибердой. Почти всю вторую половину дня Эйприл потратила, пытаясь поточнее сформулировать собственные ощущения, а после достоверно изложить их в дневнике. Тут очень важно не показаться читателю психически ненормальной.

Спрятав дневник в ящик стола, она прислушалась к ветру. Пора идти. Отключив компьютер, она вышла в метель минут через десять после Макса.

Преодолевая сопротивление ветра, Джон Малый Призрак распахнул ворота, а потом предложил ей переночевать на месте.

– На дороге опасно! – перекрикивая вой разбушевавшихся стихий, он словно бросал Эйприл слово за словом.

– Я буду осторожна, – пообещала она.

Юркнув в машину, она с радостью захлопнула дверцу, отгородившись от вьюги, отдышалась и включила зажигание. Двигатель мерно заурчал. Заднее стекло облепил снег. Достав щетку, Эйприл выбралась, обмела стекло и подождала, пока в кабине станет достаточно тепло, чтобы снег на стекле таял, потом осторожно дала задний ход, выводя машину со стоянки, и направила ее к прогалине среди деревьев, обступивших подъездную дорогу. Вокруг машины неистовствовали снежные вихри, рев бурана заглушал все остальные звуки.

Может, Малый Призрак и прав: стоило остаться.

Эйприл свернула налево, к западному выезду. Ей предстояла долгая дорога по гребню – несколько сотен ярдов, на протяжении которых она в полной мере испытала ярость бури, но продолжала ехать прямо и открыла дверцу, чтобы видеть колею, оставленную предыдущими машинами. Добравшись наконец до леса, где под сенью вязов и кустов бузины царило относительное безветрие, она вздохнула с облегчением.

Проехав мимо стоящей на обочине пустой «тойоты», Эйприл направила машину вниз по дороге.

Сугробы в безветренных местах наметает на диво быстро, и ехать ей приходилось споро, чтобы не увязнуть. Беда в том, что сугробы заслоняли дорожные столбики и кюветы, да вдобавок дело усугублялось тем, что эта вспомогательная дорога была открыта буквально на днях и Эйприл еще не изучила ее.

Она продолжала пробиваться вперед, сползая по крутым спускам и юзом протискиваясь через крутые виражи. Двигатель надрывно взревывал, пробиваясь сквозь глубокий снег, но в конце концов Эйприл не справилась с управлением, и автомобиль боком сполз в сугроб. Она попыталась дать задний ход, но машина лишь раскачивалась, погружаясь все глубже.

Проклятие!

Застегнув пальто, она осторожно распахнула дверцу и поставила одну ногу на землю. И тотчас же провалилась по колено. Снег просыпался в сапог, наполнив его холодной сыростью.

Час с четвертью спустя напуганная и насквозь продрогшая Эйприл ввалилась в сторожку.

– Благодарение Господу за ограду, – пролепетала она непослушными губами, – иначе мне бы нипочем вас не найти.

Андреа Ястребица была ведущей ПЛИ-ГМ на Дьявольском озере. До этой должности она добралась, перепробовав целый ряд работ в резервации, обычно эксплуатируя свое изрядное обаяние индейской девушки при продаже корзин, мокасин и весел для каноэ состоятельным туристам. Она около года проработала во внутренних силах правопорядка, прежде чем обнаружила свой талант радиожурналиста. Началось это с серии воззваний к молодежи касательно наркотиков и преступности. Она по-прежнему продавала автомобили, дезодоранты, компакт-диски и множество всяческих других вещей своим ясноглазым слушателям. На берегах Дьявольского озера не нашлось бы человека, не любящего Снежную Ястребицу.

Ей только-только исполнилось двадцать шесть лет, и Андреа еще не распростилась с надеждами продвинуться. Два года назад здесь побывал один продюсер из Миннеаполиса и, услышав ее передачу, предложил ей попробовать силы на более широком поприще. Андреа направилась в города-близнецы[6] в полной уверенности, что получила работу, но продюсер врезался на машине в грузовик, а пришедшая ему на смену мымра средних лет с гадючьим взором не придала их устному договору ни малейшего значения.

Андреа собиралась провести несколько передач с гребня Джонсона. Она не сомневалась, что вышла на грандиозный материал, и намеревалась выжать его досуха. Получив у Адама разрешение, она разработала график дежурств таким образом, чтобы он совпадал с ее эфирной сеткой, и набила сторожку своим оборудованием.

Внутри было холодно даже несмотря на электрокамин. В модульных домиках хорошая теплоизоляция, но они не рассчитаны на зимние условия на вершине плато в Северной Дакоте. Ветер продувал домик насквозь. Андреа укуталась в свой толстый шерстяной свитер, искренне мечтая об огне настоящего очага.

Любопытно, удастся ли ей не клацать зубами во время выхода в девятичасовой эфир через ретранслятор? Она уже набросала по своему обычаю тезисы и проглядывала их, когда с улицы ввалилась Эйприл.

Малый Призрак подхватил ее и усадил в кресло.

– Привет, – проговорила Эйприл, смущенно улыбнувшись. И только тогда узнала старую подругу. – Андреа, неужто это ты?!

– Салют, – отозвалась Снежная Ястребица.

Когда Эйприл проснулась, за окнами было уже темно, и воздух наполнял сладостный аромат жареной картошки и ростбифа. В углу комнаты мерцали экраны мониторов.

– Как самочувствие? – осведомилась Андреа.

– Нормально. – Эйприл потерла ступню одной ноги о лодыжку другой. Кто-то уже успел надеть на нее толстые, носки. – Что ты тут делаешь? – Ей смутно припомнилось, что она уже задала этот вопрос, но ответа, видимо, не услышала.

Андреа передвинула кресло, чтобы Эйприл видела ее, не поднимаясь.

– Охраняю. За это хорошо платят.

– А почему ты не заглянула ко мне?

– Со временем непременно заглянула бы. Я просто не была уверена, что это прилично. – Андреа пощупала лоб подруги. – По-моему, ты в полном порядке. И как же это тебя угораздило?

– Чересчур промешкала с отъездом.

Андреа кивнула:

– Не хочешь перекусить? Правда, у нас только свежемороженые полуфабрикаты, но вполне пристойные.

Эйприл выбрала отбивную. Андреа поставила упаковку в микроволновую печь и сообщила:

– Звонил Макс. Мы сказали, что ты здесь.

Царивший в домике уют согревал Эйприл душу. Малый Призрак оказался весьма немногословным, зато был прекрасным слушателем; подобное дарование очень быстро завоевывает человеку популярность. Он почти не отходил от мониторов, хотя те показывали одну снеговую кутерьму в свете прожекторов да пляшущие тени. Они немного поболтали, и в разговоре Эйприл выяснила, что Андреа весьма заинтригована Куполом.

– Я собираюсь сделать передачу о нем, – пояснила она.

– Снежная Ястребица на гребне событий, – улыбнулась Эйприл.

– Именно так, детка. Я вот все прикидываю, не хочешь ли ты появиться нынче вечером в эфире. Не желаешь стать гостьей передачи?

Эйприл поразмыслила над предложением. Конечно, она в долгу перед подругой, но отвечать на телефонные звонки ей как-то не хотелось.

– Пожалуй, сегодня я пас.

Но ей было все-таки любопытно остаться и послушать.

Передача Снежной Ястребицы шла с девяти вечера до полуночи. Хотя темой разговора были раскопки, это не мешало людям звонить, чтобы высказаться по поводу проекта нового налогообложения на недвижимость, школьного образования, склонности округа без всякой надобности повышать расценки почтовых услуг и прочих, не относящихся к делу вопросов. Снежная Ястребица (занятно, как Андреа преобразилась перед микрофоном, став более напористой, даже беспардонной) разделывалась с ними скопом, обрывая на полуслове.

– Эдди, – к примеру, говорила она, – я торчу на гребне Джонсона, отмораживая себе задницу, а вы сбиваетесь с темы. Люди, пожалуйста, постарайтесь держаться в русле разговора. Мы тут говорим о Куполе.

Однако в общем и целом диалог произвел на Эйприл сильное впечатление. Она даже сама не знала, чего именно ждать. Звонившие в студию были настроены прагматически. Их будоражила таинственность, окружающая раскопки, но слушатели отдавали предпочтение вполне реалистическим трактовкам феномена, и лишь каждый пятый выдвигал завиральные теории. Большинство же, точь-в-точь как Макс, единодушно сходились в том, что тут допущена какая-нибудь ошибка, которая рано или поздно выплывет на поверхность.

Под конец передачи буран начал утихать, и сквозь снежные вихри стал смутно проглядывать силуэт Купола.

И он будто бы светился во тьме.

Эйприл отвернулась, потом снова поглядела на него.

Должно быть, это просто иллюзия, порожденная игрой света от прожекторов. Проблема лишь в том, что они едва просвечивают сквозь снежную пелену.

Более того, снег кажется зеленым.

Свет в сторожке мешал ясно разглядеть происходящее, так что Эйприл натянула сапоги и накинула куртку. Малый Призрак устремил на нее вопросительный взгляд.

– Сейчас вернусь, – шепнула она и вышла.

От изумления у нее перехватило дыхание – над Куполом сиял мягкий изумрудный ореол.

Снежная Ястребица заметила, что происходит нечто непонятное, но была занята разговором с Джо Гринбергом из Форт-Мокси, а переносного микрофона у нее было. Повернувшись к Джону Малому Призраку, она приподняла брови и указала головой на дверь, только что закрывшуюся за Эйприл.

– Он светится, – сказал Малый Призрак.

– Кто?

– Купол. – Разумеется, весь этот разговор прозвучал в эфире. Ничего страшного, пока что ни малейшего урона. Но он был нанесен мгновение спустя: – Дьявол, надеюсь, он не радиоактивный!