Агнец Божий

Место убежища

Ис. 53:8-9

Не страшно ли это слово: „Он отторгнут от земли живых“. Как ужасно звучит это!

Священное Писание пользуется совершенно другими словами, когда говорит о смерти святых. Оно говорит: „почил“. И еще: „приложился к народу своему“. Или: „и ангелы унесли его на лоно Авраама“.

А здесь сказано так жестоко и просто: „Он отторгнут от земли живых“. Как же это понять? О Нем ведь сказано, что Он не сделал никому зла, и не было лжи в устах Его. Если это так, то смерть Его должна быть сном! Если так, то ангелы должны были бы унести Его домой! А здесь сказано: „Отторгнут!“ Как же все это согласовать?

„Отторгнут“ - это свидетельство об ужасной насильственной смерти. Не молимся ли мы, чтобы Господь сохранил нас от злой и скорой смерти? А вот этот Святой в Израиле понес вот такую страшную смерть!

Вот основание этой смерти: „За преступления народа Моего претерпел казнь“.

Он не сделал никакого греха. Но Он понес преступления и грехи народа. Поэтому Он отторгнут от земли живых: „За грех - смерть!“

Как? Он был в страхе? Да, Он испытывал страх. Иначе Господь знает, как утешить Своих слуг, когда они вынуждены страдать за имя Его. Он исполняет их миром и радостью, чтобы они могли, торжествуя, уйти в вечные обители. Какие удивительные истории читаем мы о мучениках веры. Стефан видел отверстое небо и Иисуса одесную Бога, прежде чем он умер под камнями своих мучителей. Многие пели и молились на кострах, пока дым огня не удушил их! Юная Бландина выдерживала днями и неделями неслыханные мучения и все же оставалась тверда и спокойна, а вот Иисус испытывал страх.

Неужели у Него было меньше сил и мужества, нежели у мучеников, нежели у женщин и детей?

Крест еще был далеко, а Он уже выражал Свой страх. Он говорил: „Огонь Я пришел низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся. Крещением должен Я креститься; и как я томлюсь, пока сие совершится!“ Он думал о кровавом крещении в Гефсимании и на Голгофе.

Когда Он пришел в тихий Гефсиманский сад, Он сказал: „Душа Моя скорбит смертельно“. И Он начал молиться и просить: „Отче Мой, если возможно, да минует Меня чаша сия!“

И было так, что Он боролся со смертью. И пот Его был, как капли крови, падающие на землю. И Он молился еще усиленнее.

Он был в страхе.

Затем Он увидел, как тьма окружила крест. Власти тьмы атаковали Его в последний раз. И внезапно в этой тьме раздался вопль: „Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты оставил Меня?“

Это вопль неописуемого страха.

Откуда же этот страх?

Он был в страхе, потому что Он находился под судом. Не только под судом людей, но, главное, под судом Божиим.

До сих пор, как пишет Павел, грех находился под терпением Божиим. До сих пор Бог смотрел и терпел падший человеческий род. Сейчас же собрались тучи судов Божиих, потому что Иисус „изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши“.

На Голгофе разразилось облако суда. Там открылись святость и правосудие Божии. Над Иисусом, Который вместо нас стал виновником. Здесь грех мира получил свое воздаяние.

Вот поэтому Иисус испытал страх, что Он оставлен Богом, чтобы нам уже не испытывать больше страха. Вот поэтому мученики могли торжествуя и с радостью умирать, потому что Иисус вместо них претерпел страх. Поэтому они могли до последнего дыхания так вдохновенно переживать близость Бога, потому что Иисус вместо них испытал муки одиночества, так как Бог, на время, оставил Его.

И не только за них, но и за нас. Нам уже не нужно бояться, нам уже не нужно будет переживать того, что значит быть оставленным Богом. Это испытал, пережил и понес Иисус вместо нас! О Боже, будь прославлен за дивное и совершенное Иисусом Христом дело!

Но пророк говорит: „От уз и суда Он был взят!“ Он не остался в узах и пред судом. За словом: „Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты оставил Меня?“ - последовало другое: „Совершилось!“ А затем уже и последнее слово: „Отче, в руки Твои предаю дух Мой“. Облако исчезло, Он опять мог видеть Отца. Он мог опять, как и прежде, сказать Ему: „Отец!“

„От уз и суда Он был взят!“ Об этом свидетельствует и погребение Его: „Ему назначили гроб со злодеями, но Он погребен у богатого“. Его хотели похоронить на Голгофе, где хоронили казненных, но вот вмешался Бог. Если Иисус был прежде причтен к злодеям, то теперь Он уже был взят от уз и суда. Сейчас дело спасения уже совершено.

Поэтому выступил Иосиф из Аримафеи и добился разрешения, чтобы взять тело Иисуса, чтобы похоронить Его в своей пещере в своем саду.

Вот так Бог изменил планы людей, которые приготовили Христу гроб со злодеями. Итак, погребение Иисуса в пещере в саду Иосифа из Аримафеи доказывает, что Иисус „от уз и суда был взят“.

Я читал, как ковбои спасаются при пожарах прерий в Америке. Когда начинает гореть прерия, тогда пламя огня подымает ураганный ветер, который гонит огонь вперед с безумной скоростью. Ни один человек, ни одно животное не может спастись бегством, когда бушует пламя. У ковбоя имеется, однако, простое средство спасения. Когда он заметит вдали облако дыма, возвещающее ему пожар прерий, он поджигает прерию там, где находится. А затем он ложится на выгоревшую поверхность и спокойно и безопасно ожидает момента, когда одно пламя удалится, а другое приблизится. Суд Божий разразился на Голгофе. Но там именно человек в безопасности пред судом. Поэтому Голгофа - место убежища.

Нет другого и столь же безопасного места в мире, на Голгофе ты укрыт, ты в безопасности. Суд уже не может более совершаться там, потому что он уже прежде совершился там.

О, как гордо порою заявляют люди! „Все не так уж плохо, - говорят они, - Бог есть любовь! Он не погубит, Он простит все!“ Те, что говорят так, еще не познали и не постигли того, что совершилось на Голгофе. Иисус пережил там отчаяние, Он трепетал там в страхе и пред судом. Иисус пережил там муки ада и страх, вызываемый сознанием, что Бог оставил Его. А люди осмеливаются еще говорить: „Дела не так уж плохи!“ Какая надменность! Какое безумие!

Голгофа - это место убежища. Кто не найдет там своего убежища, тот погибнет! Можно ссылаться на свою принадлежность церкви, на крещение, на вечерю Господню, на посещение собраний, на чтение Слова, на молитву - и все же можно погибнуть, живя в сфере всего этого, если не прийти на Голгофу, как приходит туда погибший грешник, и не приобресть там себе места убежища.

Не жестокое ли это слово? Это - истина! Ибо нет другого имени под небом, данного человека, которым надлежало бы нам спастись, и это имя известно нам, это имя распятого Иисуса!

Разве какая-то несправедливость в том, что нас не спасет ничто иное? Почему же несправедливость? Бог приготовил место убежища. Ты можешь убежать туда, чтобы спастись. У сатаны нет там более власти. Сатана убегает от нас, когда видит нас у креста! А когда наступит смерть, когда волны ее поглотят нас, то и тогда мы надежно укрыты.

На этой скале я утвержден навеки.

Как бы ни бушевало море жизни, как бы ни рушились от шума его горы, есть место убежища, есть место покоя и безопасности, есть укрытие и в жизни и в смерти. Приди и займи там свое место! Ты знаешь это место:

Голгофа - место убежища!