Агнец Божий

Открытое исповедание

Ис. 53:2

„И мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему“. Это открытое исповедание, посредством которого пророк объединяется с народом.

Почему вид Его был таким непривлекательным? Потому что Он, как пишет Павел филиппийцам, принял образ раба.

Основание, почему вид Его был таким непривлекательным для народа, пророк излагает в словах: „Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли“.

Да, Он происходил из царского рода, из рода Иессея, но род этот уже давно перевелся. Царская слава Давида давно миновала. Остался только оскобленный пень родословной от дома Давида. Нынешние члены древней царской семьи были теперь простыми бедными людьми. Ремесленник, бедная девушка из народа - это представители дома Давида, это остаток рода Давида.

Но этот пень пустил росток. Сын Божий вошел в этот мир как маленькое дитя бедных людей. Он родился в открытой пещере. В яслях, где находился корм для скота, на сене, это было Его ложе. Как все это бедно! В этом не было вида, который привлекал бы народ.

Но пастухи склонили свои колени перед Младенцем и мудрецы пришли издалека, чтобы поклониться Ему, но для большинства же это было разочарованием. У них были совсем иные представления. Они ожидали чего-то совершенно иного. Они мечтали о восстановлении царства для Израиля - и вот этот бедный Младенец!

Когда Он превратился в мужа - та же бедность. Если бы я спросил тебя, дорогой читатель: „Где ты живешь?“ - ты немедленно ответил бы на этот вопрос. Но если бы Иисуса спросили: „Где Ты живешь?“ Ответ был бы таков: „Нигде!“ Сыну Человеческому негде было приклонить голову.

Порою находился дом, который гостеприимно открывался перед Ним - дом сестер в Вифании, дом мытаря Закхея в Иерихоне; но порою Он стоял у закрытых дверей. Когда Он однажды проходил через Самарию и ученики хотели найти для Него убежище, то перед ними закрывали двери. Его не хотели принять, потому что Он обратил лик Свой к Иерусалиму (Луки 9:53). И вот тогда-то Единородный от Отца должен был лежать в ночной росе под открытым небом.

А Его смертный одр - крест! Он висел там, покинутый толпами, которые следовали за Ним, покинутый даже учениками, которых Он призвал. Только Один ученик присутствовал в этот час, чтобы поддержать стареющую мать.

В Нем не было вида, который привлекал бы иудеев к этому страдальцу на кресте. С отвращением и разочарованием отвращались от Него.

Но если в Нем не было ничего привлекательного для иудеев, то в Нем не было также ничего привлекательного и для прочего мира. Он рос, „как росток из сухой земли“. „Сухая земля“ - это Израиль. Каким печальным было положение Израиля в то время. Растоптанный железным сапогом Рима, он был повержен на землю, воздыхая под игом чужого господства. Старые мечты о счастье и блеске, о силе и господстве рассеялись. В Иерусалиме и в других городах находились римские гарнизоны; страна превратилась в римскую провинцию.

Некогда столь живая вера отцов теперь отвердела и погибла в формализме и в служении по обряду. Ученые, которые предлагали народу камни вместо хлеба, занимались казуистикой комара и другим хитроумием.

Сухая земля! Самым презренным народом и самой презренной страной была - Иудея. К этому народу принадлежал Иисус!

Если бы Он родился в Риме, столице мира! Если бы Он выступил в Греции, стране науки и искусства! Но Он появился в Израиле!

Спаситель не мог ничем так отягчить Своего пути, как тем, что Он по плоти был членом Израиля, что в мир Он пришел - евреем.

Мы видели Его, - так говорит Исаия, - и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Открытое исповедание!

Не должен ли я сказать, что так именно обстоит дело и сегодня?! Не проходят ли сегодня многие мимо Спасителя, потому что Он кажется им слишком малым, даже ничтожным, не имеющим вида, потому что им не нравится Его образ! Многие готовы принять Его, но как учителя обычаев, нравственности, как проповедника истины; они же всецело отрицают Его девственное рождение и ничего не хотят знать о „благословениях ран и Крови“; крест для них - терн в глазу.

Был ли и в твоей жизни период, когда тебе не нравился Его вид? Говорил ли ты так, как говорил и я в свое время: „Мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему“.

„Мы видели Его“, - это форма прошедшего времени. И для тебя ли это тоже прошедшее уже время, и ты ли уже не смотришь на Спасителя? Неужели так еще и ныне с тобою?

Нет ничего более печального в мире, как жизнь без Спасителя. Многие идут по миру с неудовлетворенным сердцем, глубоко несчастные, желая себе мира и счастья, но они не знают, что действительно может исцелить их „мировую скорбь“. Они ищут счастья то там, то здесь, но не находят его, потому что ищут не там, где можно найти его; оно только в Иисусе.

О, если бы у человека открылись глаза на славу Креста! О, если бы для человека Распятый стал самым прекрасным из сынов человеческих! Жизнь была бы тогда совсем другой. Тогда глубокий мир, глубокое счастье посетило бы беспокойное и лишенное мира сердце.

Я знал одного человека, который стал мне близким. Он был всегда благочестивым и богобоязненным. На письменном столе у него всегда лежала Библия. У него всегда были молитвенные часы с домашними. Он всегда был добросовестным и верным человеком в своей работе. Но он не был обращенным! Только в старости Господь преодолел его. И тогда этот благочестивый и богобоязненный человек отдался Ему, как обычный грешник, как блудный сын, который пришел в дом отца.

Господь подарил ему еще три года. Но что сделал из него Господь в эти три года! Каким памятником благодати оказался этот человек и в жизни и в старости!

Вследствие несчастного случая этот человек заболел. У него образовалось воспаление спинного мозга. Омертвели все нервы, которые выходили из этого места. Так он полностью потерял способность двигать ногами. Его крепко приковало к постели.

Он не был дома, когда ухудшились его страдания, так что он уже не мог более вставать. Его привезли домой в коляске для больных. Когда его привезли в коляске на вокзал, он посмотрел через маленькое отверстие в коляске и сказал: „Как хорошо, когда открыты окна к Иерусалиму!“

Да, как хорошо!

Когда он прибыл на родину, он велел, чтобы прежде всего его внесли в столовую, где находилась фисгармония. Так и сделали. И тогда он начал петь: „Известен мне край, где царит наш Спаситель...“.

Первый куплет он должен был петь один, потому что те, которые были вместе с ним, были слишком взволнованы, чтобы петь вместе с ним. Только второй куплет уже пели все вместе. А когда окончили петь, смертельно больной человек начал молиться и благодарить Бога за Его руководство в его жизни.

Затем его отнесли в комнату, из которой его уже вынесли через десять тяжелых недель.

Пригласили профессора для осмотра. Когда он пришел, больной как раз пел вместе с сестрой милосердия: „Ближе, Господь, к Тебе, ближе к Тебе!“ Затем он сказал профессору: „Вот видите, господин профессор, мы ходим по солнечным высотам!“ А затем его стали мучить безмерные страдания. Воспаленные нервы рождали чувство, будто он находился в панцире, который все более и более сжимался.

Во многих битвах, в которых он участвовал на войне 1870-71 годов он бесстрашно смотрел в глаза смерти. Но сейчас появлялись мгновения, когда он покрывал лицо платком, чтобы домашние не видели его слез, которые страшные боли выжимали из его глаз.

В таких страданиях петь и говорить о солнечных днях и высотах, петь о близости к Иисусу - это доказательство того, что может совершить Иисус.

Кому открылись глаза на Него, кто познал Его и в добрые дни, и в тяжелые времена, тот будет исповедовать Его благодарным сердцем и исполненными хвалой устами.