Братья

ГЛАВА 54

В кампусе Пекинского университета молодой человек двадцати лет по имени Лан Гаи был очень обеспокоен объявлением о Суми и арестом Фей-Фея. Раньше оба они являлись членами университетского студенческого клуба «Ядовитое дерево», в котором Лан Гаи был не просто рядовым членом, а президентом. Он был в ярости и отчаянии и никак не мог уснуть в своей теплой постели, поэтому с первыми лучами солнца выскочил на пробежку по заиндевевшей дорожке вокруг Безымянного озера, чтобы проветриться и успокоить свои мысли. Он бегал уже полчаса и был готов упасть, когда неожиданно наступил на мокрый листок бумаги, один из множества валявшихся вокруг. Он наклонился, поднял его и увидел имя «Тан Лон», которое немедленно привлекло его внимание. Он прочел листовку от начала до конца. Это была прекрасная проза, сильная обвинительная речь, подкрепленная незыблемыми доказательствами и аргументами. Содержание этой бумаги зажгло огонь в душе Лан Гаи, а заключение судмедэксперта о пуле, пробившей кость, чуть не заставило закричать во всю силу его легких и пробудить весь университетский городок и все честные сердца от сладкого сна, чтобы они узнали о гнусном преступлении их правительства.

Суми, Фей-Фей и Тан Лон были их идолами, которые высоко вознеслись над толпой, как титаны. Фей-Фея арестовали. Лан Гаи внушал отвращение этот акт грубого насилия, он понимал, что надо что-то делать.

Он не стал завтракать, пропустил утренние лекции, чтобы изготовить как можно больше копий драгоценной листовки и раздать ее своим однокашникам. К полудню, когда Лан Гаи стоял на столе в центре самого большого кафетерия, произнося свою речь, молодая кровь взыграла и забурлила. Громкие сердитые выкрики были слышны далеко за стенами старинного университета. В толпе студентов мелькали и лица преподавателей, которые слушали и выражали свое согласие с выступавшим. Они быстро организовали комитет Свободы, и Лан Гаи стал его председателем. Он предложил написать обращение и послать его в клубы других университетов по всей стране в тот же день.

— Свободу Фей-Фею! Долой тиранию! Демократия и свободные выборы! — выкрикивали студенты в тот вечер, маршируя вдоль административного здания университета под бдительным оком полиции.

Нарушив режим, Лан Гаи выбрался наружу из окна спальни, перелез через стену вокруг городка и поспешил в телефонную компанию, чтобы связаться со всеми лидерами других клубов, входящих в объединение «Ядовитое дерево» в тридцати с лишним провинциях Китая. Приглушенным голосом он сообщил своим товарищам:

— В воскресенье в полдень мы организуем памятный митинг в честь старого охранника типографии Мэя и его погибших товарищей. Мы будем там, на руинах типографии «Blue Sea».

— А мы одновременно проведем митинг на берегу реки в Шанхае, — ответил ему руководитель Шанхайского университета Фудан, одного из крупнейших университетов страны.

— Мы проведем демонстрацию на берегу моря, — пообещал президент студенческого клуба из университета Амой в Фуцзяни.

Той же ночью Лан Гаи поехал на своем дребезжащем велосипеде на тайную встречу, на которой встретились лидеры всех университетов Пекина и окрестностей. Они собирались небольшими группами, выныривая из темноты ночи и холодного ночного воздуха Пекина, обсуждали детали предстоящих событий.

Лидер Пекинского музыкального института — длинноволосый пианист пообещал, что их оркестр будет играть на митингах. Институт искусств взял на себя украшение пепелища траурными лентами. Университет Синьхуа обязался изготовить фигуру председателя Хэн Ту из бамбуковых палок и соломы. Студенты медицинского колледжа благородно пообещали оказать первую помощь и все медицинские услуги по сопровождению митинга. Языковой университет предложил синхронный перевод всех речей на как можно большее число иностранных языков, если появятся слушатели. Университет телекоммуникаций обязался передавать их речи по радио во все уголки страны.

— Но самое главное — нам нужны люди, которые примут участие в этом митинге, и чем больше, тем лучше, — твердо заявил Лан Гаи. — Я обещаю участие пяти тысяч человек из Пекинского университета. А что организуете вы?

— Я обещаю тысячу, — сказал лидер из Синьхуа.

— В десять раз больше, — настаивал Лан Гаи.

— Постараюсь.

Поднялись еще руки.

— Пять тысяч.

— Две тысячи.

— Семь тысяч.

— Три тысячи.

— Спасибо всем за поддержку, — сказал Лан Гаи. — Теперь мы должны решить, кто будет главным оратором на этом митинге.

— Я хочу, чтобы там была Суми, — сказал один.

— А я — чтобы был Фей-Фей, — сказал другой.

— Как насчет Тана Лона? — предложил кто-то.

— И где же мы найдем его? — спросила какая-то девушка.

— Если он — боец, то он сам найдет нас, — ответил какой-то парень.

«Тан прекрасный оратор», — подумал Лан Гаи. Его статья была такой зажигательной, в ней чувствовалась сила. К тому же статус официального юридического лица придаст траурной церемонии особый эмоциональный заряд. Как бы ему хотелось, чтобы Тан был теперь здесь, среди них. Лан Гаи вздохнул, а потом продолжил совещание:

— Мы прочтем статью Тан Лона и отрывки из книги Суми. Пусть каждый из вас подготовит речь. А теперь отдохните. Мы встретимся теперь только в воскресенье.