Черное солнце, желтый песок

Глава 14

Выйдя из офиса Саши Гриневича, Марат пошел по нагревшимся от дневного солнца, асфальтовым дорожкам вдоль Среднего проспекта к стоянке авто. Сухожилия на его шее были натянуты, как тетива лука, и у него начиналась пульсирующая головная боль. Он зашел в аптеку недалеко от почты и купил самый сильный безрецептурный релаксант, который смог найти. Он вернулся в солнечный день и срезал путь по переулку, который вывел его на заднюю сторону автомобильной стоянки. Он слишком устал, чтобы беспокоиться о 'жучках' на "БМВ", и у него не было времени следить за хвостами, пока он ехал по переполненным улицам к своей квартире. К тому времени, как он добрался до входной двери, у него разболелась голова. Пульсирующий шум заполнил его голову до предела, когда он повернул ключ в замке и протолкнулся в темную прохладу квартиры. Он разделся до трусов, отнес бутылку с релаксантами в ванную и проглотил самую большую дозу, какую только можно, запив стаканом воды. Боль в затылке стала такой сильной, что он вернулся к своей кровати, сгорбившись, как инвалид. Осторожно, как будто кора его спинного мозга разлетится вдребезги, если он будет двигаться слишком быстро, он опустился на смятую постель. Простыни были прохладными, и последнее, что он увидел своими затуманенными глазами, были лучи летнего света, просачивающиеся сквозь щели в закрытых жалюзи.

Марат очнулся от глубокого, черного колодца наркотического сна. Он не хотел просыпаться и боролся с ощущением раскачивания, которое приводило его нервы в чувство, вытаскивая его из спокойного забытья к осознанию своего тела, растянутого на кровати в темноте. Когда он достиг поверхности, то открыл глаза и увидел оловянно-серый рассвет, слабо светящийся сквозь стеклянные стекла окон. В тот же миг, когда он понял, что жалюзи были подняты, он увидел огромную фигуру рядом с ним и почувствовал, как рука перестала трясти его за плечо и зажала рот. Он вскочил с подушки, но был отброшен назад на кровать с такой силой, что его голова больно ударилась о стенку, а затем верхняя часть туловища большого человека упала на него, прижав его к матрасу. Рука незнакомца осталась на нижней половине его лица. Кое-как в угольном свете Марат увидел обезьяньи черты широкой физиономии с копной длинных волос. Он почувствовал запах машинного масла и бензина и почувствовал грубые, потрескавшиеся пальцы на своих губах.

- Тише. - прошептал великан. - Я не причиню вреда тебе.

Мужчина был казахом. - Хорошо, чувак? Нас послала Дана. Твоя сестра. Понял?

Он слегка ослабил хватку, позволив Марату кивнуть.

- Я собираюсь отпустить тебя, но ты не будешь шуметь. Мы должны улизнуть отсюда. Ладно? Дана послала нас, ясно?

Сердце Марата готово было взорваться, и ему было трудно дышать, чтобы не отставать от него. Он снова кивнул, и большой человек убрал руку со рта Марата и медленно поднялся с кровати. Марат начал было говорить, но рука мужчины взлетела в воздух, подавая сигнал к тишине. Великан встал, попятился от кровати и осторожно опустил жалюзи. Когда глаза Марата привыкли к темноте, он увидел, что мужчина держит для него одежду. Марат откинул покрывало и оделся. Когда он надел ботинки и проверил внутренний карман пиджака в поисках бумажника, большой человек сунул ему что-то еще. Это была пара засаленных комбинезонов. Пока Марат натягивал свой, человек подошел к двери спальни и придержал ее открытой, в ожидании. Марат последовал за ним по коридору к открытой двери, откуда он мог видеть, что туман и дождь прошли ночью. Второй человек был худой и изможденный. Они стояли в дверях, и Марат понял, что все они были в одинаковых заляпанных жиром комбинезонах. Почтительно кивнув Марату, второй парень вышел на заднее крыльцо. Он засунул руки в мешковатые карманы и посмотрел в обе стороны через соседние задние дворы, затем начал спускаться по ступенькам под легкий моросящий дождь. Марат и великан последовали за ним, и все трое гуськом прошли через задний двор к воротам переулка. Они пересекли заднюю калитку дома с другой стороны, двигаясь тихо, нарушая только туман, который кружился вокруг них видимыми вихрями. Они обогнули дом и остановились возле ящика с инструментами и нескольких труб, оставленных под укрытием сирени. Каждый взял что-то, чтобы нести, вышел на лужайку перед домом и быстро пошел пешком к панельному грузовику сантехников, припаркованному у обочины. Худощавый парень сел за руль. Марат сел между ним и великаном, который опустил окно и передней рукой размером с бревно ударил по наружному зеркалу, пока не подогнал его под себя. Никто не произнес ни слова. Свет фар отражался от мокрого тротуара, когда дребезжащий грузовик двигался по свинцовым улицам в сторону центра города. Когда они добрались до давно заброшенного вагоноремонтного депо в районе Варшавского вокзала Санкт-Петербурга, худощавый парень выкатил грузовик на набережную Обводного канала и затормозил под прикрытием заброшенного цеха. Его ждал новый, забрызганный грязью пикап.

- Мы вынуждены соблдать конспирацию. - сказал великан, выходя.

Он достал отвертку из заднего кармана и начал снимать номерной знак с грузовика, в то время как другой парень отпер пикап и завел мотор. Он жестом пригласил Марата сесть рядом с ним, и они сели в пикап, работающий на холостом ходу, пока гигант заканчивал работу. Они продолжали двигаться на юг через город, постоянно держа курс на запад через Автово и Кировский район. Короткая остановка, пока худой водитель звонил кому-то по мобильному и сверялся с навигатором, а затем они свернули на запад к железнодорожной станции Стрельна и далее на юг мимо кладбища Горбунки. Великан не сводил глаз с наружного зеркала. Наконец они свернули на немощеную боковую улицу, вдоль которой выстроились маленькие частные домики, выкрашенные в выцветшие пастельные тона. Большая часть передних дворов была отделена от улицы заборами из проволочной сетки, заросшими кустарником. Сосны росли совсем рядом с домами, давая лачугам определенную прохладу. Можно было видеть лишенные травы дворы с грязью, утрамбованной, как кирпич, многолетней сыростью: шины начали покрываться желтой глиной. Грузовик быстро свернул в переулок. Они двинулись вперед и поползли по переулку к заваленной ящиками задней двери соседнего бакалейного магазина. Тощий парень остановил грузовик, и они ждали в тишине, слыша только скрип резиновых протекторов дворников на ветровом стекле, когда они смотрели из окна гиганта на провисшую сетчатую дверь бакалейной лавки. Как приход неохотного призрака, по другую сторону стекол появилась фигура, тусклая и колеблющаяся сквозь ржавую проволочную сетку. Великан произнес:

- Он пришел.

- Приветствую, - произнесла фигура, и стекло опустилось перед молодым человеком лет двадцати с небольшим, держащим на сгибе руки карабин 'Сайга'.

- Хорошо, - сказал великан и встал в грязном переулке, держа дверь открытой для Марата. Громов вышел под дождь и побежал к открытой сетчатой двери, когда грузовик исчез в грязном переулке.

- Ты не хочешь снять эти вещи? - Парень кивнул на комбинезон, его юное лицо помрачнело с серьезностью, подобающей молодому воину с оружием. Облезлые усы его были размазаны по верхней губе и свисали по углам в заранее описанной форме современного стиля. Они стояли в кладовой бакалейной лавки, которая пахла фруктами и овощами, свежими и ароматными, смешанный с перезрелым запахом испорченных продуктов. С одной стороны прохода, где они стояли, валялась вереница почерневших листьев салата, а пол был покрыт грязью, занесенной из переулка. Парень взял комбинезон и повесил его на клетку из проволочной сетки, в которой стояли пустые картонные коробки.

- Пошли, - сказал он.

Марат последовал за ним в конец прохода, где они свернули в более длинный проход, их шаги приглушенно звучали на цементном полу, когда они проходили мимо штабелей продуктов, поднимавшихся над их головами к низкому потолку. Две голые лампочки давали недостаточный свет. Они подошли к углу кладовой, которая была отгорожена крашеной фанерой, чтобы образовать кабинет. Парень дважды постучал в дверь, а затем открыл ее, отступив назад, чтобы Марат мог войти.

Он не был готов к тому, что увидел. Дана лежала на продавленной койке у стены в маленьком кабинете. При звуке стука она приподнялась на локте, ее бесформенное и бесцветное лицо повернулось к нему без выражения и держалось под неудобным углом, чтобы приспособиться к постоянной боли. Волосы вокруг ее лица были спутанными и все еще влажными от мочалки, которую она держала в руке, и она смотрела на него широко раскрытыми лихорадочными глазами. Черные радужки их были водянистые и пронзительные.

− Твою мать. − Марат закрыл за собой дверь. При этих словах пожилая женщина, сидевшая на стуле без спинки рядом со Даной, бросила на него быстрый взгляд и перекрестилась, затем снова повернулась к Дане. Которую она кормила кубиками льда, завернутыми в полотенце. Рядом с ней на крошечном столике лежали ватные тампоны и пластиковая бутылка с перекисью.

- Они мне не сказали, - сказал он, указывая за спину.

− Это выглядит намного хуже, чем есть на самом деле, - пришлось пояснить Дане. Ее голос был пронзительным. без сил, и бравада в ее словах казалась неуместной.

- Кто?

- Я думаю, это был Чен.

Теперь, когда он был здесь, ее эмоции едва скрывались под поверхностью. Марат видел, как на ее глазах выступили слезы. Старуха тоже увидела их и нежно положила руку на плечо Даны.

- Отдохни, милочка, - тихо проворковала она.

Дана откинулась на спинку стула, а старуха, нахмурившись, посмотрела на Марата и кивнула головой на офисный стул рядом с потрепанным столом. Он подтащил его к койке и сел рядом со Даной, пока старуха держала ее за руку и мыла внутреннюю сторону запястья прохладным полотенцем. Маленький колеблющийся вентилятор разгонял воздух в комнате. Марат посмотрел на Дану. Слезы потекли из уголков ее глаз, когда она прикусила нижнюю губу.

- Когда это случилось?

Он был ошеломлен. Он хотел сказать ей, что это его вина, извиниться, но не сделал ни того, ни другого.

- Я пыталась не впутывать тебя в это, Марат, правда пыталась. После нашего разговора я поняла, что не должна была тебя спрашивать. Я заставила Салимова отказаться от номера телефона, который я тебе дала, и он организовал эту другую сделку. Но это была ловушка ... и они убили его ... и я сделала это. Ты был мне нужен. Мне жаль.

- Когда это случилось? - повторил он.

- Вчера вечером. Я приехала сюда сегодня рано утром.

Ее голос дрогнул, и она остановилась. Она беспокойно взглянула на старуху, а затем начала свой рассказ ломким, ровным голосом. Дважды во время своего чтения старуха перекрестилась и прошептала: "господи", но не подняла глаз от своих колен. Дана не стала вдаваться в подробности, да ей и не нужно было. Когда она закончила свой рассказ, Громов немного подождал, а затем сказал:

- Я не думаю, что ты убила Чена, когда спала в этом отеле.

Дана была ошеломлена.

- Если бы он был профессионалом, он бы не справился с этим так, как это произошло. Он бы убил тебя на месте. Ему нужен портфель и твой скальп, и это все, что ему нужно.

- Почему ты так уверен? - нервно спросила она.

- Смотри, - сказал он. - Мне нужно ввести тебя в курс дела с моей стороны. - Теперь нам нужно многое прояснить.

Он достал из кармана смятую пачку 'Кэмел' и зажег сигарету спичкой из коробка, который нашел на столе. Он начал со встречи с Литовченко и закончил тщетными попытками найти ее следы через Сашу Гриневича. Он не упомянул о своем визите к Зое. Когда он закончил, Дана сказала:

- Литовченко не должен был тебе говорить. Но на самом деле я в этом замешана, нравится мне это или нет, и он оказал мне услугу. Я останусь в живых намного дольше, если буду знать, что происходит. -

Марат покачал головой. - Он даже не знал о Чене.

- Совершенно верно. ГРУ наняло Корейца. Я думаю, Литовченко был в ярости. Я уверен, что ФСБ уже что-то с этим делает.

- Он сказал тебе, с кем он работал из 'Арыстана'?

- Нет, но он, похоже, не был доволен тем, что ему пришлось это сделать. И он дал мне понять, что они были грубыми. Ты что-нибудь слышала о своем помощнике? Он считался надежным человеком?

Дана смущенно отвела взгляд.

- Когда я приехала сюда сегодня утром, я попросила этих людей позвонить Мурату, который передал сообщение Маскаеву о том, что произошло. Бакалея не входила в план действий на случай чрезвычайной ситуации. Я знал, что эти люди сочувствуют тебе, и не хотела рисковать, потому что это были его ребята, которые забрали тебя сегодня утром.

- И каковы твои планы по выходу из ситуации сейчас?

- По сути, то же самое, но вылет самолета состоится с военного аэродрома. Иначе люди Мурата убьют меня. Скоро. Им совсем не нужны проблемы из-за меня.

- Как скоро?

- Сегодня. Этим утром.

- Под дождем?

- Так лучше. Дождь - это следующая лучшая вещь после темноты.

Повисло молчание, пока между ними висело очевидное, что больше было нельзя игнорировать. Громов знал, что безвозвратно стал частью происходящего. Притвориться, что он может повернуться к этому спиной, даже частично, могло было привести к тому, что они оба погибнут. Он достаточно долго волочил ноги.

- Как, по-твоему, я должен обращаться с портфелем? - спросил он.

Дана посмотрела на него и вздрогнула в борьбе с рыданиями. Он заговорил, чтобы снять напряжение. Он никогда не видел ее такой.

- Я понимаю, что есть расписание, маршрут. Мне нужно знать каждую деталь, о которой ты можешь подумать, любую помощь, которую ты можешь мне оказать.

Дана поерзала на койке, прислонившись спиной к стене. Она начала с того, что вкратце описала то, что она рассказала Клейменову, включая детали, которые она тогда не считала необходимыми. Она назвала сочувствующих в каждом городе, людей, на которых он мог рассчитывать в трудную минуту.

- А как насчет здесь? - спросил он. - Что, если что-то случится после того, как я уйду отсюда? Могу ли я связаться с Муратом? Здесь?

- Нет. Как только ты получишь портфель, а я уйду, у тебя будет только один контакт здесь, в городе. Номер черного ящика.

- Что за черный ящик?

- Шифровальное устройство. Мы сняли комнату в одном пансионате и установили электронную коробку. Представляющую собой генератор цифр с одним номером. Я не знаю подробностей того, как это работает, но, по сути, устройство фиксирует три основные цифры в набранном номере, так что вызов перенаправляется через сгенерированный номер, отличный от набранного. В коробке есть автоматический таймер, который отключает вызов через четыре минуты. Для завершения трассировки требуется семь минут. Если кто-то должен войти в комнату, где находится коробка, во время разговора, устройство мгновенно отключается. Это дорогая штука.

- И что мне сказать "диспетчеру"?

- Ты должен звонить по этому номеру только в экстренных случаях. Ты будешь знать, что сказать, - сказала она.

Громова протянула руку к столу и написала номер на клочке бумаги. Она протянула его Марату. Он запомнил его и она сожгла листок бумаги своей зажигалкой. Она прислонилась головой к стене, и старуха дала ей свежую мочалку, завернутую в лед. Марат ждал.

Наконец Дана сказала:

- Портфель под кроватью.

Марат протянул руку и вытащил покрытый царапинами ценный груз. Когда он положил его на колени, то заметил, что застежки были запаяны. Портфель оказался тяжелее, чем он ожидал.

- Кстати, у тебя здесь только бумаги? - спросил он. - Он ведь громоздкий. Слишком тяжелый.

Дана начала качать головой, читая его мысли.

- Я могу взять мобильный сейчас и сфотографировать все сам. продолжил он. - Или я мог бы сделать видеозапись и поместить все это на флэшку.

- Нет. Не связывайся с этим делом. Ты не можешь. Часть веса - взрывчатка. Все подстроено. Если кто-нибудь попытается открыть его без надлежащих инструментов, его разнесет к чертовой матери.

- Пластиковая взрывчатка? Здесь есть пластид?

- Нет. Я имею в виду, что я не знаю, - сказала Дана. - Но все в порядке. Он не может взорваться, если вы не попытаетесь его открыть. Все дело в припое, в рифленом уплотнении по краям с внутренней стороны. Вам придется сломать его, практически полностью открыть, прежде чем он взорвется. Он стабилен, если ты этого не сделаешь.

- Стабилен, - сказал Марат, качая головой. - И я полагаю, что Павел - тот, у кого есть "правильные инструменты"?

- Совершенно верно. Либо он получит эти документы, либо никто их не получит.

- Все или ничего. Именно так все и происходит, не так ли, Дана?

Она пристально посмотрела на него.

- Если меня поймают до того, как я выберусь из России, единственное, что сохранит мне жизнь, - это уверенность властей в том, что этот портфель все еще в руках РКО. Если какое-либо правительство получит меня и документы, я буду убита "при попытке к бегству". Но если документы действительно попадут в РКО и выполнят свою цель, я буду в безопасности. Россия не захочет нести ответственность за убийство одной из "героинь" нового режима, с которой они теперь должны торговаться за свою нефть.

Ее точка зрения была хорошо понята. Марат уже видел достаточно. Дана вытерла волосы с опухшего лица влажной тряпкой, перегнулась через край кровати и взяла сумочку. из которого она достала банковскую сумку на молнии.

- Здесь двадцать пять тысяч, - сказала она, протягивая ему деньги. - Половина гонорара Клейменова. Вторую половину он должен был получить в Павлодаре. Если ты благополучно доставишь туда бумаги, эти вторые двадцать пять тысяч будут только авансовым платежом. Павел позаботится о том, чтобы ты получил гораздо более комфортную компенсацию.

Марат расстегнул сумку и пересчитал деньги. Половина денег была в крупных купюрах, половина - в более мелких.

- Это большие деньги, - сказала Дана. - Но ты удивишься, как они растают. Жить нелегально недешево. Чем дальше ты уходишь на дно, тем больше стоимость. И на твоем месте я бы использовал эти деньги, чтобы купить невидимость.

Раздались два быстрых стука в хлипкую дверь, и молодой парень просунул голову внутрь.

- Мы просто проходили мимо. - сказал он.

Дана быстро взглянула на Марата. В ее глазах смешались эмоции.

- Тебе придется поторопиться. Роман и Георгий отвезут тебя в любое удобное для тебя место в городе. Когда они высадят тебя, ты сам по себе.

Парень открыл дверь пошире.

- Давай, давай, - Марат встал, сжимая банковскую сумку и портфель. Мгновение они смотрели друг на друга. Глаза Даны потемнели и затуманились, а затем ее губы задрожали. Сказать было нечего. Все, что было между ними, осталось невысказанным, и все, что они могли бы сказать сейчас, чтобы попытаться исправить это, казалось бы банальным. Он резко повернулся и вышел из комнатушки, следуя за молодым революционером по длинному проходу туда, откуда они пришли. Он стоял за сетчатой дверью, наблюдая за дождем в грязном переулке. Со стороны он знал, что теперь он тоже выглядит как призрак за рваным экраном. Что еще более интересно, он чувствовал себя таковым. С этого момента все будет для него так же ново, как и раньше.

Он теперь тоже смертник и для того, чтобы избежать этого, потребуется все его мастерство и воображение. Он услышал звук пикапа раньше, чем увидел его. Когда тот подъехал к цементной плите в задней части продуктового магазина, гигант уже открыл дверцу грузовика и вылезал. Парень распахнул ширму, и Марат выскочил и сел рядом с худым водителем, который кивнул, когда гигант, как и прежде, втиснулся рядом с Маратом. Они отвезли его на север по Таллинскому шоссе и поехали по проспекту Стачек к району Автово и торговому центру 'Шайба'. Все было сделано быстро.

Великан выпустил его на переполненной стоянке, хлопнул по спине и сказал:

- Доброго дня.

Он вернулся в грузовик, прежде чем Марат успел поблагодарить его. Худой водитель не проронил ни слова. Окруженный изолированной атмосферой торгового центра с игравшей музыкой и летними распродажами. Марат нашел лавку и купил недорогую спортивную сумку. Он купил лишнюю пару брюк цвета хаки и еще одну белую рубашку и сунул их в сумку вместе с банковской барсеткой. Он нашел закуток, расположенный так, чтобы он мог видеть эскалаторы и оба главных коридора. Он посмотрел на часы. Еще не было одиннадцати. Когда Зоя ответила, он сразу же сказал ей, что не может долго говорить. Тон ее ответа показывал, что она насторожена, что она не забыла о прослушке.

- Смотри, - сказал он. - Я хотел бы попытаться встретиться сегодня вечером. Я еду на встречу с кем-то на поздний завтрак и отстаю от графика. Почему бы тебе не позвонить мне туда, и мы обо всем договоримся.

- Где ты будешь? - спросила Зоя. В ее голосе послышалось легкое раздражение.

- Там же, где мы с тобой завтракали на прошлой неделе.

На том конце провода Зоя сделала паузу.

- Хорошо, - сказала она неуверенным голосом.

Марат знал, о чем она, должно быть, думает. Они не завтракали вместе на прошлой неделе, и она пыталась расшифровать его сообщение.

- Знаешь, теперь, когда я думаю об этом, это был, наверное, единственный раз, когда мы завтракали вместе.

Он выдавил из себя смешок.

- Хорошо, - сказала она. - Я позвоню тебе минут через пятнадцать.

Повесив трубку, Марат надеялся, что она его поняла. Почти полгода назад им посчастливилось провести вместе долгий уик-энд в Сестрорецке. Они прилетели, а потом решили взять напрокат машину и вернуться в Питер вместе. Они прибыли в курортную зону рано утром, еще до рассвета, и перекусили в ресторане KFC, где Приморское шоссе делает небольшой изгиб. Это был единственный раз, когда они вместе завтракали в Сестрорецке.

Ресторан находился в курортной зоне в двадцати километрах отсюда. Марат взял такси и был там с учетом пробок меньше чем через полчаса. Он сидел в нише рядом с кассой и ждал, наблюдая, как люди выходят из офисов фирм, расположенных неподалеку, чтобы пообедать. Когда зазвонил телефон, покалывание возникло у него на затылке.

- Ты звонишь с мобильного? - спросил он, оттягивая гибкий шнур как можно дальше от стойки. Он положил сумку и портфель на пол.

- Да. Блин, как же я рада слышать твой голос. Я не была уверена во всей этой чепухе.

- Ты молодец. Ты можешь приехать за мной?

- Сейчас?

- Да.

- В чем дело?

- Я скажу тебе, когда ты приедешь. За тобой следят?

- Я так не думаю. Это пришло мне в голову, и я наблюдала, но я не была уверена. Не совсем.

- Я знаю. Просто следи за этим. Я буду ждать.

- Я уже в пути.

Казалось, прошла вечность, прежде чем стально-синий "Мерседес" въехал на подъездную дорожку и остановился у ресторанной двери. Он сел в машину, мокрый и напряженный. Четверть часа они ехали по дождливым улицам города-курорта, пока Зоя следовала указаниям Марата по извилистому маршруту, пытаясь убедиться, что за ними не следят. Для Марата самым большим напряжением последних нескольких дней было никогда не знать, когда он один, а когда нет. Он молчал, наблюдая за дождливыми улицами. Наконец, удовлетворенный, Марат направил Зою к коллекции современных бежевых оштукатуренных коттеджей на Песчаной улице, которая была главной магистралью многие годы, прежде чем современное расширение города превратило ее в захолустье. Розовая неоновая вывеска, мерцавшая под дождем, сообщала, что они находятся в Сестрорецке, курортный район. Зоя ждала в машине на гравийной подъездной дорожке, пока Марат получил ключи от коттеджа и заплатил дополнительную тысячу за "уединенную" хижину, о чем запоздало подумал хриплый портье, который видел дорогую машину и блондинку за рулем. Дворы находились в мрачных зарослях ежевики, а их бунгало располагалось в дальнем конце двора, под углом к остальным. Они припарковались под навесом, невидимым с улицы, и вошли в затхлую комнату, пахнущую дезинфекцией и долгими годами прокуренных ночей. Марат не произнес и дюжины слов с тех пор, как Зоя подобрала его. Усталый от напряжения, он запер дверь и растянулся на грязном зеленом покрывале. Он перевернулся на спину и посмотрел на нее, неподвижно стоящую в ногах кровати.

- Ты можешь поверить, что это происходит? - тихо сказал он.

Нет, подумала она.

Она не верила, и она не могла поверить, что это закончится чем-то хорошим для них. Но она ничего не сказала. Она подошла к двум окнам, закрытыми плотными занавесками, и отодвинула тонкую материю в сторону, впуская в комнату бледный свинцовый свет. Она вернулась к изножью кровати и заколебалась, затем, пока он наблюдал за ней, начала раздеваться. Единственным звуком, кроме приглушенного барабанного боя дождя, было мягкое шуршание шелка, упавшего с ее тела.