Черное солнце, желтый песок

Глава 26

Дана и Файзулла были на полпути к Громову, когда раздался шум.

- Внимание! Внимание! Внимание! Никаких движений!

Мегафоны прогудели предупреждение с периферии зарослей кустарников по обе стороны взлетно-посадочной полосы напротив самолетов и эхом отражались от откоса, как затяжная тошнота. Изумление всех на летном поле было полным, и на мгновение даже элитные охранники Левкоева застыли в молчании. Только Файзулла пошевелился, рефлекторно встав перед Даной и стоически уставившись в темную стену за огнями.

- Левкоев! Килибаев! Это Денис Литовченко. Вы окружены. Мы без колебаний убьем вас на месте. Пожалуйста, прикажите своим людям выбросить портфель из "Бичкрафта" и бросить оружие на взлетно-посадочную полосу.

Ответом была мгновенная темнота, когда огни взлетно-посадочной полосы погасли. Через секунду взлетно-посадочная полоса и окружающие заросли взорвались оглушительными взрывами тяжелого орудийного огня, когда пилот Даны включил зажигание на "Сессне" и завел двигатель до воя. Внезапно снова зажегся свет, на полную мощность, но его использовали охранники Левкоева, посылая мощные лучи прожекторов в заросли, ослепляя агентов Литовченко и обнаружению тех, кто не укрылся в достаточной степени. Перекрестный огонь усилился убийственно и Марат, упавший на колени возле машины, был ошеломлен, увидев, что Дана немедленно упала. Ее спина выгнулась, когда она попыталась сохранить равновесие, падая на взлетную полосу.

Не раздумывая, Громов вскочил на ноги, прыгая по асфальту, в его ушах звенело от криков и судорожной стрельбы. Файзулла наклонился и подхватил Дану на руки, но не успел сделать и нескольких шагов, как Марат увидел, что голень Левкоева взорвалась кровавыми брызгами, и Файзулла упал. Когда Марат подошел к ним, Файзулла приподнялся на локтях и посмотрел на свою ногу, которая крупнокалиберными патронами была почти оторвана чуть ниже колена. Дана увидела это и начала кричать, ее глаза были прикованы к голени Левкоева, лежавшей под углом на бетоне.

В этот момент машина Килибаева, за рулем которой сидел Михаил, с ревом выехала на поле рядом с ними, блокируя огонь, доносившийся из зарослей с одной стороны.

- Тащи ее в самолет! - завопил Левкоев.

Он не потерял сознание и не впал в шок, но быстро снял ремень и закрепил его над раной, чтобы остановить кровотечение из артерии.

- Увези ее отсюда, увези ее отсюда! - взревел он, борясь с ремнем, а потом сунул руку за пояс и вытащил пистолет, который он сунул Марату в руку. Громов притянул Дану к себе, пока она боролась с ним, чтобы остаться с Файзуллой, и ринулся к самолету всего в нескольких метрах от него. Он понятия не имел, насколько серьезна рана его сестры, но знал, что она истекает кровью откуда-то из спины. Он не знал, сколько крови на ее платье было от простреленной ноги Файзуллы. Дана продолжала кричать от страха, боли и полного отчаяния. Он распахнул заднюю дверцу "Сессны" и положил ее на пол самолета, где она на мгновение прильнула к его шее, ее глаза были дикими от замешательства и непонимания. Марат почувствовал, что самолет движется, и с ужасом понял, что пилот уже пытается оторваться.

- Ты чертов ублюдок. - закричал он, вытаскивая пистолет из кармана куртки и целясь ему в глаза. - Если ты не подождешь, пока я приведу сюда этого человека, я сам разнесу тебя на куски.

Мрачный пилот нажал на тормоза, в то время как Марат, сам близкий к панике, развернулся от открытой двери и помчался к Файзулле, который изо всех сил тащился по взлетной полосе к нему, вздрагивая от кусков бетона, взрывавшихся вокруг него. Его нога оставляла за собой кровавый след улитки. Марат рывком поднял его на здоровую ногу и потащил невероятными усилиями к самолету, а Михаил повел машину вперед рядом с ними, продолжая обеспечивать защиту от пуль. Дана, слегка пришедшая в себя, когда она поняла, что Файзулла не останется позади, втащила Левкоева в брюхо самолета, когда Марат поднял мужчину с земли. Болтающаяся нога Левкоева застряла в дверном проеме и Марат цинично закинул ее в самолет рядом с собой.

Когда Громов потянулся к двери, чтобы захлопнуть ее, Файзулла схватил его за руку и пристально посмотрел ему в глаза. Пепельное лицо Левкоева отражало агонию и его колоссальную решимость преодолеть ее. И там было что-то еще. Он, казалось, собирался что-то сказать, но заколебался, его слова были загнаны в тупик печальной невозможной краткостью момента. То, что должно было быть сказано между ними о женщинах, которых они делили в лабиринте интриг, так и не было произнесено. И все же на мгновение они оба друг друга поняли, затем Марат отстранился и захлопнул дверь. В этот самый момент машина Михаила взорвалась от попавшей в бензобак пули с обжигающей волной пламени, которое сбило Громова с ног и осветило выруливающую "Сессну" ярче, чем если бы прожекторы были намеренно брошены на улетающий самолет. Марат услышал крик и увидел, как Михаил отчаянно и тщетно царапает дверцу машины, пока не стало слишком поздно. Смерть и осознание этого факта пришли в одно и то же мгновение и Громов замер, грязный и обгоревший. Движения Марата теперь диктовались исключительно рефлексами выживания, когда он на четвереньках пробирался по бетону к краю ангара, а затем к краю зарослей сразу за ним. Огни прожекторов, сфокусированные на джунглях, были быстро уничтожены помощниками Литовченко, и Марат слышал, как Денис отдавал указания по мегафону, как Килибаев одновременно хрипло кричал своим людям.

Внезапно фары трех машин веером оторвались от дороги у подножия откоса и помчались к посадочной полосе. Именно тогда Марат понял, что "Сессна" все еще стоит в том же положении, двигатель работает на холостом ходу. Убитый пилот склонился над пультом управления, когда пламя от горящей машины лизнуло кончик ее крыла. Мышцы Марата напряглись, когда он приготовился бежать обратно к самолету. Затем он увидел, как Файзулла с трудом поднялся с пола самолета и направился в кабину, где вытащил мертвого пилота из кресла и занял его место в багровом свете огня. Марат с благоговением наблюдал, как Левкоев разбирался с управлением, пока двигатель не набрал обороты до предела. Затем самолет накренился вперед и начал спускаться по летному полю, набирая скорость, когда он ворвался в участок полосы, где прожектора все еще светили прямо вверх. Куски и осколки самолета отваливались от попаданий выстрелов, и все же "Сессна" мчалась вперед, пока двигатель не завизжал, и она не поднялась в освещенное пространство над взлетно-посадочной полосой.

Но им не хватило места.

Они уже были на уровне крон деревьев в конце полосы, когда Левкоев напряг двигатель до предела и остановился, накренившись, чтобы избежать попадания в холм. Это был бесполезный маневр. Усиление крена превратилось в скользящее, скулящее падение, и "Сессна" нырнула в темные заросли с сильным сотрясением, за которым последовал шаровидный огненный шар, который поднялся от взрыва, как красная голова смерти, висевшая в небе и освещавшая бойню вокруг них.

Марат в ужасе наблюдал за происходящим с опушки леса, куда он прорыл себе путь в рыхлой земле. Он почувствовал жар на своем лице и слезы навернулись на его глаза, когда он увидел, как пламя достигло невероятной высоты, казалось, угрожая самим звездам, когда оно уничтожило двух людей, с которыми он чувствовал себя так близко в их последние отчаянные моменты. Он пытался. Он до самого конца пытался им помочь. Этого просто не должно было быть. Дана и Файзулла были единомышленниками и боролись вместе, чтобы воплотить их мысли в реальность, но им не суждено было выйти за рамки этой борьбы. Не сейчас, не в этой жизни и времени.

Марат стиснул зубы и съежился от невероятного шума битвы, которая все еще бушевала в зоне боевых действий на взлетно-посадочной полосе. Ожесточенность боя не ослабевала, и он был поражен, увидев, как, словно время остановилось, три машины все еще мчались к полосе, где одинокий "Бичкрафт" сидел, окутанный дымом о загоревшейся обшивки, в конце взлетной полосы.

Он смотрел, не в силах пошевелиться или поверить в происходящее, в то время как один из охранников Файзуллы со спокойной деловитостью присел на корточки в мерцающем свете горящей машины Михаила и положил длинную трубу ракетницы ему на правое плечо. Марат услышал громкий сосущий свист и увидел вспышку огня в задней части трубы, за которой последовал умопомрачительный удар, когда снаряд разрушил первую машину и окутал вторую прокаженным адом белого фосфора. Третья машина резко остановилась на краю взлетно-посадочной полосы. Когда ее передние двери распахнулись, телохранитель РКО ловко бросил яблочно-зеленую противопехотную гранату в открытое окно и нырнул в укрытие. Для перепуганных агентов было слишком поздно. Взрывом снесло двери машины, за которые все еще цеплялись агенты. Марат был ошеломлен скоростью, с которой обученные партизанским методам телохранители РКО восстановили преимущество и методично убивали агентов ФСБ. Смотреть на это было тошно и было ясно, что у Литовченко нет ни единого шанса. Бойцы РКО были не из тех, кто берет пленных или дает пощаду и Килибаев не был склонен сдерживать их, хотя было очевидно, что происходит. Марат мельком видел, как двойной агент, нагнувшись, бегает взад и вперед по бетону, теперь усеянному телами и лужами крови. Дважды он поскользнулся и упал. Затем, внезапно, страшный шквал прекратился, оставив после себя лишь спорадические хлопки огня из стрелкового оружия. Марат лежал на рыхлой земле и уронил голову на скрещенные руки, стараясь не обращать внимания на вопли и стоны раненых, которые теперь были более настойчивыми, чем выкрикиваемые команды. Внезапно он услышал, как снова и снова выкрикивают его имя, и был потрясен, узнав голос Зои, доносившийся из темноты со стороны дома Серикбая. Он вскочил на ноги и побежал к ней сквозь дым, даже не пытаясь понять, почему она оказалась в этом невероятном месте. Она пришла с края тьмы, ее платье бледной чайной розой отражалось в огнях. Он обнял ее, прижал к себе, пока она истерически рыдала. но не смог ее утешить. Потом Килибаев нашел их. На его лице было отсутствующее усталое выражение боевого шока, но он был бойцом, он контролировал ситуацию.

- Пожалуйста, поторопитесь. - сказал он, делая направляющий жест пистолетом. - Самолет ждет.

Марат остановился.

− Литовченко. А как насчет него?

Килибаев посмотрел на Марата и покачал головой.

- Пожалуйста, поторопитесь. Они расчищают для нас взлетно - посадочную полосу.

К тому времени, когда они добрались до "Бичкрафта", стрельба велась лишь изредка, когда люди Килибаева уничтожали последних агентов Литовченко, прятавшихся в зарослях и за барханами. В самолете погасили свет в кабине, и пилот направился к противоположному концу поля. Когда они снова повернули, последние тела уже утаскивали с полосы, и Марат почувствовал, как взревели оба мощных турбомотора, когда пилот дал им каждую унцию энергии, и они понеслись по взлетно-посадочной полосе. Взлет прошел гладко, как будто не было никакой чрезвычайной ситуации, никакой бурной перестрелки. Зоя безутешно рыдала у него на плече. Марат не отрывал глаз от сцены внизу, когда самолет накренился. Несколько оставшихся огней взлетно - посадочной полосы были приглушены, все три машины агентов ФСБ горели, а в конце трагической взлетно-посадочной полосы в зарослях одиноко полыхал огромный костер.

Эпилог

Марат поднялся с кованого стула в частном доме на окраине Астаны и подошел к низкой стене, увенчанной терракотовыми урнами с алыми цветами герани. Он был босиком, в свободных спортивных штанах 'Адидас' и без рубашки. Солнце приятно грело его обнаженную кожу; его грудь и живот быстро зажили благодаря вниманию лучших врачей, которых РКО мог купить в столице. У него не будет никаких изнурительных последствий от пыток Корейца Чена. Погруженный в свои мысли, он посмотрел вниз на стремительно застраивающиеся прилегающие районы и холмы вдалеке, сверкающие в ярком солнечном свете. Позади него на белом кованом столике, заваленном газетами и еженедельными журналами, которые он читал, трепетали на легком ветру, который поднимался со стороны степи. Пустой стакан из-под джина с тоником стоял на бежевом кафеле рядом с его креслом.

В журналах и газетах все еще появлялась история, которая доминировала в средствах массовой информации в течение последних двух недель: внезапная отставка по состоянию здоровья заместителя главы Комитета Национальной Безопасности Казахстана и назначение его замены нижней палатой парламента на экстренной сессии. Помимо этого новый президент страны Касым Бакаев спешно прилетел в Москву с внезапным незапланированным визитом. Содержание переговоров так и осталось тайной. Политические аналитики по обе стороны границы приветствовали значительные изменения в Казахстане как окончательный шаг страны в сторону демократических реформ.

Перестрелка между сотрудниками ФСБ России и КНБ Казахстана под Кустанаем так и не всплыла наружу. С присущей этим структурам равнодушной скорбью обе стороны вывезли погибших бойцов невидимого фронта с места боя с тем, чтобы почетно захоронить. Издание "Аргументы и Факты Казахстан" сообщило, что торгпред страны в России Файзулла Левкоев был в служебной командировке, когда его самолет упал во время грозы в горах в Кустанайской области. В другой статье, совершенно не связанной с этим событием, было упомянуто о перестановках в комитете по финансам и бюджету сената парламента Казахстана после внезапной смерти из - за "обширного инфаркта" члена комитета Льва Кагана. Связь майора КНБ Булата Килибаева с РКО так и не была доказана, но он был переведен на скромную должность в отдел кадров в Шымкенте. Литовченко, конечно, не попал в заголовки новостей газет обеих стран. На одном из интернет-порталов написали, что сотрудник ФСБ погиб в автомобильной катастрофе, когда отдыхал в Казахстане.

Левкоева, подойдя, провела большим пальцем по шраму на запястье Марата, когда он размышлял вслух:

- А бедная Дана - всего лишь призрак. В Российской прессе ее вообще не упоминали, а здесь, в Казахстане даже 'Республика' лишь косвенно упоминала о ней как о активистке в отколовшейся радикальной группе ныне известного и более - менее лояльного власти РКО. Сокрытие является полным, умопомрачительным. Заставляет задуматься, каков этот мир на самом деле. Какие еще события и люди были скрыты?

Две обнаженные руки обхватили его грудь сзади, и он почувствовал лицо и волосы Зои на своей загорелой спине. Она поцеловала его в плечи, а затем уткнулась носом в шею ниже уха. Она крепко обняла его на мгновение, а затем двинулась рядом с ним, держа одну руку под его рукой. Вместе они наблюдали за солнцем над холмами.

- Просто задумался? − спросила она, не отрывая глаз от колыхавшихся от степного ветра деревьев.

- Просто задумался. - сказал он.

- Я знаю, - сказала она. - То, что случилось с тобой, с твоими друзьями, не заслуживает того, чтобы это забыли. Ты этого не забудешь, - продолжила она. - В конце концов, ты не забыл войну, где вел репортажи, не так ли? Никто из нас этого не забудет. Мы будем жить с этим каждый день до конца наших дней, и это будет нелегко. Некоторым из нас будет трудно это принять, а некоторым - нет ...

− Ну, я не знаю, смогу ли я когда-нибудь оправдать свое участие в том, что произошло под Кустанаем, - он крепко сжал ее руку. - Просто что - то в Казахстане перевернулась с ног на голову из-за всех этих смертей, и никто даже не знает, что эти события были связаны.

Они лениво сидели на солнце.

- Мне тоже не по себе из-за денег, - сказал Марат.

- Без сомнения, Дана заслужила это, - мягко сказала Зоя. - По их мнению, она умерла как героиня войны. Ты тоже это заслужил, если уж на то пошло. Они благодарны и чувствуют себя обязанными.

- Хотелось бы в это верить, но стипендия такого размера - это чертовски большая благодарность. Если бы я был снаружи, заглядывая внутрь, я бы назвал это деньгами за молчание.

- Он могли всего этого не делать. Ты тоже мог погибнуть в "Автомобильной катастрофе".

− Я думаю, это академично, - признал он. - я беру деньги и не собираюсь отказываться.

- Марат, мы не можем позволить чувству вины уничтожить нас. Я не знаю, почему так получилось, что именно мы выжили, а не какая-то другая группа людей. Я признаю, что это неприятное чувство, смутно похожее на обман. Это трудно объяснить. Но мы не обманывали. Просто так все произошло, и я не могу честно сказать, что хотела бы, чтобы все было по-другому.

Марат знал, что она была права. Он был чертовски уверен в своей правоте, возможно, даже лицемерил. Он тоже не хотел, чтобы все было по-другому. Но он не забудет. Ни один из них не сможет забыть, как его величество Шанс сыграл с ними игру, забрав так много и оставив так мало позади ... чтобы помнить.