Честь Афродиты

41

До праздника Дня военно-морского флота осталось три дня. Всего три дня. Марго с «командой» с ног сбивалась. Владивосток гудел. Шутка ли, конкурс — такой конкурс! — близился к завершению. И не с привычными грамотами и дешёвым переходящим кубком в финале, а с солидным денежным призом, славой, и личной благодарностью командующего. К тому же, на кораблях в открытую уже поговаривали: «Наверное и Сам Верховный из Москвы прилетит. А как же! Ему же тоже наверное интересно посмотреть на нас. А почему нет? Такое дело! Руку пожать, приз вручить, слова какие хорошие сказать, ободрить… проигравших. Нужно? Нужно. Приедет, нет?!» «Приедет. Самолёт президентский есть, керосин тоже, дела… А дела государственные и в самолёте решать можно. У него же целая команда с собой этих… рук, пусть не спят, действуют». Судачили. Всего три дня осталось, всего. Даже командующий Тихоокеанским флотом «накалился», адмирал в жюри сидел, страсти подогревал. Ему даже домой звонили, как там и что… Жёны в основном командиров звонили, тёщи, женщины. Он усмехался, отделывался шуткой, иным грозил… Сам он из командиров эсминцев в адмиралы вышел, душой к ним склонен был, на своих любимцев сильно надеялся. Но должность требовала от адмирала полной беспристрастности, он и терпел, хотя сердце на части разрывалось, так уж хотелось, чтобы победителем был кто-нибудь с эсминца… Такой красавец… Хотя и другие корабли тоже, извините, тот ещё подарок… врагу, конечно.

К финалу претендентов набралось пятнадцать человек. По группам. Пять матросов. Пять мичманов и пять офицеров от лейтенантов до капитанов третьего ранга.

— Маня, ну ты даёшь, мы в отпаде. Такую бучу заварила. Умница. Веслом не провернуть! Гордимся тобой, сестрёнка! Город на ушах. Ё-моё, и вообще. Короче, последним конкурсом мореманов наизнанку нужно вывернуть, понимаешь, — в очередной раз предлагал очередную «новинку» Валентин Мелехов. По телефону звонил. — Пусть они в рукопашной силой померяются. Кто кого, а! Я лично за подводников болею, и мои тоже. Скажи, помощь какая нужна, ну, нет? Не отказывайся. Мы все… — Марго его отшивала.

— Валя, ещё раз в таком тоне позвонишь, я отключу телефон. Мы сами с усами. Ты забываешь, на жюри нельзя давить. Как на судей. Обойдёмся.

— Маня, сестрёнка, на тебя, понятное дело, нельзя, я знаю, а на судей… гха-гхыммм… Короче, я что звоню-то, ты не сердись, ко мне сегодня ночью пришла классная идея, вот такая! — а давай такой же конкурс проведём только с братками, а? На весь город. Ты — председатель. Я твой зам. Здорово будет. И приз подкатим нехилый… У меня даже намётки кое-какие на этот счёт есть…

— Всё, Валя, ты меня достал. Нет времени болтать, — Марго в сердцах бросала трубку. А Мелехов наоборот радовался. Потому что Маргошей гордился, своей идеей, присматривался к своим браткам, кто на что гож. Считал, что они тоже часть общества, тоже могут участвовать. Силы-то нехилые. Но моряки — да! Военные — уж точно гордость. И тайная и явная.

А Марго ждала других звонков. Из Москвы, от своего главреда. Переживала. Нервничала. Но позвонил он только один раз, ещё тогда, сразу по прилёту: «Маня, не беспокойся, приземлился благополучно, колёса круглыми оказались, при посадке не трясло. Наших нашёл, с ними всё слава Богу! Пастухов жив, здоров, Волька тоже, я с ними. Сидим, обедаем, чай пьём, за жизнь разговариваем… — Марго за этим угадывала какие-то проблемы, там, в Москве, тревожилась, но КолаНикола балагурил, забалтывал тревогу, сводил всё к шутке. — Да не переживай ты, дочка, телевизионщики как всегда всё преувеличили. Это же Москва, Мань, чего ты хочешь, сплошной сеншейсен. Так что… Короче, как там у нас, как ты, как конкурс?» Маня ответила. Но сама в Москву не звонила, знала, да и предупреждена была — мало ли когда и в какой момент её звонок может помешать. КолаНикола будет звонить сам, когда можно и нужно. А он больше не звонил. Потому и переживала.

Вторую часть её жизни занимал теперь конкурс. Правда, не всю жизнь — об этом чуть позже. В объявленный ими самими конкурс она уже вжилась, хотя первоначальная задача давно была выполнена, — ой, молодец Маргоша, её идея, — бандитов нашли и задержали, остановиться она уже теперь не могла. Конкурс нужно было продолжать, назвался груздем, как говорится… Да и не дали бы ей остановиться, ни народ ни власти… Такое дело раскачать, на весь Тихоокеанский флот! Да что флот, на весь город, на весь край, вот как!

Теперь о другой части её жизни, личной. Откроем секрет. С началом конкурса, каждый вечер ей, с курьером, кто-то начал посылать цветы. Да, цветы. Большой букет алых роз. Чуть влажных. Без целлофановой упаковки, как с грядки. Это ей? Она краснела, удивлялась, очень красивые, очень запашистые. Марго вначале стеснялась, неумело жеманничала, может быть ошибка, от кого это, перепутали адрес? Но курьер, на самом деле матрос посыльный, тоже не очень умело — откуда ему? — тоже краснея, как те цветы, убеждал, что ошибиться он не мог, потому что вот адрес, его послали, и вообще, всего доброго, до свиданья, и исчезал. До следующего вечера… Она уж было испугалась, не братки ли какие, либо олигарх местный, а то и мэр — чур, чур! — как он на пороге взял и появился, сам. Молодой, стройный, морской офицер, с одной звездой двумя просветами на погонах, с кортиком под левой рукой. Начищен, наглажен, на лице румянец, в глазах обожание и вопрос, в улыбке надежда… фуражка в руке… Тот самый, капитан третьего ранга, начальник подразделения службы береговой зенитной артиллерии войск ПВО ТОФа. Марго его вспомнила. Они с его подразделения тогда конкурс начали, вернее поиски бандитов. Он ещё чаем их хотел с сахаром угостить, уже тогда глаз с Марго не спускал, так она его поразила, а они отказались от чая и… С тех самых пор он места себе не находил, влюбился в неё, повод искал, у телевизора всегда первым был… пока не догадался установить её адрес и не нашёл местный дендрарий с розарием…

И имя у него такое тёплое, светлое, как отметила про себя Марго, Арсентий — они познакомились — а фамилия вообще удивительная, как и он сам, Касаткин. Представляете? Не Иванов какой-нибудь там или, скажем, менеджер Петров, а именно Касаткин. Настоящий морской офицер, и фамилия у него морская. Касатик-усатик, если нежно и с чувством, про себя отметила она, и внимательнее на него посмотрела… Теперь он ей вроде чем-то понравился. Почувствовала в сердце ответный толчок… Говорят стрела Купидона обоих пронзила. Может и так, скажем проще: глазами пока ещё только соединились и руками, потому что за руку поздоровались. Она на него по другому как-то теперь посмотрела, а он ещё больше в неё… Короче, с этого самого момента капитан третьего ранга Арсентий Касаткин начал за Маргошей ещё сильнее ухаживать. Опекать, оказывать знаки внимания открыто и основательно, по взрослому.

Но это личные их дела. Как и у Верки-сквознячки, кстати. У неё почти также. И цветы, и мобильный не умолкал, и автографы налево, направо… Она у Марго на связи с общественностью была, пресс-секретарём Оргкомитета конкурса «Воин Приморья», тоже «засветилась» на телеэкране. И ведь что интересно, правду люди говорят: хочешь жениться — иди на ткацкую фабрику, хочешь замуж выйти — поступай в МВД или Минобороны, а то и в ДПС ГИБДД… Верное дело. Тоже едва уже девка отбивалась от ухажёров. Целый рой-строй перед ней возник. От такого неожиданного мужского внимания она так собой похорошела, так расцвела, что тебе царевна-лебедь или, по современному, сама «Мисс Дальний Восток», вместе со всем своим Азиатско-Тихоокеанским регионом… И причёска, и платья, и фигура, и походка, и… особенно глаза и всё остальное. Нет, выбрала всё же одного, лучшего, как поняла: зам командира одного из подводных ракетных крейсеров, капитана второго ранга. Здоровяк-сибиряк, русоволосый, с пшеничными усами, улыбчивый добряк вообще, особенно когда возле своей Верочки ненаглядной был. Офицер только из-за неё с конкурсной дистанции сошёл. Да, отказался. Взял самоотвод. А ведь имел все шансы на приз. Но он для себя выбрал другой — Верочку ненаглядную. На минуту боялся её одну оставить, понимал, только спиной повернётся, «ушлые» её уведут. Таких на флоте, знал, уйма, молодых-неженатых. Нет уж, извините… только Николай Полторак, его имя и фамилия. Значит, и у неё такая будет. Была сквознячка, будет — полторачка. Но разница большая, просто огромная. Вместе они будут не «полтора», а уже две целых. А потом, глядишь, и три, потом и… А, сколько Бог даст, столько и нарожает ему детей. Уже и свадьбу наметили. Сначала в загсе, потом в церкви, новом храме.

Ладно, хватит об этом, достаточно. Мы не папарацци, не жёлтая пресса, не будем за влюблёнными подглядывать. Мы повествуем о более важных делах в жизни страны, точнее — общества и некоторых её личностях. Сейчас о Марго.

Предыдущие конкурсы или этапы, были для претендентов сложными и нетривиальными. Потому что разрабатывали условия не военные, а гражданские, потому и ставили порой конкурсантов в тупик. Все же были уверены, знали и понимали, в «схватке» с соперниками жёстко придётся «стальными» мышцами и отработанными военно-морскими навыками конкурсантам громыхать, а тут… Кто, например, мог подумать, что конкурсантам придётся грудного ребёнка «уговорить» перестать плакать. Да-да… Песни колыбельные петь и на время… Причём, колыбельные не «скрипеть» и фальшивить, а петь… Жюри, телекамеры и микрофоны рядом. Причём, «уговаривать» не «своего», а какой по «билету» ребёнок достанется. А уж деток подобрали… по-секрету, Верка-сквознячка постаралась… уж таких горластых, таких «певучих», слов нет, одни слёзы и полные памперсы… Всё Приморье со смеху покатывалось, глядя на некоторые «прикольные» прямые телевизионные передачи. Такого «народного» внимания к телевизорам не было со времён «мыльного» мексиканского телесериала «Рабыня Изаура». Точно!

Михаил Дмитрич, контр-адмирал, командующий флотом, зампредседателя жюри, волосы на своей голове в сердцах в начале ерошил, спорил с Марго:

— Товарищ председатель, Маша… эээ… — адмирал в очередной раз сбивался, запинаясь на непонятном отчестве девушки, вернее непривычном отечестве или материнстве… чёрт их теперешних молодых поймёт, — Марго Галиновна… эээ… Вот фамилия у вас точно определённо прекрасная, Светлова. Маша, извините, я не понимаю, вы забываетесь, перед вами военные моряки, прославленные тихоокеанцы, гордость флота, гвардейцы, а не какие-то, понимаешь, домохозяйки. Они мастерство военной выучки нам должны показывать, народу, стране, профессиональные, патриотические, а у вас… Что у вас?

— Во-первых, не у вас, а у нас, товарищ контр-адмирал, — поправляла Марго, напоминая про его общественную должность на конкурсе. Адмирал головой мотал, жалея в такие моменты, что ввязался в нестандартную для себя ситуацию. — Михаил Дмитриевич, дорогой, — уговаривала Марго своего заместителя, — они и так у вас все отличники и тому подобное. Все знают! Как на подбор. Красавцы и всё прочее. Они как бодибилдеры все подобрались. Рембо! А у нас с вами не конкурс, извините, красоты тела, чтобы мышцами народ пугать, а конкурс мужественности, сильного мужского плеча, сильного мужского начала, как для страны, так и для своих родных и близких… На них же молодые мужчины должны равняться, армия, флот, девушки любить и быть уверенными что…

— Да-да, именно что? Что, что?

— Михаил Дмитриевич, я настаиваю, все знают, что они у нас первые и лучшие на своих кораблях и прочее, самые лучшие, а вот в жизни, дома, в быту…

— А, ладно, делайте что задумали, — в сердцах махнув рукой, сдавался адмирал, — я тут…

Но в тайне гордился своими моряками. Потому что нравились они ему. Все. От матроса до своего заместителя. Не сомневался в них. Знал, понимал, только боялся, что промашку на людях его моряки дадут, маленькую или случайную, насмешат народ неумением быть умелыми на берегу, на суше…

А народу, зрителям, наоборот, жутко всё нравилось, жутчайше! Всё и все. От начала и до конца. К началу передачи улицы напрочь пустели, магазины и всё прочее тоже, все спешили к телеэкранам… «Добрый вечер уважаемые Приморцы, в эфире конкурсная передача «Воин Приморья». Напоминаю, до финала осталось…». И всё, людей уже не оторвать. Потом звонки на студию, шквал звонков, к соседям, к родственникам участников, в штаб ТОФа. Сайт конкурса, как тот грецкий орех от переспелости по швам трещал, от переизбытка чувств и эмоций «болельщиков». Причём, как и раньше, в эпоху телесериала про мексиканскую рабыню — кто помнит — ни торгаши, ни производители бензина, ни прочий мастеровой люд на передачу не обижались. Ждали. Всерьёз переживали. Даже в затоне «У Натальи», бездомные постояльцы собирались у пяти— шести так называемых телевизоров, чтобы тоже как бы «поучаствовать», «поболеть» бы, все спешили к телевизорам. У правоохранителей работы — виданное ли дело! — значительно поубавилось. Ни мелких преступлений, ни тяжких, так только, пацанва кое-где, кое что. Так с ними проще, участковые «встряхнут» одного, троих — своих! — и порядок… «А ну-ка по домам, шпана мелкая, к мамкам, к телевизорам!» Потому что конкурс.

Передача, как и сам конкурс, имела высочайший рейтинг. Зашкаливающий! Даже губернатор Приморья, говорят, — сам губернатор, представляете! — от поездки на отдых в Японию отказался, перенёс поездку. Даже так! И его свита осталась. Ни один центральный телеканал страны со своими «рейтинговыми» программами и близко не стоял. Марго, вместе с телевизионщиками и жюри, стали национальным достоянием Приморья. Собственные корреспонденты центральных телеканалов «собачками» за ними бегали…

По городу, когда и островам, когда и на адмиральском катере, жюри с телевизионщиками на корабли поднимались, по трапу, «в гору», пешком, как на десятый этаж, чтобы провести тот или иной конкурс. Сами вымотались и конкурсантов вымотали. И было от чего.

И условную морскую мину, запутавшуюся в рыбацкой сети снять; и за рулём машины на время проехать из одного конца города в другой, не нарушив дорожных знаков, поменять местами колёса — правильно и на время; на спецполигоне выполнить ряд спец-прикладных военных нормативов, в полной боевой и противогазах, включая марш-бросок (на это ушло аж три съёмочных дня); со страховкой служб скорой помощи «03» и МЧС; по специальным ориентирам, определить возникшую проблему, найти в городе тот самый высотный строительный кран, с конца стрелы которого снять и оказать первую медицинскую помощь двенадцатилетнему ребёнку, естественно кукле, муляжу, по легенде «от испуга спрятавшегося там»; проявить навыки мастерства не только рукопашного боя, но и быстроту реакции мысли и ног, в погоне за хулиганом-преступником, вырвавшем сумочку из рук старушки. Причём, нужно было мгновенно определить: догонять преступника или первую помощь пострадавшей оказывать; на детском трёхколёсном велосипеде пятьдесят метров на скорость проехать и не сломать его; бегом, на блюдце, на вытянутых руках пронести три куриных яйца, двадцать пять метров, приготовить глазунью, красиво украсить огородной зеленью и подать на тарелке членам жюри, с соответствующим пожеланием собственного сочинения; прогладить дюжину детских распашонок и не прижечь их, аккуратно сложить; сварить чашечку кофе, по одному из предложенных рецептов, ингредиенты самостоятельно найти и приобрести в магазинах города — на время и на скорость; придумать и прочитать любовное послание жене или любимой девушке, лучше в стихах…

И всё это телевизионщики показывали мастерски, сходу, когда с двух, когда с трёх видеокамер. Сами конкурсанты о сути предстоящего конкурса не только не знали, но и не догадывались. Для них всё было совершенно неожиданно и экспромтом. Потому и азарт, потому и ажиотаж. Всё получалось весело и с шутками. И звонили членам жюри поэтому некоторые «заинтересованные» болельщики, чтоб заранее узнать сам будущий конкурс и его условие. Ан нет, секрет, тайна!

Все жители так или иначе участвовали и болели. Не говоря о флотских. На кораблях почти не спали, сон в голову не шёл.

Осталось всего три дня. Нет, уже не три, уже два дня. Конкурсанты и город гадали: каким же будет последний конкурс, и кто победит?!

К финалу подошли пятнадцать человек. По группам. Пять матросов. Пять мичманов и пять офицеров от лейтенантов до капитанов третьего ранга. Вот такие ребята! Класс! Молодцы! Красавцы! Надежда экипажей, адмирала и всего города, вместе с его дальними и ближними окрестностями.