Дракон с отрезанными крыльями

Глава десятая: Долгожданные гости

Беанна, как и обещала, заявилась в гости всем семейством.

— Хоть ужин сегодня не готовить, — усмехнулась она, глядя на изобилие на столе младшей сестры. — Надо почаще к вам заглядывать. А то с тех пор, как Айлин объявила нам войну, любимый муж забыл, как выглядит нормальная еда.

— Мне присутствие жены важнее в госпитале, чем у печи, — отозвался Эйнард и тут же крякнул от предостерегающего взгляда Лила. — Не серчай, вас это не касается, — исправился он, забирая из рук товарища поднос с запеченной индейкой и водружая его в центр стола. — Сядь уже, мил друг, — попросил он, — а то мне смотреть на тебя страшно. Того и гляди, нога подвернется, отскребай тебя потом от пола вместе с яствами.

Лил хмыкнул и, прихрамывая, отправился на кухню за новым блюдом. Эйнард покачал головой и повернулся к жене.

— Не думал я, что выдастся нам еще возможность попировать в этом доме, — вполголоса заметил он. — Когда увидел ногу Лила в первый раз… Все молитвы богиням вспомнил, хоть и понимал, что бесполезно. С такими болячками не живут. Даже бывшие драконы.

— Живут, как видишь, — с чуть ироничной, но тоже несколько встревоженной улыбкой отозвалась Беанна. — Есть у них какой-то свой способ раны залечивать, да только скрывают, будто что постыдное.

Эйнард махнул рукой.

— Да ладно. В жизни не поверю, что эти двое на что-то постыдное способны, — тут он притянул жену к себе и продолжил уже совсем на ухо, чтобы присутствовавшая здесь же Айлин не услышала: — Не то что мы с тобой.

Беанна фыркнула и залилась краской. Не сильно, но весьма возмущенно стукнула мужа по груди и вырвалась из его объятий.

— Пойду сестре помогу, — заявила она. — А вы тут тоже без дела не сидите, выкладывайте ваши угощения. Мальчишки вернутся — и их слупят.

Айлин насупилась. Она отнюдь не считала приготовленную собственноручно сдобу годной лишь для того, чтобы ею утоляли первый голод. Она потратила массу усилий и вложила в нее всю душу, чтобы тетя Ариана оценила и похвалила ее стряпню. Дома, как мать и сказала, Айлин сняла с себя обязанность готовить на всех еду до тех пор, пока родители не позволят ей навестить тетю с дядей. Этот способ она применила, когда ни уговоры, ни слезы, ни угрозы не возымели никакого действия даже на отца, которого обычно Айлин весьма легко склоняла на свою сторону. Но в этот раз он целиком и полностью поддерживал мать, хотя и не сердился на Айлин за ее демарш, и даже отнесся к нему с пониманием. Айлин, впрочем, было от этого ни тепло ни холодно. Она уже подумывала ослушаться родителей и в их отсутствие навестить дядю с тетей, но отец, предвидя такой вариант, очень четко и неожиданно сурово объяснил ей свою позицию.

— Я все равно узнаю об этом, Айлин, как бы ты ни пыталась свою проказу скрыть, — сказал он. — Я не стану тебя за это наказывать, как никогда не наказывал, но очень сильно разочаруюсь. А мне бы этого не хотелось.

Что можно было на это сказать? Будь у Айлин чуть больше материнского безрассудства, она бы, может, и рискнула пойти против воли отца. Но она слишком походила на тетушку с ее благоразумием и послушанием, и отлично понимала, что запрет этот не может длиться вечно, что рано или поздно родителям придется его снять, и потому предпочитала потерпеть. Она и так ждала двенадцать лет: неделя–другая уже ничего не решала. Если богиням будет угодно подарить ей дружбу с драконом, никуда эта дружба не денется. А вот ссориться с отцом Айлин не хотела. Слишком любила его. Больше всех на свете.

Эйнард подошел к дочери и присел на корточки. Взял ее руки в свои и со всей серьезностью заглянул в лицо.

— Мир? — спросил он и нежно стер с ее щек две скатившиеся слезинки. Вздохнул. — Солнышко, я знаю про твою мечту и буду только счастлив, если ты найдешь себе такого друга, как Лил, независимо от отсутствия у него второй ипостаси, — негромко, но очень проникновенно заговорил он. — Но Дарре не такой, каким ты его себе представляешь. Особенно тот Дарре, с каким я познакомился полтора месяца назад. Он был совсем как звереныш, разве что соображал по-человечески. И я не хотел, чтобы ты напугалась и разочаровалась раз и навсегда: мне было бы очень больно видеть, как разбивается твоя мечта. Сейчас ребята немного привели Дарре в чувство, и, я надеюсь, для тебя не будет неприятным сюрпризом знакомство с ним. Прошу только помнить, сколько он пережил, и постараться проявить терпение, даже если какие-то его поступки покажутся тебе странными.

Айлин чуть слышно всхлипнула и сама вытерла щеки. Семь недель переживаний, сомнений, мыслей о том, что родители совсем ее не любят и не ценят, и из-за чего? Из-за того, что они не соизволили объяснить ей причину запрета? Поленились или сочли, что маленькая еще, не поймет?

— Почему сразу мне не сказали? — рассерженно посмотрела она отцу в глаза. — Не такая уж я глупая, чтобы не отличить заботу от прихоти!

Эйнард усмехнулся: когда его дочь успела вырасти? Вроде только на руках ее носил, в небо подбрасывал и слушал, как заливисто она смеется от счастья. А сейчас — почти невеста. Беанну в этом возрасте уже за Тилу просватали.

Эйнард нахмурился, отвел взгляд.

— Не знаю, — честно ответил он. — Не подумал и обидел тебя. Прости, пожалуйста. В следующий раз умнее буду.

Айлин удовлетворенно вздохнула и обняла отца за шею. Тот прижался губами к ее чистому лбу. В таком положении их и застала вернувшаяся Беанна. Хмыкнула.

— Кто бы сомневался — они опять милуются, — иронично заметила она, ставя на стол кувшин с компотом. — А замуж девка соберется — как ее отдавать станешь? — поинтересовалась она у Эйнарда. — Или дома запрешь и замок на двери повесишь?

— А это от жениха зависеть будет, — неожиданно жестко отозвался Эйнард, и Беанна даже замерла на мгновение, поняв, что перегнула палку. Любые шутки муж готов был ей простить, кроме насмешек над его отношением к Айлин. Хоть и не был он ей кровным отцом, а любил больше, чем родную дочь. Словно пытался возместить недостаток материнской нежности. Беанна, несмотря на все свои старания отделаться от мыслей о грешной юности, раз за разом видела в Айлин напоминание о пережитом позоре и никак не могла заставить себя относиться к ней как следовало. Дочь, очевидно, это чувствовала, потому и тянулась к Ариане, которая когда-то первой взяла ее на руки и привязалась всей душой. Беанна поначалу ревновала, предъявляла на Айлин права, даже как-то поссорилась с сестрой, напомнив, кто из них родная мать, а потом смирилась. Не стоило портить дочери жизнь из-за ее ошибок. Айлин еще успеет своих наделать.

— И каковы критерии? — Беанна приластилась к мужу, понимая, что была бестактна, и желая загладить вину. — Он, конечно, должен быть сероглазым, темноволосым и увлекаться лекарским искусством?

Эйнард хмыкнул, понимая, что жена описала его самого.

— Он должен ценить Айлин и любить ее до умопомрачения, — заявил он. Айлин тут же романтически заулыбалась, а Беанна толкнула мужа в бок.

— Задуришь ребенку голову — потом не расхлебаешь, — сердито заявила она. — Хватит делать из нее богиню, Эйнард! И так уже!..

Закончить свою мысль она не успела: в дверях показались Ариана и Лил с последними угощениями в руках.

— Все готово, — улыбнулась Ариана, — можно и за стол.

— Пока у него ножки не подломились, — в своей манере отозвалась Беанна и поинтересовалась: — Мальчишек ждать не будем?

Ариана тепло улыбнулась.

— Они долго не задержатся: знают, что до темноты надо вернуться. Но ваше терпение испытывать не хочу, да и девочки, наверное, проголодались.

— Девочки не мальчики, могут потерпеть, — возразила Беанна, но все же послала старшую дочь за играющими во дворе Беатой и Аной, наказав проследить, чтобы те как следует умылись. Айлин сверкнула глазами, не желая ни на секунду отлучаться от любимой тети, но все же выполнила просьбу. — Отлично, — заключила Беанна и повернулась к сестре. — А теперь у нас есть пара минут, чтобы узнать вашу великую тайну исцеления.

Ариана удивленно хлопнула ресницами.

— Какую тайну? — переспросила она, и Беанна привычно пошла в атаку, зная, что муж никогда на подобное не решится.

— Вашу! — отчеканила она. — Нам нужно знать, каким образом Лил остался жив после заражения крови. И не делай такое лицо, солнце, это не очередная моя прихоть! Это необходимо, чтобы Дарре вашему помочь. А вы мне тут на пару святую невинность строите!

Эйнард кивнул в поддержку жены.

— Я осмотрел его раны и могу с уверенностью сказать, что не драконий яд им причина, — заметил он. — Человеческие шрамы по-другому выглядят, хоть не заживают точно так же. До конца жизни не заживают, Ариана! — добавил он и в упор посмотрел на свояченицу. Потом пронзил взглядом рванувшего к ней Лила. — А с тобой вообще разговор особый: тебя или никоим образом не должен был этот капкан из строя выбить, если ты у нас дракон, или к праотцам в тот же день отправить, если ты все-таки человек. Я груду книг по лекарству перелопатил с тех пор, как с вами двоими связался, но по-прежнему чувствую себя юнцом неразумным!

Ариана с Лилом переглянулись. Беанна нахмурилась, но младшая сестра только обхватила руки мужа, сомкнувшиеся на ее талии, и подставила шею для поцелуя. Лил прижался к ее коже губами и закрыл глаза.

— Дальше показывать? — чуть дрогнувшим тоном спросила Ариана. Беанна охнула и залилась краской. Эйнард хлопнул себя по лбу и разразился смехом облегчения.

Ариана развернулась, закинула руки мужу на шею и приникла к его неровно вздымающейся груди. Лилу очень тяжело давались любые проявления эмоций на людях. А тут еще и столь сокровенным делиться пришлось.

— Ты лучше всех, — шепнула Ариана так, чтобы совсем никто не мог слышать. Лил сомкнул объятия и поцеловал ее в лоб.

— Жизнь моя! — только для нее одной выдохнул он.

Между тем Эйнард, отсмеявшись, снова стал серьезным.

— Это только половина ответа, — заявил он. — Но вторую я, пожалуй, сам озвучу, а вы поправьте, если что не так.

Я «Правдивые сказания» почти наизусть выучил, пока объяснение нашел. Но все-таки выяснил, что у драконов невероятно сильная эмоциональная составляющая. От нее фактически его здоровье и жизнь зависят. Если дракон хочет жить, он может перенести самые невероятные испытания. А вот если по какой-то причине не хочет, то тут организм сам собой подчиняется, сбоит, фортеля всякие выкидывает. Признавайтесь, были проблемы перед той злополучной охотой?

Ариана вздрогнула и уставилась мужу в лицо.

— С ума сошел! — только и выговорила она. Лил кивнул, даже не пытаясь отрицать, и посмотрел на Эйнарда.

— Были, — твердо ответил он. — В голове у меня. Могу предположить, и у Дарре тоже в голове черте что после того, что хозяева с ним творили. Но он-то, поверь мне, очень хочет жить. Почему тогда не излечивается?

— Не может отпустить то самое воспоминание, когда его лишали крыльев, — угрюмо пожал плечом Эйнард. — Не хотел бы жить — умер бы от кровопотери и болевого шока. А он выдержал вот, оклемался даже… Нужно ему сильное и светлое потрясение — такое, каким вы с Арианой друг для друга были, — тогда и затянутся раны. Ну, если «Сказания» не лгут, конечно.

В гостиной повисла тишина, прерванная веселым гомоном вернувшихся младших детей и увещеваниями Айлин. Взрослые, как один, тут же расселись за стол и принялись раскладывать по тарелкам наготовленные Арианой вкусности. О Дарре никто больше не заикался. Только Ана возмущалась, что родители сейчас съедят самое вкусное, а мальчикам одни крошки останутся, и откладывала в отдельную плошку лучшие куски пирогов и индейки. Айлин с интересом поглядывала на кузину, а потом вдруг спросила, не боится ли та жить в одном доме с настоящим драконом.

— У меня папа — дракон, а я дочь дракона, — ответила Ана и посмотрела на Айлин в упор, вынудив ту смутиться. Айлин отвела глаза и прикусила язык: а ведь так хотелось узнать побольше про Дарре. Тетя, конечно, много рассказывала о нем, отвечая на все вопросы племянницы, но Айлин всего было мало. Эти минуты до появления Дарре были просто невыносимы. Они с Вилхе могли бы поторопиться и прийти к началу ужина, но мальчишки никогда не думают о других, только о себе. И поступают так же: чтобы только им было хорошо и удобно.

Айлин насупилась и принялась молча жевать свой кусок индейки. Вкуса она не чувствовала, сжимаясь, как пружина, прислушиваясь к каждому стуку во дворе, потому что казалось, что вот-вот — и откроются двери, раздадутся мальчишеские голоса, и на пороге появится…

«Ночной всполох»? Ах, какое гордое звучное имя!

Каким он сейчас стал? Айлин вспомнила их первую встречу: и эти обноски, и истерзанную спину, и слипшиеся от грязи волосы… И четвереньки тоже вспомнила, и передернулась то ли от жалости, то ли от неприятного ощущения брезгливости. Это чувство очень не нравилось Айлин, она старательно изводила его у себя, но оно возвращалось вновь и вновь, вынуждая стыдиться собственных мыслей. А ведь там, возле клетки, Айлин было все равно, как бедный драконыш выглядит. Совсем другие чувства полыхали в груди и рвались наружу. Откуда же сейчас взялась эта гадость? Словно Айлин возвела нового кузена на самый высокий пьедестал и не желала марать его светлый образ прошлыми неприглядностями.

— А он красивый? — не удержалась Айлин от нового вопроса Ане, рядом с которой сидела. Вряд ли, конечно, пятилетняя девочка могла по достоинству оценить почти взрослого парня, зато уж точно не поднимет кузину на смех: не было в ней такой жестокости, какая досталась Беате. Жесткость — да, но не жестокость.

— Очень, — шепотом ответила Ана. — Самый красивый из моих братьев.

Айлин с трудом удержала улыбку, а потом с неменьшим трудом скрыла разочарование. Вилхе, конечно, слыл весьма симпатичным мальчиком, но отношение к нему младшей сестры было достаточно известным, чтобы такое сравнение Айлин не устраивало. Вот если бы Ана Дарре хотя бы с отцом в один ряд поставила — а дядя Лил казался просто идеалом, — тогда можно было бы какие-то выводы делать. А теперь снова ничего не понятно.

— Вы с ним друзья? — поинтересовалась Айлин, потому что уже изнемогала от ожидания и хотела хоть как-то убить время. — Он о тебе заботится?

— Я о нем забочусь! — отрезала Ана и подложила на тарелку для братьев еще какую-то вкуснятину. — Он же глупый и беспомощный совсем. Как ребенок.

Айлин изумленно захлопала глазами. Глупый? Беспомощный? Такой, что кроха Ана решила взять его под свою опеку? И отец что-то похожее сегодня говорил. Но Дарре же уже четырнадцать, он должен быть первым помощником и опорой семьи! Да как же такое может быть?

Хлопнула входная дверь, и громкие мальчишеские голоса проникли в гостиную. Вилхе и Дарре о чем-то спорили, перебивая друг друга и явно забыв о приходе гостей. Тетя Ариана поспешила им навстречу, надеясь перехватить в предбаннике и предупредить о необходимости вести себя прилично, но не успела. В комнату, толкаясь и задираясь, ввалились два довольных перемазанных охотника. За спиной у Вилхе был мешок с добычей, а Дарре в одной руке держал связку куропаток, а в другой — маленький топорик. Айлин во все глаза уставилась на него, хотя и обещала себе быть спокойной и сдержанной. Но как, если она наконец нашла того, о ком столько мечтала? И пусть Дарре меньше всего сейчас походил на гордого и независимого дракона, являвшегося ей во снах, сердечко забилось в предчувствии чего-то необыкновенного и очень правильного.

Айлин поймала взгляд пронзительных серых глаз, глядящих на нее так, словно в комнате никого больше не было. Секунда, показавшаяся самой длинной в жизни, — и топорик выскользнул из рук Дарре, упав ему обухом прямо на ногу. Дарре взвыл, не сдержавшись, от боли, и Айлин невольно подалась к нему, стиснув на груди руки от жалости.

— Дарре… — сорвалось с ее губ, а он вдруг выдохнул, распрямился и обжег ее такой ненавистью, словно бывшего хозяина на месте Айлин увидел. Она вздрогнула, похолодела, не понимая, чем заслужила, и ощущая, как в душе невольно нарождается зеркальное чувство. Так вот о чем говорил отец! Он предупреждал Айлин о звереныше, но она, ослепленная своими мечтой, не хотела верить. Значит, напрасно? Значит, совсем не так все на самом деле?..

Разочарование холодной скользкой змеей вползло ей в душу и свернулось вокруг сердца, избавляя от грез…