Единственный шанс мессира Хаоса (СИ)

Глава 20. Шиасс

Эдеррион. Северные территории.

Девушка немного напряжена и растеряна. Она опасливо косится по сторонам, когда мы приближаемся к селению.

— Тебе обязательно забирать то, что осталось в хижине? Я могу обеспечить тебя всем, что тебе нужно, Дэниэлла.

Она отшатывается и бросает через плечо взгляд, полный возмущения.

— Я в состоянии сама о себе позаботиться. Я не нищенка. В хижине остались документы на наследство, которое я намерена получить по прибытии в столицу. — Её спина выпрямляется а во взгляде появляется уверенность, которой ещё несколько мгновений назад и близко не было. Гордая. Независимая. Отчего-то эта мысль заставляет улыбнуться.

— Не хотел тебя оскорбить, но, если дело только в средствах…

— Ты сказал, что с тобой я в безопасности, помнишь? К тому же там бумаги, без которых мне не устроиться на работу в столице.

— Тогда, давай уже заберем всё, что тебе нужно и покинем эти окрестности.

***

В хижине кто-то побывал. Все перевернуто. Что-то искали?

Я стою возле входа, наблюдая как девушка быстро, не теряя время на причитания, проверяет потайную нишу в стене и что-то под полом. А я размышляю: много ли девушек обладают хоть долей той предусмотрительности, которую я наблюдаю в Дэниэлле? И какого это для юной девушки остаться одной в окружении тех, кто жаждет использовать её прогибая под свои интересы?

Дэниэлла замирает и обводит хижину внимательным взглядом, словно перебирает в голове всё, что она могла забыть. Её тонкие пальцы сжимают небольшой потрёпанный походный мешок. Неужели в нем всё, что ей нужно? Так мало вещей. Когда я спрашиваю её об этом — девушка заметно смущается. Может она просто решила оставить старые вещи в прошлом? Подхватываю мешок, выходя из хижины и передаю одному из гвардейцев. Он крепит его к своему седлу.

Когда мы отъезжаем, Дэниэлла даже не поворачивается, чтобы бросить последний взгляд на место, в котором она провела последние месяцы жизни.

Впереди, слышится тихий гул голосов и я отрываюсь от собственных мыслей, чтобы взглянуть на дорогу.

Лейтенант Вильес, за которым я следую, притормаживает своего верена и теперь мне тоже приходится остановиться. Остальные войны подходят ближе, останавливаясь по обеим сторонам от меня.

Толпа местных жителей перекрывает нам путь перед выездом из селения. Отмечаю порядка дюжины здоровых мужчин с вилами и даже одного с топором. Выражения их лиц достаточно воинственны и мне не нравится это. Следом за ними встали женщин разных возрастов и ещё несколько пожилых мужчин.

Дэниэлла впивается в мою руку пальцами, словно опасается, что я могу ссадить её и оставить. Накрываю ее пальцы второй рукой, давая понять, что она в безопасности.

Селяне смотрят с неодобрением на меня, на Дэниэллу, на других гвардейцев, но заговорить никто из них не решается.

— Могу я узнать, что заставило вас выйти на дорогу, преградив нам путь? — говорю так, как и подобает разговаривать с толпой. Как меня учили. Спокойно. Властно.

Какая-то женщина с грубоватой внешностью, зло щурится, выходя вперед.

— Куда это ты, девонька, собралась? — обманчиво ласковый голос селянки лишь подтверждает мои догадки.

— Не твое дело, Тарика. Я вольна решать свою жизнь самостоятельно. — Руки Дэниэллы дрожат, но голос звучит твердо, вызывая моё восхищение.

— Данька должна остаться в селении! Её место здесь! — выкрикивает один из селян, делая шаг вперед.

— На сколько мне известно, законы Империи запрещают удерживать свободного человека против его воли. Дэниэлла отправляется с нами добровольно и я гарантирую ей безопасность в пути.

— Оставь девку здесь и езжай своей дорогой, воин! Иначе мы не пропустим вас! — кажется это снова та женщина, что Дэниэлла назвала Тарикой.

— Осмелитесь ли вы, люди селения Шиасс, сознательно нарушить законы Империи? Осознаете ли вы последствия своих действий? — голос приобретает нотки, присущие моему отцу, когда он желает осадить зарвавшихся членов Верховного Совета. Спокойная угроза, заставляет людей охладить свой пыл и начать неуверенно переглядываться.

Отовсюду слышатся недовольный и растерянный шепот.

Поднимаю руку, призывая селян замолчать:

— Люди селения Шиасс! Угроза ареалов Хаоса в этих окрестностях исчерпала себя. Северные территории свободны и вам ничто не более угрожает. Безопасность вернет в ваши земли и прежний уклад и приток новых людей, среди которых в самые ближайшие сроки, и за этим особенно проследят, приедут лекари и целители. Так что ваши опасения беспочвенны.

Гул голосов, наполненных радостными окликами и сомнениями проносится среди толпы. Кто-то начинает отходить в сторону. Лишь несколько женщин с прежней ненавистью прожигают взглядами Дэниэллу.

Я уже готов к более решительным действиям, когда замечаю пожилого, добротно одетого мужчину, спешащего сквозь толпу. Селяне расступаются, освобождая ему проход. Косятся на него с надеждой. Староста. За ним следует здоровый детина с вилой и припухшим от моего кулака лицом, его ноздри гневно раздуваются, он бросает на Дэниэллу такие взгляды, что мне хочется спрыгнуть и от души ему врезать, поддавшись заветному желанию последних часов. Ощущаю, как дрожат пальцы Дэниэллы, хотя она старается не подавать вида и лишь сильнее распрямляет плечи.

Староста с подозрением осматривает нас. Вглядывается в лица.

— Девонька, добровольно ли ты отправляешься с этими воинами? — хитрый лис отменно играет свою роль.

— Да, староста… Благодарю за беспокойство и заботу, но это мой выбор.

Улавливаю в толпе злой шепот: "она порочит себя… используют и выкинут… девка еще приползет обратно… дурная баба… а я говорила, надо было её ещё раньше за кузнеца выдать…".

Заставляю себя дышать глубже, подавляя ледяную волну гнева. Хаос отравляет кровь, грозя вырваться и нанести увечья глупым людям. Чувствую, как глаза наполняются тьмой и опускаю их прежде, чем кто-то это заметит. Нельзя упускать контроль. Нельзя упускать контроль…

— Осознаешь ли ты, возможные последствия своего выбора? — продолжает глава селения.

— Да, староста, в полной мере. Я получила слово чести, быть доставленной туда, куда мне требуется в безопасности. И я верю данному слову.

Новая порция шипения напоминает мне разворошенное гнездо змей: "…плохо ты знаешь мужчин, девка… никто не поможет тебе там, вдали… неблагодарная… сидела бы на месте, не высовывалась… "

— Тихо! — Староста пресекает недовольный гомон, продолжая обращаться к Дэниэлле. — Раз это твой собственный выбор, мы не можем тебя задерживать, девонька. Езжай с миром и да хранят тебя Светлые Небеса.

Сила не на его стороне и единственное, что остается спасать — иллюзию своей значимости.

— Благодарю вас, уважаемый староста. — Лёд её голоса подсказывает, что это всё игра и в иной раз она бы плюнула ему в лицо.

Староста оглядывает всех в задумчивости. Селяни откровенно разочарованы тем, как протекает разговор и я готов к более решительным действиям. Ощущаю, как сгустился воздух вокруг нас:

— Расступитесь, и пропустите гвардейцев! Мы всегда чтим закон, не так ли? — Селяне недовольно гудят и переглядываются, но спорить не решаются. Толпа нехотя расступается, освобождая узкий проход. Лишь женщина с грубыми чертами лица, та самая Тарика, откровенно переходит на визг, когда верены трогаются с места:

— Где это видано девица одна с мужчинами ехать удумала? Да оприходуют ее быстро и дело с концом. Падшая девка! Такая и есть! А я всегда говорила: негоже бабе одной жить. Вот до чего довело!

Ощущаю, как Дэниэлла дрожит всем телом, проезжая мимо собравшихся людей. Но изо всех сил старается не показывать этого, лишь сильнее распрямляет спину и упрямо смотрит вперед.

Не могу отказать себе в мстительном удовольствии и протягиваю невидимую паутинку Хаоса к женщине с грубыми чертами лица. Надеюсь, пара недель мигрени заставит её задумываться, прежде чем открывать свой грязный рот. Кронс, который всё время держится сбоку и чуть позади довольно хмыкает. От мага не скрыть нити силы.

Хлопаю верена по холке, и мы начинаем быстро удаляться от прожигающих спину взглядов и желчного шипения местных змей.

Отъехав на достаточное расстояние, все же не выдерживаю и мягко притягиваю Дэниэллу к себе. Она поддается и, наконец, позволяет себе расслабиться, доверчиво откидывая голову мне на плечо и прикрыв глаза. И хотя девушку до сих пор трясет, по её щеке скатывается лишь одинокая слеза.

— Все хорошо. Все кончилось. Не думай об этом. — Гнев снова накрывает меня, осознанием того, что себе позволяли эти люди. Считают себя поборниками добродетели? Их лицемерие омерзительно.

— Что теперь думают обо мне гвардейцы, которые слышали всю эту грязь…

— Они думают, что горстка склочных неудачниц сегодня, так и не достала своим ядом ту, что с гордо поднятой головой утерла всем нос! — Её губы растягиваются в робкой улыбке и дрожь, которую я ощущаю даже через слои мехов становится меньше. — Уверен, сейчас они бесятся именно от того, что даже не смогли заставить твое лицо дрогнуть. Выдержка, достойная высшей знати.

— Прадедушка. Он настаивал на моих совместных уроках с благородными айтесс. Тогда я считала это бесполезным занятием. — Она улыбается шире, хотя в ее голосе заметна грусть. Мне бы хотелось видеть ее глаза, но со своего положения я могу наслаждаться лишь точеным профилем и медовой макушкой. — Знал бы ты как я доводила Тарику своей невозмутимостью.

— Не по её зубам попался орешек?

Дэниэлла оборачивается, бросая на меня лукавый прищур и мы не сдержавшись, начинаем хохотать. От нервной дрожи не остается и следа.