Единственный шанс мессира Хаоса (СИ)

Глава 32. Доверие

Эдеррион. Столица континента.

Я никогда не целовал девушку. Это не имело смысла. Хотя ничто не имело смысла до неё. Губы Дэниэллы такие сладкие, теплые, чувственные. Кажется что-то снова ломается во мне и я уже не могу сдержать стон. Обхватываю руками её шею, заставляя прижаться ко мне сильнее. Дэниэлла гладит кончиками пальцев скулы, подчиняя своей нежностью, заставляя приоткрыть губы, а когда я делаю это, касается меня своим язычком. Сначала лишь робко исследует, но затем набирается смелости и проникает внутрь, осторожно изучая.

Моя. Моя Дэниэлла. Я уже не смогу от неё отказаться. Даже если она захочет уйти…

Дэни…

Что-то новое зарождается внутри меня. То, что сильнее меня, то, что пробуждает саму жизнь. Я рычу и подхватываю Дэниэллу, чтобы переместить её не кровать. Она вскидывает испуганный взгляд.

— Я не причиню тебе вреда. Никогда.

Вид растерянной Дэниэллы на постели сводит меня с ума, но я не трону её. Просто… я хочу большего, хочу её доверия. Я наклоняюсь и медленно провожу губами по скуле, изучаю, опускаюсь на шею, к ключицам, снова поднимаюсь поцелуями, накрываю её губы, осторожно языком провожу по губам, мысленно умоляя впустить меня. Дэниэлла поддается, раскрывается, позволяя исследовать её ротик. Томление разливается в теле горячими волнами. Какая же она сладкая… Кажется, снова рычу и схожу с ума, но не могу остановиться. Словно что-то во мне перерождается. Там где всегда были холод и пустота теперь пробуждается сама жизнь. Прижимаю ее хрупкое тело к кровати, желая ощутить сильнее, почувствовать сквозь толстую материю одежд. Она тихо стонет, запрокидывает голову, словно умоляя не останавливаться, но в её взгляде мелькает робость, а движения выдают неопытность. Я должен спросить:

— У тебя были мужчины, Дэниэлла? — стараюсь, чтобы голос был спокойным. Просто хочу понять, как мне лучше вести себя, чтобы не оттолкнуть её.

Она вспыхивает, мнется и опускает взгляд. Я поднимаю её за подбородок, заставляя взглянуть на себя.

— Дэни… я задал вопрос…

Она отрицательно мотает головой, немного сжимается, пытаясь не смотреть мне в глаза.

— Я не трону тебя, слышишь? Ты веришь мне? — мне важно, чтобы она осознала, что я говорю. Не хочу, чтобы она боялась.

— Да…

Провожу рукой по кромке халата на груди Дэниэллы, слегка разводя его в стороны. Спуская его с её точеного плечика и касаюсь его поцелуем. Тяну ещё больше, обнажая грудь. Такая красивая, аккуратная, совершенная…

Обвожу грудь кончиками пальцев, следя за её реакцией. Дэниэлла краснеет ещё больше, закусывает губу и сильнее сводит ноги. Сладкая, нежная…

— Позволишь поцеловать тебя здесь?

Замирает, словно перебарывая свои страхи, но робко кивает, не поднимая на меня взгляд. Касаюсь губами её ключицы, с замиранием сердца спускаясь ниже, пока не добираюсь до нежного розового соска. Хаос, это пытка. Но я жажду эту пытку. Хочу чтобы она плавилась в моих руках. Хочу, чтобы шептала моё имя. Хочу, чтобы забыла всё, что происходило с ней раньше. Всех, кто касался её против её воли. Ласкаю, впитывая каждый стон, пока она подаётся мне навстречу. Я не позволяю себе полностью раздеть её, обнажив лишь грудь и плечо, хотя меня трясет от желания зайти гораздо дальше.

Опускаю руку на её бедро, Дэниэлла замирает… но не останавливает, и я медленно поднимаюсь выше, вырисовывая пальцами узоры на шелковистой коже, заставляю хотеть большего.

— Я не сделаю ничего плохого. Моя девочка…

Перемещаюсь вперед, накрываю её губы поцелуем и одновременно добираюсь пальцами до её самого чувствительного места. Она вздрагивает, вцепляясь в мои плечи, но не пытается избежать прикосновения. И я смелею, начиная медленную ласку, целуя её, заставляя выгибаться и сдавленно стонать мне в губы.

— Какая же ты сладкая, моя Дэниэлла… моя мечта… — она поднимает на меня затуманенный взгляд, словно пытаясь прочитать по губам, то, что я шепчу ей. Облизывает губы, тянет ко мне тонкие руки, обвивая шею, словно, боится, что я отпущу её. Уже на грани, я лишь немного ускоряю движения, её дыхание тяжелеет ещё больше, тело выгибается мне навстречу и сотрясается в оргазме, пока я выпиваю её стоны глубоким поцелуем.

Обнимаю крепко крепко. Улыбаюсь уткнувшись в изгиб ее шеи, наполняясь такой радостью, словно мне подарили весь мир. Такая чувствительная.

— Моя маленькая Дэниэлла… Теперь ты позволишь мне помочь тебе с ранами?

— Так ты… ты это сделал, чтобы я… — её глаза сужаются, а соблазнительные губы возмущенно приоткрываются, хватая воздух.

— Ты не представляешь как я хочу тебя, — собственный шёпот звучит хрипло, — Но не трону.

— Почему? — она тут же прикусывает язык, испуганно распахивая темно-голубые глаза, осознавая, что именно только что спросила. И я едва сдерживаю улыбку.

— Нельзя… — провожу рукой по скуле, опускаясь на шею, ниже к уже прикрытой мягким халатом груди. Она замирает. И я шепчу понизив голос:

— Мы ещё не обработали твои раны. Помнишь?

Она вспыхивает, только сейчас осознав, что я дразню её, хмурится и легко ударяет меня кулачком в плечо. Мне же не удаётся спрятать улыбку.

Подхожу к лекарскому сундучку, приготовленному на столике. Открываю и достаю необходимое средство и кусочек марли. Беру всё это с собой на кровать. Смачиваю марлю в лекарственной жидкости и сажусь рядом с Дэниэллой. Она смущается, опускает глаза и отворачивается, чтобы полностью вытащить руку из рукава своего огромного халата.

Пока она возится подаюсь вперед, чтобы коснуться её шеи сзади легким поцелуем, напомнив, что мгновения назад она готова была идти до конца. Дэниэлла вздрагивает и замирает, словно ожидает большего. Я снова едва сдерживаю улыбку. Всё, что происходит кажется мне совершенно нереальным. И я боюсь очнуться, осознав, что это был сон.

Дэниэлла протягивает свою руку и желание улыбаться пропадает, зато появляется желание найти и добить тех ублюдков. Всё предплечье покрывают царапины, ссадины и наливающиеся бурым синяки. Сжимаю зубы, чтобы не выругаться и не напугать её. Аккуратно промакиваю ранки, и дую на них, пытаясь хоть немного облегчить болевые ощущения. Несмотря на это, средство должно сильно жечься, я точно это знаю. Но Дэниэлла даже не пытается дернуться или начать капризничать. Зато я снова начинаю злиться, понимая, что она просто привыкла терпеть.

— Есть ещё другие ссадины, которые нужно обработать?

— Эмм… — она краснеет и снова опускает глаза.

— Дэниэлла, я серьёзно, — приходится добавить в голос суровости: — Или ты говоришь мне или я раздену тебя и осмотрю сам.

Её глаза расширяются, метая в меня искры возмущения:

— Ты не посмеешь!

— Хочешь проверить? — наклоняюсь к её лицу, она перемещает взгляд на мои губы, стараясь незаметно сглотнуть слюну. — Я тоже хочу поцеловать тебя, Дэниэлла. Безумно хочу.

Она смотрит на меня, так словно видит впервые. Со смесью удивления и неверия. Дарю ей самую ласковую улыбку, на которую только способен:

— Но давай уже закончим обрабатывать твои раны. Скоро должны доставить ужин.

Она кивает и опускает руку на коленки, раздвигая полы халата, обнажая стройное бедро. Светлые небеса, дайте мне сил…

— Я буду аккуратен, — хриплый голос выдаёт меня с головой. Теперь сглатываю я. А Дэниэлла подаётся ко мне, чтобы приблизившись к самому уху прошептать:

— Я тоже хочу, поцеловать тебя, Рион… Безумно хочу… — театрально вздыхает, изображая на лице обреченность и отодвигается от меня. — Но меня ждут раны и ужин…

Несколько раз моргаю, переваривая её слова, а потом начинаю от души смеяться. Она меня переиграла! Дэниэлла всматривается в моё лицо, словно пытается запомнить меня таким… и я теряюсь от этого взгляда:

— Что?

— Мне нравится смотреть, как ты смеёшься, Рион. — Она лучисто улыбается, а я замираю, прекращая смеяться. Делаю вид, что сосредоточен на обработке ран. Промакиваю их средством и дую, чтобы уменьшить жжение.

В голове крутятся и крутятся её слова, её улыбка, то, как она открывается мне сама. Отдаёт всё тепло, не требуя ничего взамен. Это слишком сильно для меня. Она тонкими слоями обнажает мою суть. Заставляет чувствовать биение жизни. С легкостью ломает стены, которые я возводил годами. Меня пугает эта легкость. Страх открыться настолько, чтобы стать уязвимым опутывает меня ледяными тисками. Мои стены помогали мне сохранить рассудок и здравость, в мире, где меня не принимают. Я не готов лишиться их! Если Дэниэлла решит оставить меня… без этих стен, я просто сломаюсь. Но и закрываться от неё… не могу. Это выше меня. Выше желания сохранить рассудок. Выше страха.

Опускаюсь на колени перед кроватью, чтобы было удобнее дуть на ссадины. Дэниэлла смущенно ёрзает, натягивая халат, оставляет, лишь небольшой участок кожи, который я еще не обработал.

Закрывается? Вот значит как?

В группе VK выложен плейлист к этой истории. Но для этой главы — композиция Diminuendo — Lawless, Britt Warner И благодарю сердечно за поддержку! Приятно до слез))