Единственный шанс мессира Хаоса (СИ)

Глава 47. Миелитовое масло

Дэниэлла. Дворец Правления.

Я запретила себе истерику. Куда бы не завела меня судьба, мне нужна ясная голова. Но как бы я ни храбрилась, ночью отчаяние захлестнуло меня, сдавив грудь жадными когтистыми лапами так сильно, что в какой-то момент мне показалось — следующий вдох сделать не получится.

Заснуть удалось лишь под утро, но даже в утренней хмари меня преследовали кошмары.

После пробуждения служанки потащили меня в ванную с травами — это был наказ от лекаря. От вида темной лиловой воды меня передернуло, а нахлынувшие воспоминания едва не вызвали приступ тошноты.

Но бодрая Оли, быстро раздела меня и усадила в маленький бронзовый бассейн, заполненный отварами. Еще и в руки сунула пиалу с очередной лекарской жидкостью, которую я все же заставила себя выпить.

Сил самостоятельно выбраться из ванной не осталось и мне пришлось позвать служанок, чтобы помогли.

— Айтесс, вам стало хуже? — девушка с беспокойством вглядывается в моё лицо.

— Нет, нет, Мирра, это просто слабость. Я не совсем оправилась. Мне нужно полежать немного и всё будет хорошо.

Меня укладывают в постель и я накрываюсь с головой, поджимая коленки к груди. Так безопаснее. Так спокойнее. Всё хорошо. Всё обязательно будет хорошо. Я справлюсь. С этими мыслями я погружаюсь в очередной беспокойный сон.

***

— Айтесс, пожалуйста, вам пора собираться. — Оли трясет меня за плечи, выдергивая из сонной хмари.

— Что? Куда?

— Так бал же. Приказ его сиятельного высочества! — на всякий случай уточняет она. — Вон, уже и платье доставили.

Бал… я почти ненавижу это слово. В какой-то момент на меня накатывает очередная волна паники и отчаяния. Не хочу никого видеть! Не хочу никуда идти… Но служанки не дают мне возможности решать. Они вытаскивают меня из постели и провожают в умывальную комнату, где ни на шаг не отходят, даже когда я готова зарычать от их назойливости. Раздражает!

Оли и Мирра наносят на мои волосы и кожу какие-то масла, разминают моё тело, разгоняют кровь. Они мажут тёмной липкой массой все волоски на моем теле, а затем, когда она застывает, аккуратно удаляют её вместе с волосками. На моё смущенное замечание о необходимости таких мер, называют это обычными процедурами чистоты для всех айтесс. Мое скептичное хмыканье тонет в их собственной непоколебимой вере в правильности действий.

— Наследник благоволит вам, айтесс. — Мечтательно произносит Оли.

— Как же вам повезло! — подхватывает Мирра, вторая служанка.

— И в чем же мне, по-вашему, повезло?

— Ну как же? Его сиятельное высочество такой красивый! Все женщины дворца мечтают получить хоть толику его внимания! Вы должны ценить, что он выделил вас, айтесс. — А больше я ничего не должна? Как же раздражает, когда другие решают за тебя, что будет лучше. Но, возможно, они помогут мне кое что выяснить…

— Оли, неужели все женщины мечтают только о наследнике? А как же младший принц?

— Ах, что вы, кто захочет по собственному желанию находиться рядом с принцем Хаоса? — она округляет глаза, словно я очередной раз спросила очевиднейшую глупость.

— Принц Хаоса?

— Да, его так называют. — Произносит Оли с благоговейным ужасом на лице. — Какая же вы смелая, айтесс! Мы слышали, вам приходилось общаться с младшим принцем во время путешествия в столицу. Я его лишь несколько раз видела, но вспомнить жутко! От его строгого взгляда кажется, будто кровь в жилах стынет, а сама ты в камень превращаешься. Ни шевельнутся не можешь, ни сказать ничего! И это его высочество лишь прошелся по мне случайным взглядом! А если бы задержал его на мне, то я точно потеряла бы сознание. А когда он пришел в комнаты, где мы… когда вы болели…

— Оли! Да чего ты болтаешь? — резко пресекает Мирра, — наказания хочешь?!

— Я не собираюсь никому рассказывать о нашей беседе. Но мне очень любопытно. — Спешу заверить Оли. — Так в какие комнаты пришел младший принц и что случилось?

— Комнаты? Аа… так… это… он…

— Ах, Оли хотела сказать, что девушки стараются держаться от мессира подальше.

— И чем же не угодил девушкам принц Хаоса?

— Так это, не только женщинам… маги ж Хаоса разумом питаются! А ну как на днях он сорвался, не справившись с даром. Так мы перепугались-то как! Ой перепугались…

— Оли! — Снова осекает ее Мирра на самом интересном месте.

— Что случилось? Вы были рядом в тот момент? Из-за чего это произошло?

— Эээмм… — Оли начинает затравленно поглядывать на Мирру, словно прося выручить, Мирра отвечает ей немного нервным дерганьем плеча.

Понятно. Запретили говорить. А кто у нас руководит играми? Наследник. Значит срыв Риона как-то связан со мной, и раз служанки в курсе этого, а они постоянно рядом, то получается младший принц приходил ко мне. А срыв почему? Может поспорили с наследником? Не поделили новую игрушку или что-то ещё? Мне показалось, они не очень ладят. Или дело в том, что наследник не пустил ко мне младшего принца? Если вспомнить императорский ужин, то это может быть вполне разумным объяснением. Знать бы ещё, что именно в этой ситуации рассердило младшего принца…

— Ой, пора наносить мелитовое масло. — Мирра вклинивается в мои размышления покачивая перед самым носом изумительной красоты флаконом, инкрустированным самоцветами. Вместе с Оли они ловко наносят масло, мечтательно приговаривая, что за этим средством, охотятся все обеспеченные горожанки, но оно слишком редкое и ценное. Только для дворца всегда находится партия…

Служанки тараторят, стараясь не дать мне вставить и слова. Значит, не расскажут что случилось с младшим принцем накануне. Лааадно.

— Ну хорошо, а раньше у младшего принца случались срывы? — кажется, Оли вздохнула с облегчением, ухватившись за возможность отвести внимание от предыдущего вопроса.

— Ммм… точно не знаю. Вообще не помню такого. Обычно он такой собранный… а ещё хмурый и строгий. Но всегда контролировал себя.

— Да-да, — встревает Мирра, — его и окружают-то сплошь военные. А у военных ценятся дисциплина и контроль. Даже праздники младший принц редко посещает и на балах-то не видно его. Так что может и бывают срывы, да благородные истэры прежде не видели.

— Так оно и лучше, что он ото всех подальше держался, да балы редко посещал. А то бывало, кто из благородных айтесс и без чувств падали, когда ещё юный мессир их приглашал на танец. Вот конфузы-то выходили.

— Мало, что разум потерять можно, так ещё и шрамы эти его жуткие. Бедняжки, каково им пришлось!

Это им-то каково? А Рион? Каково это юноше понимать, что девушки в обморок не от счастья, а от страха падают?

— А как же его невеста? Не боится?

— Эээм… давайте-ка мы ногтями теперь займемся. Оли, я ножками займусь, а тебе тогда руки.

— Конечно, Мирра! Какие у вас пальцы красивые, айтесс. А теперь еще прекрасней станут.

Значит про невесту им тоже говорить запретили…

— А шрамы у младшего принца известно откуда?

— Не знаю, айтесс. Давняя это история, в тайне держат. Да вы бы лучше про его сиятельное высочество чего спросили. Вот уж о ком можно говорить бесконечно! У нас все благородные айтесс только его и обсуждают.

— Даа… Он такой величественный, такой утонченный.

— А сколько в нем силы и власти…

Пощадите меня, неужели это наследник наказал им говорить о нём самом? Я бы не удивилась. Хотя по искренне горящим глазам служанок я не удивилась бы и узнав, что все они в него тайно влюблены. Они словно видят перед собой сиятельный образ, не замечая за оберткой испорченное нутро. Интересно, я единственная, кого наследник принуждает к близости или были и другие айтесс? Судя по тому, что я вижу и слышу, девушки готовы на всё, чтобы просто попасть в его постель. Тогда зачем ему я? Почему он готов ломать меня?

От бесконечных восхвалений заслуг наследника мне делается дурно и я начинаю жаловаться на головную боль. Прошу служанок побыть какое-то время в тишине. Они бросают на меня встревоженно-жалостливые взгляды и замолкают.

Светлые небеса, как я люблю тишину…

В четыре руки Оли и Мирра быстро заканчивают приводить в порядок мои руки, волосы и тело. Окончательно смыв все масла и, растерев жесткими щетками от носочков до ушей, они закутывают меня в огромную мягкую холстину и уводят из умывальной комнаты.

В гостиной накрыт столик. Есть не хочется, но мне нужны силы и я заставляю себя съесть половину пиалы горячего супа.

Мирра укоризненно покачивает головой, глядя на нетронутые блюда, но ни на чём не настаивает и я благодарна, что хоть в этом мне уступили.

Я всё ещё испытываю слабость после лихорадки. И полагала, что болезнь и эта бессонная ночь отразятся на мне. Тем удивительнее рассматривать в зеркало свежее, словно лепесток асанта лицо. Моя кожа сияет, на ощупь она мягче бархата и нежнее шелка. Ловлю себя на том, что удивленно поглаживаю кисть собственной руки, рассматривая пальцы. Наверное, мои ногти ещё никогда не выглядели столь идеально. Я провожу рукой по пряди волос, ниспадающей на грудь — волосы такие мягкие, и блестят, словно вобрали в себя блики заходящего солнца. Неужели это я? Мои волосы? Мои руки?

— Какая же вы красавица, айтесс!!

— Благодарю, Оли. Это всё ваша заслуга. — Девушка смущенно улыбается и принимается укладывать волосы. В то же время Мирра принимается что-то делать с моим лицом.

— Мирра, зачем это?

— Так как же? Все благородные айтесс пользуются красками.

— Ты уверена, что это нужно? Мне бы не хотелось сильно привлекать внимание…

Обе служанки на мгновение останавливаются, а потом заливаются смехом.

— Да как же это на вас внимание не обратят? Вы и в простеньком платье без любых красок, вон какая. А уж если сам наследник вам благоволит, то, хоть в самый темный угол спрячьтесь, а внимания не избежать

— Поэтому мы и хотим, чтобы вы себя уютно на балу-то чувствовали. Ежели женщина хорошо выглядит, так и взглядов посторонних не забоится.

— Не волнуйтесь, айтесс, я лишь немного подчеркну глаза. Да румян добавлю самую каплю. А то вы после болезни-то еще не оправились, вон бледная какая.