Этот мир не выдержит меня. Том 4

Глава 17

Помедлив мгновение, я подцепил трезубцем валявшийся рядом с «Большим» арбалет и отбросил его на пару метров в сторону. Оружие, кувыркнувшись в воздухе, зарылось в песок.

— Вытряхни оставшиеся в колчане болты и сними с пояса булаву, — негромко приказал я, вновь направив острия трезубца на коротышку. — Не спеши и не делай резких движений.

«Большой» стал другим. Он уже не был частью механизма — не «палец», просто человек. И его можно было использовать.

«Например, — подумал я, — чтобы отвлечь тех 'лисиц», которые всё ещё наверняка бродили вокруг «Колизея».

«Ври другим, но не ври себе, — перед внутренним взором появилось недовольное лицо Сан Саныча. — Когда ты обманываешь других, то искажаешь их реальность, а когда лжёшь себе, то калечишь свою…»

Мой бывший начальник любил пофилософствовать — особенно, после половины бутылки коньяка — однако в его словах всегда был резон. Я действительно не хотел убивать «Большого». Как, впрочем, и остальных присутствовавших здесь «пальцев». Не хотел и искал причину, чтобы этого не делать.

Пусть недолго, но мы были единым целым, поэтому расправиться с ними сейчас было для меня так же просто, как отрезать себе руку. Можно, если на кону стоит жизнь, однако даже при столь высоких ставках решиться на подобный поступок вряд ли будет легко.

— Передумал меня кончать? — «Большой» уже не шептал. Теперь он говорил во весь голос — хриплым, но удивительно приятным басом.

— А ты торопишься умереть? — ответил я вопросом на вопрос.

— Не знаю, — подумав секунду, сообщил «Большой». — Мы умирали…

После этих слов он вдруг сбился, покраснел и закашлялся. Однако неожиданно накативший приступ сразу прошёл, стоило ему исправиться:

— Я! Я умирал… Умирал тысячи раз… Но никогда не пробовал испить эту чашу по-настоящему.

— Попробуешь, — я слегка взмахнул трезубцем, — если продолжишь игнорировать мои приказы.

— Пусть так, зато я умру собой… — Большой вдруг улыбнулся. В серых, но уже совсем нетусклых глазах мелькнули весёлые огоньки. — Хотя жить собой, наверное, ещё интереснее…

Он медленно вытащил из колчана последние пару болтов, швырнул их в сторону, а затем вытянул из-за пояса булаву, которая через мгновение упала мне под ноги.

— Желаете чего-нибудь ещё, милостивый государь? — «Большой» прямо лёжа на песке изобразил некое подобие поклона. Причём даже в такой нелепой позе это выглядело довольно естественно.

Манеры коротышки совершенно не вязались с его внешним видом. «Большой» говорил и вёл себя если не как дворянин, то уж точно как человек воспитанный и, судя по речи — образованный.

Хотя представить, что невысокий, плотный и простовато-деревенский мужичок когда-то корпел над книгами, было практически невозможно. Вообразить его в каком-нибудь дешёвом трактире с кружкой разбавленного ослиной мочой пива? Легко. А вот сующим свой «картофельный» нос в очередной многомудрый талмуд — наоборот, крайне непросто.

Впрочем, внешность часто бывает обманчива. В прошлой жизни я не раз имел возможность в этом убедиться.

— Желаю, — я коротко кивнул. — Встань и забери оружие у своих друзей. Быстро, но без суеты и, главное, без ненужного героизма.

— Друзей? — «Большой» аккуратно встал сперва на колени, а затем осторожно поднялся на ноги. — Они мне не друзья… Они мои братья… Нет! Они даже больше, чем братья… Они… Они…

«Большой» не смог подобрать нужное определение. Он сморщился, будто бы сказанные слова были ему настолько противны, что причиняли почти физическую боль.

— Меня мало волнуют ваши сложные взаимоотношения, — я взмахнул трезубцем, чтобы поторопить собеседника. — Делай, что тебе сказано, и делай быстро.

— Ты зря беспокоишься, — «Большого» покачивало из стороны в сторону. — Ни я, ни эти двое больше не представляем для тебя угрозы.

Визг крохотного коттара выбил и «Мизинца», и «Безымянного» из общей «сети», однако они, в отличие от «Большого», почему-то не сильно обрадовались этому обстоятельству. Оба бывших «пальца» очень достоверно изображали из себя солевых наркоманов — неподвижных и устремивших свой сосредоточенный взор в небеса.

Однако, несмотря на кажущуюся беспомощность, оставлять им оружие было бы верхом глупости. Только покойники не могут ударить в спину… Хотя, как показала встреча с Вороном, даже смерть врага ничего не гарантирует на сто процентов.

— Делай, что тебе сказано, — повторил я.

«Большой» кивнул и направился к своим товарищам. Он шёл неуверенно — так, словно впервые за долгое время делал это без чьей-то поддержки. Впрочем, с каждым шагом движения становились всё более плавными и всё более свободными.

«Большой» очень быстро привыкал к самостоятельности.

Коротышка ловко стянул с «Мизинца» полупустую перевязь с метательными кинжалами, отбросил в сторону его длиннющую шпагу, а затем принялся за «Безымянного». Оба бывших «пальца» никак не реагировали — им было совершенно безразлично всё происходящее.

— Как тебя зовут? — спросил я, когда «Большой» закончил и посмотрел на меня.

— А как зовут твою ногу? — коротышка рассмеялся, услышав вопрос. — У меня нет имени… Когда-то было, но я его не помню.

— Буду звать тебя Большим, — негромко произнёс я. — Не возражаешь?

— Как пожелаете, милостивый государь… — Большой усмехнулся. — Хорошее имя, подходящее… А как мне называть тебя?

— Ты разве не знаешь? — я посмотрел в глаза бывшего «пальца». — Я думал, у меня от вас больше нет секретов.

— Ты был с нами, — Большой кивнул, а потом снова закашлялся. — Ты был нами…

— И?

— И остальные… — кое-как выдавил он, указав рукой за пределы арены. — Остальные действительно знают о тебе всё…

Неприятно. Если не сказать обидно, ведь мне самому никаких новых сведений о «пальцах» почему-то не перепало. Видимо, эта связь работала только в одну сторону.

— Но не ты? — прищурившись, спросил я.

— Но не я, — выдохнул Большой. Ему снова резко полегчало. — И не они…

Большой указал на лежавших у его ног «Мизинца» и «Безымянного».

Хорошо, что Дру-угу хватило мозгов заткнуться, когда стало понятно, что бывшие «пальцы» в сознании. Если Большой или кто-то из его «загорающих» на песочке приятелей решит устроить бунт на нашем корабле, то морфан сможет быстро положить конец всем безобразиям.

Я пристально смотрел на коротышку, считывая его реакции.

Похоже, мой новый «друг» не врал — потеряв связь с остальными «пальцами», он действительно утратил доступ и к общей «базе данных». Это радовало. Не люблю, когда собеседник знает обо мне больше, чем я о нём.

А вот то, что «пальцы» теперь осведомлены не только о моём прошлом, но и о моих планах, не радовало совсем. Разоблачения и доноса в инквизицию я не опасался — не те они были ребята, чтобы перекладывать работу на других. Но скрыться от столь странной организации теперь будет очень и очень непросто.

— Тебе ни к чему моё имя, — я направил остриё трезубца на коротышку. — Раз ты ничего не знаешь, то, получается, разговоры с тобой — это пустая трата времени.

Большой прикрыл глаза и с тяжёлым вздохом ответил:

— Получается, что так…

Драться за свою жизнь он не собирался. Вместо этого Большой готовился получить в живот пару десятков сантиметров острозаточенной стали. Бывший «палец» то ли устал от бесконечных сражений, то ли не хотел навредить мне… Так же, как и я ему.

— Тогда бери своих дружков и валите отсюда, — я опустил оружие.

Переступать через себя не имело никакого смысла — в Гиблом лесу ни коротышка, ни его товарищи всё равно долго не протянут.

— Я ведь говорил, что они мне не друзья, — Большой распахнул веки. В его глазах не было ни страха, ни удивления — только неподдельный интерес.

— А я говорил, что меня это мало волнует.

— И куда же нам… — Большой поперхнулся. — Куда мне идти?

— Туда, — я качнул трезубцем в сторону, противоположную той, в которую вскоре предстояло отправиться нам самим.

— В одиночку и без оружия… — Большой демонстративно посмотрел на валявшиеся повсюду высохшие тела «лисиц». — Это верная смерть!

— Зато ты умрёшь собой. Ты же этого хотел?

— Желания людей переменчивы… — Большой вдруг открыто и искренне улыбнулся.

— Ну, тогда в следующий раз будь с ними поосторожнее, — усмехнулся я. — Сам видишь, иногда они могут исполниться… И не преувеличивай, ты будешь не один.

— Ты про этих? — Большой бросил короткий взгляд на бывших «пальцев». — Они бесполезны. Они «закуклились», потерялись… И если у тебя нет «хвои», то они так и останутся лежать здесь, пока не станут трапезой для какого-нибудь хищника.

Коротышка замолчал, уставившись на меня. Я же подумал сразу о двух вещах. Во-первых, он всё-таки знал куда больше, чем хотел показать, а во-вторых, вряд ли под «хвоей» имелись в виду привычные зелёные иголки. Впрочем, у меня была кое-какая идейка на этот счёт…

Правда, развить тему я не успел. С трибун послышался разъярённый вопль «Я убью эту мелкую гадину!», и уже через пару мгновений на арену спрыгнула злая как десять тысяч чертей Лэйла.

Девушка, прямо скажем, выглядела не очень. Одежда была заляпана бордовой жижей, а прикрывавший лицо бинт украшало огромное кровавое пятно, растекавшееся вокруг чудовищной раны. Лэйла лишилась глаза. Опять.

— Где эта тварь⁇ — Лэйла сбросила с плеча перемётную сумку, которую прихватила с собой, и взмахнула молотом. — Я расплющу этот комок грязной шерсти!!

В пяти метрах справа от меня негромко скрежетнуло железо, а следом послышалось тихое, почти незаметное, но весьма грозное шипение. Похоже, ни Дру-угу, ни крохотному коттару не понравились слова девушки.

Лэйлу требовалось остановить, пока она не приступила к реализации своих кровожадных планов. И опыт подсказывал — уговоры, просьбы и задушевные беседы вряд ли помогут в этом нелёгком деле.

— Отставить! — во весь голос — так, словно передо мной стоял целый батальон солдат — рявкнул я.

Лэйла, округлив единственный глаз, с удивлением посмотрела на меня. Теперь только я был объектом её внимания.

— Давай поспокойнее, — попросил я и сразу, не дожидаясь реакции, задал вопрос: — Что случилось?

Не сказать, что меня так уж сильно заботило произошедшее с Лэйлой, однако логика событий требовала проявить интерес. Пусть лучше девушка выплеснет свою злость словами, а не действиями. Хотя в общих чертах всё было понятно и без пояснений.

Наверняка визг коттара застал мою истеричную подружку в очень неподходящий момент. Настолько неподходящий, что это стоило ей глаза.

— Что случилось⁇ — с нервным смешком переспросила Лэйла. — Что случилось, маленький мой??? Я потеряла глаз! Снова!!! И всё из-за мелкой твари!

— Мадам, я поражён произошедшей с вами трагедией, — неожиданно произнёс Большой. — Но вашу проблему легко решить… Раз вы потеряли глаз, то его просто нужно найти. Не помните, где вы его оставили?

Большой зачем-то решил вызвать огонь на себя. Однако он говорил так искренне и проникновенно, что даже Лэйла, несмотря на всю злость, не выдержала и усмехнулась. Правда, веселье не продлилось долго.

— Это что за недомерок? — спросила девушка, смерив коротышку взглядом. Через мгновение она кивком указала на комнату, где лежали недоеденные Усачом «пальцы», и добавила: — Он похож на одного из тех… Только с целой башкой и очень говорливый!

— Меня зовут Большой, мадам, — бывший «палец» изящно поклонился.

— Большой? — Лэйла фыркнула. — Мне кажется, это имя тебе не по размеру!

— Быть может, вы измените своё мнение, — Большой перешёл на интимный шёпот, — когда мы познакомимся поближе…

— Мечтай, коротыш! — хохотнула Лэйла, а затем перевела взгляд на меня. — Я думала, мы ждали этих ребятишек не для разговоров, маленький мой…

— Обстоятельства изменились, — сделав пару шагов в сторону, я поднял с песка сумку. — Следи за ним и, если дёрнется — размозжи ему голову.

— С удовольствием! — Лэйла облизнула губы. Она уже и думать забыла о коттаре — теперь её увлекла перспектива разделаться с Большим.

Ничего удивительного. Подобные ей люди молниеносно вспыхивают, стремительно горят, а затем мгновенно остывают. И это нужно всегда иметь в виду.

Я быстро размотал верёвку, которая заменяла на сумке замок, поднял клапан и запустил внутрь руку. Подушечки пальцев коснулись сухих комочков, состоявших из ломких нитей. Именно они и были мне нужны.

— Ты говорил о «хвое»… — я показал коротышке свою находку и сразу понял, что не прогадал.

— Не-е-е-ет… — увидев, что лежит на моей ладони, Большой побледнел. — Она всё вернёт… Всё соединит…

Он мигом растерял былую весёлость и попятился назад, не отрывая завороженного взгляда от маленьких зелёных комочков.

— А ну-ка стой, коротыш! — взвизгнула Лэйла, обхватив рукоять молота обеими руками. — Сделаешь ещё шажочек, и я снесу твою башку!!

Большой замер на месте, хотя я не был уверен, что он услышал приказ девушки. Казалось, его остановили лежавшие на моей ладони комочки — переплетения зелёных нитей манили коротышку сильнее, чем доза какой-нибудь отборной дури манит наглухо сторчавшегося наркомана.

Это явно пугало Большого до дрожи в коленях. Будучи не в силах устоять на ногах, он сел на песок и принялся раскачиваться взад-вперёд — опустошённый и раздавленный.

А вот его «загоравшие» приятели, наоборот, очень оживились. «Мизинец» и «Безымянный» вскочили как ужаленные, с вожделением уставившись на зелёные комочки в моей руке. И если во взгляде Большого желание смешивалось с ужасом, то в их глазах читалось только всепоглощающая жажда. Жажда во что бы то ни стало получить «хвою».

— А знаешь, маленький мой, — хихикнула вдруг Лэйла, — я тебе даже немного завидую! На меня мужчины никогда ТАК не смотрели…

— Не отвлекайся, — коротко бросил я, сместившись на пару метров назад. — Следи за Большим.

Нужно было увеличить дистанцию с неожиданно «воскресшими» бывшими «пальцами». Мне очень не понравилась застывшая на их лицах гримаса голодного нетерпения. Зомби, а не люди.

— Да чего за ним следить? — легкомысленно спросила Лэйла. — Коротыш сидит на заднице и…

Поймав мой тяжёлый взгляд, девушка замолчала, а затем встала чуть ближе к Большому и с напускной покорностью добавила:

— Ладно-ладно, маленький мой, тётушка Лэйла всё поняла…

Так-то лучше.

Я быстро посмотрел туда, где должен был находиться морфан, и качнул головой. Едва различимый силуэт дёрнулся, между разбросанных повсюду коряг появились следы вытянутых ступней, а уже через мгновение Дру-уг оказался за спинами бывших «пальцев».

Мой невидимый товарищ понял, что от него требуется, и выполнил приказ, даже несмотря на имевшуюся обиду.

Ни «Мизинец», ни «Безымянный» не заметили морфана. Они были слишком увлечены «хвоей», чтобы обращать внимание на что-то другое.

— Д-а-а-а-а-а-а-й… — жалобно и почти хором протянули оба страдальца. — Дай!!!

Вместо того чтобы откликнуться на столь настойчивую просьбу, я растёр один из комочков между пальцев. На белоснежный песок полетела зеленоватая пыль.

— Н-Е-Е-Е-Т! — завопил «Мизинец», первым осознав, что случилось. — Зачем⁈

«Безымянный» ничего не сказал. Он вытянул руки и захрипел. На его обескровленных губах выступила пена.

Большой, который тоже всё видел, завалился на бок. Однако вместо отчаяния, в глазах коротышки теперь читалась надежда.

Я внимательно следил за реакциями бывших «пальцев». Чтобы получить информацию, мне придётся пойти на довольно рискованный шаг. И значит, ошибиться с выбором нельзя.

Воткнув трезубец в песок, я вытянул перед собой обе ладони. На каждой из них лежало по маленькому зелёному комочку.

— Осталось всего две… — негромко произнёс я. О том, что в сумке валялось ещё не меньше дюжины таких же штуковин, присутствующим знать не стоило.

— Отдай их нам! — «Мизинец» закашлялся. Да так сильно, что чуть не упал. — Мне… Отдай мне…

«Безымянный» просипел что-то нечленораздельное.

Большой прикрыл глаза.

А я сжал правую ладонь, растерев в пыль ещё один комочек.

Над ареной пронёсся пробирающий до мурашек вой. Даже самому громкоголосому койоту или волку не удалось бы повторить то, что походя исполнил дуэт «Мизинца» и «Безымянного».

Большой присоединяться к ансамблю не стал. Он поджал колени к животу, но по его губам скользнула улыбка. Коротышка, в отличие от товарищей, был только рад тому, что я делал, хотя это явно причиняло ему боль.

Мозг быстро «прокачивал» полученные сведения. Большой пытался побороть свою тягу, «Безымянный» полностью ей отдался, а вот «Мизинец»… «Мизинец» утратил волю, но не потерял остатки разума.

— Мне нравится эта игра, маленький мой! — радостно сообщила Лэйла. — С тобой становится всё веселее и веселее! Можно я раздавлю последнюю⁇

Слова девушки стали своеобразным триггером.

Нестерпимое желание получить «хвою» окончательно победило рассудок «Безымянного». Он бросился вперёд, вытаращив глаза, однако забег продлился недолго и завершился полным фиаско.

Я едва заметно кивнул, и уже в следующее мгновение из горла «Безымянного» ударил фонтан крови. Дру-уг, в отличие от меня, никаких проблем с тем, чтобы прикончить бывшего «пальца», не испытывал.

Труп «Безымянного» повалился на песок — прямо между высохшими тушами «лисиц». Если бы среди нас оказалась какая-нибудь тонко чувствующая натура, то она наверняка оценила бы выверт судьбы. Убийца ненадолго пережил своих жертв, враги соединились в смерти, и всё такое…

Однако среди присутствующих чувствительных натур не нашлось, и никто символизмом момента не проникся.

Морфан застыл невидимой статуей, Лэйла взмахнула молотом, явно сожалея, что не ей выпала честь завершить жизненный путь «Безымянного», а Большой даже не увидел произошедшего. Впрочем, это не помешало его улыбке стать чуть шире.

«Мизинец» же лишь мельком посмотрел на внезапно почившего товарища. В остальном отряд, как говорится, не заметил потери бойца. Ни скорби, ни обещаний страшно отомстить — ничего. Эпитафией «Безымянному» стал только этот мимолётный взгляд.

— Я готов отдать «хвою» тебе, — спокойно произнёс я, посмотрев на «Мизинца».

Тот дёрнулся, но не решился шагнуть вперёд. Случившееся явно научило бывшего «пальца» осторожности. И это означало, что я не ошибся с выбором.

— «Хвоя» будет твоей, — я слегка подбросил зелёный комочек в ладони. — Но благотворительность не мой конёк.

— Что тебе нужно? — хрипло спросил «Мизинец». Он сразу всё понял.

— Ответы.

— Спрашивай…

— Нет, — я сделал шаг вперёд. — Сперва ты примешь дозу…

Разговаривать с тем, кто не знает ничего, кроме всепоглощающей жажды, занятие совершенно бессмысленное. Однако «хвоя», если я правильно понял слова Большого, должна была снова сделать «Мизинца» настоящим «пальцем», вернув тому доступ к общей «базе знаний».

Это, разумеется, влекло за собой определённые риски, но кто не рискует, тот сидит дома в тепле и уюте. Мне же явно выпала другая судьба…

Глаза «Мизинца» расширились и заблестели от предвкушения. Он вряд ли знал, что такое «доза», однако это не помешало ему понять, о чём идёт речь.

Бывший «палец» посеменил ко мне на негнущихся ногах. Дру-уг следовал за ним невидимой тенью.

Три метра, два, один… «Мизинец», будто бы не веря своему счастью, протянул руку, но забрать заветную «хвою» не смог. В последний момент я аккуратно — так, чтобы не повредить комочек — прикрыл ладонь.

— Ты обещал! — дрожащим голосом произнёс «Мизинец».

— И сдержу обещание, — я перехватил его руку. — Но мне нужны гарантии.

— Какие ещё гарантии⁇ — «Мизинец» чуть не плакал от обиды.

— Что ты не передумаешь отвечать, когда получишь «хвою».

— Не передумаю! Честно!

«Мизинец» говорил горячо, почти страстно и очень убедительно, но я знал, что словам зависимого верить нельзя.

— Этого недостаточно, — я покачал головой.

— Ы-ы-ы-ы! — «Мизинец» завыл и начал дёргаться. Близость к столь желанной «хвое» превращала его в животное. — Что мне сделать??? Что??? Скажи!!!

Зрелище отвратительное, но так всегда бывает, когда приходится работать с человеческими слабостями.

— Заставь его поклясться растущими волосами Первородного отца Самума, — вдруг прохрипел Большой. Он так и лежал на боку, поджав ноги, но теперь его глаза были открыты.

Первородный отец Самум? Такого имени я не слышал, а вот «титул»… «Титул» был мне знаком.

О Первородных упоминал мой «сапфироглазый» друг. Во время нашей первой и единственной встречи он мимоходом сообщил, что их язык давно мёртв. Я тогда пришёл к закономерному выводу, что судьба его носителей, видимо, сложилась не самым лучшим образом…

И чуть позже получил подтверждение этой теории.

На мгновение в памяти всплыли недавние события. Тысячи горящих золотом глаз, молочная хмарь, красные полосы, рвущие белый «кисель» в лоскуты… И гигантское искрящееся дерево, падающее на всё это великолепие.

Тот бой вытянул из меня все силы. Я почти лишился сознания, но всё-таки слышал грохочущие вопли населявших туман айнуров.

«Истинный! Он поглотит нас! Так же, как поглотил Первородных отцов!», — вот что они верещали, перед тем как лишились своей «королевы».

Тогда меня это не заинтересовало. Не в том я был состоянии, чтобы анализировать крики убегающего врага — разум почти отключился, а остатки сил уходили на то, чтобы не провалиться раньше времени в темноту.

Однако теперь слова айнуров заиграли новыми красками. Особенно после того, как я познакомился с мыслями Фруас Суара о некой истинной магии.

И хотя сейчас было не лучшее время, чтобы рассуждать о столь «высоких» материях, но кое-какой вывод сделать всё-таки можно. Раз волосы непонятного Самума всё ещё растут, то некий «истинный», который по мнению айнуров поглотил Первородных отцов, явно выполнил свою «работу» не до конца.

— Ты всё слышал, — я чуть сильнее сжал руку «Мизинца».

Тот повернул голову, бросив на Большого полный ненависти взгляд, однако коротышка не обратил на это никакого внимания.

— Клянусь… — «Мизинец» прохрипел всего одно слово и замолчал.

— Нет, дружок, — я улыбнулся. — Давай-ка поконкретнее.

— Клянусь растущими волосами Первородного отца Самума, — «Мизинец» скривился, — что отвечу на твои вопросы после того, как получу «хвою»…

Он помолчал мгновение, а затем выкрикнул:

— Если ответы не навредят мне, нам и Отцу!

Бывшего «пальца» скрутил приступ кашля, и он рухнул на колени. Я смотрел на сотрясающееся спазмами субтильное тельце, а сам быстро прикидывал дальнейшие варианты. Стоит ли давить сильнее, или лучше остановиться на достигнутом?

— Клятва дана, — прохрипел коротышка со своего места. — Ничего другого ты не добьёшься…

— Он сможет её нарушить? — спросил я.

— Сможет, — тут же ответил коротышка. — Но вряд ли посмеет.

Что же, не на этот ответ я надеялся. Однако даже такие хлипкие гарантии лучше, чем совсем никаких.

Разжав ладонь, я бросил зелёный комочек на песок. «Мизинец» тут же схватил его дрожащими руками, сунул в рот и закрыл глаза. На бледном лице появилась гримаса наслаждения… Появилась, чтобы почти сразу пропасть.

Через мгновение «Мизинец» распахнул веки. Его взгляд снова стал серым и тусклым, но теперь в нём не осталось ни растерянности, ни страха.

«Мизинец» больше не боялся одиночества.

— Сними повязку, убийца и дикий маг Феликс, — уверенно произнёс «палец». — Она тебе больше не понадобится.