Галактическая одиссея Никиты Бочарова

Глава вторая Трансляция во сне

Ночью Никите вдруг стал сниться совершенно фантастический сон.

Перед ним возникло зыбкое лицо той самой прекрасной дамы, которая вгляделась в раскрывшиеся будто бы глаза спящего, опознала его и сказала:

— Выслушай меня Никита и ничему не удивляйся… Мы — жители Галактического содружества и явились к вам, на Терру за помощью.

Многие тысячелетия в различных звездных системах галактики, которую вы знаете под именем Млечный путь, развивались независимые цивилизации, а с наступлением эры космических сообщений между ними образовались связи, более или менее стабильные. Расцвела торговля, научно-культурный и туристический обмен, но было и есть также много военных конфликтов. Некоторые цивилизации объединились в империи, другие — во временные антиимперские союзы, в результате чего Галактическое содружество стало существовать в шатком политическом равновесии. Что касается Терры, то на определенном этапе галактической цивилизации эту периферическую планету приспособили для ссылки преступников, причем со всех звездных систем, для чего пришлось составить международный договор. Этим и объясняется невероятное многообразие народов, населяющих Терру. Потом личности преступников научились трансформировать и надобность в их ссылке отпала. Терра была предоставлена сама себе и через несколько тысяч лет развитые миры о ней вовсе забыли. Но с некоторых пор в Содружестве проявились две неприятные тенденции: падение рождаемости на фоне почти полного перехода к искусственному вынашиванию детей и снижение интеллекта от поколения к поколению. Правда, официозные учреждения (в том числе медицинские) начали дружно отрицать эти явления и публиковать благополучные статистические данные (более или менее близкие по разным звездным системам), — в результате честных ученых стали шельмовать и лишать допуска к информации и самой профессии. В ответ эти ученые сорганизовались в несколько оппозиционных ассоциаций, которые тут же были повсеместно запрещены — с арестом их членов и последующей трансформацией в лояльных граждан. Оппозиционеры, оставшиеся на свободе, ушли в глухое «подполье» или бежали в миры Фронтира, находящиеся в постоянном ожидании пиратских налетов или карающих рейдов правительственных эскадр. Наша группа нашла приют на Миранде — одном из республиканских миров Фронтира. Ее правительство отнеслось к нам благосклонно, но организовать информационные трансляции в сторону Метрополии не позволило. Нам оставалось только углубиться в методы решения тех самых проблем. Вдруг наш лидер вспомнил о существовании планеты-тюрьмы Терры, изобиловавшей в годы оны многообразным генетическим материалом. Тотчас все ученые пожелали на нее попасть и сравнить ваши показатели с нашими. Тут остро встал вопрос о корабле, который может нас к вам доставить. Один из членов правительства Миранды порекомендовал нанять пиратскую флотилию Бушара, с которым будто бы можно иметь дело. Так мы оказались сначала на Луне, а потом, изучив ваши радио- и телетрансляции и выявив всю сеть спутников, «прокрались» на челноках (под видом метеоритов) в заранее выбранные пункты назначения. Предварительно пришлось выучить соответствующие языки. Не вдаваясь в подробности нашего внедрения в ваше общество, я обращаюсь к тебе, Никита, с жаркой просьбой: приди к нам на помощь, войди в наше общество и измени его своей деятельностью — наряду с другими добровольцами с Терры. Я верю, что если вас будет достаточно много, ситуация с нашим будущим может перемениться к лучшему.

«Я согласен», — хотел сказать восторженный Никита, но губы его, конечно, не послушались.

Тем не менее, инопланетянка признательно ему улыбнулась и сказала:

— Благодарю, Никита. Обещаю: ты не пожалеешь о своем решении. Завтра приди вечером на ВДНХ, к павильону «Космонавтика и авиация» и тебя там встретят.

Вдруг Никите захотелось спросить: — «Долго ли мы будем лежать в анабиозе?». Дама заулыбалась и неожиданно прочла ему лекцию об астрономии:

— Ваши ученые, Никита, имеют превратные представления о том, как устроена наша галактика. В основу их легло мнение первобытных людей, что свет распространяется от своего источника во все стороны, но прямолинейно. Однако это даже в обиходе случается вовсе не так. Представь себя мальчиком, которого только что взял себе в услужение владелец лабиринта. Наступил вечер, посетители пошли по домам, и владелец сказал тебе: — Никита, принеси фонарь из лабиринта. Ты подошел к входу и увидел перед собой длинный-предлинный прямой коридор, в конце которого еле светился огонек фонаря. Обреченно вздохнув, ты пошел на этот огонек, но вдруг уперся в поворот, в углу которого стоит зеркало, отражающее огонек, который, горит, оказывается в длинном коридоре, но поперечном первому. Ты идешь по нему, но вновь натыкаешься на поворот с зеркалом. Ты, конечно, чертыхаешься, но идешь дальше, от поворота к повороту. Ноги твои вовсю гудят, когда ты добираешься, наконец, до подлинного фонаря. А тебе ведь еще идти назад и непременно забредать в тупиковые ходы этого проклятого лабиринта! Вдруг рядом раздается голос владельца:

— Где черт носит этого мальчишку?

— Я здесь! — радостно кричишь ты. После этого открывается дверца и в лабиринте появляется хозяин.

— Ты дошел до фонаря по лабиринту? — догадывается взрослый мужчина и смеется. — А надо-то было всего лишь поискать эту дверь, которая находится рядом с входом в лабиринт.

— Так вот, — продолжила лекторша, — роль искривителей света в галактике играют не зеркала, а гравитационные массы, о чем, оказывается, догадался ваш физик Эйнштейн. Но и он не решился утверждать, что эти искривления могут быть очень прихотливы. Наши же физики это давно установили, и потому трассы космических путешествий до той или иной звезды рассчитывают только компъюторы. И эти трассы оказываются во много раз короче, чем кажется «на глаз». Очень много помех создает реликтовый свет от уже погасших звезд — ведь астрономы видят не только вдаль, но и вглубь времен, на многие миллиарды лет. Большинство звезд являются просто автопортретами разной давности, а не реальными объектами. Например, смотришь на какую-нибудь Бетельгейзе, а она, быть может, уже взорвалась лет 500 назад — но свет от вспышки именно к Терре еще не пришел. Кроме того, наши корабли путешествуют всегда с большим ускорением, а топливом для них является та самая «темная материя», о существовании которой ваши физики догадались, но до ее сущности не добрались. В итоге путешествия от одной системы до другой составляют в лабиринте Галактики не годы, а месяцы или даже дни. Соответственно, никаких парадоксов времени мы не наблюдаем и анабиоз тебе, Никита, не грозит. Кстати, я родом со славянской планеты Веста, хотя заимствовала часть ген от латинян и потому меня зовут Божена Клэр…

Когда утром Никита проснулся, он тотчас вспомнил свой необычный сон, да еще во всех подробностях. «Никакой это не сон, а трансляция Божены. Но через что она его мне транслировала?» Он вспомнил все детали «приема», в том числе оглаживание его волос, схватил гребень, стал расчесывать волосы над простыней — и точно: на простыню упала микроскопическая блестка! Он повращал ее в пальцах, пожал плечами и спрятал в пенальчик с аскорбинкой, к которой давно привык. Сам же стал думать, что делать: ехать вечером на ВДНХ или ну его на хэ? Тут взгляд его упал на мирно посапывающего носом Сашку и его охватила острая зависть к счастливчику, которого инопланетянка забраковала. «А вдруг нет? — засомневалось сознание. — Может и ему приснился подобный сон?» Соответственно, Сашка был тотчас разбужен, приведен в чувство, допрошен с пристрастием и отпущен восвояси, то есть в ванную. Никита же опять затосковал…