Галактическая одиссея Никиты Бочарова

Глава двадцать шестая Разведка с боем

По прошествии двух часов Никита (неусыпно наблюдавший за парковщиком, который пару раз с кем-то говорил по проводной связи) начал беспокоиться. Прошло три часа и его беспокойство переросло в панику. «Их точно там повязали! Так что, мне надо лететь к Маттине? Или предварительно провести скрытную разведку? Чтобы знать, что можно предпринять. Точно, так и сделаю — тем более, что хамелеон у моего комбеза есть. Но сначала надо потрошить парковщика». Выйдя из флаера через нижний люк (в нем такой имелся в отличие от файдера), Никита пошел по кругу с намерением зайти в тыл сидящему на солнышке парковщику — но очень медленно, чтобы хамелеон мог гарантированно скрыть его присутствие. Его маневр вполне удался и, нависнув со спины над сидящим челом, Никита набросил на его плечи заранее приготовленное лассо, тотчас обмотал туловище еще несколькими витками веревки и привязал ее конец к столбу, у которого сидел терпила. Тот заорал на незнакомом языке, тогда Никита зажал ему рот и, склонившись к уху, сказал гнусаво:

— Говори на интерлингве. Иначе тебе будет плохо.

— Кто ты такой? — спросил парковщик, пытаясь повернуть голову, но увидеть обидчика не смог.

— Неправильный вопрос, — возразил Никита. — Надо спросить: что тебе надо.

— Что надо?! — опять заорал парковщик.

— Где обитает ваш авторитет?

— Что еще за авторитет?

— Тогда пахан, бугор, важняк — неформальный лидер то есть.

— Не знаю никакого лидера…

— То есть ты хочешь подвергнуться пыткам? Тогда выбирай: иголки под ногти, паяльник в задницу или сразу начнем сдирать кожу с твоего писуна?

— Я никого не знаю, — вяло сказал мужичок и тотчас получил удар по ушам.

— А-а! — заорал он и вдруг заплакал.

— Тьфу на тебя! — сказал с чувством Никита, завязал ему глаза парковочным флагом и пошел к стоянке самокатов.

На окраине городка самокат он бросил (то есть прислонил к заборчику) и пошел далее плавным перетеканием из одной позиции в другую. Эффективность хамелеона подтвердилась вскоре: через дорогу перед Никитой перешел абориген и не бросил в его сторону взгляда. В итоге «разведчик» добрался без приключений к центральной площади, где увидел вывески мэрии, банка, ломбарда, аптеки, универсама и салуна под названием «Задорные титьки». Он уже собрался идти в салун, но притормозил и пошел в мэрию. В приемной мэра не было никого, кроме секретарши: миловидной девушки лет двадцати пяти. В момент проникновения Никиты в комнату секретарша вскинула было очи, но недоуменно ими заморгала и продолжила далее пялиться в экран компа. Перетекая вдоль стенки, Никита добрался до двери в кабинет мэра, бесшумно ее приоткрыл и скользнул внутрь. Мэр (грузный мужчина вдвое старше своей секретарши), сидевший за столом и читавший какую-то папку, поднял голову, потряс ею, нахмурился и, щелкнув тумблером, обратился по громкой связи к секретарше:

— Джуди, ко мне на прием никто не приходил?

— Никак нет, господин мэр, — последовал ответ.

— Странно. Мне показалось, что дверь в мой кабинет кто-то открывал. Но ладно, отбой тревоги Джуди.

Меж тем Никита «перетек» мэру за спину, рывком сдернул его официальный «сюртук» с плеч до локтей — повязал, по-существу — и перехватил своим локтем горло чиновника.

— Ну что, — включил он опять гнусавость, — допрыгался, петушок?

— О чем Вы говорите? — придушенно прохрипел мэр. — Не понимаю!

— Все ты понимаешь, паскуда, — лепил свой экспромт Никита. — Решил нас обойти? Нажиться втихаря без ведома Папы?

— Папы? Вы что, так называете меж собой Карела?

— Не твое дело! Забыл уже! А сейчас колись: сколько получил и почему не поставил нас в известность?

— Да что я там получил! Мизер какой-то! И я не собирался зажать весь доход, положенную часть я бы вам перечислил…

— Какую часть перечислять — это нам решать! Главное, что ты не доложил о намечаемой сделке! За такие дела Карел спуску никому не дает. Так что готовься к экспроприации!

— Опять! Я отдал в прошлый раз свой дом, стал жить на съемной квартире, у меня практически ничего не осталось!

— А Джуди? Она достаточно миловидна и наверняка придется по вкусу завсегдатаям нашего салуна…

— Вы что? Изверги! Она сойдет у вас с ума! И потом, вы только что заполучили двух девиц, их вам надолго хватит!

— Откуда у тебя такие «горячие» сведения? Ты ведь из кабинета почти не выходишь. А?

— А для чего в городе проведен телефон? Мне позвонил хозяин салуна и пригласил на «свежачок», за приличную цену.

— И ты клюнул? А говорил, что беден как церковная мышь. Фотки тебе показали?

— Сбросили по сети.

— Выведи на монитор! А, ты же повязан. Говори, где нажимать! Через минуту на мониторе показались растерянные лица Меланьи и Беаты…

В дверь салуна Никита войти не решился, среди многих посетителей мог найтись мэн, не воспринимающий хамелеонные заморочки, а пошел вокруг и нашел, конечно, вход служебный вкупе с гаражными воротами.

Двери были заперты, причем никаких замочных скважин не было. Никита пожал плечами, вынул свой электрический «меч», активировал его и упер острием в район рукоятки двери. Приложение напряжения оказалось чудодейственным: в двери что-то щелкнуло, и она подалась внутрь.

— Повезло, — меланхолически пробормотал Никита. — Электронный замок оказался «нормально закрытым». Ну, а если бы было наоборот, пришлось бы отключать электричество…

Охранника у этой двери не оказалось. Никита проскользил мимо нескольких помещений явно хозяйственного назначения и дошел до развилки: коридор вел, похоже, в салун (за дверью был слышен гул голосов и какая-то музыка), а лестница вела наверх. «Пожалуй, мне туда дорога», — решил разведчик и стал подниматься по ступенькам. В этот момент наверху открылась какая-то дверь, из которой с руганью выскочил мужчина и прозвучал голос Меланьи: «Сволочи!». Через пару секунд этот чел (молодой парень) появился на лестничной площадке и, придерживаясь перил, посыпался вниз. Никита судорожно вжался в стенку и сумел избежать физического контакта. Ну, а визуально он был опять-таки не замечен. Через пять секунд Никита продолжил подъем — в ускоренном темпе, но по кошачьи. В открывшемся его глазам коридоре никого не было. Он пошел вглубь его, прислушиваясь к каждой двери. За одной шла какая-то возня. Никита включил батарею на максимум, распахнул дверь, ворвался в комнату и стал стремительно жалить мечом каждую мужскую особь. Через минуту он стоял один посреди комнаты с валяющимися тут и там парализованными вахлаками, а на двух кроватях перед ним лежали привязанные за руки и за ноги Меланья и Беата — совершенно голые, но уже улыбающиеся.

— Это ты, Никита? — спросила Меланья, вглядываясь в его силуэт.

Никита, спохватившись, отключил режим «хамелеона» и сказал:

— Простите, что я так поздно сюда явился.

— Ничего не поздно, Никитушка, — радостно сказала Беата. — Мы с ними все еще боролись!

Никита стал сноровисто развязывать девушек, выслушивая водопад их речей. В углу комнаты нашлись их комбинезоны — правда, местами разорванные. Наконец, они были готовы к отбытию из этого вертепа.

Никита шел, естественно, впереди для расчистки пути, но им никто до выхода так и не встретился. На улице они шмыгнули в ближайший переулок и, предводимые уже Меланьей, вышли в конце концов на дорогу к аэродрому. Тут Никита отыскал свой самокат и отдал его Беате, у которой вдруг заныли все синяки и, как она выразилась, «члены».

Впрочем, далеко от спутников она благоразумно отрываться не стала и всякий раз поджидала, стоя на дороге. Никита в душе опасался, что парковщик каким-то образом сумел освободиться и теперь курочит их флаер — но еще издали увидел его сидящим в той же веревочной оплетке, хотя и без повязки на глазах.