Галактическая одиссея Никиты Бочарова

Глава тридцать седьмая Эйфория на Зухре

Подходы к Зухре, конечно, контролировались боевыми платформами.

Запрос в рубку землянского гипершипа пришел еще на дальних подступах к планете. Отвечать заранее отрепетированным текстом Никита поручил Борису, ибо имя Никиты Бочарова уже связано с кораблем «Мела»:

— Я — капитан вольного шипа «Терра» Борис Великанов. Прошу разрешения на посадку в космическом порту Хадды.

— Сообщите планету приписки и цель прибытия в Хадду.

— Планета Терра во Фронтире, цель — налаживание торговых отношений между торговцами Терры и Зухры.

— Планета Терра? Что-то новенькое, даже для Фронтира. Сейчас поищу вас в лоции…

— Не тратьте время, офицер, — сказал Борис. — В лоции нашей планеты пока нет. Мы только-только стали выходить в космос…

— Оно и видно, — хохотнул дежурный. — Силуэт вашего шипа какой-то странный. В любом случае приготовьтесь к досмотру — нам не нужны нелепые сюрпризы в нашей столице!

Перед досмотром Никита явился к Али (обжившего один из уголков того же трюма) в своем хамелеонном комбинезоне и сказал:

— Скоро на корабль явится досмотровая команда с боевой платформы. Тебя они тотчас сочтут за своего и заподозрят нас в рабовладении. Объясни, что ты нанялся к нам добровольно в качестве пилота флаера на арварской планете Дунья, где был списан с минматарского торговца за драку. Факт пребывания нашего корабля на Дунье автоматически отражен в корабельном журнале, так что с этой стороны все чисто. Заверишь их, что сейчас ты своей службой доволен, так как оплата и условия труда и быта несравненно лучше прежних. А сейчас скажи что-нибудь по минматарски…

— Боишься досмотра, коммандер? — спросил Али на языке, близком к арабскому.

— Конечно, боюсь, — ответил Никита по-арабски и добавил: — Советую бояться и тебе.

— Что за тарабарщина! — засмеялся Али и перешел на интерлингву. — Но я тебя как-то понял. Поясни все же, чего мне-то бояться?

Вместо ответа Никита включил режим маскировки и скользнул в сторону.

— Эй, что за шутки? — обеспокоился Али. — Ты куда пропал, начальник?

— Я стою у тебя за спиной с ножом под лопаткой, — пояснил Никита. — Примерно так же я буду стоять рядом во время досмотра. Поэтому очень прошу: не мели языком лишнего. В том числе на минматарском, который я, как видишь, понимаю. Тем более, что нас с тобой ожидает взаимовыгодная сделка.

— Это мой родич на той сделке может нажиться, — пробурчал Али.

— Ты в накладе не останешься, — посулил Никита и появился перед минматарцем в прежнем облике.

Волнительный досмотр оказался нестрашным — вероятно, потому что минматарские служаки растаяли при виде большого количества девушек в экипаже, да каких белокожих! Али тоже вел себя примерно, и потому вскоре корабль неведомых терранцев опустился на видавшие виды плиты космодрома Хадды. Никита подспудно ожидал пейзаж вроде Аравийской пустыни, однако Хадда, вытянувшаяся вдоль берега океана, буквально утопала в субтропической зелени и даже многочисленные небоскребы были густо ей увиты, напоминая гигантские деревья.

По первоначальному плану Борис, Никита и Али должны были сразу идти в тот самый департамент и решать дела с регистрацией шипа. Однако девушки дружно потребовали выпустить их на улицы чудесного города, ибо торчать в «этом гробу» они больше не намерены!

— А вы не боитесь, что темпераментные минматарцы накинутся на вас и разберут опять по лупанариям? — едко вопросил Никита.

— Само собой, без надежного мужского сопровождения мы никуда не пойдем, — заверила Наташа. — Так что будьте добры отложить свои темные делишки и добро пожаловать в наш эскорт!

«До чего активная зараза мне в экипаж затесалась! — вызверился Никита, но уже по привычке. — Ладно, день на женские капризы можно выделить. Да и самому интересно посмотреть на минматарскую экзотику. При этом обязательно пройтись по торговым рядам: прайсы в Сети, конечно, хороши, но о скидках в них ничего не говорится. Наши арабы — азартные торговцы. Неужели их пращуры совсем другие?»

Все-таки Моне он в выходе из корабля категорически отказал.

— Принцесса! — пылко сказал Никита. — По закону больших чисел вероятность повторения однотипного события уменьшается по экспоненте. То есть спасение тебя мною в четвертый раз — событие крайне маловероятное. А вот покушение на явную аратанскую патрицианку в этом мире, пропитанном миазмами наживы, вероятнее в миллион раз. Умоляю, посиди сегодня здесь!

— Раньше ты не был таким пугливым, коммандер, — подняла бровь патрицианка. — Просто бросался меня спасать, плюя на все невероятности. Смотри, я могу в тебе разочароваться…

— Только один день! — вновь активизировался Никита. — Если я сегодня осознаю, что Хадда приличнее Думжи, то твой карантин закончится. Но сегодня посиди здесь вместе с Антоном, Сваной и Али. Отсек с Али будет заблокирован, но у нас на Терре говорят: береженого бог бережет. Поэтому проконтролируй по видео его перемещения. Если заметишь что-то подозрительное, дай знать Антону.

— Ладно, олененок, прослежу, — заулыбалась Мона. — Но к вечеру ты должен прийти ко мне в обличьи льва!

Первое, что Никита всегда остро чувствовал на новой кислородной планете — это запахи. В атмосфере Зухры их было немало. Впрочем, откровенно неприятных среди них не было. Наиболее резким был пряный запах, который, вероятно, обеспечивали буйно цветущие растения. При дуновениях со стороны океана возникал слабый йодистый запах. Были и обычные техногенные запахи. Никита знал, что по прошествии небольшого времени он перестанет замечать эту экзотику. Главное же свойство воздуха Хадды ему очень понравилось: им хотелось дышать и поглубже, чувствуя при этом какое-то бодрящее веселье! Этот ларчик открывался просто: анализ воздуха Зухры показал чуть повышенное содержание в нем закиси азота, известного на Земле под названием «веселящего газа». То-то минматарцы такие подвижные и улыбающиеся (как показали предварительные видеосъемки). Но можно ли землянам дышать им достаточно долго без последствий? Но пока чувство эйфории охватило весь десант «Терры». Особенно женщины крутились вокруг, восторженно глазели, галдели, хватали друг друга за руки и улыбались, улыбались — в том числе и разнообразным служителям космодрома, которые периодически их останавливали, осматривали и сканировали какими-то приборами. Впрочем, парализаторы им позволили пронести в город, а игольники они, конечно, оставили на борту. Никита же в своем «хамелеоне» без проблем миновал все кордоны и пронес с собой и игольник и световой меч. Что касается двух наблюдательных мини-дронов, то они были только что собраны в виде местных «стрекоз» и обогнули здание космодрома по воздуху.

Домчав до центра Хадды в вагоне подземки (сооруженной в стиле берлинского метро очень близко к поверхности земли), земляне почти бегом выскочили на дневной свет и снова восторженно загалдели и заахали. Обширная площадь, окруженная небоскребами, была укрыта от солнца разлапистыми кронами рассеянных по площади высоких деревьев, меж которыми прогуливались или кайфовали за столиками разнообразных «бистро» многочисленные жители и гости столицы. Преобладали, конечно, минматарцы, но было немало арварцев (преимущественно, мужчин), а также встречались типичные «азиаты» вроде китайцев или японцев. Самой необычной фишкой было движение на «втором» этаже пространства: то там, то тут на высоте двух-трех метров часто появлялись «ковры-самолеты» («индивидуальные гравиплатформы», — сообразил Никита), на которых стояли или сидели в креслах дамы в явно «хамелеонных» одеждах и с такими же масками. Углы платформ «придерживались» обычно парой бравых молодцов («вероятно, охранники», — решил Никита), но иногда таких «носильщиков» было четверо.

— Это же показуха! — вскричала все та же Наташа. — Они ее вовсе не несут, а придерживают и, может, направляют! Целых четыре раздолбая!

— Понты, Наташенька, понты! — сказал, смеясь Борис. — У той вон их всего двое, а у этой четверо. Надо спрашивать, кто тут в авторитете?

— А где же тогда «понтовые» мужики?

— Наверно, повыше, — ответил Сергей. — Вон сколько флаеров в небе летает…