Гость Иова

XVIII

Среди жалкой рощицы искалеченных деревьев они видят ребятишек, ожесточенно сражающихся из-за сокровищ, найденных на пустыре. Взорванные гранаты, груды развороченного металла, куски железа, осколки, снова осколки — и рядом дети; они возбужденно переговариваются, галдят, кидают в огонь куски смертоносного металла, чтобы взорвать порох.

Паф — взрывается порох.

— Паф! — в восторге кричат дети. — Паф-паф!

Они толкаются и смеются, зажигая спички, прыгают по обожженной траве среди языков пламени. Сидящая на земле старуха наблюдает за ними. Растрепанная, жадно глотая воздух широко раскрытым ртом, она всеми способами пытается обратить на себя внимание, ерзает, суетится и наконец окликает внука:

— Нелиньо!

Детвора даже не удостаивает ее взглядом. Однако старуха не сдается:

— Ты меня слышишь, Нелиньо?

Словно бы она и не кричала, Нелиньо с дружками ничего не видят вокруг, кроме драгоценных осколков гранат; они вырывают их друг у друга, подняв невообразимый крик. Запах пороха возбуждает мальчишек, прогоняет страх перед взрослыми. То тут, то там у подножия почерневших, обуглившихся стволов вспыхивают и гаснут огоньки — сигналы бедствия или, напротив, взрывы ликования: паф-паф.

— Нелиньо! — вновь зовет женщина, ласково и терпеливо.

В суматохе она совершенно забывает о своих случайных попутчиках, ей некогда стыдиться их. Она ползет, извиваясь всем телом, и толкает перед собой корзину и соломенную шляпу. Таким образом ей удается немного приблизиться к ватаге ребят.

— Послушай же… Послушай, Нелиньо…

— Ну что тебе еще… — огрызается внук.

Тем не менее лицо старухи светлеет, выцветшие глаза озаряет радость.

— Выжигай получше порох, малыш.

Она становится на колени, вероятно желая подняться с земли, но второпях, а может, от усталости продолжает двигаться на четвереньках. Потом протягивает к нему руки.

— Дай-ка я помогу тебе.

— Отстань! — орет Нелиньо и поспешно удирает прочь.

Протянутые вперед руки опускаются, силы старушки на исходе. Она сидит неподвижно, будто приросла к земле, и выкрикивает угрозы, которые никто не слушает.

— Тетя Либерата! — подскакивает к ней маленькая девчушка. — Очистите их сами, а то Нелиньо не умеет.

И она направляется к мальчугану, чтобы отобрать у него осколки, которые он держит в руках. Нелиньо увертывается от нее, девочка бросается за ним вдогонку, преследует его, оба кружат и кружат по роще, пока не выбиваются из сил. Преследуемый и преследовательница издали настороженно следят друг за другом. Девочка откидывает назад свисающие на глаза волосы.

— Бабуля, что Анжелина ко мне пристает? — канючит парень.

— Смотри у меня, шалунья!

Анжелина тяжело дышит, она запыхалась от бега. Не выпуская Нелиньо из поля зрения, она отряхивает огромный передник, достающий ей до щиколоток, и перевязывает шнурком свои льняные волосы.

— Нелиньо! — зовет старуха.

Но мальчишка заупрямился. Он кусает губы, ударяя одним осколком железа о другой. Анжелина не унимается.

— Заберите его с собой, тетя Либерата. Заберите, он не умеет даже достать порох из гранаты. Не умеет, не умеет, не умеет!

— Помолчи-ка ты лучше, чертенок!

Не обращая внимания на старуху, девочка подбегает к Нелиньо и задорно стукает кулачком по ладони.

— Не умеешь, не умеешь, не умеешь, и старьевщик больше никогда у тебя ничего не купит! Не умеешь, не умеешь, не умеешь, вчера чуть не схватил невзорвавшуюся гранату! Ни черта не умеешь, и вообще ты дурак, и твои гранаты мы с нашими никогда вместе не положим. Конечно, не умеешь. Не умеешь, не умеешь, не умеешь…

Мальчонка с заячьей губой взобрался на дерево, чтобы поглазеть сверху на грандиозную битву Анжелины с упрямым Нелиньо. На нем мужской жилет, вероятно с отцовского плеча; полы его, похожие на два огромных, опущенных крыла, закрывают колени. Поравнявшись с Анибалом, он улыбнулся, не поднимая головы, и полез на облюбованное дерево. Уселся на сук и принялся потирать друг о друга босые ноги. Всякий раз, когда незнакомцы смотрели в его сторону, он поворачивался к ним и ухмылялся с глуповато-хитрым видом.

— Зе Петушок, Зе Петушок, — горланил он со своего нашеста.

— Турулулу, — вторили ему остальные. — Щипаные перышки, кукареку…

В дубовой роще начинается представление. Нелиньо отступает, озираясь по сторонам, юн прекрасно знает, что ему не вырваться из этого заколдованного круга. «А вдруг он убежит?» — волнуется старуха, обеспокоенно поглядывая на песчаную пустошь, что начинается в двух шагах отсюда, за редкими опаленными деревьями.

Парнишка с заячьей губой спрыгивает на землю и присоединяется к хору насмешников. Он не хлопает в ладоши, как другие, а, спрятавшись за ребятами и продолжая поглядывать на Анибала и Портелу, трясет полами своего жилета и хохочет.

У Нелиньо навертываются слезы. Затравленный товарищами, он прибегает к последнему спасительному средству: вскидывает руку и замахивается на мучителей осколком гранаты. Все моментально попятились, все, кроме Анжелины; она продолжает наступать на него медленно, но непреклонно.

— Бросай, бросай же! — вызывающе кричит она, теребя передник.

И Нелиньо подался назад, чтобы отойти на безопасное расстояние. Он остановился, поднял руку с осколком. Девочка закрыла глаза, спрятала лицо в ладони. Но взрыва не последовало. Она выжидает еще мгновение. Взрыва нет. Анжелина раздвигает пальцы, приободряется, поднимает голову.

— Ну же, ну!..

Лишь тогда мальчишка решился наконец запустить в нее осколком — он швырнул его кое-как, не целясь, и пригрозил напоследок:

— Ты б у меня получила, если б я захотел!

Воспользовавшись моментом, разъяренная Анжелина кидается на противника. Она почти настигает его и уже протягивает руку, чтобы схватить, как вдруг он валится на землю и начинает дрыгать ногами. Старая Либерата преградила ему дорогу. Она притаилась в засаде и ждала, готовая вцепиться в Нелиньо, лишь только он окажется рядом.

— Ах, паршивец, ты за это поплатишься!

Старуха наклоняется над внуком, и на глазах у всей оравы они схватываются друг с другом. Нелиньо отбивается, хнычет, замахивается на бабку кулаками, норовит укусить ее за руку и, внезапно вырвавшись, вонзает зубы в плечо старухе. Та вопит от боли.

В ту же минуту вдалеке раздается ужасающий грохот. Путешественники из Симадаса в страхе поднимают глаза к небу, а дети и старуха с внуком распластались на земле. Воздух над их головами со свистом разорвался. В Серкал Ново был произведен первый выстрел.