Гвардеец

Глава 11

Ох и здоровенная дура этот «Диксон». Видел я его раньше только когда он по нам стрелял и лежащим на берегу, да и то, мельком, не до разглядывания крейсера мне было с перебитой рукой и почти в обморочном состоянии, и вот теперь я стою на его палубе. Представление нового командира корабля экипажу. В строю застыли сотни моряков и офицеров, все парадно одетые, опрятные, а где-то в стороне кормы грохочут пневмомолоты, сверкает сварка. Корабль хоть и спущен уже на воду, однако ремонт ещё не закончен.

— Здравствуйте товарищи офицеры, мичманы и матросы! — гаркнул я во всё горло.

— Здра… жела… тащ… гварди капитан пе… ран… — как из пушки главного калибра жахнули, у меня аж уши заложило.

— Поздравляю вас с зачислением в славный экипаж тяжёлого крейсера «Диксон»! — продолжаю забавляться я. Так-то они уже давно в экипаже, это мы сюда буквально только что приехали, но их же, наверное, ещё никто не поздравлял, так почему бы мне не быть первым?

— Ура! Ура! Урааа! — дружный хор голосов разносится над судостроительным заводом.

— Ну что, наигрался Жохов? — рядом морщится от невообразимого шума адмирал Головко.

— Так точно тащ адмирал! То есть нет, не наигрался — смеюсь я — как тут наиграешься, игрушка же новая, не успела надоесть.

— Ещё надоест, поверь мне. Ладно, распускай экипаж, пойдём дела принимать, со старпомом тебя твоим познакомлю — смеётся Головко. А я вот напрягся, как сработаемся мы с моим главным помощником? Самый прикол в том, что именно он был командиром крейсера до моего назначения, но с товарищем Сталиным не поспоришь и вот теперь он мой помощник… Я бы расстроился на его месте.

Капитану первого ранга Шамкий было уже под пятьдесят. Довольно грузный, волевое и властное лицо — по нему сразу было видно, что он кадровый военный. До назначения на «Диксон» он командовал бригадой эсминцев на Балтике. Поздоровался он со мной довольно сухо, в отличии от замполита крейсера, который тут же начал петь мне дифирамбы. Начальник политотдела корабля с морской фамилией Чайкин заливался соловьём, и всё в том ключе, что это мол символично, что капитан, который фактически захватил этот крейсер стал его командиром, как он и экипаж горды, что командовать ими будет трижды герой, а в дружный коллектив крейсера вольются целая плеяда прославленных героев. Сразу видно — не зря свой хлеб человек есть. Лизнул так лизнул, аж до гланд достал.

Первое знакомство с офицерами в кают-компании крейсера. Огромной кают-компании! Дорого-богато тут всё: кожа, дерево, дорогие ткани, металлические детали интерьера сверкают хромом, светильники явно хрустальные. Не кают-компания боевого корабля, а зал шикарного ресторана! Я едва ли не открыв рот рассматривал всё это великолепие, и едва не пропустил речь Головко, который представлял мне старших офицеров. Вообще Головко чествует себя тут как дома и это не случайно, ведь «Диксон» теперь флагман Северного флота и адмирала тут даже своя каюта есть.

— Я думаю вам не надо представлять гвардии капитана первого ранга Жохова? — начал Головко и тут же со своего начальственного плеча выдал очень смешную шутку — как вам всем известно, товарищ Жохов является главным поставщиком Советского Союза по крейсерам и линкорам, он их в год поставляет больше, чем вся наша промышленность и союзники вместе взятые!

Вежливо посмеявшись, командиры даже поаплодировали мне. Шутки начальства они такие, после них всегда все смеются, и чем больше начальник, тем и шутки у него смешнее.

— Вот и «Диксон» именно благодаря Жохову сейчас в строю нашего флота и товарищ Сталин лично распорядился назначить его командиром этого корабля. Вы все с Жоховым не успели ещё познакомится, а я вот знаю его давно. Каждая медаль и орден на его груди заслужены от и до! Нет такого задания, которое он и его команда бы не выполнили точно и в срок! Это очень инициативный и удачливый командир, надеюсь его удача перейдёт и на вас.

Представление затянулось. Каждого из старших командиров крейсера Головко поднимал и давал ему краткую характеристику, я же не стесняясь записывал данные в блокнот. Всех я сразу не запомню, а вот иметь возможность перечитать потом полученную информацию в спокойной обстановке надо. Я понял только одно — тут собраны лучшие кадры которых смог найти флот. Все кадровые, ещё довоенной школы офицеры, белая кость флота, элита. Сработаться с ними мне будет сложно, знают они все на порядок больше меня.

Проводив адмирала, я попросил Шамкий показать мне мою каюту. Ну что тут скажешь, каюта под стать кораблю. Спальня, кабинет, санузел, всё огромных размеров. В спальне большая кровать, кожаный диван, секретер, несколько кресел и куча шкафов, в кабинете огромный стол с креслом и куча стульев. Пройдя по каюте я закрыл дверь и предложил старпому присесть, нам предстоял сложный разговор, и посторонние уши мне сейчас совсем не нужны.

— Ещё раз здравствуйте Сергей Николаевич — начал я — в первую очередь хочу вам сказать, что на эту должность я не просился и назначен практически против своей воли. Это что бы между нами не было недопонимания. Я прекрасно понимаю, что вы чувствуете, потеряв капитанский мостик этого крейсера. И что бы вас успокоить, хочу открыть маленькую тайну, которую мне приватно поведал главком Кузнецов.

— Интересно — недоверчиво хмыкнул Шамкий — вам приватно доверили тайну, и вы так просто рассказываете о ней мне?

— Ну что поделаешь, мы теперь с вами не разлей вода, да и я практически уверен, что вы никому не расскажите. Вы же не расскажите? — так же усмехнулся я — тем более она и вас касается.

— Хм… Ну хорошо, даю вам слово, что за эти стены ваша тайна не выйдет — старпом явно заинтересован.

— Вот и отлично! Ну значит слушайте и запоминайте, это поможет нам в дальнейшей работе. Тут я временно, довольно скоро вы получите корабль назад. Есть решение перевести меня в дальнейшем командиром на линкор «Шторм», считайте это назначение начальной школой будущего командира. Я знаете ли привык «Штормом» командовать, а раз мой старый корабль теперь памятник, а новый в ремонте и надолго, нужно же мне где-то перекантоваться? — громким шёпотом и сделав таинственное лицо поведал я. Такой разговор между мной и Кузнецовым действительно был, но я надеюсь, что до того времени как «Шторм» выйдет из ремонта война уже закончится, и мне не придётся дальше продолжать военную службу.

— Теперь всё понятно… — протянул старпом и надолго задумался — признаться, после того как мне сообщили новость о том, что на МОЁМ крейсере будет новый командир я, скажем так, немного огорчился, когда же узнал, что это будете вы чувства стали двойственные. С одной стороны, вы более чем достойны, ведь именно благодаря вам «Диксон» сейчас в строю, а с другой стороны, и прошу не обижаться, вы с таким кораблём не справитесь! Откровенность за откровенность, есть большая разница между сторожевиком и тяжёлым крейсером, даже мне, несмотря на почти двадцать лет службы приходится тяжело. Хорошо, карты раскрыты, и вы правы, вы меня успокоили. Что вы хотите от меня?

— От вас я хочу помощи и знаний. Я прошу, что бы вы меня научили управляться с этим кораблём. Афишировать мы это разумеется не будем, об этом будут знать всего два человека, я и вы. Все приказы отдаю только я! На корабле должен быть только один командир и пока меня не перевели, тут так и будет, двоевластия я не потерплю и игнорирование моих приказов я буду пресекать жёстко! Ваша задача состоит в том, чтобы перед принятием глобальных решений вы мне посоветовали, что делать и каким лучше образом исполнить мои обязанности. Кроме того, я попрошу проводить со мной индивидуальные занятия, у вас или у меня в каюте. Без сомнения, это доставит вам дополнительные хлопоты и трудности и потому я прошу дать ответ сейчас. Подумайте, если придётся я справлюсь конечно и сам, но шишак набить мне придётся много, а может и не только мне, когда Витя Жохов затевает какое-то дело и не знает, что делать, может достаться всем в радиусе от километра и больше.

— Откровенно! — засмеялся Шамкий — а вы мне нравитесь. По рукам! Можете на меня рассчитывать, я вам помогу!

Мой крейсер огромен, немцы постарались на славу. Длина сто восемьдесят шесть метров, ширина двадцать один с половиной! Осадка семь с половиной метров, что не как уж и много для такого гиганта. Основной задачей, стоящей перед конструкторами, было создать мощный боевой корабль, не противоречащий условиям Версальского договора. В частности, водоизмещение корабля не должно было превышать десять тысяч тонн. Немецкие инженеры подошли к её решению со свойственной им склонностью к инновациям. При строительстве для соединения деталей корпуса вместо традиционных заклёпок широко применялась дуговая сварка. Дизельные двигатели MAN оказались значительно легче паровых котлов и турбин, обычно применяющихся на тяжёлых кораблях. Трёхорудийные башни главного калибра позволили разместить шесть двухсот восьмидесяти трёхмиллиметровых орудий, ненамного увеличив вес башни по сравнению с двухорудийной. Эти решения позволили значительно снизить общий вес судна. Но, даже несмотря на это, тоннаж судна превысил дозволенные десять тысяч тонн. При разработке немцы рассчитывали на неуязвимость нового типа корабля, способного с одной стороны, уйти за счёт быстроходности от вражеских линкоров, а с другой стороны, способным благодаря мощному вооружению выйти победителем из схватки с любым тяжёлым крейсером. Дизельные двигатели обеспечили кораблю необычайно большую дальность хода, а высокая начальная скорость новых орудий и большой угол возвышения — дальнобойность, близкую к такой у тяжёлых орудий линкоров, позволяющую начать огневой контакт с недоступной крейсерам дистанции. Была достигнута хорошая скорострельность: два выстрела в минуту главным калибром и до десять в минуту калибром сто пятьдесят миллиметров. На тяжёлых крейсерах типа «Дойчланд», к которым и относился мой «Диксон», немецкие судостроители впервые применили дизельную силовую установку, состоящую из четырёх групп двигателей. В каждой группе находилось по два девятицилиндровых двухтактных дизеля MAN M-9Zu42/58 двойного действия, Суммарная мощность всех восьми главных двигателей на гребных валах обеспечивала скорость хода около двадцати семи узлов. Крейсер имел дальность хода шестнадцать тысяч миль.

Артиллерию главного калибра составляли двухсот восьмидесяти трёхмиллиметровых орудий орудий SK L/52 C28, размещённые в двух бронированных башнях — одна в носу, одна в корме. Максимальная дальность стрельбы почти тридцать семь километров! В боекомплект входили три типа снарядов, весящие по триста килограмм. Бронебойные, бронебойно-фугасные (с замедлением), фугасные. Боезапас составлял сто двадцать снарядов на ствол, всех трёх типов поровну. Не знаю, как мы будем получать снаряды, но орудия наши инженеры менять не стали, по словам Шамкий, замена стволов произойдёт только после их полного расстрела, а для этого надо выпустить как минимум три боекомплекта на орудие. Артиллерия вспомогательного калибра состояла из восьми ста пятидесятимиллиметровых орудий SK L/55 C28, расположенных в восьми башнях вдоль бортов. Максимальная дальность стрельбы — двадцать два километра. Корабль был просто напичкан зенитными средствами: немецкие орудия соседствовали с поставленными по ленд-лизу автоматами, только «Эрликонов» стояло аж сорок штук! На корме располагались два четырёхтрубных торпедных аппарата.

Корабль был хорошо бронирован, только толщина брони боевой рубки составляла сто пятьдесят миллиметров, а пунктов управления огнём — сто!

В течении недели я облазил крейсер от юта до клотика, побывал в каждом закутке, в каждое отверстие заглянул. В промасленном комбинезоне, с фонариком и записной книжкой в руках, в сопровождении главного механика крейсера, я старался вникнуть в проблемы «Диксона», узнать его слабые и сильные стороны. Ну а вечерами я снова учился. Шамкий оказался хорошим и требовательным учителем.

Над внутренним рейдом Архангельска, где стояли на бочках готовые к съёмке и выходу в море корабли нашей дивизии, зазвучали горны — корабельные горнисты играли «Захождение», веками повторяющийся ритуал приветствия проходящего мимо корабля старшего начальника. Я стоял на тиковой палубе юта у парадного правого забортного трапа, и волновался — мне первый раз предстояло принимать на борту своего корабля адмирала флота Кузнецова, который прибыл с инспекцией, а тем более идти с ним в море. Мы сегодня выходим на последние учения, а потом нам почти сразу — в бой. Позади несколько месяцев напряженной работы и учёбы, и вот теперь — экзамен. Когда до адмиральского катера оставалось два кабельтова, я скомандовал играть «Захождение». Горнист тут же выдал мелодию. У нас всё серьёзно, всё по уставу.

С первыми звуками горна я и стоявшие рядом со мной замполит и дежурный по кораблю поднесли правую руку к виску, отдавая честь прибывающему командующему. Катер замедлил ход, погасил инерцию и мастерски застыл у трапа крейсера, поданы швартовы и вот уже фалрепные подают фалрепы командующему для безопасного перехода на трап. Как только адмирал вступил на нижнюю площадку трапа, я скомандовал: «Смирно!»

— Товарищ командующий! Тяжёлый крейсер «Диксон» к бою и походу приготовлен, личный состав на борту, запасы топлива и воды полные. Командир крейсера гвардии капитан первого ранга Жохов.

— Вольно, товарищ командир!

— Вольно! — повторил я команду для своих подчиненных.

Вслед за командующим на борт поднялось несколько человек походного штаба с чемоданами и тубусами для карт в руках.

— Товарищ Командующий! Разрешите поднять ваш флаг?

— Разрешаю! — ответил Кузнецов и в тот же момент на грот-стеньгу крейсера начал быстро подниматься, развиваясь на ветру его флаг, красное полотнище, а в крыже — изображение флага Народного Комиссара Обороны, и в ту же секунду на его катере такой же флаг был спущен. Катер отдал швартовы и, взревев двигателями, рванул от борта крейсера.

Корабль выглядел безукоризненно. Великолепно покрашен, все медные вещи надраены и блестят, нигде не соринки. Специально выделенные матросы провели офицеров штаба по выделенным для них каютам. Командующий и я поднялись на ходовой мостик крейсера. Кузнецов осмотрел рейд и приказал командиру:

— Дать светограмму на «Архангельск»: «Прибыл на борт, действуйте согласно утверждённого плана» — на бывшем английском линкоре, который только недавно вошёл в состав Северного флота, находится Головко. Всего кораблей в нашей дивизии три: тяжёлый крейсер «Диксон», линкор «Архангельск» и лёгкий крейсер «Мурманск» — немец, англичанин и американец, как их ха глаза называют матросы.

— Есть, товарищ Командующий!

На сигнальном мостике немедленно защёлкал рукояткой шторок ратьера старшина-сигнальщик, посылая сигнал вызова на «Архангельск». В ответ на линкоре вспыхнул ответный сигнал. Сигнальщик с невероятной скоростью выстрелил в сторону «Диксона» длинную очередь точек и тире азбуки Морзе. С крейсера опять ответили длинным световым тире.

Вахтенный офицер крейсера доложил:

— Товарищ командир, сигнал на флагман передан и принят правильно!

— Есть! Товарищ Командующий, сигнал передан и принят! — дублирую я сообщение, хотя адмирал стоит от меня всего в метре. Положено так, всё у военных через одно место…

— Вижу-вижу, Витя! Оценил и рад, что у вас всё как положено и по уставу. Давай теперь без официоза. Действуйте по плану! — ответил Кузницов, он явно доволен.

На мостике появились офицеры походного штаба и доложили о готовности штаба к выходу в море. «Диксон» сегодня пойдёт головным, мы отрабатываем поддержку десанта с моря, ну а сама операция начнётся буквально через несколько дней.