Гвардеец

Глава 18

Два дня мы действовали в интересах советских войск на Южном Сахалине. Крейсер, находясь в дали от берега, вел огонь по переданным координатам, поддерживая наступающие армейских подразделений. Стреляли мы редко, и противодействия противник нам не оказывал. Авианалётов не было, корабли эскорта зря жгли топливо в поисках вражеских субмарин — не война, а учебные стрельбы.

Мы стояли и управлять кораблём не требовалось. Работа была только у артиллеристов и у пункта управления огнём. Ну и врачи корабельного лазарета трудились без отдыха, эвакуировать раненых в госпиталь пока не получалось, так что основная работа по проведению операций легла на корабельных хирургов.

— Как там Гриша? — я только что вернулся из лазарета, проведав раненых, и Шамкий, который нес сейчас вахту, задал свой обычный вопрос. Я хожу туда каждый день, как только выпадает свободное время.

— Страдает. Так ему и надо! — злорадно усмехнулся я.

— Жёстко ты с ним. Может отменишь наказание? Это же с ума сойти можно. — сочувственно попросил за главного героя прошедшего боя старпом.

— Фиг ему! Пусть приобщается к высоким материям! Комиссара он нахрен не пошлёт, как вчера комсорга — огрызнулся я. Да жёстко, но он сам виноват! Нефиг было под пули и осколки подставляться — да и комиссару в радость, хоть делом займётся!

— А о других раненых ты подумал? Читать целый день в палате с ранеными «Капитал» это слишком! Там же и контуженные есть! — настаивает старпом — уже вторые сутки над людьми измываешься! Совесть у тебя есть?!

— Я Гришу изолировал от остальных, так что страдает он один! И не надо мне на совесть давить, нету у меня совести, и у тебя быть не должно, ты же старпом! Ты по определению в глазах простых матросов сатрап и эксплуататор, по должности положено — выговариваю я своему помощнику — Да не переживай ты так за него Сергей Николаевич, до вечера его ещё помучаю, и хватит, пожалуй, должен осознать. Есть два положительных момента в этом моем действии: комиссар занят, и после целого дня чтения вряд ли ему ещё захочется политинформацию проводить, и Гришка политически подковывается, как никак кандидат в партию!

— Ну-ну… — с сомнением протянул Шамкий.

— Как там наши? Продвигаются? — перевожу я тему разговора.

— Да, прорвали оборону. Благодарят нас армейцы — доложил старпом и тяжело вздохнул — чего они сопротивляются? Ещё пятнадцатого августа их император объявил о капитуляции!

— Фанатики. Японцы вообще своеобразные люди. Ну вот этих их камикадзе взять? Это же явление у них массовое! Наши тоже могут собой пожертвовать, когда другого выхода нет, а эти сознательно идут в бой умирать! С такой философией трудно принимать поражение. Для них лучше погибнуть в бою, по крайней мере для офицеров — объясняю я Николаевичу суть жизни японских солдат — ну и одно дело объявить капитуляцию, а другое подписать. Формально мы ещё воюем и у них нет повода для сдачи позиций.

— Эх. Сколько людей погибнет ещё из-за этих «фанатиков»! Глаза бы мои их не видели! — обычно спокойный Шамкий явно на взводе.

Приказ о передислокации мы получили вечером, восемнадцатого августа. Очередной десант уткнулся в глухую оборону японцев. Острова Шумшу и Парамушир были крепкими орешками и именно остров Шумшу, первый из островов Курильского архипелага сейчас штурмовали морские десантник, неся большие потери как в людях, так и в кораблях. Самый северный остров архипелага был расположен всего в шести с половиной милях от южного побережья Камчатки. Советское командование планировало внезапную высадку морского десанта на северо-западе острова, на необорудованное побережье, где японский гарнизон имел более слабую противодесантную оборону, а не на хорошо укрепленную военно-морскую базу Катаока. Затем десантники должны были нанести главный удар в направлении военно-морской базы Катаока, захватить остров, который должен был стать плацдармом для очищения от войск противника других островов. Десант был внушительный, в его вошли: два стрелковых полка, артполк, истребительный противотанковый дивизион, батальон морской пехоты. Всего больше восьми тысяч человек. В корабельные силы операции входило шестьдесят четыре корабля и судна: два сторожевых корабля («Дзержинский» и «Киров»), четыре тральщика, минный заградитель, плавбатарея, восемь сторожевых катеров, два торпедных катера, десантные суда, транспорты. Корабельная группировка была разделена на четыре отряда: транспортный отряд, отряд охранения, отряд траления и отряд кораблей артиллерийской поддержки. С воздуха операцию поддерживала смешанная авиационная дивизия. Высадку десанта должна была также поддержать береговая батарея с мыса Лопатка.

Но как это обычно и бывает, хорошо продуманный план не учел человеческий фактор, кроме того подвело плохое знание местности предстоящей операции. Первые суда подошли к месту высадки и остановились в ста метрах от берега, из-за перегруженности и большой осадки они не смогли подойти ближе. Кроме того, несмотря на запрет командования, был открыт огонь с кораблей, поэтому о внезапности пришлось забыть. Одно из десантных судов открыло огонь по береговой черте, забыв запрет командования. Его примеру последовали остальные. Огонь вели по площадям, не имея координат военных объектов противника. К тому же корабельная артиллерия была слабой, чтобы принести большой вред сооружениям противника при попадании.

Моряки, для того что бы попасть на побережье, через борт прыгали в воду и с тяжёлой ношей за плечами плыли к берегу. Многие утонули, большинство тяжёлого снаряжения и вооружений оказались на дне. Из двадцати двух раций на берег в рабочем состоянии смогли доставить только одну и то, благодаря самопожертвованию радиста, который набрав в лёгкие воздух шел по дну, погрузившись с головой в воду и нес рацию на вытянутых руках над собой. Десантники захватили несколько господствующих высот, продвинулись вглубь острова. Противник не смог сбросить десант в море, но вёл сильный артиллерийский огонь по советским кораблям, несколько судов было потоплено, другие повреждены. Всего за день боя советской стороной было потеряно семь десантных судов, один пограничный катер и два малых катера, повреждено семь десантных судов и один транспорт. Погода была нелётная и советская авиация не могла оказать помощь десанту.

Морпехам срочно требовалась артиллерийская поддержка, и «Диксон» поспешил на помощь. При этом, по распоряжению Юмашева, все тральщики, эсминцы и сторожевики конвоя должны были покинуть крейсер и загрузить на свои борта часть десантной дивизии, для последующей высадки на Хоккайдо.

Высадка на чисто японскую территорию планировалась сразу после захвата всех Курильских островов.

К острову, на котором шёл бой мы подошли рано утром. Тут же со мной на связь вышел капитан первого ранга Понамарев, командир морскими силами высадки десанта.

— Чертовски рад видеть «Диксон»! Моя артиллерия расковырять капониры, из которых японцы ведут обстрел не в состоянии! — голос у командира Петропавловской военно-морской базы и правда выдавал облегчение и радость.

— Взаимно! Координаты целей известны?

— С корректировкой проблема, на берегу действует только одна рация. Капониры установлены на высотах, их координаты мы знаем, только вот где конкретно расположены орудия не известно. Пока ведём огонь по площадям — честно ответил мне коллега.

— Сергей Николаевич, группы корректировщиков с радистами и прикрытием в вельботы! — тут же отвлекаюсь я от разговора по радиотелефону — приказ! Высадится на остров, установить связь с командованием десантных сил на берегу и приступить к корректировке огня!

— Товарищ Понамарев, прошу отдать приказ кораблям поддержки десанта на прикрытие высадки моих корректировщиков на берег! — возвращаюсь я к разговору — высылаю восемь корректировщиков на четырёх вельботах!

— Их прикроют огнём, а катера-тральщики своими бортами! — немедленно реагирует командир высадки — на берегу будут ждать связные от командования десанта.

Вельботы ушли, унося с собой в бой очередную волну моряков моего экипажа. Моряки шли на сушу, для того, чтобы крейсер мог нанести удары своей артиллерией как можно эффективнее. В этот раз группу добровольцев вел Иваныч, заменив собой раненого Гришу. Один за другим бывшие китобои уходили в десант, а я, кусая губы смотрел на их спины, не в силах присоединится к друзьям, как к гире цепью, я прикован теперь к боевой рубке крейсера.

Ждать координат мы не стали, несколько залпов по высотам занятым противником и по базе Катаока, положили начало нового боя «Диксона» в этой войне с «капитулировавшим» уже противником.

Два дня мы молотили по острову, подавляя одну батарею за другой, вскрывая опорные пункты и отражая атаки самолётов противника. Японские пилоты бросили все силы на уничтожения крейсера, напрочь игнорируя десантные суда с подкреплением и другие боевые корабли. Остановить их атаки удалось только после разрушения взлетной полосы аэродрома Катаока. К этому моменту зенитчики крейсера записали на свой счёт семь самолётов противника, а крейсер потерял одно орудие вспомогательного калибра вместе с расчётом, которое приняло на себя удар камикадзе. Вообще в крейсер попало два самолёта, второй пилот, намеренно или случайно протаранил кормовую башню главного калибра, не причинив кораблю никаких повреждений. В его баках было так мало топлива, что даже пожара не случилось.

В отличии от Гриши, Иваныч работал осторожно и медленно, но вместе с тем, по его докладам пока среди моих моряков, высаженных на берег, потерь не было. Корректировщики Иваныча планомерно и последовательно передавали координаты разведанных целей, понапрасну не рискуя. Вот кто бы мог подумать раньше, что меланхоличный старпом китобойца станет корректировать огонь крейсера? Да, война — особый университет. В военной обстановке очень быстро растут люди, значительно сокращаются сроки становления бойцов и командиров. Вот и глядя на моих китобоев, я поражаюсь произошедшими с ними изменениями. Они как будто всю жизнь воевали! Не имея специального военно–морского образования, Гриша и Иваныч сумели в короткий срок освоить артиллерийское и минное оружие корабля. Ну да, других вакансий кроме как в пункте управления огнем я им найти не смог, не поставишь же Героя Советского Союза присматривать как драят палубу и гальюны?!

Десант шёл за нашим огневым валом, зачищая позиции врага. Продвижение сухопутных сил заметно ускорилось, потери ощутимо снизились, а вскоре от японцев прибыл и парламентёр с предложением о прекращении огня. Боевые действия были приостановлены.

Генерал-лейтенант Цуцуми Фусаки согласился на капитуляцию и приказал отвести японские части на сборные пункты для сдачи в плен. Для присоединения к этой пацифисткой акции гарнизона острова Парамушир потребовался только один зала всеми орудиями крейсера и налёт авиации. Двадцатого августа оба острова были полностью заняты советскими войсками.

— Что у нас с боекомплектом? — за последние несколько дней крейсеру пришлось пострелять больше чем за всю войну с немцами и меня очень беспокоит состояние стволов орудий. Их настрел уже приближается к пределу. Вот я и спрашиваю сейчас начальника БЧ-2 о расходе боеприпасов, у нас в погребах на начало выхода было два боекомплекта, как раз рассчитанных на оставшийся ресурс стволов. Сейчас я провожу совещание с командирами крейсера и присоединившимися к нам командирами вернувшегося к «Диксону» эскорта.

— Один боекомплект на каждое орудие есть. Настрел стволов пока терпимый, мы ведём таблицу поправок на каждое орудие. Рассеивание уже конечно большое, но думаю проблем в ближайшее время не будет — доложил командир пункта управления огнём.

— Хорошо. Слушайте боевой приказ. Мы с эскортом идём к Хоккайдо! Командующий Тихоокеанским флотом адмирал Юмашев после завершения операции по захвату всех остальных островов отправит нам на усиление корабельную группу: лидер «Тбилиси», эсминцы «Резвый», «Разящий», «Рьяный», четыре сторожевых корабля, четыре тральщика, десять катеров и двенадцать десантных судов. За несколько дней до нас на боевые позиции к берегам Хоккайдо были отправлены четыре подлодки — Л-11, Л-12, Л-18 и Л-19. Л-12 и Л-19 должны были высадить в районе Румои разведгруппы, а другие две субмарины — первую группу десанта численностью около ста двадцати человек. Мы высаживаем первую волну десанта, и оказываем ему артиллерийскую поддержку. Наша задача захватить Румои и продержатся до подхода основных сил. По данным разведки, на Хоккайдо базируются только две пехотные дивизии и одна смешанная бригада Пятого фронта императорской армии. Силы наши малы, но основная цель операции — высадка с целью принять капитуляцию противника.

— Японские силы сдаются повсеместно! — подключился мой замполит — солдаты и офицеры противника осознают бесполезность сопротивления! Советская армия почти завершила освобождение Манчжурии, Сахалина, Северной Кореи и Курильских островов! Редкие очаги сопротивления фанатиков безжалостно подавляются. Эта операция очень важна с политической точки зрения, высадка десанта непосредственно на Японскую территорию покажет всему миру, что Советский Союз выполняет свои союзнические обязательства!

— Ага, что то типа этого — терпеливо выслушав бравую речь комиссара продолжил я — Но призываю всем не расслабляться! Последние два боя, в которых участвовал «Диксон» показали, что противник ещё силён и может дать отпор. Кроме того, возможно соприкосновение с союзными войсками, которые должны занять южную часть острова. Всем подразделениям ПВО, пунктам наблюдения и управления необходимо знать от и до опознавательные знаки и силуэты как самолётов, так и кораблей союзников! Никаких случайных выстрелов и дружественного огня! Мы хорошо поработали мужики, остался последний рывок!

Тяжёлый крейсер и корабли эскорта уходили от берегов Камчатки в направлении Японии. Погода пасмурная, над морем густыми хлопьями стоял туман, с неба, затянутого тяжёлыми, свинцовыми тучами, моросил противный, мелкий дождь. «Диксон» шел на свою последнюю миссию в этой войне.

— Командир! Срочно прошу подойти в радиоузел. На связи Юмашев! — от управления кораблем меня отвлёк звонок от начальника радиоузла.

— Сейчас буду, Николаич, принимай вахту — я кивнул старпому и вышел из рубки. Что такого случилось, что связь нельзя переключить на командный пункт? Радиотелефон у меня и там стоял, и система связи была отлажена от и до. Но если надо, я подойду, значит что-то экстраординарное приключилось.

— Товарищ командующий, Жохов на связи! — я взял телефон и доложил Юмашеву о своём прибытии.

— Жохов! Всех лишних удали из радиорубки, разговор не для лишних ушей — даже не поздоровавшись, каким-то тревожным голосом произнес адмирал. Я повернулся к командиру радиоузла, который слышал наш разговор и он тут же приказал всем радистам и шифровальщикам покинуть радиорубку. Моё сердце учащенно забилось, что то тут не так, раз проверенных людей, которые принимают и расшифровывают секретные радиограммы приходится выгонять с их места. Я жестом остановил начальника радиоузла, который собирался присоединится к своим подчинённым. Пусть остаётся, кто то должен следить за оборудованием.

— Лишних удалил товарищ адмирал — через несколько секунд доложил я.

— Слушай меня внимательно Жохов! Поступил приказ из Ставки, операцию по высадки на Хоккайдо не проводить! Подводные лодки отозваны, основная волна десанта грузится на корабли не будет. Официально и тебе сейчас поступит приказ возвращается в район патрулирования. А теперь слушай меня. Мне дали понять, что если какой либо командир приказ проигнорирует, или сделает вид, что его не понял или не получил, то никаких мер дисциплинарного характера к нему применено не будет! По тем же самым намёкам, Верховный очень зол и недоволен действиями союзников, которые отказали нам в принятии капитуляции гарнизона Хоккайдо! Решать тебе Виктор, но ты меня надеюсь понял — Юмашев замолчал на доли секунды, а затем продолжил — мы на тебя все очень рассчитываем Виктор! Всё, конец связи. Приказ получишь примерно через полчаса, думай!

Адмирал отключился, а я стоял с трубкой в руке и точно следовал совету Юмашева, напряженно думал. Адмирал чётко дал понять что от меня ждут, но при этом принимать на себя ответственность не собирается. Крайним в случае чего во всех бедах будет только один человек — Витька Жохов, контуженный на войне и неадекватный командир крейсера, который самовольно нарушил прямой приказ командования! Да даже если всё получится, меня всё равно могут под молотки пустить! Ведь надо же как-то оправдаться перед союзниками! Сил у меня мало, крейсер, пара эсминцев, сторожевики и тральщики. Десанта у меня загружено чуть больше полка пехоты, без тяжёлого вооружения, против двух дивизий и бригады, с танками, орудиями и самолётами. Подкреплений и поддержки с воздуха скорее всего не будет. Специализированных десантных судов нет, близко к берегу смогут подойти только тральщики, если конечно мы нагло не заявимся прямо в порт и не выгрузим морпехов на пирсы. Расклад откровенно говоря говёный. Ну а с другой стороны, мы что зря к Японии шли? Да пошли все эти американцы и британцы нахер! Я принял решение.

— Слушай меня внимательно — я повернулся с начальнику радиоузла, который слышал весь разговор от и до и сейчас стоял, напряженно сверля меня глазами — объявляется режим радиомолчания! Поддерживать связь только между кораблями конвоя по УКВ! Приказы и радиограммы от командования до высадки десанта игнорировать! Ты понял меня?!

— Так точно товарищ капитан! — заулыбался главный радист — проведём профилактические работы, как минимум сутки без связи гарантирую!

— Давно пора, распустились разгильдяи! Радиоузел вышел из строя в самый ответственный момент! Будете наказаны по возвращению на базу! — улыбнулся я и подмигнул радисту — начинайте!