Холодное лето 1402-го. Том 2

Глава 19 Кто ты?

Дорога к северу от Потьер-сюр-Сен, лагерь в лесу

(14 мая 1402 года, утро следующего дня)

Меня долго волокло темно-зеленым сверкающим потоком, но стоило почувствовать, что цель уже близко, как мир вокруг меня мгновенно потух…

Не знаю, сколько я парил в неизвестности, но в какой-то момент наступил просто ужасный холод, а потом — в добавок к прежним неудобствам, меня еще и начало крутить всего…

Все мое существо мяло, сжимало и, в прямом смысле слова — плющило. Точнее всего происходящее можно было описать образным сравнением с воздушным шариком. Будто чьи-то сильные, не склонные к сантиментам руки, пытались вжать меня в куда меньшую по размерам, да еще и — ну не знаю — какую-то неудобную, не подходящую по форме коробку.

Однако стоило вспомнить не о сущности в целом — а именно о руках — как все тут же образовалось.

Сначала я почувствовал их, потом, отчего-то нос, губы, лицо и… еще через мгновение смотрел уже своими глазами. Ну или бывшими зрительными приспособлениями Дирка, хотя уже и не мог сказать, где заканчивается 40-летний Александр, а где — средневековый юноша Теодорих.

— О, да вы все здесь… — я хотел поприветствовать плотно набившуюся в мою палатку толпу, но смог выдать только что-то похожее на «бу-бу-есь…»

«Что за черт⁈ — о неожиданности меня охватил настоящий ужас. — Господи, ну когда же все это закончится…»

Но тут стоящий прямо напротив Паскаль, кивнул кому-то слева от меня, кого я просто не мог рассмотреть в этом положении, и чьи-то заботливые руки аккуратно приподняли голову, развязали узел на затылке и стащили один из моих собственных шелковых шейных платков, завязанных отчего-то на манер кляпа.

«Да что здесь творится-то?» — подумал не без паники, но еще секунду спустя из моего рта…извлекли какую-то серебряную штуку тонкой работы, и наконец-то появилась возможность говорить.

— Это что, мать вашу, сейчас было⁈

Мысль мне удалось проартикулировать куда понятнее, чем предыдущую. Разве что не обошлось без едва заметной шепелявости, но дальше все пошло куда легче.

— Я еще раз спрашиваю: это что за дерьмо вы здесь устроили?

Мой заместитель носил самую типичную прическу по военной моде, и вроде бы ничем внешнее не выделялся на фоне остальных ветеранов, но все-таки просматривалась в его невзрачном облике какая-то внутренняя сила. Обычно…

Однако сейчас он явно не находил себе места, хотя куда уж проще — это ведь мне вроде как бы должно быть пасмурно и неловко. Убедившись, что никто не торопится со мной заговорить, а большинство и вовсе смущенно переглядывается и отводит глаза, я решил не упускать психологически удачный расклад, и решил помочь окружающим с делегированием полномочий.

— Паскаль, слушаю тебя!

— Это была ладанка вашего оруженосца, освященная в Риме. Мы надеялись, что она защитит бесхозные плоть от…сил зла. Господин лейтенант, что с вами случилось? — неуверенно спросил мой заместитель в свою очередь, не торопясь впрочем, освобождать своего командира.

— Мне-то откуда знать, я думал, это вы сейчас расскажите…

— А что последнее помните?

— Ну как что⁈ Мы наконец-то покинули этот проклятый Потьер, сколько-то отъехали от него и заболтались с Феликсом о всякой ерунде… Потом стрелки заспорили, кто в нашем мире самый быстрый и начали перебирать небесное воинство… — задумчиво перечислял я.

Странно, но осознав, что осторожные подчиненные не торопятся меня освобождать — неизвестно для чего они успели надежно спеленать бессознательного меня — я вдруг понял, что и в самом деле злюсь.

Нет, при этом я отлично понимал, что повод беспокоиться у них был, но даже это их — теоретически оправданное сопротивление — вызывало во мне реальный гнев.

—…а потом, я не знаю, что произошло, но в следующий раз осознал себя в каком-то огромном доме из множества комнат, где жили непривычные мне, но в целом довольно заурядные люди. Еще некоторое время спустя, я с трудом смог выяснить, что в это странное место перенесло лишь мою душу, но не тело… Но сейчас не сомневаюсь, что вернулся, и что же я обнаруживаю? Воины, которыми я был поставлен командовать, и мои собственные слуги, спеленали меня словно пленника, и не спешат подчиняться… Это бунт?

Народ снова начал отводить взгляды, но этим все и ограничилось.

К этому моменту я успел обратить внимание на окровавленные бинты, опутавшие одну из моих ладоней и запястье:

— А это что? — шевельнув пораненной рукой, я с трудом не позволил вырваться гневу, вряд ли это способствовало бы пониманию, — мое тело пытали, жрали… Что тут вообще происходило?

— Простите, господин, это моя вина! — голос оруженосца раздался откуда-то слева, и стало понятно, что это именно он снял с меня платок и серебряный кляп.

— Если виноват ты, то почему тогда связан я?

Выдать подобное без иронии просто не получилось бы, и я вдруг с удивлением осознал, что мне и в самом деле происходящее кажется немного забавным. Нет, ситуация злила, но — как ни странно — казалась и смешной одновременно.

«Надеюсь, я хотя бы не двинулся…»

— Давайте, рассказывайте, что тут у вас было?

Приказ, не требующий меня развязывать, народу пришелся по душе. Через несколько минут я получил все главные подробности прошедших суток.

Выяснилось, что рота вроде и не бунтует, но фактически и не подчиняется. Ни шевалье де Шатонёфу, отчего-то собравшемуся доверить мое тело «для лечения» делегации горожан; ни тем, кто вместе с начштаба, решительно выступили против этого. Об экспериментах по изгнанию из моего тела бесов, или каких-то других отнюдь не ангельских сущностей, и о том, что признаки жизни в плоть вернулись лишь сегодня — на следующее утро после ритуала экзорцизма*.

Ну и, конечно, пусть это не было сказано прямо, народ поделился переживаниями на счет своего собственного неподчинения.

Все-таки остальные отряды хотя бы выполняли команды по охране лагеря, отказываясь лишь вмешиваться в спор вокруг моего тела, а вот аркебузиры, арбалетчики и несколько групп из других отрядов, угрожали напасть на людей де Шатонёфа, которых он присылал за мной.

— Неподчинение приказам единственного оставшегося лейтенанта, это и в самом деле очень похоже на бунт в боевом походе, за который герцог вас приказал бы повесить, но можете не переживать: я официально одобряю принятые решения! Я ведь и сам никого больше не подозреваю в чернокнижии, кроме встречавших нас горожан… Хотя убей меня бог, не могу даже представить, как это устроил, кроме них…

— А что именно происходило в Потьере, перед тем, как мы уехали оттуда? — смущенно спросил Паскаль.

— Сначала мы ели и пили. Не знаю — может, мне что-то и подмешали, но не могу и предположить, когда и что именно…

— Попробуйте просто подробно перечислить…

— Тот здоровенный кабан, не помню, как его зовут… — что возглавлял делегацию магистрата — после торжественного приема в мою честь, повел в хранилище показывать «кровь ангелов». Показал. После этого мы снова пришли в пиршественный зал, и принялись торговаться, но в итоге так и не пришли ни к какой договоренности. Разговор вообще был каким-то странным… Дальше, я решил их немного поторопить, и сообщил, что ухожу. Но на том и, собственно, все. Хм, у меня…у меня даже на мгновение появлялась мысль, что когда они сообразили, что не смогут меня задержать, магистратские потеряли ко мне интерес…

Большинство моих ветеранов если и бормотали что-то, то лишь между собой. Фактически в разговоре участвовал лишь Паскаль, но после продолжительного и растерянного молчания, мой оруженосец неожиданно решил вмешаться:

— Господин, простите, вы же говорили, что никогда до этого не видели упомянутый артефакт? — по сдержанному восторгу в голосе парня было очевидно, что у него есть какое-то предположение.

— Ну да… — ответил я не без опасения.

Все-таки меня до сих пор не освободили, и пусть я и не подозревал Феликса в каком-то злом умысле или тем более — желании предать — но кто знает, «как наше слово отзовется…»

— Я зашел в хранилище, откинул крышку сундука и заглянул внутрь. Магистратский, кстати, приближаться к сундуку не захотел…

— А что было внутри?

— Не знаю, как это описать, внутри лежал яркий кроваво-черный сгусток. Что-то похожее на огромную стеклянную жемчужину. Она переливалась всеми оттенками красного и…немного даже завораживала…

— Дьявол! — ошарашенно выдохнул Паскаль, и смущенно перекрестился; момент для сквернословия, тем более такого, был и в самом деле не очень-то подходящий.

Остальные ответили ему преисполненными любопытства взглядами. Судя по всему, мало кто из присутствующих знал, как должна выглядеть эта самая «ангельская кровь».

— Ну, конечно! — почти радостно ему вторил голос Феликса, все еще оставшийся вне поля моего зрения.

— Ну, что там не так? — поторопил я.

— Господин лейтенант, я не знаю, что именно это было, но уверенно могу утверждать одно: в этом артефакте не должно быть красного цвета!

— В смысле, кровь — она же вроде и должна быть красная, разве нет?

— Естественно, нет, господин! — по голосу чувствовалось, что к разговору Феликс присоединился не без удовольствия. — У земных тварей, хоть у людей, хоть у животных, она, конечно же, красная. Но ангелы — или вообще бестелесны, или их плоть — это овеществлённая мысль Господа, поэтому их кровь — отблеск силы, а не плоть в прямом смысле. На вид она — просто яркий свет…

— Так что же я тогда видел?

Оруженосец сразу пошел в отказ и промолчал, а вот у более опытного Паскаля что-то в загашнике нашлось:

— Ваша Милость, я не знаю точно, но то, как вы описываете увиденный артефакт, очень напоминает «Адское пламя».

— Что за гнусь? Если судить по названию, вряд ли так назовут что-то хорошее…

— Так и есть, будьте уверены! Точно не могу сказать, как его изготавливают, но без человеческого жертвоприношения не обойтись. Когда вы открыли крышку хранилища, оно открыло дорогу в ад, и подсадило в ваше тело целую стаю мелких бесов. Их еще называют «бесовскими псами». Не очень сильные, но зато многочисленные…

— И когда они освоились…

— Да, Ваша Милость, они не сразу получили власть над вашим телом.

— Вот ведь… Это же получается, если бы мы остались ночевать в Потьере…

— Да, никто ничего бы не заметил, а к утру Вашим телом управляла бы эта гнусь! — подтвердил Паскаль.

Мы немного помолчали.

— И что будем делать?

— Думаю, удерживать Вас не имеет смысла. Мелких бесов тот ритуал, что я проводил, изгоняет точно. Ну и потом, все-таки Ваши уста были замкнуты ладанкой Святого Феликса, даже куда более сильная тварь — даже какой-нибудь демон и тот вряд ли смог бы проникнуть…

В этот момент у меня немного дрогнуло внутри от облегчения, потому что до сих пор не был уверен, что меня самого здешняя религия не воспринимает, как какого-нибудь магического паразита.

Однако в голосе начштаба по-прежнему позвякивала неуверенность, и я решил попробовать не дать остальным засомневаться.

— Паскаль, собирай людей, нам надо разобраться со всем этим… Феликс, а ты подавай-ка сюда мою броню!

Парень наконец-то появился у меня перед глазами, и начал поспешно разрезать путы.

— Господин, а Вы сможете в ней ходить? Все-таки мы ваше тело…малость поранили?

— Будь уверен, получить в бок алебарду или пику — мне сейчас куда опаснее!

Шутка народу, что называется, зашла.

Не оттого, что была прямо вот такая ухохотательная, просто люди поверившие Паскалю, наконец-то убедились, что не ошиблись в выборе правильной стороны. Ну — или наконец получили доказательства, что сделали правильную ставку.

Это если оценить выступление на стороне командира, как повод для надежд, куда более осязаемых и материально выгодных, чем простое ощущение собственной правоты.

Многие из тех, кто радовался, что ему не пришлось биться в аббатстве, уже забыли свои тогдашние страхи, и сейчас переживали, что не попали в число счастливчиков, которым было обещано двойное жалованье.

— Ваша Милость, а как Вы смогли вернуться? — смущенно поинтересовался оруженосец, явно беспокоясь, как я отреагирую на его интерес.

— Не переживай, я понимаю! — успокоил я парня, и чтоб подтвердить отсутствие проблем между нами, решил быть чуть более откровенным. — Понимаешь, я же не знал, как мне быть… «Нечасто» же остаешься без тела, поэтому к утру, когда солнечные лучи стали опасны моей душе, вернулся на то самое месте, куда попал на сутки раньше.

— Опасны? — удивился он.

— Ну да, не знаю, как должно быть, но прямые солнечные лучи жгут душу без тела. Не убивают, но явно сильно ослабляют ее, наверное даже — развеивают… Вот я и вернулся на то самое место, потому что все равно где-то надо было пересидеть день. И, как выяснилось, не ошибся. Прихожу — а там прямо на том самом месте, где очнулся, светится зеленое такое пятно, вроде волшебной двери… Ну по крайней мере, что-то внутри мне это подсказало…

Не объяснять же парню, что точно таким же зеленым светом сгорало мое тело при первом переносе в новый мир.

— А потом?

— А потом я некоторое время себя не помнил, и раз — уже лежу весь израненный, а мои собственные слуги и верные воины привязали меня к ложу и мучают, — подмигнул я парню, отчего снова загнал его в смущение.

Наверное, именно благодаря этому доспехи удалось натянуть заметно быстрее, чем обычно, хотя мой оруженосец вроде и не отличался ленью.

Действительно, снаряжение латника в бой — не такое уж и простое дело, но и представление, что рыцаря или просто тяжеловооруженного воина необходимо было полчаса и больше наряжать в четыре-шесть рук — тоже не совсем чтобы правда.

Хотя может быть, развитие здешней защиты и шагнуло заметно дальше, чем в тот же период в моем родном мире, но еще даже не все «гости» успели покинуть командирскую палатку, а большая часть брони красовалась на мне.

Подозреваю, что участники недавних разборок и сами не очень-то торопились, прислушиваясь к нашему разговору…

В общем, Феликс настолько натренировался за две недели, что служил у меня, что многочисленные защелки, задвижки и прочие замены раннесредневековым креплениям-ремешкам, застегивались, словно сами собой.

Мне оставалось только натянуть и закрепить кирасу, а потом легкую пехотную каску, на манер испанского «мориона» более поздней эпохи, когда за стенами шатра раздался оглушительный грохот, и тело трех — последними покинувших палатку любознательных воинов — проломив стены, буквально внесло обратно.

Еще ничего толком не сообразив, через секунду я был рядом с одним из них.

Ухватив ближайшего из них за плечи, я развернул его к себе, и во всех подробностях рассмотрев окровавленный лицо немолодого аркебузира.

— Что там за…

— Берегись! — простонал он, и потерял сознание, так ничего и не рассказав.

«Вот сук@, да возможно ли тут вообще хоть что-нибудь сделать не через зад…»

Пока я попытался довооружиться, раздался новый раскат грома и северную стену палатки окончательно доконало. Правда, на этот раз это сделали не случайные тела моих воинов, попавших под удар неизвестного мага.

Незнакомый мне рослый тяжело бронированный воин, явно осознанно оторвал недобитое полотнище, и предстал передо мной во всей красе. Обнаружив, что кирасы на мне нет, он победно хохотнул и, покачивая мощным и очень недешевым полуторником, двинул в мою сторону.

— Кто ты, дьявол тебя забери?

— Сударь, неужто же вы не узнаете меня… — насмешливо заухал гость из под шлема.

Найдя ситуацию забавной, гость притормозил. На мгновение откинув забрало, воин и в самом деле продемонстрировал мне смутно знакомую откормленную ряху, и только после этого продолжил настороженно сближаться.

— Ах ты, магистратская свинья, мало того, что обманом едва душу не вынул, так еще и за телом пришел… — ненависть охватила меня и уже через секунду я стоял со своими магическим Якорем-Анкером наперевес, буквально изнемогая от желания нашинковать гада.

Единственное что удерживало от нападения, это опасения, что на этот раз способность клинка удерживать магических существ на месте, вряд ли даст хоть какое-то преимущество, а помереть или получить рану без кирасы — шансы, к сожалению, были слишком высоки.

Да еще ведь где-то там, снаружи, развлекался враждебный маг.

* Прическа по военной моде — фрагмент картины Жана Фуке «Этьен Шевалье со св. Стефаном» (1454 г.), хранится в Берлинской картинно галерее.

* Экзорцизм(лат. exorcism, от др.-греч. [ἐξορκισμός] связывание клятвой) — обычай или обряд в рамках различных религий и верований, состоящий в изгнании из человека (или места) бесов или другой вселившейся в них нечистой силы путем совершения специального ритуала.