Каменный улей

– 29 –

К большому удивлению, Кранца и Вовика, не кто иной, как Култышка оказался вожаком всего того отребья, что квартировало под мостом. Удивительно, но инвалид, лишенный ног, каким-то образом ухитрялся держать в повиновении эту разношерстную толпу воров, жуликов и попрошаек. Каким образом некоронованному королю нищих это удавалось, было просто уму непостижимо? Ибо его подданных, от обычных людей, отличала поистине звериная свирепость и жестокость, а также полное отсутствие каких бы то ни было моральных принципов.

Следуя естественному ходу вещей, Култышку должны были поднять на ножи, уже давным-давно. Сразу, едва он появился под Большим мостом, при первых же его попытках помыкать и командовать другими обитателями лагеря отщепенцев. Собственно, так оно почти и случилось. Когда Култышка стал выказывать свой беспокойный и шебутной норов, старожилы, по приказу своего вожака, жестоко отдубасили его палками.

Култышка, вроде бы, сделал из этого урока правильные выводы и смирился. Вместе со всей нищенской братией, он спозаранку отправлялся на своей тележке в город и там, устроившись возле рынка, просил милостыню. То обстоятельство, что его лицо, после проведенной с ним воспитательной беседы, представляло собой сплошной кровоточащий синяк, явилось большим подспорьем. Сердобольные городские матроны, выбиравшиеся на рынок за покупками, одаривали Култышку милостыней значительно чаще и щедрее, нежели его собратьев по горячему нищенскому цеху.

Несмотря на свой скандалезный характер, Култышка вроде бы угомонился и больше не предпринимал попыток командовать другими. Он исправно сдавал деньги в общак, при этом, не пытаясь закрысить ни единого медяка. Введенный в заблуждение необычайной услужливостью и демонстративной покорностью, проявляемой новичком, главарь нищих непозволительно расслабился и жестоко поплатился за это.

Как-то ночью, Култышка, вооружившись большими бараньими ножницами, хладнокровно перерезал глотку ему и всему его ближайшему окружению.

Разбуженная ранним утром, истеричеким хохотом Култышки, нищенская братия, продрав глаза, похолодела от ужаса, обнаружив, что весь их лагерь залит кровью. Посреди искромсанных трупов, на своей тележке, отвратительно скрипя колесиками, словно угорелый носился Култышка, в восторге колотя колодками по земле. За пояс у него были заткнуты окровавленные бараньи ножницы.

Так нищенская братия обрела своего нового вожака — Култышку. А его излюбленным оружием, с тех пор, стали острые, словно бритва, ножницы для стрижки овечьей шерсти, с которыми он никогда не расставался.

Как выяснилось из рассказа Култышки, тела троих молодых людей были обнаружены рано утром. Первым на них наткнулся Проглот. Отличительной чертой этого жулика, судя по всему, было — поспевать везде и всюду. Впрочем, с равным успехом, он, намного опережая других, успевал также, вляпываться в неприятности.

Стражники сразу стали вешать на Проглота убийство трех молодых господ. И если бы не весьма странный вид мертвецов, причину которого никто так и не смог объяснить, его, скорее всего, вздернули бы на городской стене, в назидание другим смертоубийцам.

Для того, чтобы показать то место где обнаружили тела, как выразился Проглот — «высокородных жмуриков», им пришлось пройти через весь мост, на другую сторону, а затем спуститься под него.

— Вот тут они все и валялись, — Проглот, нервно переминаясь с ноги на ногу, ткнул грязным пальцем в покрытые зеленым мхом камни.

Неподалеку, из берега наружу выходило огромное, в человеческий рост, жерло сложенной из камня канализационной трубы. Судя по тому, что ее дно было покрыто высохшим илом, она уже давно не использовалась. Что впрочем, было и не удивительно, ведь на этом берегу не проживала знать и то, что канализационный сток не функционирует, особо никого не беспокоило.

— А, чего тебя сюда занесло-то? — недоуменно поинтересовался Вовик у Проглота.

— Как чего занесло? Живу я здесь! — тот недоуменно выпучил на него глаза, и тут же поправился, — То есть, тогда жил! Да, мы все, тогда, здесь жили! Мы на тот берег лишь вчера, ближе к ночи уже перебрались.

— А почему изначально ваша братва жила здесь, а не там? — продолжал наседать на него Вовик.

— Ты, парень совсем дурак или что? Здесь сухо и из трубы дерьмо уже лет сто, как не течет. А на том, господском берегу, эта хрень работает исправно, ну а какой там запах ты и сам, не хуже моего, знаешь. Вдобавок ко всему, там влажно, а там где влажно там комары. Вот и приходится кострами дымить, чтобы гнус разогнать, — назидательно произнес Култышка.

Кранц с Вовиком иронично переглянулись. Их изящная теория, блестяще объясняющая причину, по которой бродяги облюбовали себе для жилья место под мостом, на правой стороне реки, оказалась, мягко говоря, притянутой за уши.

— Хотя, если честно, то мы уже давно собирались перебраться на тот берег, как только здесь эта чертовщина началась, — неохотно признался Култышка.

— Да, совсем позабыл сказать, — Проглот озабоченно почесал пятерней всклокоченную бороду. — Похоже, что демон, который их убил, свалил тела в кучу. Потому, что они лежали накиданные друг на друга, словно доски.

— Подожди, подожди! — нетерпеливым жестом остановил его Кранц. — С чего ты взял, что это был демон?

Проглот, бросив быстрый взгляд на Култышку, неопределенно пожал плечами:

— А кто, по-твоему, еще мог высосать из людей вместе с жизнью все их соки? Култышка, раз уж мы все равно начали колоться, может, я расскажу им о том, что видел той ночью?

Предводитель нищих, обреченно махнув рукой, вздохнул:

— Заткнись, я сам расскажу! Ну, в общем, мы сначала не придавали этому большого значения. Ну, подумаешь, пропал кто-то из наших бродяг? Одно из двух — либо сам подох, либо его убили свои же за пару медяков. Но, с некоторых пор, народ стал пропадать, что-то, уж слишком часто. Если и дальше так пойдет, то и нищенствовать в городе скоро будет совсем некому. А тут Проглот, как на грех нарвался ночью на одно чудо чудное!

— Ага! — не выдержал тот, и поспешно встрял в разговор — так ему не терпелось рассказать о том, чему он стал невольным свидетелем. — Как-то раз перебрал я лишка и сильно припозднился. Бр-р-р, как вспомню, и по сей день оторопь берет! Скатился я, значит, по тропинке под мост, да и угодил спьяну в самые кусты. Ну и закемарил я там потихоньку, то есть, уснул. А в этот день луна была огромная, что твой тазик у цирюльника. И светила она, ну прямо как бешеная!

— Дальше, не тяни! — поторопил его Култышка. — Не то я, сейчас, сам рассказывать буду! Не губи рассказ глупыми подробностями!

— Короче, проснулся я от того, что мне отлить приспичило, — поспешил перехватить инициативу Проглот. — Хорошо, что я сначала глаза разлепил прежде чем вставать начал. А то у меня так частенько бывает — вроде, как проснусь, встану, а сам глаза открыть забываю.

— Лунатик хренов! — неодобрительно проворчал Култышка, нервно ковыряя колодкой сухую землю.

— Ага, а здесь совсем наоборот получилось! — радостно воскликнул Проглот. — Буркалы открыл, а сам лежу и вроде, как совсем разучился ногами руками владеть. Это меня и спасло!

— Не тяни! — рассерженно врезал ему по колену колодкой Култышка.

— Больно же! — обиженно воскликнул Проглот, потирая ушибленное колено. — Чего сразу драться-то? Ну, видел я этого демона! Чучело еще то! Представляете, носатый такой урод, с крылышками, виснет в воздухе, как птица! О, так!

Проглот широко развел руки в стороны и растопырил обе грязные пятерни.

— Ветками не маши! Еще блох натрясешь! — недовольно проворчал Вовик, отстраняясь от рассказчика.

Кранц осуждающе посмотрел на Вовика и повернулся к Проглоту:

— Ты лучше скажи, этот твой демон, он на пчелу был похож?

— Че я пчел, что ли никогда не видел? — искренне возмутился тот. — Они маленькие и полосатые. А этот гад огромный и белый, словно мокрица. Даже полупрозрачный какой-то! И у пчелы нету никакого клюва, только жало есть, но оно у ней в заднице.

— Ой, ладно врать-то! — презрительно скривился Вовик. — И все это ты сумел разглядеть ночью под мостом?

— Слышь ты, умник! Он же тебе все понятно объяснил — там луна была! — Култышка с разгона наехал колесиком тележки на ногу Вовику. — За разговором следи, не то я плюну на ваши деньги и достану свои ножницы. Такого удовольствия не купишь, ни за какое золото!

— Да ты оказывается садист и маньяк! — возмущенно воскликнул Вовик, отодвигаясь от него подальше.

— Тихо! — неожиданно заорал Кранц. — Замолчите сейчас же! Проглот, что ты еще видел?

— Больше ничего, — немного подумав, честно признался тот. — Эта кикимора куда-то делась, а я до самого утра трясся как осиновый лист там, в кустах и ждал когда она придет за мной. Но, видно мне здорово повезло, потому что я остался жив.

Кранц между тем внимательно рассматривал чернеющую дыру каменной канализационной трубы. Задумчиво пожевав ус, он направился прямиком к ней.

— А, что там внутри? — повернувшись, спросил он у Култышки.

— А, что, по-твоему, может быть в старой высохшей трубе, по которой столетиями текло дерьмо? — иронично хмыкнул тот в ответ.

— И что там может быть? — склонил голову Кранц.

— Такое же, как ты — старое, высохшее дерьмо! — расхохотался Култышка. — Причем его там очень много. Так много, что труба забита им почти наполовину. Это здесь у самого выхода, а там, чем дальше, тем проход становится уже, а потом вообще не пройти. Ты что же думаешь, мы туда не лазали?

— Когда вы были там в последний раз? — поинтересовался Кранц, которому, судя по всему, в голову пришла какая-то идея.

— Ну, лет пяток-то уж точно прошло, — хмуро проворчал Култышка.

После этого, Кранц отправил Вовика в город, велев ему срочно найти и привести сюда под мост пару вооруженных стражников. В качестве верительной грамоты, он вручил ему письмо подписанное кузеном герцога.

Сам же он в сопровождении Култышки и Проглота выбрался на мост. Запустив два пальца в потайной карман своего балахона, он вынул оттуда три золотые монеты.

— Держи, как договаривались! — протянул он гонорар Култышке.

— Это, ты заплатил мне лишь обещанное, — кивнул тот, поспешно зажав монеты в потном волосатом кулаке. — А где же деньги в качестве благодарности за мою услугу?

— Погоди, ведь мы договаривались насчет трех золотых, так? — со смехом спросил Кранц.

— Так! — легко согласился Култышка. — Но по всем понятиям, ты просто-таки обязан отблагодарить того, кто оказал тебе услугу. Ты же доволен тем, что мы тебе показали и рассказали?

— Доволен, но денег больше не дам! — отрезал Кранц. — По той простой причине, что я и так отдал тебе все, что у меня было.

— А если я найду? — нехорошо ухмыляясь, Култышка вытянул из углубления в своей тележке бараньи ножницы и шумно почикал ими в воздухе.

— Хорошо, пускай они решат наш с тобой спор! — Кранц кивнул в сторону Вовика двигающегося в их сторону, в сопровождении трех стражников вооруженных алебардами.

— Твоя взяла, старик! — ощерился Култышка и, взявшись обеими руками за колодки, оттолкнулся ими от земли. — Но наш разговор еще не закончен!

— Так давай продолжим его, друг мой, куда же ты? — расхохотался Кранц.

— Я же сказал, в другой раз! — злобно прошипел Култышка и, повернувшись к Проглоту, двинул его колодкой в живот. — Чего встал, как столб, хочешь, чтобы нас замели?

Подошедший к этому времени Вовик удивленно проводил взглядом быстро удаляющиеся силуэты Култышки и Проглота.

— Куда это они так припустили? — поинтересовался он у Кранца.

— Видимо, какие-то неотложные дела, — пожал тот плечами. — Но меня сейчас больше интересует другое.

Поприветствовав бравых стражников, Кранц подвел их к входу в пересохшую канализационную трубу.

— Господа, я бы попросил двоих из вас сопровождать меня в этом небольшом путешествии, — повернувшись к Вовику, он добавил тоном, не терпящим никаких возражений. — Ты, Лотар, с этим достойным стражником останешься здесь, прикрывать нам тыл! Если с нами что-то случится, немедля вызывайте подмогу!

Пока двое стражников, зажигали имеющиеся у них небольшие походные факелы, Вовик подошел к Кранцу.

— Ты думаешь, что Эксикатор прячется в старой канализационной трубе?

— Я не думаю, я уверен, что он отсиживается там, набираясь сил после тысячелетней спячки, истребляя окрестных нищих и всех тех недотеп, которые забредают сюда, — Кранц ободряюще похлопал Вовика по плечу. — Мне пора идти! Надеюсь, что нам удастся его застать его спящим и прикончить, прежде чем он проснется и доберется до нас!

Вовик тяжело вздохнул, провожая взглядом Кранца, который в сопровождении двух латников исчез в каменном тоннеле.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в трубе показались огни двух факелов и послышались шаги. Вовик облегченно вздохнул. Все трое были целы. Приглядевшись повнимательнее он с удивлением обнаружил, что и стражники и Кранц, что-то несут в руках.

Когда первый из стражников выбрался на свет, Вовик недоуменно уставился на него. Латник, свободной от алебарды рукой, держал под мышкой продолговатый лист черной фанеры. И лишь когда из тоннеля вылез Кранц, а за ним и второй стражник, он понял, что они тащат не фанеру, а высохшие тела людей, превращенные Эксикатором в страшное подобие гербария.