Кошки в тигровой шкуре

28. В Незлобне

Дом, где поселились беглецы, располагался на окраине дачного поселка с хорошим названием «Незлобня». На улице Садовой.

Собственно в поселке было всего две параллельные улицы — Бесконечная и Садовая. Обе улицы начинались на Привокзальной площади и постепенно заканчивались в ближайшем лесу. Улицы соединялись переулками — Первым, Вторым, и так далее. До 50-го.

На участках Садовой преобладали яблони. На Бесконечной хозяева отдавали предпочтение цветам.

На Привокзальной площади располагался небольшой магазин, в котором помимо обычных товаров, продавались грабли, лопаты и прочий садовый инвентарь.

Большинство зданий в Незлобне были деревянными и двухэтажными. Позеленевшими от времени. Все — за сплошными серо-зелеными деревянными заборами..

Из космоса Незлобня была, наверное, почти неразличима — зеленые дома на фоне зеленого леса.

В Незлобне было тихо. Только иногда лаяли собаки. Но их не было видно — заборы здесь были гораздо выше человеческого роста.

— Ничего не имею против собак, если они за высоким забором, и мы их не видим, — мяукнул Алексей Васильевич.

В ста метрах от дома, где расположились наши герои, начинался сосновый лес.

Запах смолы смешивался с запахом яблочных компотов — жизнь в Незлобне теплилась, но за ставнями и высокими заборами. Иногда из-за забора доносились неизвестно кому заданные вопросы:

— Почем же сейчас килограмм сахара? — спрашивала неизвестная пенсионерка.

Или:

— Когда же наконец спадет жара?

Чаще всего эти вопросы оставались без ответа.

По выходным и праздничным дням жизнь в поселке становилась веселее — приезжали дачники. Тогда из-за заборов раздавались звуки музыки, и на вопросы иногда мог быть дан ответ.

— Что-то около сорока рублей за кило.

Или:

— Синоптики не обещают ничего хорошего.

В Незлобне много лет назад родился известный артист кино Александр Короткий.

Александр Короткий был мужчиной небольшого роста. Многие даже думали, что «Короткий» — это псевдоним, навеянный размерами артиста. Но это было не так. Фамилию «Короткий» носили и отец, и дед, и прапрадед Александра.

Известность пришла к артисту после того как он сыграл главную роль в фильме «Сказ про Лешего». А его фраза «Лешие не рассказывают анекдотов, у них нет права на улыбку» стала легендарной.

Потом были роли Кащея Бессмертного, волшебного царя и даже Бабы Яги.

В фильмах Короткий всегда был соответствующим образом загримирован, и поэтому на улицах населенных пунктов (кроме Незлобни) его не узнавали…

Но если Короткий приезжал на свою малую родину, все имеющиеся в наличии дети собирались около его дома на Бесконечной улице и просили:

— Дядя Саша, дядя Саша, расскажи анекдот, расскажи анекдот.

Первые годы своей славы Короткий, будучи в хорошем настроении, добросовестно отвечал, что «Лешие анекдотов не рассказывают». Однако с годами хорошее настроение случалось у актера крайне редко, поэтому чаще можно было услышать: «Ступайте прочь, сейчас спущу собаку!»

В честь актера власти хотели было переименовать улицу Бесконечную, но местные жители были против.

— Будет улица Короткая, а это обидно, — среди местных жителей преобладало такое мнение.

Власти ограничились установкой актерского бюста на Привокзальной площади.

В целом место, где обосновалась наша компания, было достаточно глухим. В соседних домах не жил никто. Даже собаки.

Этот факт установили отправившиеся на разведку Мурчик и Мурочка.

Дом, где поселилась Вера Сергеевна с внучкой и прочими живыми существами, был деревянным, двухэтажным, с огромным чердаком.

Здесь было много вещей не понятного для обычного человека назначения — кусок рельса, табличка поезда «Москва-Рига» и кирзовый ботинок примерно пятидесятого размера — на правую ногу.

Было здесь и полное собрание сочинений А.С. Пушкина.

— Хороший автор, — промяукал Алексей Васильевич. — Про котов писал, вы нам переводили.

— Правильно, — мяукнула ему в ответ Вера Сергеевна. — «Кот ученый все ходит по цепи кругом».

— А про тигров у него что-нибудь было? — заревел Тимофей.

— Так нечестно, — обиделась Маша. — Вы что-то там по-своему мяукаете, а я ничего не понимаю.

— Подожди, — успокаивала внучку Вера Сергеевна. — Завтра начнем занятия.

Еще в доме были: старинный проигрыватель «Урал-112», набор грампластинок к нему, два кресла-качалки, детские металлические машинки и множество старинных кукол — с желтыми пластмассовыми лицами и выцветшими, но все еще слегка голубыми глазами.

Некоторые куклы еще бодро вскрикивали «мама». Некоторые, и то если их сильно сжать, выдыхали только первый слог — «ма».

— Боже мой, боже мой, — всплеснула руками Вера Сергеевна, — такую мне подарила мать на день рождения. На пятилетие.

Была треснувшая гитара, которую Кошкиной, несмотря на все усилия так и не удалось настроить.

— Все равно, давайте споем песню, в честь нашего прибытия в поселок Незлобня, — предложила Вера Сергеевна и, не дождавшись ответа, запела:

Хотя в доме, судя по пыли, давно никто не бывал (на перекидном календаре с фигурой Лермонтова значилось 2 сентября), все стояло на своих местах: посуда в буфете, стулья в углах, засохшие цветы на подоконниках. Заходи и живи. Из крана текла вода, работал телевизор.

Мурчик открыл холодильник и печально замяукал:

— Могли бы оставить хотя бы кусочек рыбки.

— Мой друг, вы слишком многого требуете от жизни. Рядом лес, в лесу грибы, ягоды, мыши, наконец. Я думаю, что завтра мы прогуляемся по лесу и найдем что-нибудь съестное. Тем более, что нам неплохо бы переждать здесь несколько дней.

— Надо познакомиться с местными кошками, — предложила Мурочка. — Мы не знаем, в какой стороне Москва, а Вере Сергеевне и Маше лучше не показываться на глаза местным жителям, — мяукнула Кисточка.

— Я думаю, нам надо остаться в Незлобне дня на три, а потом идти в Москву. Пусть уляжется шум, — подвела итог Вера Сергеевна.

— Хорошо жить рядом с лесом, — сказал Тимофей. — Интересно, если идти и идти, то можно ли дойти до Уссурийской тайги?