Крылатый лев (СИ)

Глава 31

«Вот это голос! — ошарашенно подумал я. — Вот это Берлан!»

На половине ноты оборвалась музыка. По площади прокатилась глухая волна ропота, а пляшущие гномы застыли, точно восковые изваяния, — на их лицах растекались недоумение и обида. Кто-то перепугано взвизгнул, кто-то пронзительно засвистел, кто-то заплакал — резко, навзрыд. Посреди площади замерла, как свечка, Пиона.

Тереза, торопливо вонзая в кудри корону-заколку, поспешила к гному-глашатаю — он стоял на возвышении, похожем на низенький скворечник, и в волнении переминался с ноги на ногу. Впопыхах королева забыла натянуть шляпу, и ее кудрявые волосы развевались на ветру, точно флаг. В два прыжка заскочив наверх, она отобрала у оторопевшего глашатая металлический рупор и заговорила, чеканя каждое слово:

— Приказом. Королевы. Церемония. Коронации. Прекращена!

Чтобы перевести дух, она отодвинула трубу от морковных губ, а потом что было силы заорала в толпу уже без рупора:

— Обычный день! Всем — работать! Работать, сказала! Гномы-стражники, построиться возле казарм!

Я поразился дисциплине, налаженной в Гномьей слободке, — маленький народ, еще пару минут назад настроенный на веселье, мгновенно исчез с площади.

— Ну, дело сделано, — удовлетворенно сказал Берлан. — Вон, глядите. Сюда идет наша дорогая правительница… Ох, злится! Готовьтесь, объясняться заставит!

— А коронацию оборвала без объяснений, — заметила Вишня. — Сразу поверила.

— Как мне не поверить, если я ее муж? — хмыкнул Берлан. — И сынок у нас имеется! — он обернулся на молодого гнома с ружьем и весело ему подмигнул. А тот подмигнул в ответ.

В светлом просторном доме, где нас собрала Тереза, пахло сухим, обласканным солнцем, деревом и душистыми травами. Такие домики были в нашем городе у старушек — вымытые до блеска, с полосатыми половичками и сбереженными с давних времен фарфоровыми статуэтками на накрахмаленных вязаных салфетках.

Но это был дом не старушки, а моложавой женщины, да еще и правительницы. Я невольно вертел головой, пытаясь заметить хоть какие-то признаки королевского величия и богатства, и Тереза перехватила мой взгляд:

— Что, на дворец не тянет? А я, знаешь ли, роскошеств не люблю. У меня, конечно, и настоящий красивый замок имеется — там, ближе к скале. Но я его девчонкам-мальчишкам отдала, пусть поют да пляшут. И старые гномы рады: в шахматы играют, в карты… А мне дворцы-замки не нужны. Я люблю вот так, по-простому. Вяжу, видишь, на досуге.

— Да будто есть у тебя этот досуг-то! — махнул рукой Берлан и обратился к нам с Вишней. — Знаете, как она живет? В пять утра встала, ПДО проверила, дворников построила, в столовую забежала, чтоб посмотреть, как супы-каши варятся. В школу заглянула, в рудники спустилась, на поля поскакала… Целыми днями носится в заботах, присесть некогда. Домой вечерком вернется — и давай вязать. Нервы, говорит, успокаивает.

Тереза усмехнулась:

— Так я ж хозяйка, а хозяйство у меня большое. Дел хватает: кто ссорится — надо рассудить, кто женится — поздравить. Где поругаю, где приласкаю, где к работе руку приложу — то сошью чего, то забор покрашу… — она кинула в взгляд на Пиону, что восседала поодаль на высоком венском стуле, глядела в окно и молчала как рыба. — А ты думала, красотка, что жизнь гномьей Королевы — сладкий мед? Так чтобы мед добыть, нужно в дупло к пчелам слазить! А морда распухнет — жизнь медом не покажется… Так что рада я, что ухожу на покой! Хватит, наработалась, — неожиданно завершила она и звонко каблуком топнула.

— Подожди, куда это ты собралась? — обеспокоенно сдвинул брови Берлан. — Новой королевы пока нет!

— Как это — нет? А Вишня? Чем не королева? Явилась сюда с чистыми помыслами. Язык гномий знает. Всем хороша!

— Что вы, я не могу! — испуганно пробормотала Вишня. Она сидела рядом со мной на низеньком диване, я крепко держал ее за руку, чтобы снова не потерять, и по легкой дрожи в тоненьких пальцах чувствовал, как она волнуется.

— Как это — не можешь? Надо! — назидательно проговорила Тереза.

— Нет, я должна в город вернуться. У меня там родители, сестренки…

— И что же? У меня, может, тоже родня за горами имеется? Я же осталась!

— Нет-нет… Я не готова.

«Сейчас придется отбивать Вишню у этих настойчивых товарищей», — огорчился я, и уже начал подбирать веские аргументы, как Берлан, глубоко вздохнув, ласково похлопал Терезу по пухлой ладони.

— Тереза, не надо, не настаивай. Не хочет — так и ладно. Ты молодая, поцарствуешь еще. Тебе ж самой без этого скучно будет! — и посмотрел на Вишню. — Насильно мы никого в королевах не держим. Не тревожься.

Лицо Вишни просветлело, она расслабилась, заулыбалась, пробормотав короткое «спасибо».

Берлан обернулся к Пионе:

— Да и ты, красавица, в королевы уже, полагаю, не рвешься? Ты же думала, мы все тут по алмазам ходим, на шляпы изумруды нашиваем, с золотых тарелок едим. А тут никаких изумрудов, только тоска зеленая. Так?

Пиона ничего не ответила, только ресницы черные, метровые, опустила, и я снова поразился, как мне могла нравиться эта фарфоровая кукла. Я даже красоты в ней теперь не видел! Ну да, глаза огромные, как светильники на бульваре. Губы пухлые, красные, точно клубникой измазанные. Белые волосы взбиты пышно, как сливочный крем. Не красота, а сплошные излишества.

Не к месту вспомнив, что очаровательная блондинка стащила карту, спалила дерево-ориентир и помогла Колдуну заманить нас в лес-чертополох, я не удержался, сказал сумрачно:

— В Городе берлог богатства больше, чем в Гномьей слободке. И платья там красивые выдают. Что же ты туда не полезла?

— Да бывала я там с Колдуном, ничего интересного, только время потеряла. А то бы успела сюда до вас! — с досадой фыркнула Пиона и отвернулась. Лимонная лисица соскочила с ее колен, прикрытых вуалью белого, как у невесты, платья.

— Да ты, вижу, наряжаться любишь! — прищурилась Тереза. — Так мы организуем! Столько будет платьев — ух, завались! Выбирай да выбирай, — и сказала Берлану: — Помнишь, мы швейный магазинчик на окраине открыли? Так швея-мастерица там задыхается: заказов, говорит, много, днем и ночью шью. Помощница нужна. Вот эта феечка и сгодится!

— Я не умею шить! — злобно выкрикнула Пиона.

— Так тебя в швеи никто и не определяет, — Тереза прошлась по комнате, миролюбиво потрепала Пиону по плечу, та брезгливо дернулась. — Сначала учиться нужно! Первое время никто кафтаны кроить не заставит. А воротничок пришпилить, кружево или манжетки — это дело нехитрое, научишься. Не шляпы, чай, мастерить! — Тереза сняла ненаглядное соломенное великолепие и, полюбовавшись розочками, снова водрузила его на волосы-пружинки.

— Не буду я ничего делать! Домой меня отправьте! — скомандовала Пиона и вскочила. Но Берлан положил руки на плечи, и она тут же опустилась на стул. Мы с Вишней переглянулись — помнили, какая мощь таится в этих сухоньких гномьих ладошках.

— Домой?! Ну ты даешь! — Тереза расхохоталась белозубо, звонко и заразительно. — Если бы это было так просто, я, может, тоже через месяц в Синегорье бегала. И вообще, дорогая, ты с подлыми мыслями к нам явилась, обманом дорогу прокладывала. Так что извини, но ты в плену.

— В каком еще плену! А эти — что, законно к вам попали? — Пиона раздраженно ткнула пальцем в нашу сторону. Вишня дернулась, хотела что-то ответить, но я сжал ее ладонь, и она промолчала.

— Да они ведь не к нам. Они к Облачной вершине, — невозмутимо объяснил Берлан. Он так и стоял позади ее стула. — А ты именно к нам, гостья незваная. Но тех, кто ложью выстилает путь, кто другим делает гадости, кто клевещет, мы к себе не принимаем. А уж того, кто после границы летит к нам на драконе, и вовсе можем из ПДО пристрелить, — и махнул рукой. — Эх, и сама ты красивая, и говоришь красиво. А ведь тебе только камушки блестящие интересны…

— Слушай, а может, ее в Мышиные подземелья отправить? — деловито сдвинула брови Тереза. — Пусть камушки добывает… Правда, там алмазов — чуть, а страхов — довольно… Так что, в мастерскую или в подземелья?

— Домой!

— Не понимает человек, — вздохнула Тереза. — Предлагаю все-таки в подземелья.

— Нет! — дернулась Пиона. — Давайте в вашу чертову мастерскую! Только чтобы вот этих никогда не видеть! — она кинула волчий взгляд в нашу сторону. — Все планы мне сломали! Всю жизнь сломали!

— Так говоришь, будто это мы за тобой увязались… — пробурчала Вишня. — Жаль, не могу я вернуть ту бриллиантовую заколку, что мы нашли на перепутье. Твоя ведь? Она в Городе берлог осталась. Если хочешь, там ее ищи.

— Не буду ничего искать! А вы не надейтесь, Колдун вас в покое не оставит! — в огромных глазах Пионы билась серая ненависть. — Он меня отсюда вытащит! А вас, а вас!…

— Да ничего он нам не сделает… — проговорил я. — Мы до Облачного пика уже добрались. Тереза, устав от перепалки, звонко хлопнула в ладоши, и на пороге тут же возникли два крепких молодых гнома с аккуратно стрижеными шоколадными бородками. В одном из них я узнал сына Терезы, но теперь вместо серебристого шлема на нем была модная коричневая шляпа с фиолетовым пером.

— Отведите даму к швее Киране, да пусть сегодня же приступает к делу, — велел Берлан. — Завтра приду, проверю, ленится красавица или старается. Там видно будет, в мастерской ее оставить или другую работу дать, погрязнее. И живет пусть там же — скажите Киране, чтобы койку ей выделила в швейном домике. Там надежно.

— А не сбежит? — озабоченно спросил один из гномов.

— Да куда ей бежать? — усмехнулся Берлан.

— От нашей Кираны не побегаешь! — добавила Тереза. — Женщина серьезная.

Пиона ушла, не посмотрев в нашу сторону. Облако, вертлявая лимонная лисица, спешно скользнуло за ней. Я понимал, что Пиона поступила гадко, но на душе все равно было муторно, будто ступил босой ногой в липкую лужу. Ведь когда-то мне так нравилась эта девчонка! А теперь ее увели, точно преступницу, и она ненавидит меня всей душой.

Поймав быстрый взгляд Вишни, я отвернулся, увлеченно разглядывая витиеватый цветочный узор на белоснежной скатерти. Нет, неинтересна мне Пиона. И ничего страшного с ней не произошло. Пусть шьет платья и не лезет в мою жизнь.

— Так, а теперь, когда чужих в комнате нет, можно и почаевничать, — спокойно сказала Тереза и попросила по-свойски. — Помоги-ка накрыть на стол, Вишня.

Мы пили чай из крошечных перламутровых чашечек, от которых шел теплый дух восхитительного летнего разнотравья. По хрустальным, с искоркой, вазам в виде ромашек Тереза аккуратно разложила сладкое угощенье: золотой мед, розовые орехи, рассыпчатое печенье и маковые бублики. Я залюбовался вареньем, разлитым по розовым розеткам. Рубиново-красное из черешни, прозрачно-желтое из ранеток, иссиня-черное из смородины… Берлан притащил тяжелый поднос с аппетитной ветчиной, свежим сыром и горячим, только из печки, хлебом.

Все было вкусно, только чая не хватило. Тереза разлила по чашкам кипяток с крепкой ароматной заваркой и горько вздохнула:

— С водой у нас нынче беда. Засуха в этом году убийственная.

— Ничего, придумаем чего-нибудь… — проговорил Берлан.

Он ел с аппетитом: отламывал теплые ломти хлеба, намазывал на них масло, варенье, мед, уплетал за обе щеки. А мы с Вишней чувствовали себя неловко.

— Не сидите, ешьте! — подбодрила нас Тереза. — Из своего ведь сада! Люблю я такую красоту выращивать. Еще бы воды для полива было вдоволь…

— Уж на что гномы в садовых делах мастера, а Тереза всех перещеголяла, — кивнул с набитым ртом Берлан.

— Очень вкусно, — вежливо сказала Вишня.

— Замечательно! — согласился я. Мне не терпелось завести разговор об Облачном пике, у меня все дрожало внутри, но я не решался прервать королевское чаепитие.

— Да вижу я, что тебе кусок в рот не лезет! — вдруг сказала Тереза и проницательно глянула на меня морозно-голубыми глазами. — Все о своем облаке тоскуешь?

— Конечно. Очень!

— Ну, давай обсудим, как к нему добраться, — Тереза звякнула ложкой о блюдце.