Личный опыт

Часть 22

Увидев взгляд зеленоглазого пацана, магически одаренные дети решили, что с Россами лучше дружить, потому что взгляд мальчика по имени Гарри был каким-то предупреждающим. Впрочем, мисс Гринграсс только улыбалась, совершенно растеряв свою холодность — в школе работали и целители, и психологи, делая из аристократов нормальных детей и помогая там, где помочь можно было. Семья Росс сильно изменилась за последний год — появилась девочка на инвалидной коляске, удивительно похожая на целительницу, мальчик, видимо, брат… Это было интересно, поэтому на перемене к Россам подбежали знакомиться.

Ожидая неизвестно чего, Гарри вдруг улыбнулся в ответ на улыбку Дафны, а прижавшаяся к нему Гермиона радостно поприветствовала светловолосую девочку. Школа оказалась совсем не страшной, а школьники — какими-то другими. Ни Гринграсс, ни сестры Патил совсем не походили на себя в памяти Гарри, расслабившегося от осознания — все закончилось. Не будет непонятных игр, да и войны никакой не будет.

Улыбалась Герания, ставшая ребенком, которому не больно, обнимал ее Дадли, зорко следя за тем, чтобы любимая девочка, которую шатнуло в другую сторону, не перенапряглась. Все неожиданно оказалось хорошо — обычная школа, дружный класс, легко принявший Россов в свой круг. Дети даже и не представляли, какая огромная работа была проведена за прошедший год с каждым магом Британии. Специальные группы МКМ вместе с подразделениями полиции, врачами, целителями, психологами прошерстили весь магический мир, где нужно — помогая, а где нужно — и угрожая. Сменился контингент в тюрьме Азкабан, потому что смысла в таком страшном заведении не было.

Магическая Британия подчинялась единому правительству, за чем внимательно следили придворные маги, поэтому закон был един для всех, как, впрочем, и в других странах мира, а в замке Хогвартс проводились экскурсии. Из мистера Филча получился просто великолепный экскурсовод. Информация Гарри о спящем василиске была принята с благодарностью, поэтому тысячелетний василиск теперь спал в специальном заповеднике, неподалеку от драконьей фермы. Не успевшие еще ничего натворить Уизли тем не менее отмигрировали в Румынию, к старшему сыну, ибо изменения в Британии навели на Молли ужас, а смерть Избранной уничтожила все планы. Невилл Лонгботтом, в свою очередь, получил обратно своих родителей, в состоянии которых ничего безнадежного не было, даже истинную беспокоить не стали. Поэтому у клиники Мунго начались грустные месяцы, показавшие, что целителей во всей клинике всего двое, а остальные — не более, чем шарлатаны. Ее Величество этот факт уже не удивлял.

— Мия! Мия! Смотри! — показала Тринадцатая пальцем. — Получается, всех разбякали и теперь можно просто жить?— Получается, — кивнула наставница юных демиуржек, глядя на успокоившийся мир.— И что теперь будет? — заинтересовалась маленькая девочка в сверкающем платьице.— Ну как что? — удивилась Мия. — Одна маленькая девочка побежит обедать и спать, а большая уже отправится за наградой.— Хнык, — хором сказали Тринадцатая и Ария, жалобно посмотрев на наставницу малышей.— Сказка заканчивается, — объяснила Мия. — Поэтому пора… Пора… Пора…

Пубертат доставил семье, конечно, много незабываемых минут. И первая любовь Лили, и щедро сыпанувшая девичьих тараканов Гермиона… А вот Гера и Дадли, все решившие еще в восемь лет, просто были друг для друга. Девочка гасила своих тараканов, вспоминая, как мальчик ухаживал за ней, когда она не могла ничего, а мальчик… Для него всю жизнь была только Герания. Его бесконечно любимая девочка.

— Я. Тебя. Люблю! — сообщила Дадли Герания, уже и не вспоминавшая, что была когда-то доктором Ленкой. — Просто не могу описать, как!

— Я тебя тоже люблю, — обнял ее юноша, целуя уже по-настоящему. И слова стали не нужны.

Пятнадцатилетние подростки танцевали вальс среди опускавшихся снежинок, как когда-то очень давно в своем общем сне. Сне, ставшем былью… Гера не представляла себя без Дада, как и он себя не видел без нее, отчего порознь они не встречались, иногда от всей души жалея Гарри, которому давала прикурить Гермиона. А вот Лили, уже ходившая и будто забывшая прошлое, очень бережно относилась к тому, в кого влюбилась, даже и не позволяя себе подростковых истерик.

— Ария! Вот ты мне скажи, как это называется? — поинтересовался старый учитель, глядя на виноватую позу девушки.— Ну все же хорошо уже… — жалобно проговорила демиург, складывая руки в защитном жесте. — Они все счастливы, никаких темных лордов, Дамби тоже тихий…— А где он, кстати? — поинтересовался наставник, думая о том, что мир девочка, конечно, не продумала, зато многому научилась, потому заслуживает другого шанса.— Бяка, ко мне! — на выкрик девушки, все сказавший старому учителю, прибежал белый пудель с полным тоски взглядом. Свое новое Большое Приключение он представлял совсем не так. — Бяка, сидеть! — приказала Ария. — Вот, учитель…— Тринадцатая отметилась, — улыбнулся тот. — Хорошо, будь по-твоему. Я дам тебе еще один шанс, но смотри…— Ура! — понявшая, что имя останется и карательных мер не будет, девушка изобразила помянутую малышку, уже спавшую после обеда, что гарантировало некоторое время передышки всем бякам вселенной.

***

— Ленка, не спи! — вырвал женщину из сна знакомый голос коллеги. Видимо, задремавшая за своим рабочим столом, Елена Викторовна открыла глаза, перед которыми таяли картины волшебной сказки. «Видимо, мне все приснилось…» — грустно подумала она, подхватившись с места.

— Ленка, ты куда? — крикнул другой голос, но женщина уже бежала к палатам, желая помочь малышам. Было немного жаль, что магия оказалась только сном, но что-то она могла сделать и сейчас.

Почти залетев в палату, доктор Лена остановила медсестру, уже нацелившуюся шприцом во вздрагивающее от рыданий тело. Очень бережно взяв на руки плакавшую от страха перед болью девочку, казавшуюся совсем малышкой, доктор прижала ту к груди, успокаивая. Медсестра, которой тоже не нравились детские слезы, обреченно ждала.

— Уколы отменить, всем, — жестко распорядилась помнившая эту страшную боль доктор Ленка. — Будем, где возможно, таблетками, а где нет — инфузиями.

— Спасибо вам, доктор! — с чувством произнесла медсестра, собирая шприцы.

— Не надо, маленькая, не плачь, — улыбнулась пациентке Ленка. — Больно больше не будет, не будет больше больно малышке.

— Спа… спа… сибо… — едва выдавила из себя девочка, которую внезапно поняли. Докторша, еще вчера не верившая, вдруг стала совсем другой, буквально обернув ребенка в тепло своей души.

— Я к тебе еще приду, — погладила ее женщина так, как во сне Дадли гладил Геру. И так же, как Гера, малышка потянулась за рукой Ленки. Пациентка была сиротой, доставленной в больницу с диагнозом «симуляция». Синеглазая сирота смотрела так знакомо… — Лера, — выйдя из палаты, позвала медсестру доктор Ленка. — Запроси, пожалуйста, контролирующие органы об… удочерении.

— Вы… — немолодая женщина потеряла дар речи, коснувшись рукою губ. — Вы хотите ее… Но она же…

— Она ребенок, Лера, — грустно улыбнулась доктор Ленка, вспоминая Геру. — Просто ребенок, которому нужно тепло.

— Храни вас господь… — прошептала женщина, так и не решившаяся сделать то, что сейчас делала странно изменившаяся доктор.

Смахнув рукой слезы, Ленка зашла в следующую палату, мальчишка в которой с ужасом смотрел на ложку, несмотря на бандажи и насадки. Женщина очень тепло улыбнулась ему, отчего тот в неверии поднял на нее залитые слезами глаза. Вспоминая себя на месте этого мальчугана, Ленка погладила его, мягко помогая взять ложку.

— Давай вместе попробуем? — предложила она. — А если будет больно, то тебя доктор покормит.

— Давайте… — прошептал мальчик, насколько доктор помнила — Витя.

— Вот летит самолетик, что-то вкусное несет Витеньке, — медленно, его рукой подвела ложку ко рту мальчика Ленка, безотчетно копируя Дадли. — Ам?

— Ам! — согласился сразу заулыбавшийся мальчик, просто купаясь в ласке доктора.

— Виктория Юрьевна, видите? — почувствовав движение за спиной, поинтересовалась Ленка. — Нам уже не больно, но очень страшно, поэтому мы все будем делать вместе с доброй тетенькой, да?

— Да! — заулыбался вытерший слезы мальчуган, а медсестра, вошедшая в палату, заворожено смотрела на ставшую вдруг такой необыкновенной Елену Викторовну.

Закончив с ребенком и пообещав еще приходить, доктор Ленка шла по палатам, где-то меняя терапию, где-то помогая словом, но оставляя за собой счастливые улыбки. Лишь в самом конце, глядя в глаза закусившей от боли губу восьмилетней Ирочки, женщина не сдержалась, сделав рукой движение, которое накладывало диагностические чары, и ошарашенно замерла, вглядываясь в раскрывшуюся проекцию. Улыбнувшись девочке, Ленка нажала красную кнопку и давила на нее, пока в палату не влетел взмыленный коллега из реанимации.

— А вот сейчас Ирочка поедет в одно интересное место, — не давая раскрыть рот коллеге, сообщила Елена Викторовна. — Там ее погладят, а потом она поспит, и ей будут сниться только волшебные сны, согласна?

— Ага! — кивнула едва дышащая девочка, которой уже накладывали маску. Коллега, услышав про «погладить», все понял и так.

— Лера! — спокойно позвала доктор, глядя вслед уезжающей кровати. — Кардиохирургию, экстренно. Аневризма крупная у нас…

— Поняла, — кивнула медсестра, скрываясь на посту. Проблема действительно была экстренной, не дай бог…

Повернувшись к ординаторской, Ленка увидела Дадли, даже на минуту замерев… Через секунду наваждение пропало, что не помешало доктору, как девчонке, с визгом кинуться к самому родному на свете человеку. Мужчина раскрыл объятия, принимая в них свое чудо.

— Димка! Как я рада тебя видеть! — прошептала доктор Ленка. — Я тебя так люблю, даже не сказать, как!

— И даже на ЗАГС уже согласишься? — с доброй улыбкой спросил Дмитрий, ухаживавший за этой девчонкой уже пятнадцать лет.

— Я на все соглашусь, — прижалась к нему женщина. — На все-все!

— Как-то странно на тебя дежурство в рождественскую ночь повлияло, — хмыкнул мужчина, принимая, впрочем, факт. — Пойдем?

— Димка… — Елена Викторовна помолчала, заглядывая в глаза самому близкому человеку. — А ты не будешь против, если мы девочку удочерим? Она сирота, а ей больно…

— Показывай свою девочку, — попросил мужчина, вытягивая из кармана мобильный телефон. Кем он работал, Ленка не помнила, но не это сейчас ее волновало.

Ведя за собой Димку, Елена Викторовна вошла в палату, где лежала русоволосая синеглазая Машенька, которой сегодня сделали так тепло, как никогда в жизни. Мужчина минуту, наверное, смотрел на ребенка, а потом потянулся, очень бережно беря ее на руки. Замершая от этого жеста девочка во все глаза смотрела на незнакомого мужчину.

— Ну что, малышка, — поинтересовался мнением ребенка самый лучший, по мнению Ленки, мужчина на свете. — Возьмешь меня в папы? — и визг счастливого ребенка разорвал тишину палаты…

Дальше все завертелось как-то очень быстро. Димка как будто боялся, что Ленка передумает, потому расписали их моментально, затем через два часа на руках оказались документы об установлении опеки, а затем… Черная красивая машина везла семью в ресторан, чтобы начать новую историю. На Ленкиных руках плакала от счастья Машенька, которую гладил новый папа, а женщина понимала, что абсолютно и бесконечно счастлива.

Ночью, стоило закрыть глаза, Елена Викторовна оказалась на уже знакомой полянке. Маленькая девочка в сверкающих одеждах что-то рисовала на песке, непонятно откуда взявшемся в лесу, но выглядящем вполне органично. Наконец она подняла голову, заметив доктора Ленку.

— Ну чего ты так долго! — топнула ножкой девочка. — Я уже и ждать устала!— Что с Герой и Дадли? — сразу же спросила женщина.— Все хорошо с ними, счастливы вместе, а ты… ты счастлива? — поинтересовалась Тринадцатая.— Очень, — искренне ответила доктор Ленка и добавила: — Жалко только, что магия — это сказка.— Сказка, сказка, — покивала малышка. — Только ты клялась, помнишь? Ты целительница, навсегда! Так что… Иди и лечи, вот!

Все исчезло, а доктор Ленка открыла глаза, чтобы увидеть хитрый взгляд своего самого родного и любимого человека на свете. Ее Димки. Наутро оказалось, что магия работает. Немного не так, но диагностика точно работает, без дураков, обезболивание еще частично, ну а со всем остальным целительнице предстояло справляться самой, как и клялась она когда-то, получая высокое звание врача.

— Мама! Я стою! Я стою, мамочка! Смотрите все! Я могу!.. — счастливый детский крик разносился по парку, заставляя гуляющих людей останавливаться, чтобы с улыбкой посмотреть на победившего ребенка, у которого все будет хорошо.