Лобановский

Глава 25 ПЕЛЕНА ЛЖИ И ПЕРЕСУДОВ

«Таких людей, как Лобановский, — говорил известный тренер Виктор Прокопенко, — после смерти обычно окутывает пелена лжи и пересудов». Остаётся только пожалеть о том, что воспоминания об ушедших людях часто отличаются «безнадзорностью и безответственностью». «Иногда, — с печалью говорил Александр Ширвиндт, — в них встречается не просто небрежность, а враньё. И трудно поймать за руку, потому что чем больше проходит времени, тем меньше остаётся очевидцев. Иногда хочется сказать: “Подождите, я это знаю, я это видел, я при этом присутствовал”, чтобы немножечко остудить это оголтелое враньё».

Без упоминания об этом не обойтись. Хотя бы ради того, чтобы выдумки, несуразности и глупости не «застряли» в памяти тех, кто интересовался и продолжает интересоваться футболом вообще и киевским «Динамо» и Валерием Лобановским в частности.

Выдумки о Лобановском конструировались не на принципах точности изложения фактов, а в полном соответствии с тем, что намеревались преподнести читателям их авторы. Случались порой просто казусные вещи.

Вот несколько примеров.

21 февраля 1990 года на страницах «Литературной газеты» Аркадий Галинский статью «Играют руководители», размешенную под рубрикой «Заметки об антифутболе», начинает так:

«Когда В. Лобановский стал тренером и команда “Днепр” на третьем году его работы в ней стала решительно пробиваться в высшую лигу, я предложил писателю Аркадию Арканову совершить со мной путешествие в автобусе “Днепра” по маршруту Днепропетровск — Кишинёв — Одесса — Днепропетровск (предварительно согласовав, конечно, всё это в команде). В результате Арканов поместил в журнале “Юность” очерк, в котором предсказывал Лобановскому завидную тренерскую судьбу. В очерке, правда, не упоминалось, что наше турне оказалось короче запланированного: в Одессе мы сели в московский самолёт, ибо матч “Черноморец” — “Днепр” решили не смотреть...»

И дальше Аркадий Романович рассказывает, почему Арканов и он в 1971 году не остались в Одессе смотреть матч между «Черноморцем» и «Днепром». «Когда мы, — поведал Галинский, — ехали в автобусе “Днепра” из Кишинёва в Одессу, футболистов в дороге проинформировали о распоряжении Спорткомитета УССР, которое заключалось в том, чтобы “Черноморец” матч проиграл».

Днепропетровская команда на момент игры в Одессе обеспечила себе право на переход в высшую лигу. Точно так же, как и его конкурент в борьбе за первое место в турнире лиги первой — московский «Локомотив», который в тот же день принимал дома «Крылья Советов» из Куйбышева. В случае побед «Днепра» и «Локомотива» обе команды набрали бы по 63 очка и пришлось бы учитывать разницу забитых и пропущенных мячей — основной (после очков) показатель, определяющий победителя. На момент заключительного тура разница эта у «Днепра» была +51, у «Локомотива» +48. Простая арифметика: победа «Днепра» в Одессе со счётом 1:0 заставляла «Локомотив» для завоевания «малых золотых медалей» забивать «Крыльям» пять безответных мячей, 2:0 «потребовали» бы шесть мячей, 3:0 — семь...

Всем наблюдателям за исходом борьбы в первой лиге было ясно: «Днепр» своего не упустит и у «Черноморца» (который ни подняться в таблице с третьего места в случае выигрыша не сумел бы, ни опуститься в случае поражения ниже) непременно выиграет.

Неясно лишь, в каком виде в «Днепр» поступило «распоряжение Спорткомитета УССР», предписывавшее «Черноморцу» (а в «Черноморец» — поступило?..) проиграть, о чём упоминает Галинский. Срочной телеграммой, доставленной фельдъегерем, догнавшим передвигавшийся между Кишинёвом и Одессой автобус на мотоциклете? Пересказом содержания документа по телефону (в те времена, правда, мобильной связи не существовало)? Почтовым голубем?..

Но любопытно даже не это, а та версия той же истории, которую Аркадий Арканов в интервью газете «Спорт-экспресс» в 2012 году назвал «смешной». Оказывается, Арканов никуда с Галинским из Одессы не улетал и на матче «Черноморец» — «Днепр» присутствовал.

«Лобановский, — рассказал Арканов, — знал: “Крылья” получили указание проиграть. Ситуация безнадёжная. Но он провёл всех. Я прилетел (а как же автобус, в котором Галинский путешествовал вместе с Аркановым? — А. Г.) в Одессу, пришёл в его номер. Лобановский спрятал меня за портьерой, а сам пригласил на разговор тренера “Черноморца”. Тот садится за стол: “Валерий Васильевич, я вас поздравляю с выходом в высшую. Завтра играть против вас будем, но саблю уберём”. Мне Лобановский потом сказал коротко: “Обстановка будет благоприятная”. Далее он протягивает помощнику конвертик и посылает в Москву — раздать лучшим игрокам “Крыльев” по 250 рублей. Чтобы бились с “Локомотивом” всерьёз. То, что теперь зовётся “стимулированием”.

Самое главное из сценария Лобановский от меня скрыл, хотя посадил на скамейку “Днепра”, чуть позади себя. 18.00 — начало матча. Играют минуты две. Арбитр свистит — на поле выбегают пионеры. Читают стихи, поздравляют “Днепр” с повышением в классе. Даже галстуки кому-то повязали. На это уходит минут пятнадцать. Матч возобновляется. Я пока ничего не понимаю. Вскоре на стадионе Черноморского пароходства вырубается электричество. За время, что чинят, в Москве завершается первый тайм. И становится известно: “Крылья” ведут 1:0. А в Одессе по нулям. Матч-то не начинался толком. И когда начался второй тайм, в Куйбышеве матч закончился (на самом деле играли в Москве! — А. Г.). В итоге “Днепр” спокойно выиграл 3:1, а “Локомотив” с трудом сравнял счёт. Лобановский взял первое место. Светился от того, как его ловушка сработала. Комбинация удалась. Я вот не знаю — это неспортивно или маленькая хитрость? Жульничеством это не назвал бы. Лобановский перехитрил условия, в которых оказался».

История действительно «смешная», прав Аркадий Михайлович. Как не посмеяться, если один Аркадий — Галинский — утверждает, что они с Аркановым на игру в Одессе не остались и вместе улетели в Москву, а другой Аркадий — Арканов — в подробностях рассказывает, как он прятался за портьерой в номере Лобановского, а потом сидел на скамейке «Днепра»? Разве не весело, когда Арканов говорит о том, что он «прилетел в Одессу», а Галинский утверждает, что они приехали в город на автобусе днепропетровской команды?

И совсем становится смешно, — ну, что поделать, писатель, тем более сатирического жанра, он и есть писатель! — когда Арканов пытается заставить читателя всерьёз поверить сюжету с «портьерой» и с «приглашением на разговор» одесского тренера (им был на момент завершения сезона Анатолий Зубрицкий) в гостиничный номер коллеги из гостевой команды, не говоря уже о совершенно анекдотичном варианте с пионерами, выбежавшими на поле уже после того, как игра началась, и с вырубившимся электричеством.

Несведущий человек, можно предположить, на всё это легко купится. Сведущий же удивится, поскольку: а) «Днепр» к 20-й минуте матча, вовремя, стоит заметить, начавшегося, вёл со счётом 3:0 (первый гол гости забили на 3-й минуте — это к ремарке «в Одессе по нулям») и б) сразу по завершении одесского матча футболисты «Днепра» не знали, как завершилась встреча в Москве: они отправились в раздевалку и молча сидели в креслах. Обрадовались и бросились обниматься лишь после того, как спустя несколько минут после победной игры в раздевалку быстрым шагом зашёл Лобановский и сказал: «В Москве “Локомотив” сыграл вничью. Поздравляю всех! Малые золотые — ваши!»

«В Кувейте, — рассказывает в интервью газете «Спорт-экспресс» Савелий Мышалов (ни разу за три года у Валерия Васильевича там не побывавший), — Лобановский мало двигался. Условия у него были как у падишаха. Завтрак доставляли на подносе прямо к бассейну. И рюмочка прилагалась, как я понимаю».

«Падишах»... На завтрак у Лобановского (и не только в Кувейте — везде) были молочные продукты, каша, иногда сосиска. Завтракал он в Эль-Кувейте на вилле за столом на кухне. Бассейна на территории виллы не было вовсе. Лобановский, и это опять же может подтвердить каждый, кто тренера знал, никогда, ни при каких обстоятельствах не позволял себе выпить что-то алкогольное даже днём, за обедом, не говоря уже об утренней поре.

«В мою бытность главным редактором издательства “Физкультура и спорт”, — рассказывает журналист Валерий Винокуров, — у нас вышла книга Лобановского. Заехав за авторскими экземплярами, он сразу зашёл ко мне в кабинет: “Пришёл тебя поблагодарить”. — “Это мы тебе благодарны, — ответил я, — за то, что принёс рукопись нам, а не в другое издательство”. — “Да не в этом дело, — продолжил он, — а в том, что ты ничего в ней не вычеркнул. Ничего из того, где я с тобой спорил и возражал тебе”. — “Как же я мог! Ведь ты же не можешь ничего вычёркивать из моих статей!” Всегда скупой на проявление эмоций, уходя, он не ограничился рукопожатием, как бывало прежде. Мы обнялись. Словно бы предчувствуя, что больше не увидимся».

Оставлю за скобками целенаправленную травлю Лобановского, выбранного им и его единомышленниками направления, травлю, одним из самых активных участников которой был Винокуров. Позволю себе внести ясность относительно сказанного Валерием Изидоровичем. Я был литературным помощником Лобановского. Книгу «Бесконечный матч» мы делали вместе по инициативе директора издательства Василия Жильцова. Начну с того, что после выхода книги в свет (весна 1989 года) Лобановский никогда не приезжал в издательство «Физкультура и спорт» за авторскими экземплярами. Не уверен, признаться, что он вообще знал, где находится это издательство. Авторские экземпляры, а также несколько дополнительных пачек с книгами я привёз к себе домой, откуда их, как только представился случай, забрали возвращавшиеся в Киев на микроавтобусе сотрудники административной группы киевского клуба. Кроме того, «Бесконечный матч» не есть полемика с каким-то отдельным журналистом. В процессе работы над книгой и близко не возникал вопрос о том, что Лобановскому с кем-то надо спорить и кому-то возражать. Редактором книги была Вера Шабельникова, с которой оперативно решались все вопросы и по просьбе которой вносилась минимальная, чисто редакторская правка. Н, наконец, странноватым, мягко говоря, выглядит «предчувствие» Винокурова, будто бы обнявшегося с Лобановским, о том, что они больше не увидятся — в 89-м до кончины тренера оставалось тринадцать лет...

А вот ещё хлеще. Лобановскому, сообщил в интервью газете «Спорт-экспресс» Герман Зонин, «Юрка Морозов перевёз все мои конспекты. По ним работал... С какого-то момента Лобановский работать перестал — только стоял на балконе, покрикивал оттуда. Взял Морозова к себе в комплексную группу...».

И этому пассажу прочитавшие его поверят. А как не поверить? Ведь не человек же с болельщицкой улицы говорит, а тренер, приводивший в 1972 году луганскую «Зарю» к чемпионскому титулу.

Какие «конспекты» мог перевезти Лобановскому «Юрка Морозов»? И — когда?

Во-первых, Морозов по праву, в отличие от Зонина, считался одним из крупнейших в нашей стране специалистом по организации тренировочного процесса с привлечением в него достижений спортивной науки.

Во-вторых, в сборной СССР Морозов стал работать с Лобановским в 1975 году, до этого они близко знакомы не были. А в 1975-м киевское «Динамо» под руководством Лобановского и Базилевича выиграло европейский Кубок кубков и чемпионат Советского Союза (годом раньше чемпионат и Кубок страны), полным составом входило в национальную сборную. Герман Зонин же в 75-м с огромным трудом удержался с «Зенитом» в высшей лиге советского чемпионата, заняв четырнадцатое место из шестнадцати. Сложно представить, как Лобановский теребит «Юрку Морозова» и просит его привезти в чемпионскую команду, заставившую в те годы заговорить о себе футбольную Европу, в том числе и благодаря современным методам ведения тренировочного процесса и построения игры, конспекты тренера, команда которого едва не вылетела в первую лигу, и наконец-то приступить к работе по этим конспектам. И уж тем более невозможно представить Лобановского, стоящего на балконе, покрикивающего с верхотуры, и Морозова, всегда с Лобановским тренировавшего сборную СССР, в комплексной группе.

Не мог Герман Семёнович, один из главных «Мюнхаузенов» отечественного футбола, не поведать и о своей «лепте», внесённой в дело появления Лобановского на тренерской скамейке «Динамо». Для начала он рассказывает о том, как прямо на взлётной полосе (неизвестно вот только, на каком аэродроме) его запихивали в чёрную «Волгу» и везли на аудиенцию к Щербицкому. «Щербицкий, — говорит он, — даже звал меня возглавить “Динамо”, но я отказался, когда он сказал, что для меня снимает Севидова. Я на живое место ни за что не пошёл бы».

Рассказывает Зонин и о том, как после матча последнего тура чемпионата СССР «Днепр» — «Заря», в котором его «Заря» обыграла «Днепр» (2:1), они втроём — Олег Александрович Ошенков, возглавлявший тогда отдел футбола украинского Спорткомитета, Лобановский и Зонин — сидели в гостинице, и Ошенков сказал: «Я без вас, Герман Семёнович, в Киев возвращаться права не имею!» А Зонин, по его словам, в ответ принялся нахваливать Лобановского, сидевшего рядом: «Он, дескать, и моложе, и рисковать ещё имеет право. В отличие от меня. Так и увезли его в Киев».

Герман Семёнович не уточняет, к сожалению, что было раньше: запихивание в чёрную «Волгу» и отказ от работы в киевском «Динамо» на аудиенции у Щербицкого (о факте которой, к слову, не мог вспомнить ни один из помощников Владимира Васильевича) или же отказ Ошенкову, «не имевшему права» возвращаться в Киев без Зонина.

По части переданных Лобановскому «конспектов» Зонин не одинок. В октябре 2001 года, после выхода очередного номера журнала «Огонёк», я позвонил Лобановскому и поинтересовался, почему он мне никогда не рассказывал о том, как пришёл к своим тренерским идеям: мы бы могли использовать это в книге «Бесконечный матч».

— Ты сейчас о чём? Поясни, — попросил Лобановский.

Я прочитал ему, не называя источник, отрывок из интервью Владимира Маслаченко, опубликованного в «Огоньке».

«Я работал в республике Чад тренером, — рассказал Маслаченко. — Постоянно экспериментируя, я пришёл к удивительным выводам и разработал новую тактику игры в футбол. Я в 1972 году утверждал, что практически всего можно достичь со средними футболистами и что многое, ох, как многое, зависит от физической и технической подготовки игроков. Тогда я об этом рассказал Лобановскому, и после этого Лобановский взял и стал применять эти мои тактические схемы. Все говорят: вот Лобановский новый тотальный футбол придумал, и никто не вспоминает, что весь этот тотальный футбол, которым сейчас восхищаются и в который сейчас играет весь мир, придумал не кто иной, как ваш покорный слуга Маслаченко. А Лобановскому я всегда говорил: Лобан, ты, извини, ты звёзд с неба не хватаешь... Я сам с Украины, но никогда не любил киевский футбол. Лобановского я просто не люблю. Но, с другой стороны, он действительно молодец: взял и смог воплотить лучшие мои идеи в жизнь. Ведь что он делает? Он просто берёт молодых футболистов и заставляет их бегать, как лошадей, а также выполнять другие сложные физические упражнения. Всё! Больше ничего... К тому же он не совсем правильно меня понял в том смысле, что он чересчур увлёкся физическими нагрузками и совсем забыл о технике...»

— Признайся, — удивился Лобановский, выслушав отрывок, — что ты всё это выдумал для очередного своего фельетона.

— Нет, Васильич, — ответил я, — всё это правда: только-только опубликовано. Так всё же — почему ты этого никогда не рассказывал?

— Перестань, — сказал Лобановский. — Прочти лучше ещё раз.

Я прочитал. Никогда прежде и никогда после этого не слышал такого смеха Лобановского. Он не мог остановиться. Иногда сквозь смех прорывалось: «Мои тактические схемы...», «придумал тотальный футбол...», «воплотил мои идеи в жизнь...».

Вволю насмеявшись, Лобановский сказал: «Даже предполагать не хочу, чем вызван этот, как бы помягче сказать, никого не обидев, пограничный с манией величия всплеск закомплексованного человека. Пусть другие догадываются... Поверить в этот бред невозможно...»

«“Система Лобановского”, — просвещал читателей со страниц еженедельника «Футбол + хоккей» (не путать с традиционным «Футболом-хоккеем») бывший профессиональный фехтовальщик Андрей Морозов, — это колоссальный фарт, который был у Лобановского, когда в его команде играл Блохин. В своё время, когда киевляне выигрывали чемпионат СССР, первый секретарь Компартии Украины Щербицкий обычно дарил команде пару талонов на приобретение вне очереди явной роскоши — автомобиля “Волга” чёрного цвета. Динамовцы так часто выигрывали союзное первенство, что “Волги” были у всех. Но Щербицкий продолжал их дарить... Так вот, когда Лобановскому приходили талоны на машины, он вызывал лидеров команды. Талонов обычно было меньше, чем лидеров. Кидали жребий. И Блохин всё время выигрывал! Тренеру даже предлагали отдавать Блохину машину без жребия — всё равно выиграет! Так что везучесть Блохина — его главное тренерское качество...» Ну здесь уж, как говорится, вообще без комментариев!

Александр Бубнов, абсолютно не имея даже начальных знаний в области спортивной фармакологии и не играя в киевском «Динамо», утверждает, что «применение фармакологических препаратов в Киеве было поставлено на самый высокий уровень». «Киевлян, — говорит он, — так прокалывали, что к соревнованиям весь допинг выходил. Правда, тогда ещё не было такой чувствительной аппаратуры, как сегодня, которая позволила бы обнаружить следы применения допинга. Всё это в Киеве тщательно скрывали».

Бубнов между тем делает вывод: «По сути “Динамо” и “Спартак” оказывались в неравных условиях. И как Бесков, который, конечно, знал о применении допинга в Киеве, мог бороться с “Динамо”, если там использовали фармакологию, а мы шли на собственном ресурсе».

С этим выводом, совершенно бездоказательным, не стыкуется бубновское же предположение о том, что его партнёр по «Спартаку» Фёдор Черенков мог принимать предложенный спартаковским врачом допинговый препарат. «Я, — пишет Бубнов в книге «Спартак: 7 лет строгого режима», — от допинга отказался, но в тот момент даже не подумал, что другие могли согласиться. И когда у Феди Черенкова начались проблемы с психикой, невольно закралась мысль, а не в допинге ли причина. Федя же носился как угорелый. Мог ли допинг дать побочный эффект? Всяко могло быть».

Сотрудник Совинтерспорта Владимир Абрамов рассказывает, как во Франции, где играл клиент этой обиравшей футболистов организации, Сергей Скаченко сообщил жене, что летит на сбор в Киев: «Лобановский собирает нас после ноябрьских праздников». — «Ага, беги быстрей, а то никак не наиграешься, — отреагировала, со слов Абрамова, жена Скаченко. — Давно враскоряку не ходил?! Как вернётся со сборов — ходить не может, вся промежность воспалена. Как в Киев поедет, у него там каждый день понос, чем их там кормят?»

И Абрамов на основании этого занимательного супружеского диалога принимается рассуждать о Валерии Васильевиче как о большом знатоке «специфического питания», утверждает, что, «пожалуй, лишь Блохин, который состоялся в “Динамо” без всевидящего ока Лобановского (? — А. Г.), мог позволить себе пообедать без приёма горсти таблеток», и, щеголяя поразительной наблюдательностью, со знанием дела сообщает о том, что все вечера «“Динамо” в полном составе сидело на “горшках”, растирая туалетной бумагой зад до красноты».

Только и остаётся, возвращаясь к обмену репликами четы Скаченко, добавить, что при Лобановском Скаченко в национальную команду Украины не приглашался ни разу. «После ухода Сабо из сборной, — уточнил Скаченко в интервью журналисту Михаилу Спиваковскому, — я за эту команду не выступал. Лобановский меня не вызывал».

Журналист Борис Минаев рассказал на страницах «Огонька», что из привычек Лобановского, «любившего порассуждать о засолке грибов или огурцов», «самой знаменитой была одна — грызть во время игры семечки». «Эту же привычку, — пишет Минаев, — перенял и весь тренерский штаб. Видимо, Лобановский говорил им: чем курить, лучше грызите. Проживёте дольше. А может быть, не хотел, чтобы они говорили глупости, пусть лучше жуют, рот будет занят. После игры вокруг скамейки запасных всегда оставался густой слой подсолнечной шелухи. В Барселоне к ним подошли представители “Барселоны” и предложили несколько кило очищенных семечек. Лобановский гордо отказался. “У нас свои, с Украины”, — сказал он».

И эта публикация, случись она при жизни тренера, вызвала бы его обращённый ко мне вопрос: «Ну, признайся, что сам выдумал?!»

Во-первых, Лобановский никогда не рассуждал о том, что его не интересовало, что он не знал и знать не хотел — засолка грибов и огурцов в список этих тем входила по умолчанию.

Во-вторых, он никогда не грыз семечки и не любил, когда кто-то грыз их рядом с ним. Представить себе густой слой шелухи возле скамейки запасных киевского «Динамо» невозможно! Аккуратист, поддерживавший чистоту и порядок везде, где он находился, Лобановский только за попытку погрызть во время игры семечки выгнал бы с лавочки любого без права возвращения на неё.

Однажды в Эль-Кувейте мы со Светой и её мужем Валерой устроились на вилле в гостиной за какой-то увлекательной настольной игрой и машинально грызли при этом семечки. В какой-то момент из своего кабинета вышел Валерий Васильевич. Оглядев нашу компанию, сказал, глядя на меня: «Ну, они — ладно, уже пропащие. А ты-то зачем на поводу у них с этими семечками пошёл?..»

В-третьих, хотел бы представить картину: на «Камп Ноу» (!) к Лобановскому, сосредоточенному перед важнейшим матчем Лиги чемпионов (!), подходят люди в клубных костюмах с эмблемой «Барсы» и пытаются всучить мешок с очищенными семечками, прося при этом переводчика объяснить господину Лобановскому, что очищали их специально для того, чтобы «вокруг скамейки запасных уважаемого нами клуба не оставался густой слой шелухи»!

«Валерий Васильевич, — рассказывал 15 апреля 2016 года (опять же — в интервью «Спорт-экспрессу») Валерий Петраков, бывший футболист «Торпедо», сам потом вставший на тренерский путь, — с Козьмичом (речь о Валентине Козьмиче Иванове, замечательном торпедовском тренере. — А. Г.) в хороших отношениях были. Встречаемся на сборах в Адлере, так они закрывались после игры и сидели двое суток! Потом выходят — чёрные, обросшие».

Для чего Петраков выдумывал такое, понять невозможно. Ради красного словца? Ради того, чтобы унизить Валерия Васильевича и Валентина Козьмича, «приземлить» их, поставить в один ряд с собой?.. Лобановский всегда и во всём был для своих футболистов примером — в том, что касалось отношения к делу, к товарищам по команде, быту... Его никто и никогда, кроме жены Ады в редкие утренние минуты, не видел небритым. Тщательно выбритым он был всегда. Иногда, если вечером предстояла какая-то важная встреча, он брился второй раз в день. Даже в палате в запорожском медицинском центре, находясь фактически при смерти и редко приходя в сознание, он в минуты просветления первым делом настаивал на том, чтобы его побрили.