Лобановский

Глава 17 «ЭМИГРАЦИЯ» НА ВОСТОК

Эмираты для Лобановского фактически начались в августе 1990 года в Глазго, где киевляне играли товарищеский матч. Именно там, в Шотландии, Валерий Васильевич получил от представителей Объединённых Арабских Эмиратов приглашение возглавить национальную сборную. Все переговоры, продолжавшиеся недолгое время, шли через Михаила Ошемкова. Ошемков стал одним из помощников Лобановского в Эмиратах.

Первое время после приезда в Эмираты Лобановский и Ошемков были поражены футбольной инфраструктурой: в голой пустыне возведены современные стадионы с идеальными изумрудными газонами. Удивила поначалу — потом к этому привыкли — обязательная, в определённый час, коллективная молитва, и не имело никакого значения, идёт тренировка или же занятие ещё не начиналось.

23 августа начальник внутренних войск МВД СССР по Украинской и Молдавской ССР генерал-лейтенант Н. И. Чупренко выдал Предписание подполковнику Лобановскому Валерию Васильевичу:

«Предлагаю Вам 27 августа 1990 года убыть в Печерский РВК г. Киева для взятия на воинский учёт как уволенного в запас (отставку) приказом начальника внутренних войск МВД СССР № 091 л/с от 19 июля 1990 г. По статье 89 пункту “а” (по возрасту)».

Так формально завершилась воинская служба Лобановского. Как зафиксировано в его «Удостоверении личности офицера» (личный № Е-822419), началась она 31 июля 1974 года с присвоением ему приказом МВД СССР № 052 л/с звания капитана. Следующие звания он получал раз в четыре года: майор — 7 августа 1978 года, подполковник — 1 октября 1982-го.

Спустя 17 лет, в октябре 1999 года, в независимой уже Украине тогдашний министр внутренних дел страны Юрий Кравченко вручил Лобановскому в госпитале МВД, где тренер проходил курс лечения, документ о присвоении ему звания полковника и полковничьи погоны.

В конце августа 1990 года киевское «Динамо», выиграв дома у «Торпедо» отложенный ещё с мая матч со счётом 4:3, вышло в лидеры усечённого чемпионата страны, а Лобановский вылетел в Дубай, где провёл заключительный этап переговоров с руководителями Федерации футбола ОАЭ. До него в Эмиратах трудился бразилец Карлос Альберто Паррейра.

Стороны подписали контракт. В силу он вступал 1 октября. В течение месяца Лобановскому предстояло работать в Киеве — так же интенсивно, как он работал до этого, обсудить с руководством кандидатуру следующего динамовского тренера, подготовиться к передаче дел и составить программу для новой команды.

Передавать дела, впрочем, не пришлось: Анатолий Пузач (старший тренер) и Владимир Веремеев (второй тренер) работали вместе с Лобановским. Спустя несколько дней после его отъезда команда выиграла на своём поле у основного преследователя — ЦСКА (4:1) — и за несколько туров до финиша в тринадцатый раз стала чемпионом СССР. Серию из пятнадцати беспроигрышных матчей, начатую при Лобановском, не прервали отъезд не только Лобановского, но и большой группы динамовских «первачей» — Михайличенко, Протасова, Демьяненко, Бессонова, Михайлова. Из киевлян, игравших на чемпионате мира в Италии, в составе остались лишь четверо: Кузнецов, Литовченко, Яремчук и Рац. Во всех справочниках, понятно, тренером чемпионов Советского Союза 1990 года значится Валерий Лобановский. Но сам он всегда говорил: «Победную точку поставил Кирилыч», то есть Пузач.

«Сезон-90 во многом стал для меня переломным, — писал Лобановский в книге «Бесконечный матч». — Я объявил через прессу о том, что после чемпионата мира — при любом его исходе — уйду из сборной. Мне советовали: не стоит делать этого. Аргументировали тем, что преждевременная, “отложенная” отставка отрицательно скажется на психологическом состоянии футболистов, которые привыкли к нашим методам работы й не могли не думать о том, что их может ожидать в случае смены тренерского штаба. И всё же я заранее сообщил об уходе. Во-первых, по той причине, чтобы не было домыслов и кривотолков. Во-вторых, предварительное сообщение, на мой взгляд, наоборот, должно подхлестнуть игроков, если они, конечно, доверяют тренеру и готовы к полному сотрудничеству. И, наконец, для себя я решил по завершении сезона непременно сменить обстановку. Мне крайне необходимо было передохнуть. Двадцать два года я проработал в “Днепре” и киевском “Динамо” (из “Динамо” лишь однажды на год уходил освобождённым тренером в сборную). Возможно, я устал от однообразия. События стали восприниматься без прежней остроты и яркости. Начинался процесс, который называется “замыливание глаз”, — многое в этом случае остаётся за кадром, в стороне, видится совсем не так, как должно видеться. И, кроме того, признаться, я устал постоянно, из года в год, из месяца в месяц, из недели в неделю, изо дня в день воевать, бороться с агрессивными дилетантами, стремившимися вставлять палки в колёса, мешавшими нормально трудиться, рассказывавшими общественности, как надо тренироваться и играть, и требовавшими “под одну гребёнку причесать” так называемых специалистов из киевского “Динамо”. Смешно, конечно, но однажды мне даже вознамерились было запретить работать в клубе по причине того, что у меня нет высшего физкультурного образования. Придумали: в высшей лиге должны работать специалисты с физкультурным образованием. Я оказался тогда единственным “необразованным”.

В своей ситуации я не вёл речь об отдыхе. Только — о необходимости смены обстановки и необходимости передохнуть. Работа в ОАЭ соответствовала, я полагал, этим моим устремлениям. К тому же она неплохо оплачивалась.

Когда я осенью 90-го года уехал в Эмираты, многие — в Москве и Киеве — радостно поспешили поставить крест на моей тренерской карьере. Предрекали полное или частичное забвение, профессиональную импотенцию и, разумеется, неудачи. Более того, за сам отъезд (как за факт!) — совершенно обычное явление в нормальных странах — стали пенять мне, обвиняя во всех смертных грехах. У меня были приглашения из ряда европейских клубов, но относительно клубной работы сомнения возникли сразу. Как работать, скажем, с итальянскими командами “Бари” или “Ювентус”, не зная итальянского языка? Я не представляю как. Клубный тренер обязан ежедневно контактировать с футболистами. Без знания языка сделать это невозможно. Не станешь же водить с собой весь день переводчика. Да и как через переводчика донести игроку то, что именно ты хочешь ему сказать и как ты хочешь ему сказать. Сборная — всё же несколько иное дело. Там контактная работа — только в дни подготовки к матчам и в дни самих матчей. Всё остальное время — работа “штабная”. Так что вполне достаточно было услуг переводчика. В Эмиратах с нами был очень хороший переводчик — араб, учившийся в Киеве в Институте физкультуры. Чрезвычайно важно, что он свободно владел футбольной и специальной — спортивной — терминологией. И не только владел, но и понимал, о чём идёт речь. Мало того что он многое знал, так он у нас постоянно не стеснялся спрашивать и продолжал тем самым процесс самообразования.

“Кто не помнит широковещательных заявлений будущего тренера сборной Объединённых Арабских Эмиратов, сколь глубоко волнуют его судьбы футбола в родной стране? — задавался вопросом один деятель, любой мой шаг и любое моё действие переворачивавший шиворот-навыворот (речь об А. Р. Галинском. — Л. Г.). — Кто не помнит ‘альтернативного’ проекта Лобановского применительно к созданию футбольного Союза, визитов его — в том же контексте — к сильным мира сего? Словом казалось, что если Лобановский и осиротит киевских динамовцев, то исключительно ради организаторской деятельности в Союзе футбольных лиг! И вот тебе на — в самый, можно сказать, ответственный момент всё бросил и кинулся выручать Эмираты!”

Ясно, что у меня не возникала необходимость справляться у такого рода деятелей, чем и когда мне заниматься, как строить свою жизнь после чемпионата мира. Ясно также, что если бы я все силы бросил на “организаторскую деятельность”, “аналитики” задались бы вопросом: а почему это вместо того, чтобы тренировать, окунулся в чиновничью деятельность? Всё — не так, а потому оставлю вечных злопыхателей в покое».

Отъезду Лобановского в Эмираты в новейшие времена придали между тем политический оттенок. «В 1990 году Советский Союз отторг Лобановского, — написали в книге «Лобановский. Послесловие» Дмитрий Харитонов и Артем Франков. — Вытолкал взашей». Это, конечно же, неправда. Никто Лобановского не отторгал и — тем более — взашей не выталкивал. Он сам для себя придумал паузу. Не академический отпуск, который берут некоторые специалисты, объясняя это усталостью (слово «усталость» Лобановский не воспринимал), а именно паузу, но паузу рабочую, продолжая тренировать, пусть даже сборную не самой футбольной страны, что гарантировало щадящий режим, столь необходимый Лобановскому даже не в физическом, а в психологическом плане.

В Киеве он создал профессиональный клуб, в который собирался вернуться. Он бы и вернулся сразу после завершения контракта в Эмиратах, если бы не августовская «революция» в клубе (об этих событиях речь впереди). Имея одностороннюю информацию и — самое главное — веря в тех людей, которые клубными хозяйственно-экономическими делами занимались, он поначалу не понял смысл произошедшего, не разобрался в переменах, а потому отправился не в Киев, а в подвернувшийся Кувейт. Позже он говорил, что никогда бы в Кувейт не поехал, если бы летом 93-го сам для себя верно расставил акценты, анализируя то, что произошло.

Не могла, разумеется, стать причиной отъезда в 90-м году и неудачная попытка Лобановского и его единомышленников создать в СССР Союз футбольных лиг. Он понимал, что даже его появление не предотвратило бы ни развал футбольного хозяйства огромной страны, ни развал всего государства.

С какой же лёгкостью можно переворачивать всё с ног на голову! «Тотальный футбол, — пишет журналист Алексей Поликовский, — был основан на непрестанном одновременном движении всех игроков по всему полю». Кто бы спорил? Но — вдруг: «Лобановский взял у Михелса идею общего непрерывного движения, но не захотел или не сумел слить её с идеей свободы; тотальный футбол в его прочтении превратился в футбол тоталитарный, где на место импровизации и интуиции заступали дисциплина и работа». Даже практиковавшийся Лобановским прессинг, который, как известно и самым неисправимым дилетантам, требует участия всех без исключения полевых футболистов, журналист называет «общим трудом всех игроков на лесоповале».

Затрудняюсь, признаться, сказать, чего больше в этом посыле — абсолютного непонимания граней творчества тренера, игровых действий киевского «Динамо» и сборной СССР (образца 1986 или 1988 года) или же непреодолимого стремления политизировать всё, на что только глаз упадёт, будь то производство шнурков для ботинок, чайный фестиваль или футбольный процесс? Скорее всего, политические пристрастия автора не позволили ему избавиться от зашоренности. Ну как же! Коли строй был «тоталитарным», значит, и футбол, тем более — футбол Лобановского, не мог не быть таким же.

Олег Базилевич, удивившийся решению Лобановского ехать в Эмираты, считает, что для тренера такого калибра более амбициозный, более «спортивный», что ли, выбор, был бы предпочтительнее, «но он так решил, имел право».

Предложение арабских шейхов было не первым. Итальянцы начали подбивать клинья к Лобановскому почти сразу после чемпионата Европы 1988 года — игра сборной СССР на турнире в ФРГ настолько поразила президентов некоторых итальянских клубов, в частности «Ювентуса» и «Интера», что они поручили соответствующим клубным службам прозондировать почву.

В апреле 1989 года «Советский спорт» опубликовал короткую информацию с ленты спортивной редакции ТАСС: «Известная итальянская фирма “Симод”, специализирующаяся на выпуске спортивной обуви и имеющая свои предприятия в ряде стран, предложила услуги в качестве посредника в заключении контракта между нынешним тренером сборной СССР и киевского “Динамо” Валерием Лобановским и одним из ведущих клубов Италии. По утверждению представителей “Симод”, в их стране проявляют большой и давний интерес к советскому специалисту, внимательно следят за его работой на тренерском поприще. О возможности подписания контракта, причём уже в ближайшее время, свидетельствуют и длительные личные контакты Лобановского с итальянскими футбольными клубами. И если такое соглашение состоится, то оно станет крупнейшей сделкой года. Правда, если соглашение будет достигнуто, то приступить к работе наш тренер сможет только после чемпионата мира-90».

Непосредственные контакты, которые ТАСС со ссылкой на «Симод» назвал «длительными», у Лобановского имелись с двумя клубами. Он рассказывал мне, что первым был «Ювентус», желавший приобрести после Евро-88 сразу трёх советских футболистов (Заварова, Михайличенко и Протасова) и заключить контракт с хорошо знавшим возможности игроков тренером. Помимо футбольных соображений владельцы «Юве» (они же — владельцы концерна «ФИАТ») держали в уме и соображения торгово-экономического толка. Они хотели увеличить своё присутствие на советском рынке — в условиях перестройки это намерение выглядело более чем разумным.

Заваров и Алейников в «Юве» оказались, причём — в силу различных причин — ненадолго. Лобановский же остался дома, посчитав (и позицию свою руководителям «Ювентуса» высказав), что не может каждодневно работать с клубом такого высочайшего уровня «глухонемой тренер».

Примерно так же объяснил Лобановский свой отказ и миланскому «Интеру», из которого в Киев по поручению Массимо Моратти специально прилетал легендарный футболист «Интернационале» и сборной Италии Джачинто Факкетти. Михаил Ошемков познакомил меня тогда с ним в Киеве. Он был очень сентиментален. На глаза его наворачивались слёзы, когда мы начинали вспоминать Яшина, Численко, Воронина, Стрельцова, Метревели.

12 октября 1988 года в Конча-Заспе состоялась встреча итальянцев (в состав делегации входили также клубные работники Джулиано и Джермани) с Лобановским. Факкетти назвал эту встречу «переговорами». Я спросил у него, сделали ли они предложение Лобановскому стать тренером «Интера». «Представь, что у тебя, — сказал в ответ Факкетти, — появилась возможность пригласить одного из лучших тренеров Европы. Отказался бы ты от такой возможности?»

Шла в Конча-Заспе речь и о продаже в «Интер» Михайличенко. Паоло Джулиано, слышавший наш разговор с Факкетти, проходивший с помощью переводчицы Наташи, сказал, что «как во сне видит возможную связку Маттеус — Михайличенко».

Через пять дней, 17 октября, когда я встречал в Борисполе, а потом привёз в Конча-Заспу — так сложились обстоятельства — прилетевшего из Италии Заварова (сборная СССР готовилась к отборочному матчу чемпионата мира с австрийцами), мы с Лобановским стояли на крылечке старенькой базы, и он подтвердил, что на переговорах итальянцы «удочку» забрасывали: «Как бы вы посмотрели на то, если бы вам поступило официальное приглашение из “Интера”?» Лобановский ответил им, что к этому вопросу можно вернуться позже. Мне же сказал, что есть, наверное, смысл подумать хорошенько, но только один момент, скорее всего, не позволит ему произнести «да» — всё то же незнание иностранных языков. Он рассказал тогда, что «Интер» готов в обмен на продажу Михайличенко (и не только его — ещё и Протасова с Кузнецовым) принять финансовое участие в строительстве новой динамовской базы. «Увидев эту, — объяснил Лобановский, — Факкетти чуть не упал — такого он никогда ещё не встречал...»

Но вернёмся в Эмираты. Условия для жизни семье Лобановских были предоставлены идеальные: пятикомнатная квартира в доме под названием «Россини» в тихом уютном местечке. В квартире — рабочий кабинет, две спальни, огромный холл, столовая, примыкающая к кухне, и комната для прислуги. Прислуги, собственно, и не было: Ада сама прекрасно справлялась со всем хозяйством.

Когда в Персидском заливе началась война между коалицией стран и Ираком (август 1990-го — февраль 1991-го), Лобановский, подчинившись распоряжению советского посла, настоявшего на эвакуации всех женщин и детей, на время остался со своим помощником — Михаилом Ошемковым. Ночью Миша смотрел телеканал CNN, рассказывал Васильичу об обстановке, ложился спать, днём «кашеварил» — готовил обед и ужин (готовит он, к слову, неплохо). Когда возникали вопросы, звонил в Киев жене Татьяне и справлялся о деталях рецепта приготовления какого-либо блюда, например, грибного супа. Запас продуктов был внушительным. В футбольных делах образовался перерыв. Время от времени совещались по будущим турнирам и сборам. В Эмиратах были рады, что Лобановский и Ошемков не уехали, остались с ними.

Восток, как известно, дело тонкое, но Лобановский не стал подлаживаться под местные условия и идти на компромиссы в вопросах, в которых, как он считал на протяжении всей тренерской карьеры, компромиссы недопустимы. Точно так же, как он с первых дней пребывания в киевском «Динамо» резко пресекал любые попытки вмешиваться в его работу, он и в Эмиратах не послушался шейха, посоветовавшего тренеру оставить в команде всех тех футболистов, которые играли в сборной страны до его прихода. Лобановский сразу назвал шейху фамилии игроков, которых он не собирался привлекать в сборную. Оказалось, все они — любимцы шейха. «На этой почве, — вспоминает Светлана Лобановская, — у них и возникло недопонимание». Со временем оно переросло в конфликт.

Но кто для Лобановского шейх? Пройдя многолетние испытания «советскими партийными шейхами», он был подготовлен ко всему.

В Эмираты Лобановский отправился, языка, понятно, не зная. Его правой рукой в ОАЭ стал хорошо знавший русский язык переводчик Салим, а в Кувейте — столь же хорошо говоривший по-русски знакомый ему сириец Фараз. Он — выпускник Киевского института физкультуры, владел детальной футбольной терминологией, местные условия для него — не диковинка, в Киеве Фараз часто посещал тренировки «Динамо», с Лобановским был знаком и много раз беседовал с ним, интересуясь методами работы Валерия Васильевича.

Поначалу дела у Лобановского в Эмиратах складывались вполне благополучно. Победы в мае 1992 года в отборочных матчах Кубка Азии над Кувейтом и Бахрейном (3:2 и 3:1 соответственно) стали поводом для досрочного продления двухгодичного контракта ещё на два года. Мало того что договор был продлён, так ещё и существенно улучшились условия соглашения. Федерация футбола Эмиратов, не желая расшифровывать финансовые пункты контракта (Лобановский тоже не стал делать это), допустила тем не менее утечку сведений через газету «Аль-Халидж», которая 6 июня 1992 года сообщила в субботнем выпуске, что ежемесячная зарплата тренера по новому соглашению увеличится с 20 до 24 тысяч долларов и что тренеру будет предоставлена новая вилла — в наиболее престижном районе эмирата Дубай.

Новый контракт Лобановский подписал 4 июня 1992 года и почти сразу после подписания улетел в Киев в отпуск. Лобановский убедил руководителей Федерации футбола ОАЭ в необходимости проведения всестороннего тестирования всех кандидатов во все сборные страны — первую, олимпийскую и молодёжную. Из Киева в Эмираты приехали специалисты из научной группы — Анатолий Зеленцов, Владимир Лазоренко, Александр Штелин, а также врач Владимир Малюта. За четыре дня они, к удивлению хозяев, полагавших, что за такой короткий срок проделать подобный объём работы невозможно, протестировали сотню игроков трёх сборных. На местных компьютерах использовали свои программы, давно апробированные, а расшифровку тестов, проведённых в педагогических, медицинских и психофизиологических параметрах, прислали Лобановскому из Киева.

Но в конце декабря 1992 года открыто заговорили о возможном возвращении Лобановского домой. Переросшее в конфликт недопонимание с шейхом получило развитие и фактически превратилось в конфронтацию, следствием которой могло стать досрочное прекращение контракта.

История вышла такая. Один местный журналист (Лобановский назвал его «пронырливым») похитил в Федерации служебную записку тренера, в которой он весьма резко высказывался о состоянии футбольных дел в стране. «В этом мире, — говорил потом Лобановский, — не привыкли к критике со стороны иностранцев. Но мне же удалось впервые в истории сделать команду Эмиратов четвёртой на Кубке Азии, розыгрыш которого проходил в Японии. И я, поскольку показал, на что способна команда под моим руководством, имел право высказываться так, как считал нужным, обнажая проблемы».

В Японии сборная ОАЭ получила очень высокую оценку прессы и специалистов. Она вышла в полуфинал из сильной группы, сыграв вничью (оба раза 0:0) с командами Японии и Ирана и обыграв сборную КНДР (2:1). В полуфинале сборная ОАЭ проиграла (0:2) футболистам Саудовской Аравии, объективно, признавал Лобановский, «более сильным в плане индивидуальных действий», а в матче за третье место уступила по пенальти Китаю (основное и дополнительное время завершилось вничью — 1:1).

Но в Эмиратах четвёртое место посчитали неудачей, во всём обвинив тренера. «Всё, — рассказывал Лобановский, — рухнуло. Прежде всего — дисциплина и порядок пошли прахом. Игроки стали пропускать тренировки, вести себя соответствующе: ну как же, они — самые лучшие, а Лобановский плохой. А нам ехать на “Кубок Залива”».

Лобановский написал докладную записку с ультиматумом: или он убирает двух самых сильных, но в то же время самых недисциплинированных игроков, либо Федерация отстраняет тренера. Экстренное заседание Федерации футбола ОАЭ по этому поводу проходило почти всю ночь — до четырёх утра. За Лобановским приезжали трижды. Всякий раз он отказывался, объясняя, что свою позицию изложил в докладной записке и ничего больше добавить не может. «Это, — рассказывал Лобановский, — было воспринято как личное оскорбление: шейхи собрались, члены эмирской семьи, а какой-то тренеришка нами брезгует...»

В Эмиратах привыкли к тренерам-марионеткам, а Лобановский показал свой характер. Он признался спустя время, что «сознательно шёл на конфликт», желая всем показать, что управляемым не будет.

Пётр Шубин, работавший одно время помощником Бескова в «Спартаке», какое-то время находился вместе с Лобановским в Эмиратах, тренировал местный клуб. Он бывал у Лобановского в гостях, они нормально общались. Шубин рассказывал в интервью газете «Спорт-экспресс», что, по его ощущениям, работа со сборной ОАЭ была Лобановскому «не в радость». Там совсем иной подход к делу со стороны молодых людей, занимающихся футболом: запредельная степень избалованности, полное отсутствие даже малейших финансовых проблем. Серьёзно, с полной отдачей, трудиться на тренировках и в матчах игроки не хотят. Если вдруг на занятии что-то им не понравилось, вполне могли, по словам Шубина, сесть в машину и уехать. Рычагов для управления процессом у тренера не было никаких.

Накануне проходившего в середине декабря в Катаре «Кубка Залива» Лобановского отстранили от руководства национальной сборной и заменили польским тренером Антонином Пехничеком (тем самым, который в 1983-м возглавлял сборную Польши, фактически сдавшую на своём поле в отборочном турнире игру команде Португалии только ради того, чтобы не пустить на чемпионат Европы советских футболистов). И даже занятое под управлением Пехничека четвёртое место в «Кубке Залива» (при шести участниках) не заставило Федерацию футбола ОАЭ отменить своё решение.

Чтобы не стать стороной, по инициативе которой разрывался контракт, Федерация предложила Лобановскому возглавить юношескую сборную страны. Ясно было, что тренер, которому 6 января 1993 года исполнялось 54 года и который в случае согласия крупно проигрывал репутационно, принять это предложение не мог. Стороны занялись поисками финансового компромисса, позволившего бы каждой из них остаться при своих интересах. Компромисс не нашли, но и контракт разорван не был. Лобановский подчинился пунктам соглашения и выполнял все распоряжения Федерации. В контракте же было записано, что он обязан был работать со всеми сборными в Эмиратах. Он и стал их консультировать, в том числе — юношескую. Но о серьёзной тренерской работе речи уже не шло.

Возможно, лучшим выходом из такой ситуации был бы полный разрыв контракта, но, как объяснял Лобановский, «нельзя не учитывать немаловажный финансовый фактор: сторона, разорвавшая контракт, обязана выплатить солидную неустойку». Так что всё для Лобановского оставалось после декабря 1992 года по-прежнему. За исключением того, что у него уже не было главной сборной ОАЭ. Федерация между тем тренера «эксплуатировала» по полной программе. В мае 1993 года она организовала в Эмиратах семинар с участием большой группы специалистов из стран Залива, и Лобановский прочёл курс лекций по теории и практике современного футбола.

В первой декаде июня 93-го Лобановский прилетал в Киев в отпуск. Информация о происходившем в «Динамо» захлестнула его. Он продолжал верить людям, которые ещё до его отъезда пришли в клуб на руководящие должности, и весьма негативно относился к попыткам «сбросить» их.

Возвращаться в Эмираты ему не хотелось, но пришлось. Ещё перед отпуском к Лобановскому обращалась Федерация футбола Катара (она полгода пыталась заручиться его согласием), предлагая условия на порядок выше, чем в Эмиратах, и гарантируя заплатить ОАЭ неустойку за разрыв контракта, который действовал до конца 1994 года. Над катарским предложением Лобановский думал («Катар, — говорил он, — уютный цивилизованный эмират, люди там симпатичные...»), но решил оставить всё как есть. Однако работать в Эмиратах стало совсем невмоготу, и когда возник вариант с Кувейтом, Лобановский долго не раздумывал: осенью 1993 года он перебрался из Дубая в Эль-Кувейт.

Внезапная смена тренеров в сборной ОАЭ — событие весьма для этой страны привычное, превратившееся в традицию. Буквально накануне чемпионата мира 1990 года, например, был освобождён от должности известный бразильский специалист Марио Загало. Случай забавный. Загало, находясь в отпуске, дал какое-то не устроившее руководителей Федерации футбола ОАЭ интервью и получил за это чек за выход команды в финальную стадию чемпионата и уведомление о том, что в его услугах больше не нуждаются.

«Для качественной подготовки национальной команды в странах Персидского залива, — говорил Лобановский, — необходимо не менее пяти лет. Это объективная реальность, с которой, однако, не захотели считаться руководители футбола ОАЭ. Хотя работа там дала результаты — удалось создать костяк команды, а за этим последовали первые успехи. Сборная заняла четвёртое место в Кубке Азии, проиграв лишь по пенальти Китаю матч за бронзовые медали. Могли подняться и выше, но возникли проблемы с дисциплиной у некоторых игроков. Двух из них я решил из команды убрать, но руководство Федерации этому активно воспротивилось. Ну а я в таких делах уступать не привык — мне пришлось уйти. В общем, это был обычный профессиональный конфликт. К слову, шеф эмиратского футбола шейх Абдалла вскоре признал, что совершил ошибку (“Лобановский, — сказал он, — открыл нам глаза на футбол”). При этом, правда, заявил, что и Лобановский — “не подарок”. Но что поделаешь, какой уж есть!»

Как-то на Азиатских играх в Хиросиме осенью 1994 года Лобановский и Ошемков, работавшие уже с Кувейтом, не спеша прогуливались по спортивной деревне. Вдруг с другой стороны улицы примчалась большая группа молодых людей — футболисты сборной ОАЭ в полном составе — и давай обнимать и целовать Лобановского: «Коуч, как дела?..»

Член административного совета Федерации футбола ОАЭ Мухаммед Матар называет Лобановского одним из великих тренеров мира: «Он создал свою собственную школу в мировом футболе и заложил глубокую базу в развитие этой игры в ОАЭ. Он открыл нам глаза на футбол. Имея свой особенный стиль работы с футболистами и тренерами, он оставил о себе прекрасную память у всех специалистов эмиратской Федерации футбола и игроков». Матар работал в сборной техническим представителем Федерации футбола в тот период, когда Лобановский возглавлял команду. «Я всегда учился у своего украинского коллеги, — говорит он, — следил за его работой в Кувейте в течение трёх лет после отъезда из Дубая и в последующем после возвращения “Лобы”, как его здесь называли, в украинскую столицу».

Когда Лобановского в течение полугола уговаривали принять сборную Катара, он отказался. Говорил, что ехать в Залив ему больше не хочется: «Надоело подстраиваться под особенности местного характера, да и климат здесь не для европейского человека». Тем более — не для человека с уже обнаружившимися сердечно-сосудистыми проблемами. Ему бы остановиться тогда на Эмиратах и после отказа Катару отказать и Кувейту. «Он воспринимал сердечно любую мелочь, переживал, — вспоминал Валентин Згурский. — Допустил ошибку, поехав в Эмираты и Кувейт со своим больным сердцем. Целиком отдавался футболу и загнал себя». Но...

Поначалу Лобановский ответил «нет» и представителям шейха Ахмеда, руководителя Кувейтской футбольной федерации и Национального олимпийского комитета. «С какой стати мне менять решение? — говорил он. — Чем Кувейт предпочтительнее Катара?»

И всё же осенью в Киев приехала кувейтская делегация для переговоров. Это была последняя воля эмира — пригласить на должность тренера Лобановского. Делегацию возглавлял сын-шейх, руководитель спортивного ведомства страны. Переводил Фараз: кувейтцы нашли его в другой стране — свидетельство серьёзности их намерений. В Киеве делегация остановилась в «Президент-Отеле». Туда же на переговоры отправился Лобановский.

«Мне было сделано предложение, от которого я не смог отказаться, — говорил он. — И дело вовсе не в финансовых условиях. Кувейтяне знали условия моего контракта с Эмиратами и предложили не хуже. Но говоря о предложении, перед которым невозможно было устоять, я имею в виду другое. Мне на три года на откуп отдали весь футбол Кувейта. Мне дали возможность привезти своих тренеров, врача и массажиста, работать по собственной системе. Я поставил определённые условия, включающие подготовку нормальных полей для игр, строительство базы для сборной и многое другое. Я просчитал, в какую сумму может вылиться выполнение моей программы, поставил в известность кувейтскую сторону. Мне гарантировали, что всё будет сделано, поэтому с 15 января 1994 года я начал работу по контракту, который заключён на три года».

Великолепная вилла в престижном районе Эль-Кувейта, гараж во дворе на четыре автомобиля — «кадиллаком» и «понтиаком» заняты лишь два места; деревья, тень от которых, однако, не спасает от наступающей в начале апреля жары...

Лобановский давно приучил себя к ежедневным физическим нагрузкам. Много лет каждое утро бегал, потом по рекомендации врачей перешёл на ходьбу. Но в Кувейте днём запредельная жара. По улицам Эль-Кувейта не расходишься, хотя и там в некоторых районах, в том числе и в Мишгрефе, где жил с семьёй Лобановский, появились «тропинки здоровья», и можно было видеть, как вышагивают девушки и женщины, полностью укутанные в национальные одежды, но в современных кроссовках.

Лобановский нашёл выход. Днём ровно час он шагал по своей вилле, оборудованной кондиционером, — благо её размеры это позволяли. Одновременно либо размышлял над очередной проблемой, либо беседовал с коллегами или же говорил по радиотелефону с руководителями киевского «Динамо», не скрывавшими намерений вернуть тренера в Украину.

В те дни, когда я был в Кувейте, этот час здоровья почти целиком был отдан нашим с ним разговорам: мы не виделись два года, и нам было о чём поговорить. Мы вспоминали общих друзей, некоторые из них не так давно ушли из жизни — артист Олег Борисов, футбольный журналист Валерий Березовский, — обсуждали политическую ситуацию на постсоветской территории, пытались спорить о книгах Виктора Суворова, я рассказывал о последних московских новостях (когда ещё Лобановский прочтёт кипу привезённых мной газет и журналов), и, разумеется, футбол также был одной из тем наших разговоров. Человек весьма сдержанный, эмоции обычно «убирающий», Лобановский светился, когда говорил о том, что почти все, кто играл у него в киевском «Динамо», не только стали тренерами, но и продолжили определённое направление в этой деятельности.

Действительно, процентов 90 из тех футболистов, которые прошли через киевское «Динамо», когда там работал Лобановский, примерили на себя тренерскую одежду. На тот момент — в Украине, Греции, Шотландии, Швеции. В клубах высшей и первой лиг, в национальной и олимпийской сборных страны, в детских и юношеских командах. О футболе разговоры наши начинались с утра, когда мы сходились за завтраком (у Лобановского он состоял из кукурузных хлопьев с молоком), продолжались за обедом (в рационе тренера суп, овощи и фрукты) и за ужином, когда жена Лобановского — Ада, верная спутница, сопровождавшая мужа почти во всех поездках по Союзу с тех пор, как в 88-м у него в Киеве прихватило сердце, подавала на стол какие-нибудь кулинарные изыски.

Я не мог представить себе, чем можно занять свободное время в Кувейте, где некуда пойти вечером (театров нет, в кинотеатрах фильмы на арабском языке), где жарко днём и нет никакого желания выйти на улицу. У Лобановского каждый день был расписан по минутам. Сразу после завтрака он ехал, если возникала необходимость, в Федерацию футбола или же отправлялся к себе в кабинет — работать за письменным столом.

Лобановский редко садился за руль сам. Водитель он неплохой, но ему не доставляло абсолютно никакого удовольствия мчаться по кувейтским автострадам и одновременно следить за указателями: как бы не пропустить нужный поворот. Роль пассажира его устраивала гораздо больше. Машину обычно вела либо дочь Лобановского Светлана, у которой это прекрасно получалось, либо её муж Валерий — оба знали, похоже, каждую улочку в Эль-Кувейте.

Стена кабинета Лобановского была увешана вымпелами из той ещё, киевской жизни: среди них и вымпел в честь блестящей победы киевлян весной 1975 года в Кубке обладателей кубков европейских стран. Днём в Кувейте — сиеста, и работа продолжалась вечером: почти каждый день — матчи национального чемпионата, на некоторых из них Лобановскому обязательно надо было побывать.

Сведения об игроках — кандидатах в сборную Кувейта — Лобановский получал не только из собственных наблюдений за матчами чемпионата страны, но и с помощью высокопрофессиональных методов тестирования, разработанных ещё в киевском «Динамо» и проводимых только с помощью компьютерной технологии. Раз в год на неделю в Кувейт, как и в Эмираты, прилетала из Киева небольшая группа специалистов во главе с Анатолием Зеленцовым и проводила тестирование всех футболистов, которых называли Лобановский и его помощники. «Когда Лобановский приехал в Кувейт, — рассказывал Зеленцов, — руководство местной федерации предоставило ему список из 150 сильнейших игроков страны, не включив в него большинство футболистов прежнего созыва сборной. Мы решили протестировать вообще всех кандидатов в национальную команду по проверенной методике и отобрали из них 28 с самыми высокими показателями. Как же удивились кувейтцы, когда выяснилось, что 23 футболиста из этой группы были ранее заиграны за сборную. Получается, наша методика из большой группы максимально точно отобрала лучших футболистов».

Благодаря тестированию и налаженной системе получения информации по каждому игроку не только в играх, но и на тренировках, Лобановский быстро приучил футболистов сборной к «понятийному» языку. «К примеру, — рассказывал он, — говорю футболисту: “Ты сегодня сыграл плохо”. А он мне в ответ: “Нет, я сыграл хорошо”. Кто прав? “Понятийный” язык помогал. Он основан на расшифровке действий всей команды и каждого игрока в отдельности. “Разве это хорошо? — спрашивал. — Цифры свидетельствуют: активность низка, много брака, ни одного удара по воротам, ни одной острой передачи, пас только короткий, в основном поперёк или назад...”».

Для кувейтцев поначалу всё это было в диковинку, но потом стало привычным, как и профессиональный анализ каждого матча, действий каждого игрока в отдельности и команды в целом на всех стадиях матча. В Кувейте, в отличие, скажем, от Саудовской Аравии, за сборную играли любители чистой воды, порой даже без приблизительных представлений о дисциплине, без которой в спорте делать нечего. На тренировочный процесс это обстоятельство не могло не влиять. У одного игрока вместо занятия на поле — свадьба друга, другой должен встретить брата, третьего взяли на отдых родители.

Лобановский попытался изменить ситуацию, частично ему это удалось. Но почти все кувейтские футболисты, подходившие по своему уровню национальной сборной, — из богатых семей. Это — не бразильцы, которым футбол даёт единственную возможность выбраться из нищеты. Лобановскому, когда он приехал в Кувейт, говорили: «Возьмите плохую команду и сделайте из неё великолепную». Он объяснял: «Плохую команду можно сделать из очень плохой, хорошую — из плохой и отличную — из хорошей». И приступил к пошаговым превращениям.

В Кувейт с Лобановским приехал Анатолий Азаренков, работавший ранее в Сирии и Омане и знающий арабский язык. Его «поставили» на юношескую сборную. Юрий Андреевич Морозов возглавил олимпийскую команду. С национальной вместе с Лобановским стали работать Владимир Веремеев и Михаил Ошемков. Физиотерапевтом стал Валерий Горбик — зять Лобановского.

«Штаб полностью укомплектован моими людьми, — констатировал Лобановский. — Никто и никогда такой карт-бланш здесь ещё не получал. Грех было не воспользоваться шансом. Отношение к тренерам в этом регионе своеобразное. Например, саудовцы выгнали сначала наставника, выведшего их сборную в финал чемпионата мира в США, потом столь же легко распрощались с голландцем Лео Бенхаккером, осмелившимся высказать претензии к трём ведущим игрокам. Тренеров здесь меняют как перчатки. А чтобы кому-то полностью доверили руководство футболом страны...»

Саудовцы, с такой лёгкостью избавлявшиеся от тренеров, попросили у Кувейта отдать им Лобановского в «аренду» на период финальной стадии чемпионата мира-94. Согласия Лобановского не спрашивали. Но до этого дело не дошло, Федерация футбола Кувейта деликатно дала понять, что тренер им в этот отрезок времени нужен самим. А если спросили бы, говорил Лобановский, «я бы отказался». Почему? «Мне сегодня это уже неинтересно. Я хочу попытаться создать целую футбольную систему в стране, а не временно замещать другого тренера. На сегодняшний день главное для меня — это организационные вопросы и селекция. По сути, начинать приходится с ровного места».

Поначалу Лобановский вместе со штабом определил первый круг кандидатов в национальную команду. Сборная провела контрольную игру с финалистом Кубка УЕФА «Антверпеном» и выиграла 1:0. Но в данном случае тренера интересовал не результат, а качество игры команды.

«В кувейтских футбольных верхах, — рассказывал Лобановский, — есть группа людей, мыслящих прогрессивно. Однако другие смотрят на современный футбол сквозь призму 80-х годов. Для людей такого склада есть только две точки зрения: моя и неправильная. Что-то доказывать им очень сложно. К примеру, в игре с Туркменией кувейтская сборная применила прессинг. Наверху это встретили в штыки: мол, зачем нам прессинг, давайте играть, как всегда. Удивительно, что футболисты с пониманием воспринимали мои требования, а часть Федерации — нет. Доходило до того, что эти псевдоспециалисты, используя свои связи с прессой, проповедовали полный бред: зачем, дескать, тренироваться — будем просто играть. Это читали игроки, и управлять ими становилось всё труднее. Работал я, как известно, с любителями, игравшими не за деньги. Кто в армии служит, кто — в полиции, кто трудится на фирме. На тренировку могут прийти, а могут и не прийти. После матча с туркменами пришлось выступить в прессе и открыто сказать, что люди, которые не воспринимают современный футбол, должны отойти от национальной команды и не вмешиваться в её дела. Состоялось заседание Федерации, на котором большинство поддержало моих противников».

К отборочным матчам с Туркменией Лобановский отнёсся, как всегда, с предельной тщательностью. Он собирал всю возможную информацию о туркменской команде. В Москве зимой в «Кубке Содружества» играл ашхабадский клуб «Копетдаг», в составе которого выступали многие футболисты сборной Туркмении, и Лобановский попросил меня, во-первых, проанализировать действия каждого туркменского сборника и, во-вторых, договориться с бывшим видеооператором сборной СССР Евгением Маликовым, чтобы он снял матчи с участием туркменского клуба. Листочки с анализом и видеокассеты с записями игр я привёз Лобановскому в Эль-Кувейт.

В Ашхабаде болельщики очень тепло приняли Лобановского, приехавшего со сборной Кувейта. Те, кто постарше, помнили ещё приезд тренера во главе «Днепра» на матч чемпионата СССР в первой лиге. После кончины Лобановского в Ашхабаде перед встречей первенства Туркмении «Ниса» — «Копетдаг» зрители и футболисты минутой молчания почтили память тренера.

Наученный эмиратским опытом, Лобановский тонко обходил в Кувейте подводные камни. И даже превращал потенциально негативные ситуации в позитивные. Отправилась как-то сборная Кувейта на тренировочный сбор в привычный для Лобановского немецкий город Руйт. В её составе должно быть 25 футболистов, отобранных тренером, но Федерация отправила в Германию 35 игроков. Лобановский: «Кто разрешил? Почему лишние?» А шейх тут как тут: «Понимаете, тренер, это очень перспективный нападающий. Он до вас много голов забивал! И этот хороший, без него тоже нельзя! У нас так принято, мы не можем обижать хороших людей!»

И получилось так, что Лобановский и его помощники отобрали тех, с кем решили работать, а им ещё навязали своих. Да кого? Одному 29 лет, другому давно за 30, третий нужен для организации молитв, четвёртый и вовсе мулла...

И Лобановский дал им нагрузку! «Даже нам, — вспоминает зять Валерия Васильевича Валерий Горбик, — многое повидавшим, на ребят было жалко смотреть. Им сразу домой захотелось. Некоторые так и сделали, причём — без обид. Поняли, что такое тренировочный процесс!»

Заслуженных по местным меркам ветеранов не без участия Лобановского вскоре удалось устроить в профессиональные клубы Саудовской Аравии. Достаточно было спросить согласия самих игроков, до чего местные функционеры не додумались — они даже представить себе не могли, как можно отправить футболиста из Кувейта зарабатывать деньги в другой стране.

Что касается языка, то Лобановскому и в голову не приходило учить арабский. Однако какие-то слова он понимал: например, когда ему игроки говорили «иншаллах» («если пожелает Аллах»), «мафи мушкеля» («нет проблем»), а какие-то мог иногда сказать сам: «ашра» («быстро»), «халас» («закончили») или «шукран джезира» («спасибо большое») — когда был удовлетворён игрой или работой на тренировке. Здороваться и прощаться с игроками и приставленными к нему работниками Федерации старался по-арабски. Переводчик Фараз всегда во время работы находился рядом и был готов донести до футболистов любое слово «муаллима» (учителя). Но работая с переводчиком, Лобановский окончательно убедился: даже так тренер — некая вариация глухонемого человека, не могущего ни мысли свои донести до собеседника напрямую, ни услышать сказанное в ответ. (К слову: Олег Романцев, у которого в московском «Динамо» играли разноязыкие иностранцы (у каждой группы был свой переводчик), добровольно ушёл из команды. «Однажды во время занятия на базе, — объяснял он, — я остановился, оглянулся и понял, что тренирую не футболистов, а переводчиков».)

Вся подготовка сборной Кувейта в 1994 году была спланирована таким образом, чтобы в октябре успешно выступить на Азиатских спортивных играх в Хиросиме, а в ноябре — на Кубке Персидского залива в Абу-Даби.

По свидетельству Горбика, Лобановскому в сборной Кувейта достаточно было порой одного взгляда, чтобы заставить футболистов полностью отдаваться игре. В Хиросиме на Азиатских играх в первом тайме одного из матчей дела у команды не заладились, ничего не получалось. В перерыве в раздевалке все сидели молча. Лобановский подошёл к одному из игроков и спросил по-русски: «Ты играть будешь?!» Фараз попытался перевести это на арабский, но Лобановский отодвинул его в сторону и снова: «Ты играть будешь?!» В ответ шёпот: «Иншаллах...» И именно этот футболист после перерыва и забил единственный и решающий гол. И сразу же подбежал к скамейке запасных, стал благодарить Лобановского.

Футбольный турнир на Азиатских играх проходил с 1 по 16 октября. В первый день команда Лобановского в рамках группового турнира сыграла вничью с Оманом (2:2), в следующей встрече — 3 октября — разгромила Непал (8:0), а затем в игре за первое место в группе взяла верх над корейской сборной, которую тренировал Бышовец (1:0, гол на 73-й минуте забил Башир Сальбук).

В четвертьфинале Кувейт обыграл (2:1) прежнюю команду Лобановского — ОАЭ, в полуфинале проиграл Китаю (0:2), а 15 октября в матче за третье место ещё раз обыграл корейцев (2:1).

Два поражения на Азиатских играх от Кувейта и четвёртое занятое место не помешало Бышовцу в одном из интервью сообщить, что сборная Кореи под его руководством... стала чемпионом Азии. При этом ни разу Бышовец к Лобановскому не подошёл, руки не подал, хотя разделяли бывших одноклубников какие-то пять метров. Это было удивительно на фоне атмосферы, которая царила в Хиросиме. Тогда впервые в число участников Азиатских игр были включены команды бывших советских республик — Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Туркмении и Киргизии. Так что общения у Лобановского хватало.

Примечательным оказался матч сборной Кувейта с командой Эмиратов. Мало того что после победы над преемником Лобановского поляком Пехничеком кувейтские футболисты устроили настоящий концерт в раздевалке — с танцами, барабанными перекличками на стульях и других подручных средствах, так ещё перед отъездом выдал номер один из администраторов команды Исса. «Представьте, — говорит Горбик, — выражение лица Валерия Васильевича, когда Исса заявился прямо в автобус с бутылкой “Пшеничной” (и где только нашёл её в Хиросиме), налил полный стакан и залпом его выпил. Мы все в шоке, а он: “За победу! Я знаю, у вас такой обычай”».

Буквально тут же возле автобуса началась какая-то возня. Сборную Кувейта и так повсюду сопровождали полицейские: боялись провокаций, ведь Саддам Хусейн по-прежнему стоял у границы, угрожая новой агрессией. А тут появилась вооружённая охрана, оцепление. «Выяснилось, — продолжает Горбик, — группа арабов жаждет встречи с Валерием Васильевичем. Кто такие? С какой целью? Оказалось, игроки сборной ОАЭ. Слышим возгласы: “Ло-ба-но-вись-ки! Ло-ба-но-вись-ки!” Лобановский вышел из автобуса. Окружили, благодарят, целуют, чуть ли не плачут. Такую вот память он оставил о себе работой в Эмиратах. Васильич в тот вечер получил хороший эмоциональный заряд, доволен был — я это видел».

Жара, духота, сумасшедшая влажность воздуха, достигавшая периодами ста процентов, испарения из Персидского залива — только местные жители, но никак не европейцы в состоянии были спокойно, без ущерба для здоровья, жить и работать здесь. (Работали, правда, в основном гастарбайтеры из Азии, в частности филиппинцы). Но и местные жители старались на это время уезжать в страны с иным климатом, в основном в европейские.

В Эмиратах с климатическими условиями было полегче. Лобановский там без проблем сам управлял автомобилем, с 9 до 13 работал в офисе местной Федерации футбола, потом два часа отдыхал, после чего совершал поездки по футбольным делам: просмотр матчей, встречи с клубными тренерами, обсуждение методических и организационных вопросов. Каждое утро плавал в бассейне.

В Кувейте же большую часть времени он проводил дома, в офисе Федерации появлялся редко (Лобановский контракт не нарушал: всё это было оговорено), на матчи клубных команд в большинстве случаев отправлял помощников, необходимые тренировки со сборниками проводил сам.

Лобановский говорил мне, что, помня о климатических условиях Эмиратов, полагал, что нечто похожее будет и в Кувейте. И если бы знал детально, что его ждёт, то в Кувейт не поехал бы. Эмираты, по сравнению с Кувейтом, — оазис для жизни.