Бес так и сидел на цепи, ковыряя когтем еще не исчезнувшее тело Прола. Едва я появился в пещере, он обернулся, звякнул металл — и ко мне метнулась красная тень.
— А, это ты, червятинка, — ехидно ощерился бес, остановившись в двух шагах.
— Зачем ты тут сидишь? — сходу спросил я, обеспокоенно глядя назад.
— Охраняю, не видишь, — бес поднял золотую цепь, пошел легкий дымок от прикосновения.
Я только сейчас заметил, что на кандалах и ошейнике у него кожаная подложка. Какие заботливые тюремщики у этого черта.
— Ты можешь меня перенести?
Бес вдруг замотал головой:
— Нет, нет! Я умру…
Тут же он закрылся руками, будто защищался от незримого обидчика:
— Да, да… Хорошо, перенесу…
Я покрутил взглядом по стенам пещеры. Ясно, что все это происки Белиара, именно он мучает сейчас беса, но где он сам?
— Это какая-то сделка? — спросил я в воздух, — Белиар, я буду должен тебе?
Узник передо мной тоже закрутил головой, будто ему самому было интересно, где скрывается Белиар.
«Ты и так должен, поднебышек!» — послышался четкий голос в у меня голове.
Бес уставился на меня, с ненавистью сощурив глаза. Я сжал кулаки. Непривычно как без копья-то, даже этот чертенок сможет меня уложить с одного удара.
«У тебя нет времени…» — добавил Белиар, — «Они близко!»
— Освободи меня, стихийник, — рявкнул бес, — Вон те знаки на стенах!
Я закрутил головой. На стенах пещеры действительно виднелись полустершиеся пентаграммы, четыре рисунка по кругу.
— Что делать?
— Зачеркнуть кровью… — черт вдруг подскочил поближе, цепко схватил меня за руку и протащил до трупа Прола.
Он на всю глубину погрузил когтистые пальцы в плоть, и я с отвращением отвернулся. По моей руке шлепнула мокрая ладонь…
— Черкай крест-накрест!
На моем предплечье кожа от хватки беса покраснела, а вся ладонь была густо измазана в крови. Некому было подсказать, все ли я правильно делаю, и Белиар молчал. Я поскакал по кругу, оставляя кровавые полосы на небольших рисунках. Ладно хоть можно не своей кровью.
Хлопнула вспышка, и пещеру заполнил дикий хохот. Я обернулся — бес сорвал с себя все оковы, разрывая их как фольгу. Вот он стоял в центре пещеры — и через миг красные зрачки были уже у моего лица.
— Я ненавижу магию твоего мира, поднебша — он с ненавистью выдохнул мне это в лицо.
— Моего мира? Нулевого?
— Твоего-о-о! — он чуть не сорвался на визг, брызгая вонючей слюной мне в лицо, — Это наш мир! А ты, кусок мертвого Абсолюта, прилетел сюда из своей…
Тут же его голова дернулась, будто кто-то хорошо вмазал ему по черепу.
— Ай, не надо, не надо! — он закрылся руками, но взгляд из-под ладоней все равно сверлил меня с ненавистью.
В пещере послышались шум и голоса. Мы с бесом одновременно повернули головы. Сразу дюжина зверей ворвалась внутрь, и они замерли, ошарашенно оглядывая все вокруг.
Среди них был и тот маг Регин, которого я видел на большом ристалище. Именно перед ним Хильда играла сцену, что она развлекается с первухой.
— Это демо-о-он! — закричали звери, поднимая оружие.
Двое лучников выстрелили одновременно, но бес даже не обратил внимания не воткнувшиеся в него стрелы. Исчадие ада схватило валяющийся рядом двуручник и метнуло его, будто легкий ножик.
Полутораметровый клинок со свистом рассек первого зверя, воткнулся во второго, и того откинуло на своих же. Ошарашенные звери повалились гурьбой, некоторых выкинуло наружу.
А бес просто прыгнул на меня, и все озарила красная вспышка.
В нос ударил запах серы. Я чуть ли не со стоном понял, что опять угодил в дымную и вонючую Тенебру…
Открыв глаза, я осмотрелся. Пещера — светлячки-фонарики прилепились сверху на потолке и на стенах, позволяя немного осмотреться. Слабые красные отсветы с одной стороны. Это место мне явно знакомо.
Все тело болело, будто по мне бульдозер проехал. Я попробовал встать, перевернулся на четвереньки.
— Господин мой, помогите… — донесся слабый голос.
Я обернулся. Бес лежал у стенки, скрючившись в позе зародыша. На него было страшно смотреть — кожа да кости. В некоторых местах у него появились обширные ожоги. Если присмотреться, от беса и вправду шел дымок, это от него так воняло.
— Чем я тебе помогу? — я склонился над ним, боясь притронуться.
— Ты господин, что ли? — собрав последние силы, огрызнулся черт, а потом откинулся, испустив слабый стон, — О-о-о…
«Эта мерзость предала меня однажды, а сам просит о помощи», — прозвучал голос Белиара в моей голове.
— Он помог мне, — вслух сказал я, удивляясь своему милосердию.
Ну, кто в здравом уме будет защищать исчадие ада? Бес уже не мог даже поднять голову, и только скосил на меня глаза, полные надежды.
— Да… помог…
«Не в моих правилах прощать врагов!» — сказал Белиар, — «Но я всегда смотрю наперед. Придет время, сильная воля, и ты вспомнишь об этой мелочи!»
— О… Да… Спасибо, господин…
И бес исчез. Просто растаял в воздухе, будто он и не лежал тут. Остался только запах дыма и серы.
Оставшись один, я пару раз позвал Белиара. Никто не ответил. Тогда я, присев, выпустил чувство земли. Сканируя пещеру, я с удивлением понял, что уже был здесь, когда проходил испытание примала.
Я обернулся, разглядывая красные отсветы на стенах. В прошлый раз я ушел туда, где пещера с рекой лавы. А по задумке устроителей испытаний я должен был пойти вот в эту сторону.
Кинув сканер в темноту, я увидел только искривленную пещеру. Никакой опасности, никаких искр с глушением. Никто теперь меня не ждал там…
— Эй, — на всякий случай позвал я.
Мало ли, вдруг спровоцирую кого показать себя. Но никто не ответил.
Тогда я быстрым шагом пошел вперед, понимая, что я где-то под холмом Вольфграда. Чертовы демоны, неужели нельзя было перенести меня прямо на улицы города?
Когда меня окружила кромешная тьма, я понял принцип испытания на стихию. Я почуял перед собой три туннеля и, кроме как сканируя их чувством земли, больше никак нельзя было увидеть дорогу.
В одном туннеле через пару шагов меня ждала пропасть. В другом будто бы был проход, и я сделал туда шаг. Но сканер вдруг потонул, проникнув в пол этой пещеры, и намекнул мне, что камень рыхлый и напоминает пористую известь. Моего веса тонкая прослойка не выдержит.
Кинув чувство поглубже, я понял, что и там пропасть, а ловушка была самодельной. Тот, кто слабо владеет стихией земли, может в нее и попасться.
Усмехнувшись, я пошел в тот туннель, который на первый взгляд сканировался, как безопасный. Впрочем, уже через пару шагов я остановился. Чувство опасности кольнуло, и я потратил целые пять минут, пытаясь выяснить, что же мне грозит.
Вскоре я выделил еле заметные кнопки на полу пещеры — они активировали механизмы, запускающие из стен стрелы. Осторожно перешагивая, я все-таки смог пройти и это препятствие.
В одном месте мне попалась кнопка из того камня, который был так податлив под моим сканером. Я не рискнул нажать на нее, подумав, что любопытство может стоить жизни.
Пещера стала опускаться, и вскоре я подошел к воде — путь был затоплен. Я долго бросал вперед чувство земного сканера, потом все же догадался объединить две стихии. Вода отвечала неохотно, но мокрые каменные стенки показали, что затопленная часть не такая уж длинная, и впереди есть выход.
Надо только доплыть…
— Ахап, — я вдохнул и нырнул.
Когда я выплыл на дно круглого колодца, где на корявых камнях слабо бликовали отсветы, я уже потерял счет времени и думал, что задохнусь. Взглянув наверх, я увидел яркую щель — колодец закрывали две половинки крышки, неплотно подогнанные.
Вдруг половинки раздвинулись, ударив в глаза непривычно ярким светом, и я еле успел отплыть в сторону. Прямо передо мной в воду упало деревянное ведро на веревке и потонуло, наполняясь. Тут же веревка натянулась и ведро уехало вверх.
Яркая полоска тут же сомкнулась — колодец закрыли.
Я подплыл к стене. Швы были выполнены заподлицо, пальцами не зацепиться. Но раствора наложили много, и я хорошенько просканировал каменную кладку. В некоторых местах ощущения напомнили крошащийся цемент, и я стал колупать его ногтем.
Очень хорошо поддавалось, и я стал шарить по нагруднику, выискивая железные накладки. Надо чем-то расковырять раствор…
— Дерьмо нулячье, что я делаю? — ошарашенно задал я сам себе вопрос, — Я же стихушник!
Я поднес руку к стене и мысленно вдавил пальцы в кирпич. Они легко вошли в шов, вниз посыпалась пыль.
Через несколько секунд я полз, как самый настоящий человек-паук. Оказалось, что я владел стихией земли уже лучше, и иногда под пальцами откалывались даже вполне ощутимые куски камня.
Я отодвинул крышку колодца и выглянул, зажмурившись от солнечного света. Глаза слезились после пещерной темноты, да еще в нос ударил запах навоза…
Колодец находился на большом дворе, окруженном крепостными каменными стенами с коньком, закрывающим верх. С одной стороны — замок с несколькими башенками, а в центре двора стоял уже знакомый мне алтарный камень, на котором меня допрашивали перед Небом.
Удивительно, но я оказался в крепости Альфы, и бес все-таки не обманул.
У открытых ворот маячили спины дежуривших зверей, у входа в замок тоже толпились воины, старающиеся заглянуть внутрь здания. Там явно происходило что-то настолько интересное, что на меня совершенно никто не обращал внимания.
К счастью, колодец находился в углу, и можно было как можно дольше оставаться незамеченным. Я осторожно сдвинул крышку и вылез, старательно сливаясь со стихией, другими приемами маскировки я не владел.
В это углу двора было стойло, и нетрудно догадаться, откуда воняло навозом. Сегодня тут было очень много лошадей, покрытых кольчугами и попонами. Таких огромных и сильных животных я еще не видел. Нетрудно догадаться, что они привезли в Вольфград людей из столицы.
Рядом стояли и лошади Серых Волков, я узнал белого тяжеловоза Хакона с его мохнатыми носками, скрывающими копыта. Значит, глава Лунного Клана здесь.
Я слез с кольца колодца и присел за ним. Оказавшись в десяти шагах от цели, я оказался в замешательстве. Надо было подумать хотя бы пару минут, как быть дальше. Что можно, а что нельзя прималу?
— Эй, первушник, — меня окликнули, я повернул голову.
Между лошадей показался слуга-первушник третьей ступени, таскающий ведра с водой. Он стоял, разминая затекшую спину, и с интересом смотрел на меня.
— Ты испытание, что ли, проходил? — удивленно спросил слуга, — Обычно из этого колодца только посвященные в прималы вылезают.
— А я и есть примал, — ответил я.
— А что же ты тут делаешь? — первушник удивился и кивнул на замок, — Сюда из столицы прибыл сам величайший приор. Судят Скорпионов, и кланы должны сказать свое слово.
— А ты откуда знаешь? — спросил я, прищурившись.
Тот улыбнулся и, подмигнув мне, снова взял ведро:
— Так разве слуги не знают все про своих своих господ?
Я зашел за лошадь Хакона, чтобы звери во дворе не видели меня. Удивительно, но конь повернулся и дружелюбно фыркнул, будто узнал меня.
— Госпожа Хильда здесь?
— Правая рука господина Хакона? — переспросил первушник, а потом кивнул, — Да, здесь.
— А можно пройти в замок еще как-нибудь, кроме этой двери? — я показал на вход, где толпились звери.
Насколько я знал нравы Инфериора, навряд ли первушнику позволят протискиваться среди второй меры. Будь ты хоть трижды примал, прибьют на месте.
— Так ты и вправду примал, что ли?
— Говорю же, да, — я показал на колодец, — Вот только испытание прошел. Надо госпоже показаться.
— А-а-а… — с восхищением в глазах сказал первушник, — И Лес Правды прошел?
— Точно.
— А Прожгу знаешь? — чуть прищурившись, спросил слуга.
— Это кто?
— Кухарка у госпожи Хильды.
Я покачал головой, чувствуя подвох:
— Прожгу на знаю, там Рябжа заведует. Скучать госпоже не дает, у нее на кухне свои законы.
Слуга улыбнулся и почесал затылок:
— Ты уж не серчай, примал, что не поверил сразу. Рябжа эта — сестра моей матушки.
Он поманил за собой, и мы пошли вдоль крепостной стены. Стоящие лошади прикрывали нас от чужих глаз, хотя и так никто не обращал внимания. Слуги — они и слуги, что на них смотреть-то?
— Я проведу тебя через кухню, там сможешь пройти в трапезный зал.
Первушник не обманул, и вскоре действительно на задах замка обнаружилась неприметная дверца. Слуга проводил меня через богатую кладовую, потом через кухню, где на мне скрестились десятки удивленных взглядов.
— Прожга, ты кого это ведешь? — послышался голос.
Тот отмахнулся:
— Тут слуга с сообщением для госпожи…
Поторапливая меня, он стал подталкивать в спину. После кухни мы оказались в длинном освещенном коридоре, и первушник махнул рукой в дальний конец:
— Дальше не пойду, меня старший заметит. Там будет лестница, поднимешься.
И слуга ушел обратно исполнять свои обязанности по уходу за лошадьми, я даже не успел его поблагодарить.
Я прошел по коридору, на всякий случай все сканируя. Потом по небольшая винтовая лестница вывела меня в зал. Он был огромен, хотя снаружи замок казался намного меньше.
Дома кланов явно уступали крепости Альфы в великолепии. Я был в доме Лунного Света, неофициально удалось посмотреть и дом Полуночной Тени. Тот зал, в который я попал, мог вместить гораздо больше народу.
Прямо передо мной стояли спины. Кожаные доспехи с меховыми оторочками, простые рубахи, легкие кольчуги — Серые Волки стояли плотной стеной, глядя на что-то в центре зала. Что примечательно, я не видел при них оружия.
Балкон, нависающий над выходом, бросал на него густую тень. Поэтому, оказавшись в зале, заполненным зверями, я смог осторожно пойти вдоль стенки, сливаясь со стихией.
— Как же так получилось, Рагнар, что ты проглядел у себя под носом это отрепье? — пророкотал сильный голос, пронизывающий до глубины души.
Я не сразу почувствовал давление. Оно напоминало то ощущение, как тогда на Перевале, когда меня пытался силой прижать к земле ложный оракул Рульф.
В зале присутствовал кто-то невероятно сильный, и голос принадлежал ему. Мне даже искорки попали в глаза — этот кто-то излучал много магии. Вот он какой, человек.
За спинами зверей не было видно беседующих. Воцарилось молчание — Рагнар, он же Альфа, вожак Серых Волков, не спешил отвечать.
Ответил Хакон, бас главы Лунного Света я с легкостью узнал:
— Великий приор, Скорпионы следовали решению Совета.
— Ложь! — голос Рульфа я узнал сразу, — Совет был неполным, и не мог принять решение об уничтожении целой Стаи. Кабаны сразу же сообщили вам об этом, великий приор.
— Я нахожусь здесь уже полдня, — ответил приор, — И поражаюсь тому хаосу, что творится в твоих землях, Рагнар.
— Потому мы и просим, великий мастер Зигфрид, вашего благословения на справедливый суд, — ответил наконец вожак, — Многое здесь действительно звучит для меня впервые.
— Оно и видно. Эти двое даже не в состоянии ответить за себя и свою стаю, — сказал приор, — Разве это справедливо, что довели до такого?
— Скорпионы ответили за себя, когда полностью вырезали Белых Волков, — снова сказал оракул Рульф, — Где ж это видано, чтобы в такое время, когда восток потонул в войне и каждый воин на счету…
— Казнить их! — послышались голоса.
— Великий мастер Зигфрид, но Скорпионы следовали решению Совета, — я с дрожью в сердце узнал голос Хильды.
Живая и невредимая. Я улыбнулся, но не рискнул сканировать зал стихией земли, чтобы прикоснуться к ее стопам.
Хильда добавила:
— Это был тайный Совет, о собрании которого никто не сообщил.
— С каких пор фантазии ветренных девок стали доказательством? — деланно удивился оракул.
— Рагнар, кто эта девица?
— А это лунная шавка, которая не умеет держать рот закрытым, великий мастер Зигфрид, — вставил слово Рульф.
— Оракул, прояви уважение к Небу, — недовольно проворчал Альфа, вожак Серых, — Здесь все же вершится суд.
— Это моя правая рука Хильда, господин Зигфрид, — ответил Хакон, — Она потомок Белых Волков, хоть и непрямой. Внучка Белой Волчицы.
— А, Белая, как же не помнить такую, — усмехнулся приор, — Зверица, которая убила не одно исчадие Тенебры.
— У нас уже есть в Совете потомок Белых Волков, и он уже сказал свое слово, — опять влез Рульф, — Скорпионы должны понести наказание.
— Хильда? — с интересом спросил приор, будто не обращая внимание не оракула, — А не та ли это Хильда, которую Дикой зовут?
— Да, это я, великий мастер.
— Как же вышло, Хильда Дикая, что один потомок Белых спешит наказать преступников, а другой хочет оправдать палачей.
— Потому что сами Зеленые Скорпионы оказались впутаны в темную историю с ересью, великий мастер.
Послышался нестройный вздох.
— Ересь? — переспросил приор, — Но оракулы уже сказали, что такого слова перед Небом сказано не было. Белые Волки не принимали запретной веры.
Я смотрел на спины зверей. К счастью, никто не оборачивался, все взгляды были прикованы к центру зала — не каждый день в Вольфграде присутствует высшая мера. Я вспомнил тот гобелен в особняке Грэя — златовласый рыцарь в серебряных доспехах. Самому бы краем глаза посмотреть.
Как назло, передо мной стояли совсем незнакомые мне звери. Кажется, тут были и рыжие меховые подбои с черными пятнами. Пятнистые Рыси, наверняка.
— Что может знать девка, которая, как говорят, спит со своим прималом? — с усмешкой спросил Рульф.
Толпа охнула, послышался жидкий смех, я же поморщился от неприятного чувства. Будто кухонные сплетни обсуждали. А старик-оракул умел выбирать момент, чтобы использовать нужную информацию.
— Ну да, ведь слово клана прималу нужно шептать на ухо, — весело вставил еще один зверь. Грэй тоже был тут.
Я усмехнулся. Вся компашка в сборе.
— Тихо, — отрезал приор, — Здесь суд или балаган?
— Правильно, великий мастер. Хакон, следи за своей правой рукой, а то Дикая много себе позволяет.
— Мастер Рульф, а твое нападение на мой клан — это что было?
— Не было никакого нападения, мы всего лишь искали преступника.
— Я слушаю это уже бесконечно долго, — устало вздохнул приор, — По закону, Хакон, если твой клан защищает Скорпионов, вы должны заявить о своем слове.
— А они не могут, — с деланной грустью сказал Рульф, — У Лунного Света опять нет примала.
— Но свидетельствовать нам это не мешает, — ответил Хакон.
— Тогда, где доказательства? — спросил Рульф, — Можно вечно говорить о ереси, которой не было. Вы заявите о своем слове, а Полуночная Тень и другие кланы о своем. Можете ли вы защищать свое слово на этом суде без доказательств?
— Белых Волков и Скорпионов обманули Кабаньи Клыки, — чуть не сорвавшись, дрогнувшим голосом сказала Хильда, — Это слово клана Лунный Свет.
— Хильда, не спеши, — сказал Хакон, — Без примала не все так просто.
— Ты готова подтвердить это перед Небом? — с усмешкой спросил Рульф.
Я не знал, какое наказание понесет первушник, открыв рот перед высшими мерами. Но мне стало понятно, что молчать больше нельзя и, набрав побольше воздуха, я громко крикнул:
— Белых Волков обманули Кабаньи Клыки! Это слово клана Лунный Свет.
Дело сделано, примал повторил слово своего клана.
Воцарилось молчание, а через миг звери передо мной стали расступаться, я сразу же почуял на себе сотни взглядов.