Мировые религии о преступлении и наказании

На самом деле здесь имеет место не «отсутствие механизмов», а отсутствие должной любви, безразличное отношение, эгоизм тех, кто по должности или по совести должен пресекать правонарушения и воспитывать учащихся. «Где бы хата ни была, // С краю иль не с краю, //Я за общие дела // Тоже отвечаю…» Эти строки А. Л. Барто явно не являются руководством к действию для многих наших сограждан [549] . А если бы была любовь такая, как у святителя Николая Японского, который своими трудами фактически просветил Японию светом христианского просвещения, уровень преступности был бы значительно ниже. «Он (св. Николай Японский) оставил потомкам собор, восемь храмов, 175 церквей, 276 приходов, вырастил одного епископа, 34 иереев, 8 диаконов, 115 проповедников. Общее число православных верующих достигло 34110 человек… в личном же владении он оставил только несколько предметов довольно изношенного гардероба» [550] .

В деятельности работников правоохранительных органов отсутствие сострадания к лицам, совершившим преступление, также приводит к печальным результатам. Любовь не означает, что не должны применяться меры государственного принуждения к правонарушителям, но любовь не допускает, чтобы правоохранители делались похожими на тех, кто совершает преступления. «Любовь не должна быть безрассудна. Она, любя, не растворяется с теми, кого покрывает. Не может любовь принудить человека объединиться с погибельным заблуждением. Истинная любовь беспрестанно сражается, защищая тех, кто доверяет ей, от зла, часто скрывающего свое истинное обличие под маской ложного благообразия» [551] . Любить необходимо человека, в том числе и преступника, ненавидеть же необходимо грех. Существует много разных преступлений, еще больше всяких причин и поводов к их совершению. Не похожи между собой и сами преступники. Значительная их часть совершает преступления в результате употребления спиртных напитков, наркотиков, под воздействием сиюминутных эмоций.

Христианская любовь, о которой мы говорим, любовь к подчиненным, к своему народу должна быть, прежде всего, у начальствующих лиц, облеченных властными полномочиями, у которых душа должна сопереживать каждому гражданину. Сопереживание, любовь не означает извинение греховных привычек и наклонностей. «Снисхождение к преткнувшему и падшему надобно иметь, но снисхождение к небрежному и закосневевшему в падении имеет в обществе неблагоприятное действие, охлаждая ревность, и распространяя небрежение.

Надобно беречь каждого, но еще больше дух всего общества» [552] . Не тот добрый властитель, который потакает явно или косвенно слабостям своих сограждан. За лукавыми словами о «праве выбора», «разрешено все, что не запрещено законом» скрываются безразличие, лицемерие, злорадствование по поводу низкого падения отдельных людей.

Есть ли любовь в том обществе, где единственными источниками радости являются официальные праздники, а если быть более точным, то ожидание праздника, сопровождающегося в дальнейшем обильным злоупотреблением спиртных напитков. Чем заполнены праздничные и выходные дни? – употреблением алкоголя. Что является причиной многих преступлений? – неумеренное питие. Это легко увидеть, ознакомившись со статистикой – в какие дни больше всего совершается преступлений и в каком состоянии.

Рассмотрим картину отдельного района крупного мегаполиса: уныние, одинаковые безликие дома, безразличные, спешащие по своим делам люди, мрачные надписи на стенах подъездов. На первый взгляд довольно бессмысленные, но они могут предоставить достаточно много информации о внутренней жизни общества, особенно молодых людей. А если вспомнить высказывание Георгия Затворника Задонского, что слово – образ души, то те безобразные надписи на стенах красноречиво свидетельствуют о духовном состоянии их авторов. А по вечерам зажигается свет в заведениях, которые являются центром общественной жизни таких районов, – бильярдные, кафе, рестораны, закусочные. Довольно много интересного могут рассказать о них оперативные работники территориальных отделов полиции, если суметь вызвать их на откровенность.

Нерадостной представляется обстановка и в квартирах этих домов. Многие из них представляют собой безобразное зрелище: запущенность, неряшливая обстановка, грязь, пустые бутылки, отсутствие ремонта. Жильцы таких домов соответствуют своему жилищу: алкоголики и наркоманы, семейные хулиганы и другие маргинальные личности. Определенная часть людей сдает свое жилье внаем или регистрирует в нем десятки и сотни мигрантов, желая получить свою выгоду.

Телевизор и Интернет формируют часто не антикриминогенные установки, а совсем наоборот.

Ночью начинается самое «интересное», особенная жизнь: алкоголь льется рекой, услужливые таксисты помогут со спиртными напитками, ночные ограничения по его продаже явно помогают многим из них улучшить свое материальное положение. А еще в таких районах множество точек, где по низкой цене в красивой таре можно приобрести множество видов алкогольной продукции. А у кого мало денег, на помощь придут аптечные пункты, где по низкой цене можно приобрести пузырьки со спиртом или наркотикосодержащие препаратов. В темных подворотнях ждут своих жертв разбойники и грабители, там легко встретить хулиганов. Значительная часть из людей, ведущих ночной образ жизни, потенциальные потерпевшие и обвиняемые.

Как видно, налицо целый спектр страстей и греховных пороков, которые обнажаются в ночное время: алкоголизм, пьянство, наркомания, разврат, гордость, тщеславие. Значительная часть наших сограждан получают значительные прибыли за счет перечисленных пороков. Но принесут ли такого рода «заработанные» деньги счастье? Нет, во всем этом очень мало любви, а точнее, ее нет совсем. Позволила бы любовь иметь столь плачевную картину, будь она в сердцах начальствующих лиц или простых граждан?

И только где-то в пустыне, в горах или в глухом лесу иноки, движимые любовью к Богу и ближнему молятся за весь мир. Преподобный Силуан Афонский до поступления в монастырь проходил военную службу в Санкт-Петербурге. Как-то он с товарищами зашел в трактир, где было очень весело, а он молчал, поскольку телом он пребывал в трактире, а душа его была в другом месте – на Афоне. И на вопрос товарища, о чем он думает в такой момент, ответил: «Я думаю: сидим мы сейчас в трактире, едим, пьем водку, слушаем музыку и веселимся, а на Афоне теперь творят бдение и всю ночь будут молиться; так вот – кто же из нас на Страшном суде даст лучший ответ – они или мы?» [553]

Истинная любовь является не только залогом того, что человек сам не совершит преступление, но своими молитвами, а если возможно, и делами будет делать все от него зависящее, чтобы удержать ближнего от преступления и предотвратить преступность.

Причины преступности часто очевидны, понятны и ни у кого не вызывают непонимания, об этом много говорят в кулуарах, между собой неофициально, кулуарно. Но когда речь заходит о конкретных делах, особенно это касается должностных лиц и государственных служащих по предотвращению преступности, на лицо одевается маска лицемерия. Глаза становятся каменными, и находится тысяча оправдательных причин, «затрудняющих» должное поведение по предотвращению преступности и ликвидации ее причин: «не было команды», «не стоит проявлять инициативы», «как бы чего не вышло», «что мне, больше всех надо?», «не буди лиха, пока тихо» и так далее. Правовые нормы, которые должны защищать интересы человека в толковании недобросовестных чиновников, становятся бюрократическим инструментом, который, наоборот, по существу нарушает права и законные интересы граждан. Действия чиновников, души которых лишены глубокого чувства любви, формально направлены на исполнение норм закона о заботах человека. На самом деле они прямо противоположны их заявлениям. Любой пробел в области права, неясность формулировок норм воспринимается ими не в пользу тех лиц, интересы которых они призваны защищать. Это касается не только социально-правовой сферы, но и уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Растет объем ненужного документооборота, в то же самое время реальные интересы простых людей должным образом не защищаются. Это ведет к правовому нигилизму, недоверию к органам власти, обособлению граждан от общества. А в итоге происходит раздробление единого Адама, разрушается органическое единство людей и без того нарушенное первородным грехом. Любовь же должна являться тем раствором, цементом, который бы превращал человечество в единый богочеловеческий организм, когда боль другого человека ощущается как своя собственная.

Св. Иоанн Кронштадтский призывал бороться с холодом к человеку: «Будьте внимательны к себе, когда бедный человек, нуждающийся в помощи, будет просить Вас о ней: враг постарается в это время обдать ваше сердце холодом, равнодушием и даже пренебрежением к нуждающемуся; преодолейте в себе эти нехристианские и нечеловеческие расположения, возбудите в сердце своем сострадательную любовь к подобному Вам во всем человеку…» [554] . Здесь Св. Иоанн говорит и о причине нерасположения людей друг к другу: «Враг постарается в это время отдать Ваше сердце холоду…» Но, в любом случае, каждый человек может, способен и должен любить. Это для него естественное состояние, тогда у него в душе будет мир, покой и радость, и духовное наслаждение, которое страшно потерять. Если человек любит, то в душе его обладает благодать Святого Духа, то фактически он живет в раю. «Если бы люди хранили заповеди Христовы (прежде всего заповеди любви. – О. М. ), то на земле был бы рай и все имели бы все необходимое в достатке с малым трудом, и Дух Божий жил бы в душах людей, ибо Он Сам ищет душу человеческую и хочет в нас жить. А если не вселяется, то только из-за гордости нашего ума» [555] .

Любовь, если бы она была в душах, полностью бы изменила человека, вернула бы его в естественное состояние, какое было у Адама в раю до грехопадения, и после выполнила назначение человека – его обожение. Сама мысль о преступности не могла бы прийти ему в голову. Любовь даже выше покаяния; покаяние – лишь средство достижения любви.

Преподобный Силуан Афонский учил, что «ныне люди стали гордыми и спасаются только скорбями и покаянием, а в любви очень редко кто достигает… Но кто не имеет великой благодати, того Святые Отцы учат покаянию; и покаяние недалеко от любви, которая приходит по мере простоты и смирения духа» [556] . Любовь приходит и вселяется отдельно в душу каждого человека, и поэтому ликвидировать сразу всю преступность путем достижения любви всем человечеством одновременно, не представляется пока возможным. Но и один в поле воин. Исполнение заповедей любви одним человеком, независимо от его служения и социального статуса зажигает «свечи» любови в душах других людей. Если человек любит, то уже все его социально-демографические характеристики не имеют никакого значения.

Тогда меняется и содержание отношений даже между администрацией исправительного учреждения и осужденными. Если и форма отношений, основанная на законе, внутренний режим не меняется, но духовная связь у тех, кто умеет любить, с другими меняется основательно. При этом любовь к своему ближнему вовсе не означает, что преступники должны быть выпущены на свободу, если в их отношении исполняется приговор о наказании в виде лишения свободы.

Разве не проявляется в этих взаимосвязях акт любви? Вот, что говорил каторжникам епископ Херсонский и Таврический Иннокентий: «Положим, иной из Вас еще до наказания положил твердую решимость исправиться и начал уже исправляться. Следовательно, как бы нет ему надобности в строгом наказании. Если принимать его за понудительное средство исправления. Но такой преступник должен понести наказание, между прочим, в страх другим для того, чтобы наказанием казнились прочие, чтобы, видя его страдания, все трепетали от одной мысли об его преступлении. И в этом самом, наказанный должен еще находить немалое утешение для себя. Потому что через него удерживаются другие от тяжких грехов» [557] .

Какие бы сферы общественной и частной жизни мы ни рассмотрели, какими бы они ни казались далекими от христианских догматов, так или иначе причины различного неустройства, будь то лесные пожары, или преступность, будут находиться в причинно-следственных связях с Божественным Откровением. «Игнорирование духовно-нравственного детерминизма существенно обедняет общее представление о причинности и ее проявлениях, в частности, в уголовном праве, оставляет в тени целый блок вопросов, связанных с противодействием преступности» [558] . Лучше не скажешь.

Таким образом, самыми важными, по нашему мнению, правилами в жизни человека является исполнение заповедей любви. Если есть причины преступности, то они – следствие отсутствия или недостатка любви. Предупреждать преступность можно различными средствами, но только исполняя заповеди любви. Как родник пробивается к свету сквозь толщу песка, так и любовь каждого человека должна продираться сквозь стену страстных наслоений его души, и через гранит внешних неблагоприятных обстоятельств к тому негаснущему Свету, имя которому Бог.

При обобщении тысячелетнего учения Церкви в части борьбы с человеческими греховными страстями в Основах социальной концепции РПЦ указывается, что в случае совершения неправедного поступка «ущерб, нанесенный целостности… миропорядка, может быть восполнен через страдание преступника или через помилование, когда нравственные последствия греховного деяния принимает на себя милующее преступника лицо».

Любовь означает в первую очередь заботу о спасении других людей, иногда, возможно, и через страдание. Поэтому православие не отрицает уголовное преследование: «Заключение, изгнание (ссылка), исправительные работы и штраф сохраняются в качестве наказания и в современном мире. Все эти виды судебной кары не только имеют смысл с точки зрения ограждения общества от злой воли преступника, но и призваны служить его исправлению. Так, лишение или ограничение свободы дает человеку, поставившему себя вне общества, возможность переоценить собственную жизнь, дабы вернуться на свободу внутренне очищенным» [559] . «Вместе с тем Церковь настаивает на необходимости человеческого отношения к подозреваемым, подследственным и гражданам, уличенным в намерении нарушить закон. Жестокое и недостаточное обращение с такими людьми способно укрепить их на неправом пути или толкнуть на него» [560] .

Далее отметим, что научный и практический интерес также представляет уяснение положений, адресуемых православным богословием к современным христианам, выступающим, в том числе, в качестве субъектов антикриминальной профилактической деятельности. Ответ на эти и другие актуальные вопросы содержится в Основах социальной концепции РПЦ и принятых в развитие Основ в июне 2008 г Архиерейским Собором РПЦ «Основ учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах человека» [561] .

Это важные документы, посвященные дальнейшему осмыслению проблемы прав человека в современном мире в контексте воспитания граждан в духе нравственности и правопорядка. Принятие последнего документа вызвано, прежде всего, тем обстоятельством, что христиане нередко оказываются в условиях, когда по сути общественные и государственные структуры принуждают действовать вопреки Божьим заповедям. В Основах учения разъяснены следующие базовые положения.

1. После грехопадения достоинство не было утрачено человеческой природой, ибо в ней остался неистребимым образ Божий, а значит, и возможность восстановления человеческой жизни в полноте ее изначального совершенства. Восприятие Господом Иисусом Христом полноты человеческой природы (кроме греха, см. Евр. 4, 15) показывает, что достоинство не распространяется на искажения, возникшие в этой природе в результате грехопадения.

2. В восточной христианской традиции понятие «достоинство» имеет в первую очередь нравственный смысл, а представление о том, что достойно, а что недостойно, крепко связано с нравственными или безнравственными поступками человека и с внутренним состоянием его души.

3. Достойной является жизнь согласно изначальному призванию, заложенному в природе человека, сотворенного для участия в благой жизни Бога. В святоотеческой традиции это раскрытие образа Божия называется обожением. Богоданное достоинство подтверждается наличием у каждого человека нравственного начала, которое опознается в голосе совести. Об этом пишет св. ап. Павел в Послании к римлянам: «…дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим. 2, 15).

1. Недостойной для человека является жизнь во грехе, так как она разрушает самого человека, а также наносит вред другим людям и окружающему миру. Грех переворачивает иерархию отношений в природе человека. Вместо того чтобы дух властвовал над телом, во грехе он покоряется плоти. Такая жизнь опасна для личности, общества и окружающей природы, ибо нарушает гармонию бытия, оборачивается душевными и телесными страданиями, болезнями, уязвимостью перед последствиями разрушения среды обитания.

2. Для восстановления в человеке соответствия своему достоинству особое значение имеет покаяние, в основе которого лежит осознание греха и желание изменить свою жизнь.

3. Согласно православной традиции сохранение человеком богоданного достоинства обусловлено жизнью в соответствии с нравственными нормами, поэтому между достоинством человека и нравственностью существует прямая связь.

4. Свобода есть одно из проявлений образа Божия в человеческой природе. На этом основании в своей практике Церковь бережно относится к внутреннему миру человека и его свободе выбора. Подчинение воли человека с помощью манипуляций или насилия некоему внешнему авторитету рассматривается как нарушение порядка, установленного Богом. В то же время свобода выбора не есть абсолютная ценность. Она поставлена Богом на службу человеческому благу. Осуществляя ее, человек не должен причинять зла самому себе и окружающим. Однако в силу власти греха, свойственного падшей человеческой природе, никакое человеческое усилие не является достаточным для достижения подлинного блага: «Не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю… Уже не я делаю то, но живущий во мне грех» (Рим. 7, 15–16). Обретение свободы от греха невозможно без соединения человека с преображенной природой Христа, которое происходит в таинстве крещения (Рим. 6, 3–6; Кол. 3, 10) и укрепляется через жизнь в Церкви – Теле Христовом (Кол. 1, 24).

5. Подлинно свободен тот, кто идет путем праведной жизни и ищет общения с Богом, источником абсолютной истины. Напротив, злоупотребление свободой, выбор безнравственного образа жизни в конце концов разрушают саму свободу выбора, так как ведут к порабощению воли грехом. Только Бог, являясь источником свободы, может поддерживать ее в человеке.

1. Слабость института прав человека в том, что, защищая свободу выбора, он все менее учитывает нравственное измерение жизни и свободу от греха. Общественное устройство должно ориентироваться на обе свободы, гармонизируя их реализацию в публичной сфере. Нельзя защищать одну свободу, забывая о другой.

2. Общество должно создавать механизмы, восстанавливающие гармонию человеческого достоинства и свободы. Представления о правах человека прошли долгую историческую эволюцию и уже поэтому не могут быть абсолютизированы в их нынешнем понимании. Необходимо ясно определить христианские ценности, с которыми должны быть гармонизированы права человека. Опасным является истолкование прав человека как высшего и универсального основания общественной жизни, которому должны подчиняться религиозные взгляды и практика. Не являясь божественным установлением, права человека не должны вступать в конфликт с Откровением Божиим. Для большей части христианского мира наряду с идеей личной свободы не менее важна категория вероучительной и нравственной традиции, с которой человек должен согласовывать свою свободу. Государственные и общественные силы имеют реальную возможность пресекать зло в его социальных проявлениях, но они не могут одержать победу над его причинной греховностью. Сущностная борьба со злом ведется в глубине человеческого духа и может иметь успех лишь на путях религиозной жизни личности.

3. Разработку и применение концепции прав человека необходимо согласовывать с нормами морали, с нравственным началом, заложенным Богом в природу человека и опознаваемым в голосе совести. Права человека не могут быть основанием для принуждения христиан к нарушению заповедей Божиих. Церковь усматривает огромную опасность в законодательной и общественной поддержке различных пороков, например половой распущенности и извращений, культа наживы и насилия. Равно недопустимо возведение в норму безнравственных и антигуманных по отношению к человеку действий, таких как аборт, эвтаназия, использование человеческих эмбрионов в медицине, эксперименты, меняющие природу человека, и т. п. По законам многих стран наказуемы действия, причиняющие вред другому человеку, однако опыт жизни показывает, что и вред, наносимый человеком самому себе, распространяется на окружающих, на тех, кто связан с ним узами родства, дружбы, соседства, совместной деятельности, гражданства. Права человека не должны противоречить любви к Отечеству и к ближним. Признание прав индивидуума должно уравновешиваться утверждением ответственности людей друг перед другом. Действия, направленные на соблюдение прав человека, на совершенствование общественных и экономических отношений и институтов не увенчаются подлинным успехом, если будут игнорироваться духовные и культурные традиции стран и народов. Реализация прав человека не должна вести к деградации окружающей среды и истощению природных ресурсов, которые отданы Творцом во владение человеку (Быт. 1, 28).

1. Жизнь есть дар Божий человеку. Православие не приемлет и осуждает терроризм, вооруженную агрессию, криминальное насилие, равно как и все другие формы преступного лишения человека жизни. При этом пожертвование своей земной жизнью ради Христа и Евангелия (Мк. 8, 35) и ради других людей не вредит спасению человека, а, наоборот, приводит его в Царство Небесное (Ин. 15, 13). В то же время Церковь осуждает самоубийство, поскольку совершающий его не приносит себя в жертву, а отвергает жизнь как дар Божий. Признавая, что смертная казнь была приемлема в ветхозаветные времена, а указаний на необходимость ее отмены «нет ни в Священном Писании Нового Завета, ни в Предании и историческом наследии Православной Церкви», нельзя не вспомнить о том, что «Церковь часто принимала на себя долг печалования об осужденных на казнь, прося для них милости и смягчения наказания».

2. В условиях светского государства провозглашенная и утвержденная законом свобода совести позволяет Церкви сохранить свою самобытность и независимость от людей иных убеждений, дает юридическое основание как для неприкосновенности ее внутренней жизни, так и для публичного свидетельства об Истине. Вместе с тем «утверждение юридического принципа свободы совести свидетельствует об утрате обществом религиозных целей и ценностей». Подчас свобода совести трактуется как требование религиозной нейтральности или индифферентности государства и общества. Нельзя со ссылкой на свободу совести, извращая саму суть этого принципа, устанавливать всецелый контроль за жизнью и убеждениями человека, разрушать личную, семейную и общественную нравственность, оскорблять религиозные чувства.

1. Человек несет особую ответственность за свои слова. «От слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф. 12, 37). Публичные выступления и заявления не должны содействовать распространению греха, порождать распри в обществе. Пользование политическими и гражданскими правами не должно приводить к раздорам и вражде. Православная традиция соборности предполагает сохранение единства общества на основе непреходящих нравственных ценностей. Церковь призывает людей сдерживать свои эгоистические устремления ради общего блага. Частная жизнь, мировоззрение и воля людей не должны быть предметом тотального контроля. Для общества опасны манипуляции выбором людей и их сознанием со стороны властных структур, политических сил, экономических и информационных элит. Недопустимы также сбор, концентрация и использование информации о любых сторонах жизни людей без их согласия.

2. Реализация экономических прав не должна приводить к формированию такого общества, в котором пользование материальными благами превращается в доминирующую или даже единственную цель существования социума. Конфронтационное расслоение противно заповеди о любви к ближнему. Оно создает условия для нравственной деградации общества и личности, порождает отчуждение людей друг от друга, нарушает принцип справедливости.

3. Важнейшими направлениями правозащитной деятельности Церкви определены: отстаивание права людей на свободное исповедание веры, на совершение молитвы и богослужения, на сохранение духовно-культурных традиций, на следование религиозным принципам как в частной жизни, так и в общественной; противостояние преступлениям на почве национальной и религиозной вражды; охрана личности от произвола лиц, облеченных властью, и работодателей, а также от насилия и унижения в семье и коллективе; защита жизни, свободного выбора и достояния людей в ходе межнациональных, политических, экономических и социальных конфликтов; пастырское попечение о воинах, о сохранении их прав и достоинства в условиях боевых действий и несения службы в мирное время; попечение о тех, чьи права, свобода и здоровье страдают из-за действий деструктивных сект; противодействие вовлечению людей в коррупцию и другие виды преступности, а также в проституцию, наркоманию, игроманию; воспитание уважения к законности; распространение положительного опыта реализации и защиты прав человека; экспертиза правовых актов, законодательных инициатив и действий органов власти в целях предотвращения попрания прав и достоинства человека ухудшения нравственной ситуации в обществе; участие в общественном контроле за исполнением законодательства, в частности регулирующего церковно-государственные отношения, а также за исполнением справедливых судебных решений. Правозащитная деятельность РПЦ может вестись как на общецерковном уровне, так и на уровне созданных мирянами общественных объединений, многие из которых уже сейчас успешно работают в правозащитной сфере. В своей деятельности, направленной на защиту прав и достоинства человека, Церковь стремится взаимодействовать с государством и общественными силами, памятуя слова Иисуса Христа, сказанные апостолам: «Кто не против вас, тот за вас» (Мк. 9, 40). Эти же принципы РПЦ отстаивает в диалоге с мировым сообществом и в сотрудничестве с верующими других традиционных конфессий и религий.

Выступая перед Парламентской Ассамблеей Совета Европы (октябрь 2007 г.), усопший Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II призывал европейских парламентариев сочетать права человека с традиционными нравственными ценностями, справедливо указав, что, «не считаясь с нравственностью, в конечном итоге мы не считаемся со свободой». На семинаре «Диалог культур и цивилизации: мост между правами человека и нравственными ценностями» (Париж, 13–14 марта 2007 г.) митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (ныне – Святейший Патриарх) напомнил европейской интеллигенции о требованиях ст. 29 Декларации прав человека 1948 г., смысл которой в том, что права человека не могут быть абсолютной мерой, а должны согласовываться со справедливыми требованиями морали.

Немаловажна в духовно-практическом плане и следующая проблема: на каких принципах строить отношения с человеком, «не совладавшим с греховными страстями» и совершившим тяжкое преступление, принесшее, например, нравственные и физические страдания окружающим? В отношениях с человеком, совершившим грех преступления, православному надлежит обращаться, прежде всего, с позиций братской любви и сострадания. Как, с одной стороны, уйти от риторики оправдания преступности, а с другой – не впасть в апологетику сторонника крайних мер? В качестве возможного подхода к ответу на этот крайне непростой вопрос предлагаем обратиться к мысли-позиции, высказанной выдающимся ученым современности и православным богословом академиком С. С. Аверинцевым о мирном и непримиримом противостоянии злу. «Мирно и непримиримо» в этом понимании означает, с одной стороны, одновременно быть истинно верующим, с любовью и духом Христовым, ибо мир – сила Божья в человеке, а с другой стороны, противостоять злу непримиримо, без попущения, показывать личный пример нравственного и законопослушного поведения. По справедливому замечанию известного богослова о. Г. Кочеткова, чаще всего человек чего-то не имеет: или внутреннего мира, или непримиримости по отношению ко злу [562] .

Хорошо известен христианский подход, общий совет-наставление для любого верующего, который можно рассматривать и как важную криминологическую (виктимологическую) рекомендацию: «Уклонись от спора». Много ценных рекомендаций на данную тему для благочестивых христиан содержится в Притчах царя Соломона: «Вспыльчивый человек возбуждает раздор, а терпеливый утишает распрю» (Притч. 15, 18); «Кто любит ссоры, любит грех…» (Притч. 17, 19) и др. Споры-ссоры, словопрения ап. Павел относит к делам плоти (Гал. 5, 20), проявлению греха гордыни (1 Тим. 6, 4–5). Речь идет о тех жизненных ситуациях, когда человеку следует своевременно уйти от конфликтогенной (криминогенной) ситуации. К данному правилу близка по духу рекомендация «не судиться», т. е. не конфликтовать по пустякам, без существенных правовых причин.

Иными словами, приведенные библейские правила воспитывают человека в духе толерантности, терпимости к чужому (может быть, и не всегда правильному) мнению, образу мыслей, поступкам, что представляется исключительно важным в условиях, когда зло, агрессия и нетерпимость стали неотъемлемыми характеристиками социума.

Верно криминологическое и психолого-педагогическое наблюдение, заключающееся в том, что успех процесса социализации личности и формирования у нее позитивных качеств во многом зависит от того окружения (микросоциума), в котором находится человек. Как правило, не приходится рассчитывать на воспитание законопослушного человека в ситуации, когда в его ближайшем окружении (круге общения) находятся исключительно представители криминальной субкультуры, девианты и т. д. Эта закономерность имеет библейское подтверждение: «Не ревнуй злым людям и не желай быть с ними, потому что о насилии помышляет сердце их, и о злом говорят уста их» (Притч. 24, 1). Близко к нему и другое библейское правило: «Блажен муж, который не идет на совет нечестивых».