Мировые религии о преступлении и наказании

«Этот народ невежда в законе, проклят он» (Ин. 7, 49). Церковное вероучение большое значение придает вопросу овладения христианином знаниями о законе (должном). В нашем случае речь идет о необходимости изучения христианами и всеми гражданами светских законов (принятых правил поведения), повышении юридической грамотности, достижении высокой правовой культуры, что в совокупности можно расценивать как мощное общепревентивное средство в интересах построения законопослушного общества и формирования нравственной личности.

В середине XIX в. знаменитым русским писателем Н. С. Лесковым было высказано нелицеприятное суждение: «Русь была крещена, но никогда – просвещена». Преодоление традиции правового нигилизма вошло в число первоочередных задач, стоящих перед современным обществом. Не случайно на уровне государственного руководства страны неоднократно отмечалось, что «правовой нигилизм является мощнейшим тормозом на пути развития нашего государства».

Неразрывно связана с предшествующей и такая рекомендация, исходящая из многих божественных установлений, как воспитание в себе мотивации (потребности) следовать существующим в данном обществе социальным нормам, жить в потребности в нравственной правде. «Приверженность людей правде – это тот оселок, на котором проверяются не только нравственная состоятельность личности, но и состояние общественной морали царящие в обществе нравы» [563] . При этом мы поддерживаем позицию В. В. Мельника в части защиты от отдельных «ревнителей веры» положений ст. 51 Конституции РФ, закрепляющей право «поступать против истины», не свидетельствовать против себя и близких, как соответствующих общечеловеческим представлениям о добре и справедливости.

В то же время христианской практике известно понятие благодетельной лжи. В своих записках отец А. Ельчанинов рассуждает о «нечувствительности православия к некоторым видам лжи». В качестве примеров такой нечувствительности он приводит рассказ о келейнике, ложью примирившем поссорившихся старцев, и совет Иоанна Кронштадтского «не только не передавать дурных отзывов, но передавать лучше несуществующие хорошие» [564] .

Не менее важным вопросом представляется восприятие христианского понимания деятельного участия человека в сопротивлении злу, например отражающем преступное посягательство на здоровье, свою и (или) чужую ценность. Эта проблема затрагивает в некоторой степени и виктимологический аспект борьбы с преступностью. Как правильно поступить православному человеку в подобных криминогенных ситуациях: незамедлительно дать адекватный отпор вооруженному преступнику (насильнику) или прибегнуть к его увещеванию? В связи с этим митрополит Сурожский Антоний с обескураживающей честностью признавал, что данную проблему он не в состоянии разрешить, при этом (на примере борьбы с фашизмом в годы Второй мировой войны) считал, что «в уродливой ситуации военная реакция менее уродлива, чем та, с которой она призвана бороться» [565] . По-видимому, речь идет о системе ценностей, являющейся объектом преступного посягательства. Причинение, в том числе с использованием оружия, адекватного вреда врагу – нейтрализация преступного посягательства (зла) в интересах обеспечения безопасности здоровья и жизни человека, государственной целостности и безопасности и в других подобных ситуациях с точки зрения христианства оправданны и социально полезны. Показательно и то, что в Послании к ефесянам ап. Павел, поднимавший собратьев по вере на борьбу «против духов злобы поднебесных», оперировал исключительно военной терминологией («броня справедливости», «щит веры», «шлем спасения» и др.) (Еф. 6, 10–17). С проблемой войны с вооруженным неприятелем («безбожным насилием» – у Владыки Антония) у православного христианина возникает как минимум еще один немаловажный двуаспектный нравственный вопрос: как избежать (предупредить) такое положение дел и какова ответственность христианина, который не смог предотвратить конфликт, в результате чего пролилась кровь?

Применительно к первой части вопроса мы полностью присоединяемся к суждению митрополита Сурожского Антония о том, что «вопрос войны должен разрешаться в мирное время. Нужно, чтобы мирное время было достойно человека…» [566] . По нашему мнению, величина людских потерь и ресурсных затрат в любых войнах (в том числе с преступностью) во многом зависит от того, насколько сильно общество защищено и обеспечено (идеологически, социально, экономически, законодательно). Как известно из практики, грабят, совершают насилие, угнетают морально чаще всего слабых (в криминологии – виктимных) субъектов; именно государства периода коренных реформ, революций и иных катаклизмов переживают всплеск преступности и прочих социальных девиаций. Поэтому современному российскому обществу не следует забывать, что важнейшей внутренней функцией государства была и остается функция правоохранительная, направленная на обеспечение безопасности личности, общества и государства от преступности и ее последствий. Что же касается ответственности (моральной) христианина за участие в войне с неприятелем, то Владыка Антоний в связи с этим напоминает не прижившийся в христианстве пример: согласно правилу Василия Великого (речь идет о Правиле 13) христиане при вооруженном конфликте не имеют права отказываться от участия в нем, потому что если бы они были достойны имени христиан, то вооруженный конфликт не возник бы, но на время войны и на три года после ее окончания рекомендовалось (но не обязательно) отлучать их от причастия.

Вся христианская Церковь в своей полноте призвана бороться за спасение души каждого человека, его обожение, преодоление им греховных страстей. Основные нормативные документы РПЦ (прежде всего Устав) закрепляют обязанности и полномочия административных органов Церкви в вопросах осуществления нравственно-просветительской деятельности среди мирян, направленной на предупреждение правонарушений и нарушений норм морали. В масштабах Церкви в обязанности Священного синода входит попечение о неповрежденном хранении и истолковании православной веры, норм христианской нравственности и благочестия (ст. 25 Устава); в масштабах епархии эти вопросы отнесены к ведению епархиального архиерея; он же увещевает мирян, в случае необходимости в соответствии с канонами налагает на них прещения (т. е. запреты); аналогичные полномочия присутствуют у благочинного в пределах благочинного округа. Наиболее активная роль в вопросах духовно-нравственного воспитания уготована приходам и их настоятелям (общинам православных христиан, состоящим из клира и мирян, объединенных при храме). Настоятель храма вместе с причтом отвечает за религиозно-нравственное состояние и соответствующее воспитание членов прихода. К сожалению, в Уставе отсутствуют указания на более конкретные формы (принципы) работы клира и православных мирян в вопросах предупреждения правонарушений.

Общеизвестны криминологические (и не только!) исследования об особой эффективности антикриминальных профилактических (реабилитационных) мероприятий, проводимых в масштабах микросоциума (семьи, близкого круга знакомых). В связи с этим уникальная возможность имеется у братств и сестричеств (их объединений) прихожан, создаваемых при храме с согласия настоятеля и по благословлению епархиального архиерея. Цель этих организаций согласно Уставу РПЦ – привлечение прихожан к участию в заботах и трудах по поддержанию храмов в надлежащем состоянии, к благотворительности, милосердию, религиозно-нравственному просвещению и воспитанию. Представляется, что именно в таких братствах может складываться реальная основа для осуществления практических мероприятий по профилактике, социальной поддержке, реабилитации как лиц христианского вероисповедания, так и инославных. В повседневной жизни (например, в условиях мегаполиса) основными субъектами такой профилактики являются бездомные, бродяги и проч. (в своей основе – в той или иной мере девианты), доставляемые по разным причинам в учреждения здравоохранения. Оказание им разнообразной неотложной духовной (и не только) помощи – одна из действенных мер по профилактике и снижению уличной насильственной преступности. Именно подвижническая деятельность братств и сестричеств видится нам в качестве наиболее эффективного направления духовно-нравственного воспитания мирян и профилактики их греховного (правонарушающего) поведения. К таковым, например, относятся малые общины и братства, входящие в состав Преображенского Содружества малых православных братств, возникшего еще в начале 1970-х гг., и др. В связи с этим требуется, по-видимому, дополнительная нормативная защита и организационная поддержка деятельности этих форм общения православных граждан, доказавших свою действенность в вопросах защиты христианской веры на протяжении нескольких столетий. Есть и другие замечательные примеры. Так, Благотворительный фонд святителя Василия Великого (Санкт-Петербург), созданный по благословению митрополита Сурожского Антония его духовными чадами и окормляемый православными пастырями, доказал свою эффективность как реабилитационный центр для несовершеннолетних подростков девиантного поведения, в том числе совершивших преступления и осужденных к условной мере наказания. Более того, одной из особенностей деятельности Фонда является отсутствие боязни «проблем улицы», им проводится созидательное духовное общение внутри модных молодежных движений, например питерского паркура.

Крайне важным способом, формой воздействия на человека с асоциальным поведением является религиозная реабилитация, которая может рассматриваться как разновидность реабилитации социальной. Смысл религиозной реабилитации – приобщить человека к христианскому образу жизни во всей его полноте. Содержание религиозной реабилитации составляет глубокое изучение психологии человека с позиций православного христианства по Библии и трудам Святых Отцов (Исаака Сирина, Игнатия Брянчанинова и др.) по вопросам взаимоотношения духа, души и тела, молитвы, поста, греха, исповеди [567] . Задача религиозной реабилитации – перевести человека из духовного «мира лжи и гибели» в «мир добра и любви». Религиозная реабилитация комплексно включает в себя помимо совершения религиозных обрядов (прежде всего молитв и поста) трудотерапию, медицинские (наркологические, психиатрические), психологические и иные социально и духовно полезные практики. Так, применительно к наркоманам и алкоголикам накопленный практический опыт свидетельствует о целесообразности применения следующих принципов воздействия: продуманная полная занятость больных в реабилитационных центрах («ни минуты праздности»); постоянное наблюдение за пациентами со стороны педагога-наставника; добровольность нахождения в центре; наказания за нарушения правил поведения; поддержание связи с внешним миром только с разрешения наставника; постоянное осуществление религиозной реабилитации. В результате многие бывшие наркозависимые лица в добровольном порядке берут на себя обет трезвенничества. В последние годы в России по инициативе христианских (чаще всего православных) священников и социально активных мирян создан и успешно осуществляет деятельность ряд антинаркотических, антиалкогольных и иных социально полезных реабилитационных центров. Среди них – Душепопечительский центр святого праведного Иоан на Кронштадтского (г. Москва), уже упоминавшийся нами Центр социальной адаптации Благотворительного фонда святителя Василия Великого (г. Санкт-Петербург). Начиная c 1989 года при церкви Святителя Николая в селе Ромашково Одинцовского района Московской области на регулярной основе осуществляется оказание квалифицированной пастырской, психотерапевтической и психологической помощи лицам, зависимым от табака, алкоголя и наркотиков. Начиная с 1996 года ведется успешная работа в реабилитационных центрах, входящих в отдел по противодействию наркомании и алкоголизму Санкт-Петербургской Епархии: на базе Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры и «Саперное», лично хорошо известных автору и на деятельности которых он хочет остановиться более детально. В основе антинаркотической практики центров – разработки православной психиатрии, рассматривающей такие заболевания, как пьянство и наркомания, как проявления общей греховной поврежденной человеческой природы. В основе православной психотерапии – исповедание Православной веры и привнесение ее спасительной Истины и духовной чистоты в лечебный процесс; психотерапевты, соприкасаясь с душой своего подопечного, должны иметь чувство благо говения, ибо каждый человек есть образ и подобие Творца; базирование психотерапевтической деятельности на святоотеческом наследии; обучение пациентов необходимым навыкам в аспектах самопознания, духовного самосовершенствования и нравственного воспитания; содействие в воцерковлении больных и страждущих; исключение из лечебной работы методов, связанных с насилием над личностью, лицедейством, оккультно-мистических, механистических психотехник и иных душевредных воздействий.

Долгосрочная реабилитационная программа составляет один год, из которых нахождение в стационаре – до 3 месяцев; после прохождения программы дневного стационара предполагается поступление в программу длительной реабилитации в загородных епархиальных реабилитационных центрах.

В рамках православной психотерапии пьянства и наркомании в реабилитационных центрах реализуется программа духовной и медико-психологической реабилитации лиц, страдающих наркоманией, являющаяся религиозно направленной, рассчитанной на людей православного вероисповедания или сочувствующих, стремящихся с Божией помощью преодолеть свой греховный недуг. В основе программы – православная нравственность, а также отношение к употреблению наркотиков как к тяжелому греху при благоговейном отношении к душе страждущего как к образу и подобию Божиему; ее основные задачи – устранение физической зависимости от наркотиков и решение вопроса психической зависимости от ПАВ путем решения личностных, мировоззренческих проблем. В рамках содержательной части программы выделяется три последовательных этапа в лечении наркомании: дезинтоксикационная и общеукрепляющая терапия; целенаправленное воздействие на личность наркомана; поддерживающая терапия.

Началу лечения предшествует этап мотивации, в рамках которого специалисты-наркологи и священнослужители разъясняют методы, установки и условия возможной реабилитации в православных духовно-ориентированных программах. Первый этап лечения в условиях стационара – этап дезинтоксикационной и общеукрепляющей терапии – включает в себя назначение в терапевтических дозировках медикаментозных средств, проведение пиротерапии, гемосорбции, физиотерапии. Лечебное воздействие сопровождается психотерапией.

Этап целенаправленного воздействия на личность наркомана составляют:

– психотерапия пограничных расстройств: тревоги, депрессии, раздражительности, внутреннего напряжения, бессонницы; психотерапевтическое сопровождение ремиссии;

– семейная психотерапия; анализ обстоятельств, могущих спровоцировать срыв, и совместный поиск путей их преодоления; раскрытие позитивных личностных качеств личности и опора на них в ходе последующих реабилитационных мероприятий;

– проведение психологической диагностики и предоставление комплекса рекомендаций, соответствующих психологическому типу личности.

Одной из важнейших задач православной психотерапии является содействие человеку в осознании им психологических страстных механизмов болезни или конфликтной ситуации; формирование у страждущих наркоманией отношения к наркомании как к греховной страсти (недугу); обсуждение вопросов, касающихся смысла жизни, понятий «грех», «страсть», беседы о христианских добродетелях; духовно-психологическая подготовка к Таинству Исповеди, содействие в воцерковлении.

В ходе пастырского окормления проводятся пастырские собеседования и проповеди; занятия в группе по изучению Святого Писания; приобщение к Таинствам Церкви; литургическая жизнь, служение молебнов, паломнические поездки; трудотерапия; духовная реабилитация и воцерквление в условиях монастыря (выезд на 2–3 месяца в монастырь в качестве послушника). Важный принцип успешности лечения и реабилитации – не допустить «праздности» и «бесцельного времяпровождения» больного особенно в ходе начальных месяцев программы ( К. Х. ). Этап поддерживающей терапии и духовно-психологической помощи осуществляется в форме пастырского душепопечения, динамического врачебного и психологического наблюдения. Профилактическая деятельность в основном связана с общими организационными мероприятиями просветительного характера: выступления перед разнообразными аудиториями слушателей; публикация материалов, освещающих проблему наркомании и ее духовной сущности. По наблюдениям, длительная стойкая ремиссия бывших больных наркоманией, прошедших духовно-ориентированные программы реабилитации, достигает не менее 80 %.

Важно напомнить, что у Церкви накоплен уникальный исторический опыт борьбы с пьянством, алкоголизмом и наркоманией. Так, по сведениям, приведенным в «Первом антиалкогольном адрес-календаре на 1912 год», к началу 1911 года в Российской империи было 1767 церковных обществ трезвости, в них числилось 498 685 человек. Только по инициативе Александро-Невского общества трезвости и Московского епархиального общества борьбы с народным пьянством в июне 1912 года в городе Москве был устроен с благословения Святейшего синода Всероссийский съезд практических деятелей по борьбе с алкоголизмом на религиозно-нравственной основе. Почетным покровителем этого съезда был митрополит Московский и Коломенский Владимир. Единодушно делегаты съезда сформулировали в резолюции съезда: «Приходские общества трезвости при современном состоянии приходской жизни суть необходимые учреждения в каждом приходе и являются нравственно-обязательным пастырским делом каждого священника».

Интерес уникальный опыт Крестовоздвиженского трудового братства – общины, организованной на рубеже XIX–XX столетий в Черниговской области замечательным религиозным и социальным деятелем Н. Н. Неплюевым и насильственно разрушенной лишь в годы коллективизации. Жизнестойкость и успешность этого сообщества, сильное нравственное здоровье общины и ее индивидов основывались на высокоэффективном производстве («бизнесе») в сочетании с коллективным правом собственности на его результаты и православных традициях в общении между людьми.

Зарубежный опыт свидетельствует, что только в специально организованных терапевтических общинах можно помочь наркоманам отказаться от употребления наркотиков и изменить их образ жизни. Для наглядного примера сошлюсь на существующие системы реабилитации наркоманов в Италии, Франции и Испании, патронируемые христианской церковью и общинами. Так, в Италии только по проекту «Человек» (автор – дон Марио Пикки, создатель и директор Centro Italiano di Solidarieta) действуют десятки таких общин, в которых на протяжении 6–8 месяцев учатся полноценно жить сотни наркоманов, изъявивших желание избавиться от пристрастия к наркотикам. Результаты катамнеза говорят сами за себя: 86 % реабилитированных наркоманов не возвращаются более к употреблению наркотиков. Во Франции, стараниями католического священника Пьера де Парсево, более тридцати лет помогающего наркоманам обретать свободу от наркотиков, создана сеть терапевтических общин, в которых 65 % наркоманов, прошедших полный курс реабилитации, навсегда расстаются с наркотиками. Правительство Испании в 1995 году объявило общественно полезной организацию, именуемую «Reto a la Esperanza» («Вызов надежде»), которую в 1985 году создали евангельские христиане для повсеместного открытия и организации работы центров поддержки и помощи наркоманам. На сегодняшний день таких центров только по Испании насчитывается более пятидесяти. Еще в 1997 году пастором-евангелистом Хуаном А. Санчесом Пересом был основан реабилитационный центр для наркоманов в Московской области под Новым Иерусалимом. 35 % пациентов, которые пребывают в этих центрах не менее 8 месяцев, имеют более чем годичный срок стойкой антинаркотической ремиссии.

Названными примерами активной миссионерской деятельности представителей различных направлений христианства (католиков, православных, протестантов и др.) никоим образом не ограничивается их важная роль – в прошлом и настоящем – в России и других странах, прежде всего европейских, в вопросах «врачевания человеческих душ», окормления тюремного населения и проч. Западная христианская традиция, плодотворно разработавшая проблематику Прав человека , имеет неоспоримые заслуги перед социумом в вопросах предупреждения преступности и других девиаций. Большая часть традиционных и современных криминологических школ и теорий (прежде всего, классической и социологической направленности) зарождались и развивались под влиянием таких великих умов христианской мысли и верующих ученых, как Аврелий Августин, Иоанн Дамаскин, Фома Аквинский, Чезаре Беккариа, Иеремия Бентам, Иммануил Кант, Георг Гегель и др.

Социальная тематика – в контексте вопросов предупреждения преступности, других форм девиаций, всегда занимала серьезное место в пастырском богослужении и творчестве многих Верховных понтификов Римско-католической церкви, в том числе Павла VI, Ионна Павла II, Бенедикта XVI. Опубликованные ими энциклики (из наиболее известных, последних десятилетий – Populorum progression, Sollicitudo rei socialis, Caritas In Veritate и др.), решения II Ватиканского собора ориентируют паству католического мира по всему спектру важнейших социально-правовых проблем современности, в т. ч. на важность упрочения гарантий, присущих правовому государству – совершенствование системы охраны общественного порядка и системы уголовных наказаний, поддержание культурного аспекта процесса всемирной интеграции, который направлен на благо личности и сообщества, целостное человеческое развитие, справедливость в отношениях между людьми и бизнесе.

Вместо выводов . Христианские нормы, представленные в Ветхом и Новом Заветах, являются своеобразным, вне времени и пространства, кодексом морально-правовых устоев общества. Большинству библейских греховных явлений дается юридическая оценка в современных российских законах, прежде всего в Уголовном кодексе РФ и Кодексе РФ об административных правонарушениях. Некоторые виды греховного (в библейском понимании) поведения в настоящее время декриминализированы (как, например, ненасильственное мужеложство). В то же время в орбиту светского закона попали деяния, совершение которых ранее влекло лишь негативную моральную оценку.

Получившие в последние десятилетия распространение тоталитарные псевдорелигии и секты в своих учениях зачастую проповедуют уход в мир иллюзий через потребление наркотиков, девиантное поведение, совершение действий, квалифицируемых христианской моралью как греховные. В связи с этим христианство наряду с другими традиционными религиями должно максимально активно участвовать в защите и пропаганде традиционных человеческих общественных ценностей.

Существует и еще один немаловажный аспект изучения отклоняющегося поведения в контексте проявления греха, греховности. Представляется, что многие виды девиантности институализируются как результат реагирования общества на нежелательные виды поведения, часто с по мощью политических решений, статистики и проч. Даже преступность (в известной части) – «социальный и языковой конструкт» [568] . Данный подход не является бесспорным.

Между тем исследование совокупности признаков того или иного нового асоциального явления и предварительная оценка его возможного места в рамках системы законодательства, по нашему убеждению, будут неполными без уяснения его онтологической природы сквозь призму Закона Моисея и евангельских заповедей, выполняющих в рассматриваемой ситуации в некотором роде функцию дополнительности [569] : ничего нет нового под Луной, что было, то и будет…

Такое комплексное и междисциплинарное изучение отклоняющегося поведения, его новых проявлений позволит наиболее полно уяснить его содержание и на этой основе разработать эффективную и социально оправданную систему предупредительных мер.