Моя идеальная

Глава 26

Я не боюсь сгореть в этом пламени

Не открывая глаз, шарю руками по кровати, чтобы обнять любимого, но его нет. Резко распахиваю веки и замечаю на соседней подушке одинокую красную розу. Губы сами растягиваются в улыбке, несмотря на то, что Артём уехал и даже не разбудил меня. Беру цветок и втягиваю в лёгкие сладкий аромат.

Готова каждое утро вот так просыпаться. Хотя нет. Лучше просыпаться в объятиях своего мужчины.

Только вставая с постели, замечаю лист бумаги всего с несколькими словами, написанными твёрдым уверенным почерком.

Любимая, уехал в больницу. Скоро вернусь. Не скучай без меня.

P.S. Завтрак ждёт тебя на кухне.

P.P.S. Люблю тебя.

Наверное, стоило бы разозлиться, что Тёма не разбудил меня, но вместо этого моя улыбка становится шире. Ещё какое-то время валяюсь под одеялом, наслаждаясь запахом и шелковистостью розовых лепестков. Позволяю себе полениться хоть сегодня, потому что раньше было не до этого, а с завтрашнего дня начнётся учёба.

На кухне меня ждут ещё тёплые хрустящие круассаны с ванильным кремом, разносящие на всю комнату аромат свежей выпечки.

Как вы понимаете, улыбка не слазит с моего лица на протяжении всего завтрака.

Пока потягиваю горький горячий кофе, пишу парню сообщение.

Настя Миронова: Как ты узнал, что круассаны с ванильным кремом мои любимые?

Набираю, но не отправляю. Зависаю, глядя на одну единственную строчку.

Миронова…

Нет, я больше не Миронова. Не хочу иметь ничего общего не только с родителями, но и с этой фамилией.

Редактирую профиль и только после этого жму "отправить". Ответ прилетает всего через несколько секунд.

Артём Северов: Доброе утро, родная.

Артём Северов: Государственная тайна.

Вот засранец.

Набиваю месседж.

Настя Северова: Не люблю тайны.

Ответа не следует, поэтому откладываю мобильный и сажусь зубрить криминалистику. Не успеваю прочесть даже пару абзацев, как из прихожей раздаётся звук открываемого замка. Оказываюсь у двери раньше, чем Артём успевает войти в квартиру. Бросаюсь ему на шею и жадно целую.

— Люблю тебя. — шепчу, отрываясь от любимых губ.

— И я люблю тебя, Северова. — смеясь, отбивает парень.

— Ты же не против?

Почему-то, когда меняла фамилию в мессенджере, сомнений не было. К тому же Артём сам говорил, чтобы я пользовалась его фамилией. Сейчас же я не уверена, что не поспешила.

Северов лыбится ещё шире и притягивает меня ближе, не оставляя между нашими телами ни одного просвета. Его руки скользят по спине, а дыхание обжигает щёку, когда обрубает сиплым голосом:

— Ты — Северова, Насть. Запомни это. Но если тебя так смущает, что только на словах, то надо это исправить. Причём срочно.

Немного отстраняюсь и заглядываю в бирюзовую глубину его глаз. Меня опаляет и заражает решимость, что горит в них. Делаю глубокий вдох, пока в груди не становится тесно, и зеркалю его улыбку.

— Декабрь. — одно слово, которое вмещает в себе всю мою любовь к этому мужчине.

— Ноябрь. — отсекает без запинки Артём.

— Тём, нам сейчас не до этого. Ты больше месяца не был на учёбе и…

Закончить мысль мне не удаётся, потому что он прикладывает ладонь к моим губам, запечатывая.

— Малыш, если дело только в учёбе, то это не проблема. Если у тебя есть другие причины, то я согласен на декабрь. И сам понимаю, что всё слишком быстро, поэтому не стану тебя торопить. Но ещё до того, как закончится этот год, ты станешь моей женой.

Что к этому можно добавить? Какие могут быть возражения, когда в его глазах так ярко сияет не только любовь, но и желание назвать меня своей женой?

— Ноябрь. — уверенно подвожу итог и тут же заливаюсь счастливым смехом, потому что Артём подхватывает меня на руки и кружится. — Только никакого пышного празднества. Не хочу ничего лишнего. Ты, я и Вика с Антоном.

— Согласен. Но ты будешь в свадебном платье.

Вообще-то после подготовки свадьбы с Киром у меня нет никакого желания надевать пышное платье, но какой смысл с ним спорить? Не выходить же мне замуж в джинсах, в самом-то деле. К тому же сейчас всё иначе. Я собираюсь связать свою жизнь с самым близким и любимым человеком на свете.

— Согласна. — отвечаю, смеясь. — Но ты будешь в костюме.

— Мне не пойдёт пиджак и бабочка. — бурчит, становясь серьёзным.

— Это мы ещё посмотрим. — а ведь я даже представить себе не могу Северова в смокинге. — Что-нибудь придумаем.

— Тогда собирайся.

— Куда? — удивляюсь, поднимая вверх брови.

— В ЗАГС. Подавать заявление. — ставит точку.

У меня не возникает ни то что желания, даже мысли воспротивиться его решению. Без слов становлюсь на цыпочки и целую Артёма, вкладывая в этот поцелуй всё, что есть.

Одеваюсь со скоростью кометы, словно боюсь не успеть. Всего через десять минут мы уже выходим из квартиры.

— Сядешь за руль? — спрашиваю, протягивая парню ключи от Панамеры.

— А ты что будешь делать? — смеётся, забирая ключи и, щёлкнув пультом, открывает для меня дверь.

— Мечтать. — бросаю, заражаясь его хриплым смехом.

До дворца бракосочетания едем, обсуждая нашу свадьбу и держась за руки. Тёма уверенно управляет машиной одной рукой, а второй держит мои пальцы. Счастливые улыбки не сходят с наших лиц, и мы то и дело смеёмся.

В ЗАГСе на нас косятся как на сумасшедших, но нам просто пофигу на всё и всех, кроме нашего всепоглощающего счастья. Даже хмурая работница растягивает рот в улыбке, когда на вопрос: какую дату мы желаем, одновременно с Северовым выпаливаем:

— Чем скорее, тем лучше.

— Ближайшая свободная дата на восемнадцатое ноября.

— Отлично. — подбивает Тёма, а я способна только улыбаться, как ненормальная.

— Церемония планируется праздничная или только регистрация?

Смотрю на Севера и принимаю мгновенное решение. Этот день должен стать самым важным и самым ценным в нашей общей жизни. И пусть у нас не будет сотни гостей и красной дорожки, усыпанной лепестками роз, неважно. Я хочу праздника.

— Праздничная. — высекаю с уверенностью.

Любимый только шире тянет лыбу. Нам не нужны слова, чтобы сказать друг другу нечто важное. Когда-то, кажется, что это было в прошлой жизни, Артём сказал, что нам не надо говорить, достаточно просто быть рядом. Сейчас в его глазах я читаю такую нереальную радость, что пропитываюсь ей до самого сердца. Никто из нас не хочет шика, но это не значит, что мы должны просто поставить свои росписи и свалить в закат.

Люблю тебя. — говорит его взгляд.

Выше облаков. — отвечает мой.

Согласовав мелкие нюансы с работницей ЗАГСа, возвращаемся к машине. Артём останавливается и тянет меня на себя. Едва оказавшись в его руках, встречаю обжигающе-горячий поцелуй. Его руки до хруста сжимают моё тело, а губы жадно мнут мои. Он проталкивает мне в рот язык, который принимаю с готовностью и тут же касаюсь своим. Мы целуемся долго и алчно. Руки и пальцы ласкают спины и плечи. Когда разрываем поцелуй, чтобы вдохнуть воздуха, задыхаемся оба не только от нехватки жизненно необходимого кислорода, но и от переполнивших нас эмоций.

Меня такими тропическими волнами накрывает, что я просто не знаю, как удержать внутри патоку своего счастья. Даю ему выход со смехом и слезами. Даже бирюзовые глаза Северова подозрительно блестят.

— Я люблю тебя, Тёмочка. Люблю. Люблю. Больше жизни люблю. Выше облаков. — тарабаню, покрывая короткими влажными поцелуями всё его лицо.

— Люблю тебя, моя идеальная девочка! — кричит во всю глотку, подхватывая меня на руки и шагая к машине, чем вызывает у меня новую порцию оглушающего смеха.

Занимает водительское сидение, но мотор не заводит. Вместо этого притягивает меня к себе и снова целует. Даже внезапно начавшийся Апокалипсис не способен сейчас оторвать нас друг от друга.

— Кстати, — шепчет Тёма, едва удаётся немного отдышаться, — ты так и не надела кольцо. — протягивает мне ту самую обтянутую красным бархатом коробочку с аккуратным золотым колечком с небольшим изумрудом в форме сердечка. — Выйдешь за меня замуж?

Вроде и так уже всё очевидно, ведь мы подали заявление, но он всё равно спрашивает, потому что в прошлый раз всё пошло совсем не так, как надо. Я даже "да" не смогла сказать нормально, не говоря уже о том, чтобы надеть кольцо.

— Да, Тёма! Да!!! — кричу, бросаясь в его надёжные объятия. — Всегда да… Всегда, любимый. — бомблю ему в ухо, то и дело всхлипывая.

— Давай сюда руку, маленькая. Буду тебя окольцовывать. — рычит Северов, смеясь.

Протягиваю ему кисть, и он уверенно натягивает кольцо на безымянный палец, а я чувствую себя так, будто только что стала его женой на самом деле. Не могу оторвать взгляд от украшения.

Всю дорогу продолжаю его разглядывать. Когда я носила кольцо от Должанского, то старалась даже взгляд не бросать на него, но сейчас то и дело опускаю глаза на руку.

Вместо того, чтобы отправиться домой, едем в академию. Север позвонил Арипову по дороге и попросил выйти во двор вместе с Викой. Как только они появляются, Тёма протягивает руку другу, а я обнимаю Заболоцкую.

— Да ты прям светишься. — улыбается она.

— Есть повод. — заявляет Север.

— Какой?

— Тоха, — переводит на него взгляд, но притягивает меня к себе. Обнимаю за торс обеими руками, не переставая улыбаться. — станешь моим свидетелем?

— В смысле, блядь, свидетелем? — рассекает Антон, вытягивая лицо.

— На нашей свадьбе. — ржёт Тёма, сильнее сжимая мои рёбра. — Восемнадцатого ноября.

Викин визг раздаётся одновременно с новой партией обнимашек.

— Охренеть! — кричит она. — Так быстро?! Ты же возьмёшь меня подружкой невесты?! А платье уже выбрала?! Если нет, то я тебе помогу! А кольца взяли?! А ресторан?! — тарахтит без остановки.

— Нет на все вопросы. — отбиваю с улыбкой. — Мы только заявление подали. На всё остальное у нас ещё достаточно времени. И да, роль дружки твоя.

— Блядь, Север, не думал, что доживу до того дня, когда ты позволишь себя окольцевать. — режет Тоха.

— Я и сам не думал. Пиздец, дожился.

За эти слова получает от меня тычок под рёбра.

— Ведьма. — рычит он беззлобно. — Моя любимая зеленоглазая ведьма. — добавляет, затыкая мне рот очередным поцелуем.

Я плавлюсь под его губами. Такой шторм за рёбрами закручивается, что даже дышать сложно.

— Выше облаков. — шепчу ему в губы.

— Больше, чем космос.

— Так какие там планы на вечер? — влезает Арипов.

— В кафеху? Или в клуб завалимся? — предлагает Тёма.

— А может просто погуляем, пока погода позволяет? — вмешиваюсь я.

Парни смотрят на меня как на умалишённую, а Вика тут же поддерживает. Сколько бы мы не спорили с ребятами на этот счёт, вечером всё же идём гулять. Выглядим мы весьма странно, потому что держимся с Севером за руки, а подруга цепляет меня под ручку, при этом не отпуская руки своего парня.

— Есть хочу! — заявляю после нескольких часов хождения по парку и обсуждения нашей с Артёмом свадьбы. Точнее, слушая идеи Заболоцкой на этот счёт.

— Здесь недалеко неплохая кафеха есть. Пойдём туда. — заявляет Северов.

В кафешке перекусываем хот-догами и картошкой фри. Парни заказывают себе пиво, а мы с подругой берём по коле. Тёма быстро расправляется со своей порцией и таскает мою фришку.

— Это моё. — бью его по руке, когда тянется за очередной картофелиной.

— Жадюга. — смеётся он, закидываю украденную палочку в рот. — Моя! — сипит, прижимаясь своими губами к моим и возвращая половинку фри.

Остальную картошку приговариваем тем же странным, но офигенным способом.

— Я такая счастливая. — шепчу любимому на ухо, когда выходим вслед за ребятами из кафе.

— Какая? — спрашивает с улыбкой.

— Самая-самая. — смеюсь в ответ.

Артём притягивает меня к себе и впивается в губы страстным поцелуем.

— Поехали домой. — хрипит возбуждённым шёпотом. — Хочу тебя.

Краска заливает всё моё лицо, потому что именно в этот момент друзья поворачиваются и выжидающе смотрят в нашу сторону. А ещё, потому, что между бёдер сразу становится мокро, а желание горячими волнами растекается по обомлевшему телу.

— Не сейчас, Тём. Давай ещё немного погуляем. — умоляюще заглядываю в бирюзовые глаза.

— Хочешь? — сипит, вжимая вздыбленный член мне в живот. Я так громко сглатываю, что, уверена, даже

Вика и Антон это слышат, а Северов заливается хрипловатым смехом. — Хочешь. — подбивает уверенно и берёт меня за руку, спускаясь по ступеням.

Прогулочным шагом бредём по парковой зоне, но чёртово возбуждение не только никуда не уходит, но и становится ещё нестерпимее, потому что наши бесконечные поцелуи с каждым разом становятся всё огненнее. Мурашки без конца атакуют мою кожу, а нижнее бельё уже промокло насквозь.

Парень толкает меня назад и, прижимая спиной к дереву, врывается языком мне в рот. Обвиваю руками его шею, запуская пальцы в растрёпанные волосы.

— Хватит, Северов. — срываюсь на злобное шипение, когда просовывает колено, раздвигая мои ноги. — Я тебя точно прикончу.

С силой отталкиваю его и вырываюсь из этого капкана. Злюсь не только на Тёму, но и на саму себя.

Да что, блядь, за сумасшествие? Почему меня так заводят обычные поцелуи? Что со мной не так?

Бросаю короткий взгляд через плечо на любимого и понимаю, что не только у меня проблемы такого рода. Тёма дышит часто и рвано. Грудная клетка резко опадает, когда цепляет своими, почти чёрными глазами мои затуманенные похотью. Отворачиваюсь так резко, что едва не заваливаюсь на колени, потеряв равновесие. Артём ловит меня раньше, чем успеваю поздороваться с асфальтом. Тяжело выдыхаю и прижимаюсь спиной к горячему телу.

— Ты чего, маленькая? — сипит в ухо, задевая губами.

— Не надо, Тём, пожалуйста. Ты же знаешь, что я не могу сопротивляться тебе. — выдаю смелое признание.

— Знаю, родная. Извини, но и у меня срывает башню, когда ты рядом. Хочу тебя, блядь, до одури. Ничего сделать с этим не могу.

— Тёма…

— Там уличные музыканты играют. Пойдём, послушаем. — зовёт Заболоцкая.

— Обещаю держать себя в руках. — хрипло заверяет Север, беря меня за руку.

Останавливаемся возле четырёх ребят, которые устроили целое шоу. Гитары, барабаны и даже саксофон. Девушка-солистка растягивает слова в красивой песне на немецком. Ни слова не понимаю, но по телу разбегаются мурашки.

— Как красиво. — тяну мечтательно.

— Потанцуй со мной. — просит любимый, вытягивая меня на свободное от толпы пространство.

Закидываю руки ему на шею, когда обнимает за талию и прижимает ближе. Кружимся в чувственном танце, ни на секунду не разрывая зрительного контакта.

Я тону в его глазах. Растворяюсь в прерывистом дыхании. Сгораю в крепких объятиях.

Весь мир вокруг нас перестаёт существовать. Нет шумной разношёрстной толпы. Нет гомона голосов. Только я, мой любимый мужчина и чарующая мелодия.

Артём наклоняется ниже, а я задираю голову. Наши губы встречаются в нежном поцелуе, переполненном взаимной любовью. Кажется, что не мы кружимся, а вся вселенная вращается вокруг нас. В какой-то момент мы останавливаемся, но я даже не замечаю этого, утопая в любви к своему жениху.

— Браво! — раздаётся громкий крик и гром аплодисментов.

Отрываюсь от любимого и поворачиваюсь в сторону музыкантов, чтобы поддержать их, но тут же прячу лицо на груди Северова, потому что вся толпа смотрит на нас.

— Вот о чём моя песня. — раздаётся мелодичный голос солистки. — Вот так надо любить: не замечая никого вокруг.

— Дыши, малыш. — смеётся Северов и снова целует под одобрительные крики.

— Вот это вы отжигаете. — хохочет Арипов, пока идём на парковку. — Ты с каких пор медляки выплясывать начал? Я в ахуе с тебя, Тёмыч.

— Привыкай, Тоха. Я скоро стану женатым человеком. — смеётся в ответ Тёма. — Считай этот танец репетицией перед свадебным.

Боже… Я всё ещё не могу свыкнуться с мыслью, что через какой-то там месяц с хвостиком стану его женой. Я никогда не мечтала ни о принце, ни о вечной любви, ни о пышной свадьбе, но сейчас понимаю, что это и есть моя самая главная мечта. И скоро она исполнится.

— Люблю тебя, Тёма. — толкаю счастливо, прижимаясь губами к щеке и кайфуя от того, что по его коже расползаются мурашки.

Прощаемся с друзьями и садимся в машину. Не сговариваясь, поворачиваемся лицом друг к другу. Читаю нескрываемое желание в потемневшем взгляде любимого. Перегнувшись через консоль, тянусь к нему и проскальзываю языком в рот. Северов всасывает его глубже и накрывает ладонью грудь, сжимая пальцами затвердевший сосок. Стону ему в губы и ёрзаю задницей по сидению. Я настолько возбуждена, что смазкой пропитываются даже джинсы. Я хочу почувствовать его внутри прямо сейчас.

— Я хочу тебя, Артём. — выбиваю охрипшим голосом и опускаюсь спиной на сидушку, не разрывая жаркого поцелуя.

Нащупываю рукой рычаг на сидении и опускаю спинку, принимая горизонтальное положение. Парень накрывает меня своим крепким телом и протискивает руку между нами. Щёлкаю пуговицей на его джинсах и расстёгиваю молнию. Со стоном удовольствия сжимаю горячий твёрдый член. В этот же момент Северов спускает мои штаны и запускает руку в трусы.

— Ты такая мокрая. Такая горячая. Моя девочка… — хрипит, избавляя нас от одежды. — Блядь! Ёбаный спорткар! — рычит, приподнимаясь на руках. — Перевернись. Моя идеальная. — рассекает сиплыми интонациями, когда ложусь животом на кожаную обивку и вжимаюсь попкой в пах.

И тут же разрываю тишину гортанным стоном, потому что он входит одним резким движением до упора.

Наш секс получается жёстким и грубым. Артём запускает руку в волосы на затылке и с силой сжимает в кулак, одновременно кусая за шею, как какой-то дикий зверь свою самку. Мне всё равно, потому что когда мы трахаемся, я сама превращаюсь в животное, отключая мозг вместе с человечностью и живу только инстинктами и желаниями.

— Быстрее… быстрее… — шиплю, издавая звериное рычание вместо стонов.

— Блядь, Настя… — выбивает в ответ. — Я, сука, ненавижу твою тачку.

Не смотря на затопившую меня похоть, смеюсь. Правда, недолго. Тёма подтаскивает меня вверх по сидушке, подкладывает ладонь под живот, вынуждая выгнуть спину и поднять задницу выше, и с такой силой принимается вдалбливать в меня член, что приходится вцепиться зубами в обивку салона, чтобы не кричать на всю парковку. Мы кончаем одновременно, сжимая зубы до скрипа, но стоны удовольствия всё равно вырываются, сливаясь в дико-сексуальный звук.

Без сил утыкаюсь лицом в спинку, стараясь научиться снова дышать. Север падает сверху, сильнее вдавливая меня в сидение. Каждый его вдох обжигает сверхчувствительную в данный момент кожу.

— Ты лучшая. — сипит в затылок. — Не думал, что буду трахать идеальную девочку в машине на парковке.

— Я тоже, — глубокий вдох, — не думала, что когда-то свихнусь настолько, чтобы заниматься сексом в машине.

Видимо, вообще не думала.

От панической атаки меня спасает только глухая тонировка и спокойствие любимого мужчины.

— Я люблю тебя, родная. — припечатывает он, сползая с меня и натягивая боксеры.

Привожу в порядок свою одежду и смотрю в глаза, в которых каждый раз утопаю.

— Я тоже люблю, но… — растягиваю губы в усмешке. — Это пиздец, Артём.

Его громкий счастливый смех заполняет не только пространство салона, но и всё моё тело и душу. Я отвечаю ему звонким хохотом.

— Да, родная, это полный пиздец. — роняет небрежно, а потом добивает с хищной ухмылкой. — Поехали домой, потому что я всё ещё голоден.