На узкой тропе

МАЛЕНЬКАЯ ТАЙНА

Недалеко от больницы, в переулке, ребята столкнулись с Саидкой. Побрякивая какими-то железками, он тенью пробирался вдоль дувала.

— Э-э, Саидка, — преградил ему дорогу Иргаш. — Ты куда? Опять всякие банки-склянки собирать?

Саидка съежился. Перед глазами ребят теперь была большая мохнатая шапка — это все, что осталось от Саидки.

— Я не трогаю вас. Иду домой. Не задеваю… — чуть слышно пролепетал Саидка.

— А где твой дружок — спросил Федя, посмеиваясь.

— Какой дружок? Нет никакого дружка.

— А рябой старик, которому ты коран читаешь! Кто он тебе?

Словно кипятку хлебнул Саидка, присел еще ниже. После того, что он услышал от Звонка, бесполезно было оправдываться.

— И не стыдно тебе? — спросил Иргаш, ткнув Саидку пальцем в грудь. — Совсем распустился и голова у тебя глупая стала, пустая, как тыква.

Иргаш это сказал с глубоким вздохом и горечью. Он не забыл, как однажды Джура Насырович оборвал его рассказ о Саидкиных похождениях. Тогда учитель, кажется, обиделся на Иргаша и сказал ему очень серьезно: «То, что Саидка бросил школу и теперь ходит неизвестно где и с кем, виноваты и я, и вы, его бывшие одноклассники… И надо подумать, как исправить ошибку». А что можно сделать, если Саидка сам не хочет учиться?

— Пойдем с нами, Саидка, — вдруг предложил Иргаш.

В потемках медленно туда и сюда, как часовой маятник, качнулась шапка — это был молчаливый ответ Саидки: «Нет, не пойду к вам!» У Иргаша вспыхнуло желание стукнуть по шапке как следует, но он сдержался.

— К духовникам сам бегаешь, а с нами ходить не хочешь?

…Обычно Саидка в теплое время спит на крыше своей кибитки. Очень любит он это место, любит, потому что на крыше чувствует себя сильным и всевидящим. В дневное время отсюда виден весь кишлак, глинобитные клетки тесных двориков, похожие на пчелиные соты; беседки, увитые виноградом; дороги, по которым взад-вперед бегут машины и ползают тракторы. Ночью над чинарами поднимается луна. Кишлак погружается в зеленоватый свет, в волшебную тишину. Не слышно гула машин. Поэтому скрип колес случайной, запоздалой арбы, бряканье щеколды разносятся на весь кишлак. Саидка, укрывшись халатом, лежит на неостывшей еще земляной крыше и слушает. Порой ему бывает очень скучно, он готов плакать. У всех есть какое-то дело, у одних работа, у других учение. У Саидки нет ни того, ни другого. «Плохо так жить, думает он. А плакать — какой толк от слез. Все равно завтра опять надо рано вставать и идти. Каждый день куда-нибудь надо идти. Ребята еще в школу зовут. Ничего они не понимают, им легко живется, думает Саидка, а мне…

Эх, Звонок, Звонок, — про себя рассуждает Саидка и хитро улыбается. — Ты, Звонок, ничего не знаешь. Саидка хорошо видел, как в Ашлак привели косматого человека. А кто он, косматый человек? Э-э, никто не знает, а Саидка знает. Саидка на крыше сидел и видел, когда в Коканд его провезли. Саидка никому не сказал. И рябой старик ничего не знает…»

Ему стало почему-то весело. У него появилась своя маленькая тайна. Легче ему будет от этого или труднее — он пока сам не знает.