Невеста для предателя (СИ)

Глава 20.

Кристобаль был мрачен. Когда мы, уже переодевшись и сменив лошадей, встретили Гилберта в условленном месте, тот было решил, что за нами погоня. Пришлось объяснять, что мы не только не привлекли внимания и выбрались с приема незамеченными, но еще и умудрились спокойно переговорить с принцем.

— Так чего ты тогда такой недовольный? — спросил Гилберт без обиняков.

— Дел много, — отозвался Кристобаль, пришпоривая лошадь. Гилберт перевел вопрошающий взгляд на меня, будто ожидая объяснений, но я только пожала плечами. Пусть Арден сам все рассказывает.

До лагеря мы добрались уже в сумерках следующего дня. Я валилась с ног от усталости. Иллюзии отнимали не так много сил, как заклинание перемещения (то почти до капли исчерпало мои скромные ресурсы), зато требовали большой концентрации. И все-таки я была горда, что все получилось. Проникновение на прием организовывало несколько людей, кто-то незнакомый мне добывал приглашение, наряды, лошадей… но мне казалось, будто часть этой победы была моей собственной.

Гилберту Кристобаль рассказал обо всех новостях еще в дороге, но все дальнейшие обсуждения отложили на утро. И хорошо — сил у меня оставалось только на то, чтобы добраться до кровати. В шатре меня встретила Эрмина и предложила принести мне чаю — неслыханная забота, хотя я и уснула, не дождавшись обещанного. Я боялась, что Бредвин Дейн явится мне в кошмаре, избивая младенцев и угрожая моим близким, но вместо сна меня накрыла блаженная пустота.

Проснулась я далеко после полудня. Даже неловко — спать до обеда или сидеть без дела здесь было не принято. И тем не менее никто меня не будил. Когда я добралась до шатра, служившего кухней, и пыталась найти себе что-нибудь на завтрак, то столкнулась нос к носу с Келли.

— Тебя Кристобаль искал, — бросила она мне и скрылась еще до того, как я успела её поблагодарить.

Вид у Келли был расстроенный и усталый. Мне даже захотелось узнать, все ли у нее в порядке, но я осталась на месте. Она производила слишком суровое впечатление — я с трудом могла представить, как говорю ей слова поддержки. Да и она наверняка скажет, что все это не мое дело. К тому же меня ждал Кристобаль.

Искать его долго не пришлось — он был в своем шатре. Как оказалось, Кристобаль уже успел пересказать всем то, о чем мы говорили с принцем.

— Извини, им всем не терпелось поскорее узнать подробности. Я решил, что не стоит тебя ради этого будить.

— О. Конечно, — я немного даже удивилась, что он подумал об этом. В конце концов, он ведь не был обязан заботиться о моем участии в происходящем. — И что они об этом думают?

Кристобаль размял рукой шею:

— Вообще-то все в полном восторге. У нас тут нечасто случаются подобные подвижки, — он помедлил. — И твое желание добыть доказательства тоже вызвало энтузиазм.

— Я правда верю, что все может получиться, и…

— Постой, — прервал он меня, пока я не начала заново перечислять все аргументы «за». — Прежде чем мы начнем обсуждать, как все это можно провернуть, я задам тебе вопрос. И хочу, чтобы ты ответила на него честно.

— Да? — переспросила я настороженно.

— Ты влюблена в него?

Серые глаза Кристобаля смотрели на меня очень внимательно. Я хлопнула ресницами, не веря тому, что услышала:

— Я что? — большую глупость сложно было вообразить. — В Бредвина? Да я говорила с ним два раза в жизни. И в нашу вторую встречу он… как он там сказал? Интересовался, не сделал ли ты со мной ничего непоправимого, — я едким тоном процитировала слова жениха, въевшиеся мне в память. — Да как тебе вообще такое в голову пришло?

Я впервые видела Кристобаля таким. Он будто бы был… смущен? Мне даже стало неловко за подобное предположение.

— Я просто решил прояснить ситуацию. Ты казалась такой счастливой, когда впервые рассказывала о вашей помолвке…

Я постаралась припомнить этот момент, когда обсуждала с Кристобалем грядущую свадьбу — кажется, это было еще во время похищения.

— Да я тогда только узнала о том, что мне подыскали жениха, и просто надеялась, что он окажется хорошим человеком. Надежды, как видишь, не оправдались, — я нервно дернула плечом. Если бы не Кристобаль с его похищением, я могла бы всю жизнь прожить с безжалостным убийцей. Но кроме этого мне пришла еще одна мысль. Я подняла глаза на Ардена: — А ты что же, ревнуешь?

Судя по выражению лица, он не ожидал от меня подобного вопроса. Он вскинул брови и только мгновение спустя усмехнулся уголком рта:

— Уточняю исключительно в интересах общего дела, — ответил Кристобаль, а затем уперся ладонями в стол по обе стороны от меня, нависая и оказываясь смущающе близко. — И вообще, ты ничего не докажешь.

Он поцеловал меня, и я почувствовала, как щеки нестерпимо краснеют.

Хотя Кристобаль и делал вид, что мы только обсуждаем возможность моего возвращения домой, все остальные считали вопрос решенным. Это немедленно развернуло в округе кипучую деятельность.

Лагерь было решено оставить. Чтобы моя история о возвращении домой звучала более достоверно, я должна была рассказать, откуда сбежала, и навести на это место людей отца. Все причастные, разумеется, планировали к этому моменту убраться отсюда подальше. Чтобы создать впечатление, будто место покидали в спешке, с собой можно было взять только самое важное.

Больше всех об этом переживала Эрмина. Важным в лагере она считала решительно все, о чем не забывала напоминать каждому:

— Посмотрим, как вы взвоете на новом месте без теплых одеял! — разносился по поляне её высокий голос. Прежде она говорила то же самое о трех чугунных котлах для готовки и тенте от дождя.

Еще больше обсуждений вызывала моя легенда. Что я скажу отцу, как буду вести себя с женихом, в какие моменты следует пустить слезу и рассказать душещипательную историю о жестокости революционеров... Фантазия обитателей лагеря улетала в такие дали, что мне не давали и слова вставить. У меня голова шла кругом от происходящего.

— А скажи им, что у нас посреди лагеря стоит чучело короля Робастана, в которое мы плюем по два раза на дню! — предложил один из местных, молодой веснушчатый парень. После этого Кристобаль молча потянул его за ухо и выставил из шатра.

Самые ценные советы я получала от Кристобаля и Гилберта. Они медленно объясняли, что следует рассказать и о чем упоминать нельзя ни в коем случае. Оставался один главный вопрос: как заставить Бредвина во всем признаться? Мне изображать влюбленную идиотку и томно вздыхать, как это делала Каллист? Пытаться вывести жениха на эмоции? Может быть даже намекнуть, что я что-то узнала о его темных делах? Какой вариант верный, никто из нас не знал. Выходило, что попробовать следует все по очереди.

Я старалась вести себя уверенно — особенно перед Кристобалем, который смотрел на меня внимательно и будто выжидал, что вот сейчас я замашу руками и скажу, что ни за что не вернусь домой. Признаться, часть меня действительно хотела это сделать. Я вызвалась помочь с доказательствами на волне какой-то невиданной храбрости: меня вдохновлял Кристобаль, который лишился всего, потому что не захотел молчать, вдохновлял принц, проворачивающий такие планы за спиной своего венценосного брата…

Я же не хотела снова улыбаться отцу. Не хотела обсуждать будущую свадьбу. А больше всего не хотела расставаться с Кристобалем — особенно сейчас, когда недомолвок между нами оставалось все меньше. Глупо было отрицать, что меня тянет к нему. Все то, что еще месяц назад казалось ужасно значимым, — правила приличия, чужое мнение, официальный брак с респектабельным человеком, — сейчас воспринималось как совершенная глупость. И все же нет. Я не собиралась отказываться от обещанного.

Во всей развернувшейся деятельности почти не участвовала Келли. А ведь я уже привыкла, что она с её уверенным взглядом и голосом успевает высказаться обо всем мало-мальски важном. На третий день сборов я нашла её сидящей на берегу реки. Вид у нее был измотанный, и я не удержалась от вопроса:

— С тобой все в порядке?

Келли посмотрела на меня. На мгновение мне показалось, что вот сейчас я услышу, куда мне следует засунуть свое любопытство, но плечи девушки обмякли.

— Да. Нет. Не уверена.

— Я могу тебе чем-то помочь?

Снова эта пауза.

— Этот Бредвин Дейн. Какой он?

Меня удивил вопрос.

— Я видела его всего два раза, и он показался… самовлюбленным и холодным. А Кристобаль говорит, что он напыщенный индюк.

— Думаешь, он правда все это сделал? — оне не уточнила, что именно. Мы обе понимали.

— Не знаю, — ответила я с совершенно искренней растерянностью. — Принц в этом уверен. А Бредвин… он, видимо, не самый приятный человек. Но мне сложно представить хоть кого-то, кто на подобное способен. А почему ты спрашиваешь?

— Ну. Я родилась в Нейморе и была там, когда началась резня. Я спряталась в подполе, но мама и братья спастись не смогли. Так что… есть у меня в этом деле личный интерес, — голос у нее был мрачен. У сглотнула ком в горле, не зная, что сказать. Мои слезы едва ли понравились бы Келли. Она добавила, игнорируя мою оторопь: — Ты сможешь добиться от него признания?

— Надеюсь.

— Хорошо, — серьезно кивнула Келли. — Ты уж постарайся вывести этого ублюдка на чистую воду. А если не получится, то хотя бы врежь хорошенько.

— Обещаю.

Только после этого разговора я окончательно поняла, во что ввязалась.

А еще через день Кристобаль сказал, что Адриан передал ему обещанный артефакт.

— И как это работает? — спросила я, вертя в руках небольшой плоский камень. Поверхность у него была гладкая, как у речной гальки. Брось такой на берегу, потом в жизни не отличишь от десятка обычных камней.

— Я, кажется, разобрался, — Кристобаль накрыл мои ладони своими и показал, как следует направлять магическую энергию, чтобы артефакт начал запоминать звуки вокруг. Это оказалось несложно, но я все равно попросила повторить. Мы снова были в шатре Кристобаля совсем одни, и я не могла сосредоточить все внимание на артефакте, как ни старалась.

— Уверена, что хочешь это сделать? — спросил он, когда мы на два раза проверили, что артефакт работает так, как и было обещано Адрианом.

Я ковырнула ногтем блестящую поверхность и, наконец, отложила камень на стол.

— Вообще-то мне страшно, — тихо сказала я, устав храбриться. — После всего случившегося, я не очень-то хочу возвращаться домой. И мысль о том, чтобы любезничать с Бредвином не доставляет удовольствия, — я поморщилась. Кристобаль собирался что-то сказать, но я не дала ему такой возможности. — Но я правда хочу быть полезной. Все может получиться. К тому же после того, что сказала Келли…

Я проглотила остаток фразы. Келли не была мне подругой, да и вообще я ей не слишком нравилась, но почему-то после короткого разговора с ней я принимала это дело особенно близко к сердцу.

— Значит, она тебе рассказала, — понимающе кивнул Кристобаль. — Я не уговариваю тебя передумать, но давай условимся? Если за три недели ты ничего не добьешься от Бредвина, сбеги. Ничего страшного, мы сможем придумать другой способ все доказать. Тебе не нужно подставляться. И тем более, выходить за него замуж, — добавил он с усмешкой.

— Хорошо, — отозвалась я, поддаваясь не столько на его слова, сколько на мягкое звучание голоса. Сейчас мне совсем не хотелось думать о возвращении домой.

В этот раз я поцеловала Кристобаля сама. Уперлась ладонями ему в грудь и потянулась к губам, быстро, будто боясь передумать. Он ответил на поцелуй неспешно, дразняще медленно. Его руки мягко легли мне на талию. От него пахло костром и лесом.

От переполняющих чувств закружилась голова. Все беспокойные мысли, занимавшие меня последние дни (нет, недели) ушли, одна за одной, уступая место желанию. Ткань его рубашки смялась у меня под пальцами. Я прижалась к Кристобалю теснее. В каком-то нетерпении, совершенно на меня не похожем, попробовала ускорить темп.

Тихий смешок Кристобаля обжег мне губы. Я попыталась отстраниться и возмутиться — сообщить, что нельзя, никак нельзя издеваться над девушками в подобной ситуации. Но он не дал этого сделать, только сильнее сжав кольцо рук. Теперь Кристобаль целовал меня крепко и жарко — отбросив эту напускную медлительность. У меня сбилось дыхание. Я не хотела, чтобы это заканчивалось.

Не разрывая поцелуя, он подхватил меня за талию и чуть толкнул назад, усаживая на массивный деревянный стол. Стоящий на нем тусклый магический светильник качнулся — свет дрогнул, тени под пологом шатра причудливо исказились. Я обхватила Кристобаля за шею, зарываясь пальцами в волосы у него на затылке.

Я смутно представляла, что все это значит. Знания о том, что происходит между мужчиной и женщиной за закрытыми дверями, были обрывочными — почерпнутыми из разговоров с подругами и тех романов, которые читаешь одна, когда никто не видит. Но страшно мне не было. Я хотела этого. Двигалась интуитивно, и Кристобаль отвечал на мои прикосновения. Я чувствовала, как стук моего собственного сердца отдается в горле.

Кристобаль оторвался от моих губ.

— Вета, — его голос, низкий и хриплый, отозвался спазмом внизу живота.

Новый поцелуй мазнул мне щеку, обжег мочку уха, шею, ключицу… Я закусила губу, пытаясь вернуть хоть себе немного самообладания, справиться с накатившими эмоциями. Бесполезно. Щеки у меня горели.

Пальцы Кристобаля прочертили беспорядочные линии у меня на спине. Я безотчетно потянулась ему навстречу, обхватила его ногами за поясницу. Юбка платья задралась совсем уж неприлично — меня это не беспокоило. Я будто со стороны услышала свой тихий стон.

Кристобаль остановился, опустил голову мне на плечо — я чувствовала его прерывистое дыхание у себя на шее. Мгновение. Другое. Он больше не целовал меня, а я не решалась сама вернуться к тому, чем мы только что были заняты.

— Ты не?..

«Ты не хочешь меня?», вот что я попыталась спросить. Но вся моя храбрость ушла на поцелуй, и я просто не смогла выдавить из себя ни словом больше. Кристобаль поднял голову. Взгляд серых глаз вызывал у меня внутри не меньше чувств, чем прикосновения и поцелуи.

— Нет, — выдохнул он, будто угадав, что я имею в виду. Он потянулся, заправляя прядь волос мне за ухо. — Не в этом дело, — короткий поцелуй в висок. — Но если наш план сработает, ты сможешь вернуться к привычной жизни. Может быть, ты захочешь забыть все, что тут происходило, найти себе достойного жениха… Кого-нибудь, кто не участвовал в заговорах и не похищал людей, скрываясь по лесам, — он кривовато усмехнулся и замолчал, давая мне возможность самой додумать варианты. — Я не имею права лишать тебя этого. Даже если хочу.

Его ладонь замерла у меня на щеке. Я чуть повернулась, утыкаясь носом в длинные пальцы.

— Не надо, — попросила я тихо. — Не отталкивай меня. Потому что если что-то пойдет не так, если… — я запнулась, представляя, как лорд Бредвин Дейн надевает мне на палец обручальное кольцо, тяжелое, как настоящие кандалы. — Я не хочу потом все время жалеть о том, чего не сделала.

Кристобаль помедлил. Несколько ужасно долгих мгновений мне казалось, что вот сейчас он отстранится, улыбнется и скажет, что мне пора идти к себе спать. Он этого не сделал.

Его губы снова накрыли мои, и я послушно отозвалась на поцелуй. Кристобаль потянул шнуровку платья у меня на груди. Будь на мне обычный мой наряд, — пышные юбки, корсет, множество завязок, — от него пришлось бы избавляться целую вечность. Но в лагере я носила простое практичное платье, и завязки поддались легко. Кристобаль действовал медленно, будто давая мне время передумать. Я не собиралась этого делать.

Ткань платья соскользнула с плеча. С груди. На мгновение я ощутила порыв закрыться руками, как-то побороть волной накатившее смущение. Нет. Если я в чем-то и сомневалась, то только не в том, что происходило сейчас. Я потянулась к рубашке Кристобаля — справиться с пуговицами в такой момент оказалась непросто, но я всегда была упорной. Он поспешно, не разрывая поцелуя, стянул с себя рубашку и проделал то же с моим платьем. Оно бесформенной тряпкой упало на пол.

Кристобаль подхватил меня на руки, и я тихо охнула от неожиданности. В несколько шагов он оказался рядом с кроватью и опустил меня на одеяло, нависая сверху. Кровать была не очень широкой, без перины и шелковых простыней, но мало что в этот момент волновало меня меньше.

Мои пальцы беспорядочно гладили Кристобаля, и я любовалась им — его красивым лицом с острыми чертами, широкими плечами, прожилками вздувшихся вен на руках. Он покрывал меня поцелуями — шею, ключицы, грудь. Зубы мягко прихватили кожу, и я безотчетно выгнулась навстречу.

Пальцы Кристобаля проскользили от голени вверх, к колену, к внутренней стороне бедра, затем еще выше... Я охнула, попыталась рефлекторно отстраниться, но Кристобаль удержал меня. Потом вдох перешел в тихий стон, в неразборчивое мычание. Уверенные ритмичные движения. Я обмякла, чувствуя, как жар приливает к лицу, и отдаваясь этому чувству.

Я впилась пальцами в его плечи, боясь не того, что происходит — а того, что все это может закончиться. Он что-то шептал мне на ухо, но я едва ли разбирала хоть слово.

Кристобаль отстранился. Я со вздохом разочарования разомкнула руки, и он посмотрел на меня с лукавой улыбкой, от которой я мгновенно вспомнила о смущении. Он потянулся к ремню брюк, чтобы, наконец, избавиться от них.

Кристобаль навис надо мной. Затем мягко толкнулся бедрами вперед, одновременно накрывая мои губы своими. Ненадолго замер. По коже у меня пробежали мурашки. Я поерзала, привыкая к новым ощущениям. Я обнимала Кристобаля обеими руками, пальцами царапала кожу — ногти оставляли следы у него на лопатках. Он толкнулся снова, быстрее, глубже… Я вся была будто сжатая до предела пружина.

Мне казалось, я так растворилась в этих чувствах, что не замечаю ничего вокруг. Но я запомнила хриплый шепот, которым он произносил мое имя.

Влажную от пота шею, в которую я сама утыкалась поцелуем.

Крепкие руки, обнимающие меня, придерживающие за бедра.

Горячее дыхание у меня на щеке, на плече.

А потом пружина внутри меня выпрямилась.

Мы лежали под одним одеялом: моя голова у него на плече, его руки вокруг моей талии. Мысли у меня в голове плавали, как рыбы в замерзающем пруду, медленно и сонно.

— Вета, — он шепнул мне в висок.

— Да?

— Возвращайся ко мне невредимой.