Перекати-поле

Глава 19

И вот наконец они пришли к финальной игре плей-офф всего сезона. Путь на Техасский стадион в Ирвинге, где должен был проходить матч за звание чемпиона штата в группе 3А, был долгим и тяжелым, но уверенные победы над всеми соперниками Керси не оставляли никаких сомнений насчет того, кто на сегодняшний день сильнее. Однако в игре против «Хьюстон Уайт Тайгерс» («Хьюстонских белых тигров») команда «Рысей Керси» считалась аутсайдером.

Команда Хьюстона, по общему мнению, была составлена из группы крутых уличных парней (некоторые даже называли их головорезами, поскольку кое-кто из них уже успел нажить неприятности с полицией) и славилась своими жестокими захватами и блокировками. Каждый из их линейных игроков, лайнменов, превосходил соответствующего игрока Керси в среднем фунтов на пятнадцать; они умело «паковали в мешок» квотербеков соперника и в два счета разделывались с их главными ресиверами. Все понимали, что в этой игре «Тигры» будут в основном охотиться на Трея и Джона.

На протяжении всего сезона Трею практически удалось избежать жестких стычек — по крайней мере, «жестких» по стандартам этой игры — благодаря тренеру Тернеру, который давал четкие указания своей линии нападения и объяснял, что их первая и наиглавнейшая задача состоит в том, чтобы защищать своего квотербека. И лайнмены были готовы выполнять эти требования. Инстинктивный талант, делающий Трея выдающимся лидером команды и настоящим генералом на площадке, позволял ему помогать своим блокирующим, которые полностью выкладывались, чтобы защита и пальцем не трогала его самого и его ресиверов. Трей был скор на похвалу и не торопился с осуждениями, и такое великодушие со стороны Трея почему-то означало больше и имело больший эффект, чем если бы оно исходило от Джона, поскольку для последнего это было совершенно естественным. Команда доверила своему капитану успешно провести их корабль сквозь бури, невзирая на огромное внимание прессы к нему и его ресиверу, и готова была сделать ради него все, что угодно.

Но будет ли этого достаточно?

Каждый вечер на той неделе, когда должна была состояться игра, Кэти, ложась спать, чувствовала, как страх сжимает ей сердце. А что, если Трей или Джон получат травму? Тогда все сорвется. Ну почему мальчики не могли стать теннисистами или гольфистами? По мере того как сезон игр плей-офф близился к концу, в ней все больше росла нелюбовь к футболу как к виду спорта, а также отвращение ко всему городу, который оказывал такое давление на игроков. Между тем, несмотря на все неприятности, связанные со спортом, Кэти не могла не признать, что именно ему она обязана еще большему сближению с Треем. Начиная с дней, предшествовавших решающей игре на первенство региона, он, казалось, все свое время проводил только с Кэти и после тренировки тут же торопился к ней домой.

— Ты необходима мне, — сказал он как-то. — Когда я с тобой, все плохое уходит.

Что он имел в виду под «плохим»? Школа и весь город лежали у его ног, еще больше восхищаясь тем, что он не бил себя кулаком в грудь, не становился в напыщенную позу, как некоторые другие игроки, а воспринимал преклонение, как и Джон, — со спокойной сдержанностью, которая только углубилась с той недели, когда прошла региональная игра.

— Мечта каждого тренера — настоящие лидеры команды, — говорил о них тренер Тернер.

Им предлагали бесплатное обслуживание в закусочной «Беннис» и в кафе «У Моники», билеты в кино, новые куртки от магазина спортивных товаров, но ни одно из этих предложений они не приняли.

— Прошу тебя, Господи, — молилась Кэти, — помоги им. Я не прошу тебя, чтобы Керси выиграли эту игру, я хочу только, чтобы ты уберег Трея и Джона от травм, чтобы мы все вместе могли поехать в университет Майами.

В маленький городок, затерянный в прериях, понаехали спортивные журналисты, которые рассаживались в закусочной «Беннис бургерс» и в расположенном через площадь от нее кафе «У Моники», чтобы писать репортажи о том, какое радостное возбуждение охватило все местное население накануне самого значительного футбольного матча в истории местной средней школы. Один из репортеров образно описывал царившую здесь атмосферу: «Обстановка настолько наэлектризована и взрывоопасна, что любая неосторожно зажженная спичка может привести к катастрофе, которая сметет этот городок с карты Техаса». Журналисты выискивали и приставали с расспросами к любому, кто имел хоть какое-то отношение к «Рысям» и кто мог поведать что-то интересное для читателей. Одна из таких историй касалась их главного тренера и была изложена в статье, которая появилась в центральных техасских газетах и на всю жизнь вызвала у Трея ненависть ко всей пишущей братии.

«Нужно жить в Керси, чтобы понять влияние здесь этого человека», — писал репортер, утверждавший далее, что у тренера Рона Тернера весь город ходил по струнке. Он ввел жесткие правила, которым должны были подчиняться все — тренеры, игроки, мальчики на побегушках, помощники из числа учеников, любой, кто был как-то связан с «Рысями Керси». За два дня до игры запрещались разговоры с газетчиками и всякое панибратство с горожанами, включая и членов клуба болельщиков. После тренировок все игроки команды отправлялись прямиком домой, где они должны были в тишине и покое концентрироваться на выполнении ближайшей задачи. Их обязали свести к минимуму просмотр телевизора и телефонные разговоры, а также исключить другие развлечения. Он возложил на матерей своих игроков обязанность следить за тем, чтобы их сыновья правильно питались, вовремя укладывались спать и избегали всяческих стрессов.

«Периода двухдневного затворничества» придерживались все жители города, и, чтобы это понять, нужно его пережить. По средам и четвергам, когда на Керси опускались сумерки, на улицах было слышно, как падают осенние листья. Чтобы не беспокоить отдыхающих «рысей», продавцы и покупатели в магазинах разговаривали приглушенными голосами, обычно шумные посетители заведений вроде закусочной «Беннис бургерс» вели себя тихо, машины на подъезде к окошку выдачи бургеров с собой, вызывая официантку, сигналили коротко и отрывисто, и ни один подросток не смел в это время выехать на главную улицу на машине с громко работающим глушителем.

Рон Тернер определенно был человеком, у которого не забалуешь. После шести успешных сезонов на посту главного тренера команды средней школы Керси (хотя за это время им так ни разу и не удалось выиграть первенство штата) он правил здесь своей железной рукой, опираясь на заслуженное уважение. Он никогда не прислушивался к пустой болтовне отцов своих игроков, этих «квотербеков в домашнем кресле», а также членов клуба болельщиков, даже если это были отцы города или уши школьного совета. Он сам жил по законам, установленным для его игроков, и поэтому не употреблял алкоголь, не курил и не ругался. «Сквернословие, — говорил он своим подопечным, — это язык невежественных и неуверенных в себе людей. А курение и выпивка — опора для слабых».

В статье говорилось, что он был идеальным, словно по заказу подобранным наставником для такого дерзкого и очень умного квотербека, как Трей Дон Холл, который рос без отца.

Когда Трей, которого в этой статье в придачу назвали «непокорным упрямцем», читал о том, как его рано бросили родители и тренер Рон Тернер занял пустовавшее место отца, лицо его раскраснелось от унижения и обиды. Зная, насколько болезненно Трей относится к своему статусу сироты, тренер Тернер извинился за то, под каким углом зрения репортер изложил его интервью, хотя он только сказал, что всегда относился к Трею как к сыну и хотел бы так же относиться к нему и впредь. Трей поверил ему и был взволнован тем, что тренер Тернер так думает о нем, но досада от того, что теперь все вокруг знали, что родители не хотели его, осталась. В этот вечер он обнимал Кэти крепче, чем когда-либо прежде.

В день игры городок с населением в десять тысяч человек практически полностью опустел, если не считать обитателей дома престарелых и парочки помощников шерифа, которым не повезло, когда бросали жребий, чтобы выяснить, кто останется на службе. Целый караван самых разнообразных машин с развевающимися серо-белыми флагами и написанными на бортах призывами «ПОДРЕЖЕМ КОГТИ ХЬЮСТОНСКИМ БЕЛЫМ КОТЯТАМ» двинулся на рассвете в Даллас, чтобы доставить туда болельщиков «Рысей». В эту субботу в середине декабря только один человек шел по тихим, по-праздничному украшенным улицам, а позади него хромала его собака. Одной рукой он прижимал к уху транзисторный приемник, а в другой держал свернутый в кольца кнут. Слушая предматчевую трансляцию, он вспоминал, как в теперь уже далеком прошлом звезда нынешнего шоу стояла у него на заднем дворе, дрожа и переминаясь с ноги на ногу. Правильно ли он тем вечером разглядел в трясущемся мальчике будущего мужчину? Что ж, время покажет. На сегодня у него было все, чтобы город гордился им. А завтра будет уже другой день.

***

Капитаны команды Трей, Джон и Джил Бейкер выстроились в центре поля, чтобы встретить капитанов противника и судей, которым предстояло бросить монету для выяснения, кто будет начинать, а кто — выбирать поле. Об их внешнем виде и манере держать себя в эти напряженные, полные драматизма моменты уже ходили легенды. Игроки команды-противника разминались на своем конце поля в самой разнокалиберной обуви, лишь бы только она отвечала требованиям для газона футбольного поля. Поскольку не существовало каких-то специальных стандартов форменных носков для игроков школьных команд, можно было надевать как длинные, так и короткие или вообще обходиться без них. Длину волос и прическу каждый тоже мог выбирать себе сам. Но только не в команде тренера Тернера. По установленным им правилам регалии «Рысей» были единообразными. Игроки носили футболки не закатывая рукава, носки до колен подтыкали под эластичную резинку спортивных штанов, у всех были одинаковые бутсы от одной фирмы, волосы подстрижены коротко и аккуратно.

Таким образом, три капитана стояли единым фронтом в почтительном молчании со специально натренированным выражением спокойствия и невозмутимости на лицах и ожидали выхода на поле официальных представителей матча, которые должны были дать сигнал для лидеров команд присоединиться к ним, чтобы бросить жребий. Когда этот момент наступил, Трей с Джоном, оба ростом под метр девяносто, и между ними Джил Бейкер, который был пониже и более коренастый, но не менее внушительный, в ногу, неторопливым шагом направились к судьям: взгляд сосредоточенный, в левой руке шлем, правая рука опущена.

Один спортивный репортер потом напишет об этом так: «Капитаны “Рысей” приближались к своим соперникам с достоинством рыцарей, брошенных противостоять компании жуликов».

Это же определение в полной мере подходило и тренеру Тернеру.

— Вы должны снять перчатки, прежде чем пожать руки, — объяснял он своим капитанам, — и не должны приветствовать своих противников в шлемах. Ведите себя вежливо и учтиво. Но как только жребий будет брошен, вы надеваете свои шлемы в их присутствии, чтобы показать всем, что вы настроены решительно.

Стоя в переполнявшей стадион толпе между своей бабушкой и Мейбл Черч, Кэти наблюдала за всем этим, не сводя глаз с Трея. По другую сторону от Эммы стоял совершенно трезвый Берт Колдуэлл и смотрел на поле в бинокль. Кэти и Мейбл держались за руки, охваченные все тем же страхом, который давил на них весь футбольный сезон. Директор школьного оркестра дал Кэти специальное разрешение находиться на трибунах стадиона, после того как она подошла к нему накануне с необычной просьбой освободить ее от участия в выступлении во время этой финальной игры. Если бы он этого не сделал, она была готова впервые в жизни отказаться от своей роли в оркестре, как бы нелогично это ни выглядело. Другими словами, она была готова вообще уйти из оркестра. Кэти аргументировала свое решение тем, что никто не заметит, что в боевой песне «Рысей» будет отсутствовать ее флейта, а сама она не пройдет маршем во время их выступления в перерыве между таймами. Она будет сидеть с Мейбл и своей бабушкой там, где сможет постоянно видеть Трея, и не пропустит ни одного его движения на поле, ни одного момента этой игры.

«Вот так оно все и будет, когда он начнет играть в футбол за Майами, после того как мы поженимся, а он попадет в НФЛ», — думала она, чувствуя, как тяжесть, сдавившая грудь, не дает ей дышать. Она будет жить в постоянной тревоге за его безопасность, а после окончания сезона — в призрачном условном спокойствии. Она ненавидела футбол, но что делать, Господи, если Трей любил спорт и постоянно находился в самом сердце игры с тех самых пор, как смог держать в руках футбольный мяч. Люди очень меняются, если теряют то, что любили всегда, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как поддерживать Трея, залечивая его раны и синяки до следующей недели и постоянно молясь, чтобы он благополучно пережил следующую игру.

Вокруг нее наступило общее оживление. «Рыси Керси» выиграли жребий.

Вновь уже в своих шлемах, Трей и Джон, похожие на сдвоенное изображение, неторопливо бежали вместе с Джилом к боковой линии поля. На один короткий миг Трей бросил взгляд в сторону оркестра, где сейчас должна была сидеть она. Сердце Кэти замерло. «Он не знает, где меня искать», — подумала она. Девушку охватил глупый страх, что ее исчезновение может повлиять на его концентрацию. «Не дури. Ничто не может помешать ему сосредоточиться на том, что он будет делать во время игры».

Перед началом матча «Рыси Керси» собрались в ярко освещенной раздевалке вокруг своего тренера; некоторые встали на колено, каждый настраивал себя, положив руку на шлем. Голос Тернера был спокоен, когда он обратился с последним напутствием к самой лучшей, как он сказал газетчикам, команде мальчиков, которую ему когда-либо приходилось тренировать.

— Они старше вас, мы с вами уже отметили это, — сказал он, — но вы умнее, быстрее, лучше тренированы и более дисциплинированы. У вас есть сплоченность, мужество и самые горячие сердца в этом деле. Вы знаете, чего от них ожидать. Будьте к этому готовы. Чтобы выиграть, они воспользуются тем, какие они есть, прибегнут ко всему, что знают. Но пусть они нарушают правила, а не вы. И еще, ребята, — голос его поднялся и задрожал, — если вы в полной мере воспользуетесь тем, чем обладаете вы, и прибегнете ко всему, что известно вам, сегодня вечером наша команда увезет этот трофей к себе домой. — Тренер поискал глазами Джона и обратился к нему: — Джон, как насчет того, чтобы прочесть с нами короткую молитву?

Предсказание тренера Тернера сбылось на последних минутах игры, когда «Рыси» проигрывали 21:24. Окровавленная, изможденная линия защиты удержала «Тигров» и прикрыла от них Трея, дав ему время выполнить одну из своих молниеносных передач под волшебный прием Джона Колдуэлла, который со всех ног, зигзагами обходя беспомощные захваты защитников, пробежал последние пять ярдов и сделал тачдаун^[8].

За минуту, которая оставалась до окончания матча, мяч еще раз успел пролететь над перекладиной в ворота противника, принеся дополнительное очко, а финальный свисток потонул в невообразимом реве, которым взорвались трибуны, где сидели болельщики Керси. Кэти и Мейбл, оглушенные, держали друг друга за руки, и слезы облегчения катились по их щекам, а сидевшие вокруг них жители Керси восторженно похлопывали их по спине.

— Все кончено, мисс Мейбл, все кончено, — неустанно повторяла Кэти.

Она и понятия не имела, насколько пророческими оказались эти ее слова.