По щучьему велению

Глава 10 В ПУТЬ ЗА СКАТЕРТЬЮ-САМОБРАНКОЙ

Наутро Емеля и Василиса уже бодро шагали по просёлочной дороге.

– Скатерть эта принадлежит двум братьям – Обжирале и Оппивале, – рассказывала девушка. – Но они её ни за что не отдадут! Всё, что они ни пожелают, – тут же на скатёрке и появляется: и пряник печатный, и гусь жареный... – Она помолчала, задумавшись, а потом сообщила самое главное: – И устроились они с этим богатством за границей, в каменном городе.

Василиса так подробно рассказывала, что Емеля тут же представил себе всё это изобилие и ещё сильнее захотел поскорее раздобыть скатерть-самобранку. Можно же будет самому хотя бы разочек ею воспользоваться, прежде чем царю-батюшке преподнести!

– Ой, что-то у меня в животе забурчало, – пожаловался он и предложил: – Подкрепиться бы!

Но где подкрепишься посреди чистого поля? На их счастье, впереди как раз показался стоящий прямо у дороги небольшой уютный домик. Емеля и Василиса, недолго посовещавшись, решили свернуть к нему – авось хозяева не откажутся на время приютить и накормить путников.

В уединённом домике обитали старичок со старушкой. Похоже, к ним не часто заглядывали прохожие – хозяева с радостью встретили гостей и сразу усадили за небольшой стол во дворе, благо погода стояла хорошая. Емеля в очередной раз порадовался, что лето наколдовал – как бы они с Василисой по разным землям лютой зимой путешествовали? Выходит, не зря всё-таки он второе желание потратил...

Рядом со столом притулилась телега без колёс, да и вообще было видно, что богатством хозяева похвастаться не могут. Но вокруг чисто и опрятно, хоть всё и старенькое. Да и видно, что хозяева любят друг друга, заботятся и уважают – это чувствовалось по теплу и уюту, царящим в их доме.

Хозяйка сидела на табуреточке чуть в отдалении и что-то шила, а старик хлопотал над скромным угощением. Наконец он поставил на пустой стол старый потрескавшийся горшок.

– Раньше мы бы вас от души накормили, – посетовал он. – А теперь вот всё, что осталось... – Старик вытащил из горшка единственную варёную картофелину, разломил её пополам и положил на тарелки гостям – выглядело угощение весьма сиротливо и вряд ли смогло бы насытить даже хрупкую Василису, не говоря уж о здоровяке Емеле.

– Всё, что есть, – развёл руками хозяин и вдруг пожаловался: – Это всё он, проклятый!

При этих словах Емеля едва не подпрыгнул от негодования. Кто-то напал на этих славных людей и всё отнял?! Да он этих негодяев на краю света найдёт и головы им оторвёт! А потом заставит вернуть всё, что они утащили у этих славных людей...

– Дедушка, да кто ж это тебя обидеть посмел?! – Емеля торопливо дожевал свою половинку картофелины и грозно ударил кулаком по столу. – Покажи – я его мигом проучу!

– Да кто виноват... Леший! – с горечью пояснила старушка. – Взял да и проглотил весну. Посередь зимы лето наступило. А сажают-то всё весной! Вот поля-то и пустые.

Емеля, с трудом проглотив последний кусочек, застыл на месте. До него стало доходить, что он натворил с помощью волшебной щуки. Выходит, он сам во всём и виноват? Думал, что первое желание испортил, а второе просто так истратил – а оно вон как обернулось! Из- за его глупости теперь столько людей страдают... А он-то, дурачок, совсем недавно радовался, как славно всё устроилось, что сейчас лето, а не зима! О посевах и урожае даже и не подумал... И как теперь всё исправить? Осталось ещё одно желание – значит, можно загадать, чтобы зима вернулась... Да только станет ли от этого лучше? Похвалят его или начнут проклинать пуще прежнего?

– Ну что, Емеля, проучишь этого лешего? – невесело усмехнулась Василиса, с намёком посмотрев на него.

Тот молча отвёл глаза, не зная, что ответить, хотя обычно за словом в карман не лез. Аукнется ему это несчастное второе желание! А всё потому, что сначала не подумал хорошенько...

Старик взглянул на хозяйку, поднялся и неспешно подошёл к ней, заметив, что она никак не может вдеть нитку в иголку. Забрав у неё иглу и глядя в ушко на просвет, он стал сам пытаться вдеть нитку, при этом не переставая ворчать.

– В огородах ни капусты, ни морковки! – с тоской сказал хозяин. – Молодые в город потянулись на заработки, а мы со старухой прошлогодние запасы доедаем.

Наконец старик передал жене иголку с вдетой ниткой и ласково улыбнулся ей. Та с благодарностью улыбнулась в ответ – слов им уже не требовалось, за долгую жизнь они научились понимать друг друга с полувзгляда.

Емеля и Василиса даже засмотрелись на них. Эти милые люди, несмотря на обрушившиеся на них невзгоды, не ожесточились и не озлобились, а продолжают трогательно заботиться друг о друге. Вот и с ними, с незнакомыми путниками, последними запасами поделились, ничего не ожидая взамен...

Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, Василиса с Емелей вновь отправились в путь за границу, к каменному городу, где обитали Обжирала с Оппивалой, владельцы скатерти-самобранки. Емеля тяжело вздохнул: она бы сейчас пригодилась!

Василиса посматривала на него, но помалкивала: иногда лучше ничего не говорить, а дать возможность осознать ошибку самому – так лучше дойдёт. Емеля шагал с виноватым видом, старательно отворачиваясь от своей спутницы, и тоже не произносил ни слова, хотя обычно любил поболтать. Василисе даже стало его немного жаль, и она решила поддержать расстроившегося парня.

– Хорошие они, как ниточка с иголочкой... – ласково проговорила она.

– И у нас с Анфисой так же будет, – упрямо заявил Емеля.

– Ага... – разочарованно протянула девушка.

Похоже, напрасно Василиса переживала – этот парень совершенно непробиваемый. Думала, увидев старичков, которые и спустя многие годы продолжают относиться друг к другу с любовью и нежностью, несмотря на любые неприятности, он что-то поймёт, – да куда там! Опять о своей Анфисе речь завёл. Неужели не видит, что царская дочка ему совсем не пара? Да и ей он не нужен – забавляется капризная девица, специально невыполнимые задания даёт, чтобы от нежеланного жениха поскорее избавиться. Но убеждать его бесполезно – сам должен понять...

– Ты вспомни, как она на меня первый раз посмотрела! – тем временем мечтательно продолжал Емеля. – Взгляд отвести не могла! А второй раз...

– А зачем тебе жениться? – прямо спросила Василиса, перебив его излияния.

Парень осёкся, повисла неловкая пауза.

– Ну как... – наконец собрался он с мыслями. – Как без семьи-то? Я в кузнице работать буду, – решил он, удивляясь самому себе: никогда раньше работа кузнеца не казалась ему привлекательной. – Детишки пойдут. Анфиса с ними возиться будет. Щи-борщи варить.

– Щи-борщи?.. – иронически переспросила Василиса и недоверчиво хмыкнула.

– Ага, – простодушно кивнул Емеля, но призадумался.

С фантазией у него всегда было хорошо, и воображение живо нарисовало яркую картинку будущей семейной жизни. Он представил комнату в царском тереме. За длинным столом сидела шеренга ребятишек разного возраста, у всех красовались на головах маленькие короны – царевны и царевичи, их с Анфисой детишки! Во главе стола важно восседал Емеля – отец семейства.

– Эх, милая, нам бы супца, – запросто обратился он к стоящей возле стола Анфисе.

– Супца? – сдвинула брови жёнушка. – Будет тебе супец, – зловеще пообещала воображаемая Анфиса и, размахнувшись, ловко метнула поварёшку прямо Емеле в лицо...

Он в ужасе зажмурился, а когда снова открыл глаза, выдохнул с облегчением: ни царского терема, ни детишек, ни Анфисы. Чистое поле кругом, ветер колышет траву, дорожка под ногами стелется, и Василиса шагает рядом, весело усмехаясь – похоже, догадалась, о чём он только что думал. Эта девушка всегда каким-то чудом знала, что у него на уме. Впрочем, понятно каким – она же волшебница, бывшая щука...

Вспомнив об ухе, которую он так и не успел сварить, Емеля пробурчал себе под нос:

– А зачем мне щи-борщи? Я и сам готовлю неплохо... – Подняв глаза, он обнаружил, что девушки рядом нет, и, оглядевшись, заметил, что она прячется за стоящим чуть в отдалении от дороги толстым деревом. Поняв, что он её увидел, Василиса пустилась бежать по тропинке через луг, а Емеля со всех ног бросился её догонять, не понимая, что она задумала. Решила поиграть с ним? – Василиса, погоди! – крикнул он.

Девушка, лукаво улыбаясь, и не подумала останавливаться. Тогда Емеля припустил во весь дух, и остаток пути до границы они преодолели быстро.

Приблизившись к пограничному мосту и увидев деревянную табличку «КОНЕЦ РУССКИХ ЗЕМЕЛЬ», Василиса и Емеля остановились. Одна буква на табличке отвалилась, и получилась надпись «КОНЕЦ РУССКИХ ЕМЕЛЬ».

Парень ошарашенно уставился на табличку. Многое он ожидал увидеть за границей, но только не такое. Может, это знак, что ему даже не стоит туда соваться?

– «КОНЕЦ РУССКИХ ЕМЕЛЬ»... - вслух прочитал он с ошеломлённым видом.

С трудом сдерживая смех, Василиса сочувственно похлопала его по плечу, подошла к мостику и наклонилась к траве в поисках отвалившейся буквы, но найти её не смогла.

Емеля ещё раз недоверчиво глянул на надпись и направился следом за ней. Он осторожно ступил на мостик, дошёл до середины и тревожно оглянулся.

– Ох, не нравится мне тут... Трава здесь какая-то не такая. И небо. И даже воздух другой, чувствуешь? –- недовольно протянул он и потянул носом.

Василиса усмехнулась – по другую сторону моста всё было точно таким же: луг, дорожка, высокая трава, которую колышет ветер... Но она решила не разубеждать Емелю, а немного над ним подшутить.

– А ещё говорят, кто по этому мосту перейдёт, больше не сможет на родном языке разговаривать, – предостерегла она с самым серьёзным видом. – Только на тарабарщине.

– Ой, ладно пугать-то! – с досадой отмахнулся Емеля.

Василиса легко прошла по мостику и двинулась дальше по тропинке, вьющейся среди высокой травы. Парень шёл следом, но двигался гораздо осторожнее, поминутно хватаясь за перила и обречённо оглядываясь на покидаемые родные края.

– Смотри, я предупредила! – обернулась к нему Василиса.

– Предупредила она... – проворчал Емеля.

Наконец он перебрался по мосту и тоже ступил на чужую землю.

– Кардын башлыр! Узбеген курлык мурлык? – вдруг спросила Василиса, обернувшись.

Емеля застыл на месте и хотел что-то ответить, но так оторопел, что не мог вымолвить ни слова. Он даже прикрыл рот рукой в страхе, что сейчас тоже заговорит на басурманском языке.

– Шындыреску унде сера! – продолжала гнуть своё Василиса.

Емеля медленно отступил, развернулся – и обратно к мосту.

– Ахтак айда брасын! – кричала ему вслед девушка.

– Да ну её, эту заграницу! – машинально пробормотал он себе под нос и внезапно остановился, поражённый своей догадкой.

Никакой тарабарщины – он говорит на чистом русском языке, как обычно! Емеля с подозрением уставился на Василису, которая с трудом сдерживала смех.

– Раз, раз, два, – осторожно произнёс он и тут же завопил от возмущения: – А-а-а!

Василиса захохотала.

– Нет, ну это уже перебор! – кипятился Емеля. – Нельзя так измываться над человеком, я же тебе поверил! – жалобно добавил он.

Девушка уже снова стала серьёзной.

– Пойдём, – позвала она.

– Ха-ха-ха, ха-ха-ха, – передразнил он, не спеша следовать за ней.

– Ха-ха-ха, ха-ха, – поддержала она.

– Курдык бурдык, говоришь? – угрожающе повторил Емеля и побежал догонять Василису.

Скоро он нагнал её, и они зашагали рядом как ни в чём не бывало. Емеля быстро закипал, но так же быстро и остывал. А хорошую шутку он тоже уважал, правда, предпочитал сам подшучивать над другими... Но на чудо-девицу почему-то долго сердиться не мог.

Тропинка терялась среди высокой травы, которая тянулась до самого горизонта и колыхалась и шелестела под ветром как настоящее море. Емеле вдруг захотелось идти по ней следом за Василисой долго-долго и никуда не приходить...