По щучьему велению

Глава 7 В ЛОГОВЕ КОТА БАЮНА

Емеля и Василиса не медля отправились в путь исполнять царский наказ. Ближе к вечеру они сделали остановку на постоялом дворе, чтобы немного отдохнуть, перекусить и пополнить припасы. Они сидели за столом во дворе, наслаждаясь теплом и внезапно наступившим летом. Василиса пила чай, а Емеля, вытянув ноги в новых сапогах, полученных от царя, жонглировал яблоками и напевал себе под нос.

Василисе не понравилось его легкомысленное настроение, и она решила вернуть его с небес на землю.

– А задание-то невыполнимое, – невозмутимо сообщила она. – Баян этот знаешь у кого?

– У кого? У кого? – в тон ей отозвался Емеля, продолжая подбрасывать яблоки и беспечно напевать, похоже не осознавая всей важности происходящего.

– У Кота Баюна, – серьёзно сказала Василиса.

Её слова Емелю нисколько не впечатлили.

Однако другие обитатели постоялого двора, едва услышав про Кота Баюна, замерли, и стало тихо как на поминках. Лишь Василиса начала с невозмутимым видом собирать еду со стола в берестяной короб.

Наконец Емеля заподозрил что-то неладное.

– А чего я, с котом, что ли, не справлюсь? – небрежно бросил он, но забавляться с яблоками прекратил, почувствовав какой-то подвох.

Василиса не оценила его бравады.

– Кот этот не простой, – серьёзно посмотрела она на него. – Вот встретит он тебя, спросит: какую песню сыграть – весёлую или грустную? Ты бы какую выбрал?

– Грустную, – не растерялся Емеля. Думал, Василиса удивится его странному выбору, но она осталась невозмутимой.

– А... когда грустную песню кот заводит, то люди в сон впадают, – меланхолично поведала она и неожиданно закончила: – И он их сжирает.

– Сжирает? – недоверчиво уточнил Емеля. Он пытался, но не мог представить, как кот, пусть даже огромный, может сожрать человека.

– Да, прямо с косточками, – подтвердила девушка.

– А я что, сказал «грустную»? – спохватился он, поняв, что погорячился с выбором.

– Да, – подтвердила Василиса.

– А, не, весёлую, – тут же переиграл парень, надеясь, что теперь ответ будет другой – но не тут-то было.

– А когда весёлую играет, то люди не могут остановиться: танцуют до смерти, – не поддалась Василиса и зловеще закончила: – И он опять их жрёт.

– Жрёт, жрёт, жрёт, жрёт, жрёт, жрёт, жрёт, жрёт, жрёт, – словно поддержал её пасущийся неподалёку козёл.

Емеле стало не по себе.

– Чего он у вас такой лютый-то? – поёжился он.

– Известное дело: один живёт – одичал, – пожала плечами Василиса.

Емеля уже не веселился, но деваться было некуда – царю слово дал, что раздобудет волшебный баян-самоигран. Иначе не видать ему царской дочки Анфисы как своих ушей. И тогда не только свадьбы не будет – и головы можно лишиться... Делать нечего, надо отправляться к логову Кота Баюна...

Когда они с Василисой добрались до берега, совсем стемнело. Кот Баюн обитал в странном зловещем месте, куда ни один человек не забрёл бы по доброй воле. Только заблудившийся путник мог тут оказаться и стать жертвой коварного кота и его баяна...

Емеля с Василисой осторожно пробирались по узкому перешейку между тёмными озёрами, прислушиваясь к зловещему уханью филина в лесу. Они перешли на шёпот, боясь потревожить то неведомое и пугающее, что здесь притаилось.

– Вот там твой кот обитает. – Василиса указала в сторону старого капища и помахала рукой, будто прощаясь.

– А ты разве со мной не пойдёшь? – удивился Емеля.

– А зачем? – грустно усмехнулась девушка. – Чтобы посмотреть, как он тебя на ужин съест?

Парень слегка смутился, видимо только сейчас осознав, что шутки и песни закончились.

– Ага. Ну да, – замялся он и неуверенно спросил: – Я тогда пошёл?

– Да-да, – кивнула Василиса.

– Ты не скучай тут, – самоуверенно пожелал Емеля, стараясь сохранить бравый вид.

– Нет-нет, – помотала головой она.

Емеля сделал пару шагов, но тут же вернулся, будто опасаясь, что девушка сразу уйдёт.

– А... встречаемся здесь? – уточнил он.

– Да, – снова односложно ответила она, провожая его тревожным взглядом, словно не надеясь, что он вернётся.

Емеля осторожно пробирался по капищу, стараясь поменьше смотреть по сторонам, и для храбрости разговаривал сам с собой.

– Правильно, что третье желание сохранил, – вслух рассуждал он. – Ещё пригодится. А кота я одной левой сделаю. Подумаешь, кот! Легкотня.

Лучше бы ему было помолчать, чтобы не нарушать тишину! Хорошо, что Емеля не видел, как поворачиваются вслед кресты, стоило ему пройти мимо. Он оглядывался и насторожённо пятился, пока наконец не упёрся спиной в небольшую виселицу с подвешенными на ней крысами. Емеля остановился, брезгливо разглядывая этакую гадость. Вдруг послышался какой-то звук, и он, вздрогнув, оглянулся.

– Кто здесь? – тихо спросил он в пустоту. – Показалось?

– Нет, не показалось, – ответил ему чей-то голос.

Емеля обернулся – и увидел перед собой огромного пушистого кота, сидящего на крылечке лабаза, неизвестно как тут оказавшегося. В лапах он держал заветный баян-самоигран. Кот растянул мехи, и раздался глухой зловещий аккорд.

– За баяном пришёл? – догадался кот и пригрозил: – Разорву!

– Да нужен мне твой баян, – делано отмахнулся Емеля. – Так, гуляю просто! Не спится мне.

– Ну, с этим поможем, – с готовностью согласился кот. – Для начала имя скажи.

– А зачем тебе моё имя? – насторожился Емеля.

– На могиле твоей написать, – ухмыльнулся кот.

Парень вздрогнул и поморщился:

– Что ж так сразу на могиле-то?

– Ну а как? – буднично заметил кот. – Я играю, ты спишь, я тебя ем. Если не уснёшь – баян твой!

Поняв, что это затянется надолго, парень отошёл и поставил короб с провизией под дерево.

– Емеля меня зовут, – нехотя представился он, вернувшись к лабазу.

– Е-мель-ян... – старательно повторил по слогам кот, будто запоминая. Он сделал зарубку когтем на стене рядом с другими такими же, но уже перечёркнутыми. Емеля поёжился – по спине пробежал холодок. Похоже, незавидная судьба постигла обладателей этих имён... Длинная витая стружка медленно опустилась на горку таких же. Кот со зловещим скрипом снова растянул мехи баяна.

– Ладно, покойничек, – зловеще сказал кот. – Выбирай песню. Весёлую или грустную?

– А давай грустную, – не изменил своему первому выбору Емеля.

Кот взял мощный зловещий аккорд – и многочисленные вороны с громким карканьем взлетели с голых ветвей скрюченных деревьев. Баюн замер в ожидании, пока наконец одна из птиц не свалилась замертво прямо к ногам Емели, и только тогда завёл свою грустную песню:

И так жалобно у него это звучало, что Емеля невольно начал всхлипывать.

А кот тем временем продолжал:

Кот, наигрывая, приглядывался к Емеле и недовольно хмурился: вместо того чтобы засыпать, гость просто размазывал по щекам слёзы! А на третьем куплете и вовсе случилось невообразимое – он внезапно подхватил песню, и они запели хором:

Баян умолк, кот тоже затих. У него вытянулась морда от удивления, он сидел потрясённый и растерянный.

– Ты откуда слова знаешь?! – наконец возмущённо спросил кот. – Это же моя песня, я же кот трудной судьбы!

– А мне её мамка пела в детстве, – с грустью объяснил Емеля. – Пока жива была...

Кот Баюн задумался.

– Вот почему не действует-то... – наконец понял он и со вздохом признал: – Получается, отдавать тебе баян придётся... Как же я без него-то? – пожаловался он. – В нём же вся моя жизнь, пропитание, да и вообще... душа.

Положив голову на баян, Кот Баюн совсем загрустил, на глазах у него тоже навернулись слёзы. Но всё же они с Емелей собрались и дружно допели жалостливую песню:

Не выдержав, кот и сам разрыдался, заливая слезами свой драгоценный баян.

– Стоп, машина, – вдруг сам себе скомандовал он. Видимо, так бурно проявлять чувства было для него непривычно.

А Емеля тем временем поднялся, подошёл к своей котомке и достал оттуда берёзовую флягу.

– Ладно, не буду я забирать твой баян, – неожиданно заявил он и приободрил пушистого музыканта: – Ну, не грусти, чего расклеился? Придумаю что-нибудь... На вот, молока попей. – Емеля с флягой в руках обернулся к лабазу – и недоумённо замер: там стоял только баян, ещё ремешок качался, а Кот Баюн куда-то подевался. Емеля глянул под ноги – кот был тут как тут, смотрел на него снизу вверх, а в глазах застыло ожидание чуда. Сейчас он совсем не напоминал злобное чудовище, пожирающее людей, – скорее был похож на одного из тех маленьких котят, про которых они недавно пели жалостливую песню.

– Ну ты шустрый, – удивился Емеля. Он протянул флягу, и кот сделал несколько глотков, закатив глаза от удовольствия.

– Молочко... Вкусно... Но мало... – с сожалением протянул он.

– Так у меня в коробе полно еды. – Добрый Емеля кивнул на свой туесок и тут же начал выкладывать из него еду, догадавшись, что Кот Баюн очень не прочь подкрепиться. На свет появились краюха хлеба, запечённая курица и другие вкусности. Кот напряжённо следил за каждым движением Емели, провожая их голодным взглядом. – Сейчас. Так... – приговаривал парень, раскладывая свои припасы и мысленно благодаря Василису, которая взяла с собой столько еды. Наверняка что-то знала. Ох и хитра! Потому и с ним не пошла – знала, что сам справится.

– Хороший ты мужик, Емеля, – одобрительно заметил Кот Баюн и постановил: – Дружить с тобой буду. Прыг- скок! – вдруг сам себе скомандовал он, ловко запрыгнул в кузовок, и тот заворочался на месте как живой. А изнутри уже раздавалось звонкое чавканье.

– Сыр! Сыр! Рыба! Мм... – восторженно приговаривал кот. – А если я с кем задружусь, то это навсегда, ты понял меня? – проговорил он с набитым ртом, и это опять прозвучало довольно зловеще, но тут же снова сменилось чем-то неразборчивым: – Ам-ням... – Наконец из кузовка высунулась довольная морда жующего кота. Он аккуратно вытер лапкой усы и заявил: – В общем, так. С тобой пойду! И баян возьму.

Емеля его с собой не звал, но не отказываться же от такого неожиданного попутчика. Особенно если к нему прилагается баян-самоигран.

Не дождавшись ответа, кот снова нырнул в кузовок, азартно роясь в его содержимом и всё громче чавкая. А высунувшись, он озадаченно проговорил:

– Одного не пойму – это ж моего сочинения песня!

– Выходит, в народ ушла, – развёл руками Емеля.

Про себя он радовался, что запомнил в раннем детстве такую нужную и правильную песню. Спасибо маме, до сих пор ему помогает...