Попасть не пропасть

Глава 8

С момента памятного совещания потекла моя жизнь плавно и размеренно. Утром я выдвигался на службу, где проверял порядок в расположении батальона. Заглядывал в артиллерийский парк, смотрел в сопровождении командиров рот чистоту в казармах, на конюшне инспектировал содержание нашей четвероногой тягловой силы. Вслед за этим докладывал графу Аракчееву результаты осмотра, или, если дела службы не позволяли Главному инспектору артиллерии присутствовать в кабинете, штудировал наставления по магии и военному делу. Далее пару часов я проводил с кем-нибудь из магов за упражнениями, после чего фехтовал. Около двух пополудни я обедал в офицерском собрании в компании сослуживцев и отправлялся на Санкт-Петербургский литейный завод проверять, как идет продвижение работ над моими орудиями.

О этот промышленный гигант другого времени – Кировский завод, легендарный поставщик революционных рабочих для частей Красной Армии в годы Гражданской войны, переименованный в честь убитого вождя коммунистов Ленинграда Сергея Мироновича Кирова. До этого переименования он носил название Путиловского. С самого основания Путиловский завод практически всю свою продукцию выпускал для армии. В Советскую эпоху это были танки и огромная номенклатура артсистем. Во время гражданской делали оружие для красноармейцев. До революции большая часть орудий Российского Императорского флота производилась на нем. Даже историей своего появления в Кронштадте в 1789 году он был обязан Русскому императорскому флоту, ведь заложили его, дабы не возить неисправные орудия и ядра на переплавку в Петрозаводск.

В этой реальности его история не сильно отличалась. После того, как Его Императорское Величество вдрызг разругался с Повелителями морей и даже арестовал их корабли, появились опасения повторения трагедии Кадиса, но уже на территории империи – в Кронштадте. Дальше цунами не пустили бы маги, которые непрерывно дежурили в фортах острова Котлин, оберегая мирную жизнь столицы империи. Поэтому завод решили перевезти подальше от морской угрозы. Место для него нашли на седьмой версте Шлиссельбургского тракта, рядом с кирпичным заводом, из продукции которого к 1801 году и были построены новые корпуса. Гений Карла Карловича Гаскойна позволил оборудовать предприятие по последнему слову техномагической техники и назвать его Санкт-Петербургским литейным заводом. Паровых машин на производстве было восемь штук, мастеровых работало около восьмисот человек. По нашим временам это был настоящий гигант индустрии.

Граф Аракчеев представил меня господину Гаскойну и велел оказывать мне всемерное содействие. Под начало вашему покорному слуге было отдано трое мастеровых – степенных здоровяков средних лет – и девять подмастерьев – пройдошистого вида парняг из бывших крестьян. Все эти люди базировались на цех с металлообрабатывающими станками и могли привлекать литейщиков к изготовлению заготовок.

После совещания я долго думал над проблемами, встающими передо мной. Не оправдать высочайшего доверия я не мог, а сделать что-то серьезное за месяц невозможно, потому как про графен я помнил только знаменитый ролик на ютубе по его получению с помощью скотча и то, что двухслойный графен является сверхпроводником при смещении его слоев относительно друг друга, но ни как совмещать два слоя графена, ни угол смещения я не помнил. Поэтому эксперименты с графеном я решил отложить на потом. Я задался целью, ни много ни мало, изготовить электрический миномет. По моим прикидкам проблем особых не должно возникнуть, благо конструкцию обычных минометов, основанных на принципе мнимого треугольника, я представлял себе прекрасно еще с армейских времен. Заготовки для ствола я отдал команду делать из бронзы, опорную плиту и регулируемые по высоте сошки – из обычного железа. Вначале планировалось использовать для обмотки провода из серебра в связи с его низким сопротивлением, но по зрелому размышлению я понял, что игра не стоит свеч, и просто заказал медную проволоку потолще. Оперенные бомбы я тоже делал из железа и для демонстрации комиссии артиллерийского ведомства попросил одного из магов-вооруженцев снарядить их стандартными огненными заклятьями со срабатыванием на удар. Названия "мина" и "миномет" я планировал ввести позже. Во всех официальных документах мое изобретение называлось «Легкая пехотная бомбометная мортира.»

После изготовления двух образцов начали их отстреливать на артиллерийском полигоне, чтобы составить таблицы стрельбы и узнать эффективную скорострельность орудия. В качестве расчета использовались подмастерья и мой денщик, которые после четырех дней плотного общения с минометом выдавали скорострельность около двадцати выстрелов в минуту, что составляло небывалое для тех лет значение. Причем скорострельность можно было повысить, если автоматизировать появление тока на обмотке – ведь пока от накопителя его подавали вручную. Максимальная дальность стрельбы составляла около версты, я тоже планировал ее увеличивать за счёт прибавления количества соленоидов, но пока не получалось из-за того, что у меня никак не выходило синхронизировать последовательное включение-выключение соленоидных катушек. Через неделю один из подмастерьев предложил сделать автоматическую кнопку выстрела путем дублирования предохранителя двойного заряжания в нижней части ствола и синхронизации его с накопителем. Теперь схема стрельбы выглядела следующим образом: фейерверкер заряжал мину, она проваливалась до кнопки "выстрел", после чего включалась обмотка, мина вылетала из миномета – и вот мы снова готовы дарить врагу взрывающиеся подарки. Стандартный накопитель выдерживал до ста залпов без перезарядки. Орудие получилось отличное – простое в изготовлении и использовании, дешевое, легкое, а главное, прекрасно отвечающее всем потребностям пехоты. Теперь осталось убедить в этом комиссию.

Наконец наступил день испытаний. Я удивился, когда увидел Александра Васильевича Суворова во главе комиссии: старенький полководец весело общался с окружавшими его генералами и, заметив меня, подозвал и стал расспрашивать о достоинствах и недостатках моего изделия. После ознакомления с характеристиками орудия князь Италийский заметил: «Если то, что мне поведали подтвердится результатами практических стрельб, вы, батенька, спроворили очень нужную и важную вещь.»

Стрельбы прошли отлично. Расчет, приведенный бесконечными тренировками в состояние роботов, которые только и могут что стрелять и заряжать, выдал тридцать восемь выстрелов за минуту. Генералиссимуса и остальных членов комиссии поразила достижимость уничтожения неприятеля, накапливающегося для атаки на обратных склонах высот, простота переноса дальности стрельбы и прочие ранее недоступные возможности уничтожения людей. Суворов горячо сообщил, что будет ходатайствовать перед императором о принятии моего миномета (князь Италийский согласился, что короткое русское слово миномет лучше «легкой пехотной мортиры») на вооружение армейских частей. Остальные члены комиссии присоединились к восхвалениям моего творения, но во взглядах у них просматривались недовольство и зависть.